С другими датчиками получилось лучше. Прохоров еще несколько раз указывал труднодоступные точки, но ни к одной из них не пришлось добираться с такими «приключениями».
Наконец, трижды проверив схему, главный инженер удовлетворенно кивнул. Махнув рукой Салидзе, он дал бригадиру какую-то команду.
– Пошли! – тут же отреагировал Жора, собирая рабочих в группу.
Прохоров повел их к новому объекту. Поначалу Дима подумал, что это всего лишь небольшой разлом в скалах. Однако чуть дальше проход расширялся, образуя грот. Каменный пол уходил вниз, по мере того, как группа людей двигалась вперед по тоннелю. Рабочие во главе с Прохоровым прошли несколько сот шагов, прежде чем вышли в пещеру, в центре которой располагалась какая-то непонятная установка. Возле нее суетились два инженера. Оказывается, именно сюда была подведена вторая группа электрокабелей от дизель-генераторов. И теперь, подключив питание, инженеры тестировали обмен данными между загадочной установкой и еще одним портативным компьютером.
Все выглядело очень странно, таинственно. Это тихо обсуждали меж собой наемные рабочие, с интересом разглядывая большую пещеру. Почему-то все говорили вполголоса, словно громкая речь могла помешать Прохорову и его инженерам.
От компьютерного анализатора, возле которого располагались сотрудники корпорации-нанимателя, во все стороны тянулись тонкие провода. Они уходили вниз, в стены, в пол. Дима понял, что датчики были и здесь, только смонтировали их сами инженеры. Провода от тех детекторов, что устанавливала бригада рабочих, Прохоров и Салидзе аккуратно подтащили к невысокой стойке. Принялись укреплять в специальном разъеме на коммутационной панели, внимательно проверяя номера.
– По-моему, нам пудрят мозги, – вполголоса произнес Марат Доценко. – Мы здесь уже третий день, никакую буровую установку монтировать не планируется. Это очевидно.
– А на хрена нас сюда привезли? – громко спросил Лишнев.
Прохоров на минуту отвлекся. Бросил разводку кабеля, сердито глянул на рабочих. Леха Мезенцев придвинулся к Доценко, стараясь не пропустить важный разговор.
– Не знаю, – пожал плечами Марат. – Тут не собираются ничего бурить, поверьте мне. Это, скорее, похоже на научные исследования.
Научные исследования! Что-то щелкнуло в голове у Димы! Он вспомнил третий курс университета, никому не нужный реферат, который пришлось создавать ночью, оторвав три часа от сна. Что поделать: хороший, объемный текст давал возможность получить зачет автоматом… Дима отчаянно зевал, в муках рожая этот реферат. Точно так же зевали и маялись его одногруппники, когда Клоков зачитывал им доклад.
«Методы разведки нефтяных и газовых месторождений, применяемые в России».
– Так вот оно что! – пробормотал Дмитрий и радостно засмеялся.
Окружающие тут же сгруппировались вокруг рыжеволосого парня, который сиял так, словно выиграл главный приз на престижном конкурсе.
– Давай, не томи! – нетерпеливо подтолкнул его в плечо Марат Доценко. – Что тут происходит? Рассказывай!
Наемные рабочие походили на группу заговорщиков-революционеров. Они пригнули головы друг к другу, образовали круг, за пределы которого не должно было просочиться ни одно слово.
– Они ведут разведку нефти. Или газа, – торопливо начал Дима, невольно краснея. Ему редко приходилось бывать в центре внимания. Особенно, когда на тебя устремлены более десятка пар глаз. А среди слушателей – вот ирония судьбы! – и бывшие зэки, и бывшие спецназовцы, и даже один священник. Тоже бывший. Клоков мог гордиться своей памятью. Он прикрыл глаза и «выдал» кусок старого реферата, почти слово в слово: – Есть разные способы разведки нефтяных и газовых месторождений. Один из них – сейсморазведка, в трехмерном площадном варианте. Иначе говоря, сейсмическая томография. При таком методе датчики, расставленные по площади, улавливают отраженные волны. Есть что-то вроде центрального генератора, который создает колебания. С различной амплитудой и длиной волны. А датчики фиксируют упругие волны, приходящие от расположенных в разных частях пунктов возбуждения. Данный метод требует сложных приемов обработки информации с помощью ЭВМ для изучения кинематических (времен прихода) и динамических (амплитуд их затуханий) характеристик волн.
– Чего?! – одновременно спросили Лишнев и Леха-Гестапо.
Оба недовольно поморщились, искоса посмотрели друг на друга.
– Ты, в натуре, пургу не гони! – презрительно заявил Леха. – Нормально объясни, что тут происходит!
– А то в ухо получишь! – зачем-то добавил Лишнев.
Дима фыркнул.
– Инженеры будут посылать звук в землю, – попытался объяснить он более простым языком. – С помощью вон той машины!
Клоков указал пальцем на установку.
– Ну, и дальше че? – выпятив губу, уточнил Леха.
– Звук отражается от всего. Почти как свет от зеркала. Только звук отражается и от земли, и от камней, и от пустот. Там, где пустоты – может быть нефть. Компьютерная система управляет генератором. Тот посылает звук. Затем специальная программа следит, как быстро и с какого направления пришел ответ-отражение. Фиксирует. Создает базу данных. Где пустота – одна скорость. Где камень – другая. Так и находят полости в земле.
– О! – поднял вверх палец Лишнев. – Охренеть! Так они чего, сверлить дырки не будут? Так поймут, где качать надо?
– Данный метод не дает точного ответа. Требуется много исследований для формирования полной картины…
– О чем разговор, господа хорошие? – рабочие не заметили, как возле них «нарисовались» Прохоров и Салидзе.
– Анекдоты травим, начальник! – быстро ответил Леха-Гестапо, не позволяя никому раскрыть рта. – Покудова команды не было, что делать, анекдоты травим.
– А что, начальник, – вдруг спросил Косой. – Когда бурить начнем?
Прохоров неприязненно посмотрел на рабочего.
– Когда надо будет – все скажу! – помедлив, взвешивая каждое слово, ответил он. – Ваша задача – не вопросы задавать. А делать то, что скажут.
– Геннадий Андреевич, биохимию сразу подключать будем или как? – раздалось от установки.
Прохоров мгновенно повернулся к инженеру.
– Модуль подключай! – крикнул он. – Анализ начнем сразу после того, как первичную трехмерную картину построим.
«Выходит, они планируют не только сейсморазведку делать…», – понял Клоков.
Тогда, пару лет назад, он чуть было не провалился со своим дурацким рефератом. Дима, не мудрствуя лукаво, просто зашел в Интернет, скачал пару файлов. Которые, как он предполагал, давали полную картину существующих на тот момент методов разведки нефти и газа. И лишь во время доклада, когда он прочел свой наскоро сляпанный трактат, выяснилось, что в мире существуют и более передовые способы исследования недр. В частности, метод биохимического анализа почвенных газов, который позволяет с семидесятипроцентной точностью определить наличие нефтяных и газовых месторождений. Другое дело, что после биохимии требуется доразведка более традиционными способами. С тем, чтоб повысить качество первичного прогноза. И вот тут можно применять бурение или сейсморазведку, электрические или ядерные исследования.
Пока Дима готовился к защите реферата, он даже не подозревал, что в то же самое время данный способ почвенного анализа начал успешно применяться и в России: к примеру, с помощью биохимического метода вели разведку на Таймыре. Об этом с восторгом «звонили» все новостные каналы. В итоге пришлось краснеть во время доклада… За реферат Клоков «отлично» не получил, хотя зачет автоматом ему все-таки поставили. Ну и, конечно, та история осела в памяти весьма прочно. Поэтому, даже спустя два года, Дима помнил не только суть своего доклада, но и те подробности, которые в текст не вошли. Дополнения преподавателя.
«Значит, тут, на острове, инженеры применяют комбинированные способы разведки месторождений, – подумал он. – В том числе самые передовые по технологиям…».
– Геннадий Андреевич, проверили в тестовом режиме! – весело крикнул помощник Прохорова, оторвавшись от ноутбука. – Все настроили, все подключили. Добро на испытания?
– Давай! – махнул рукой главный инженер.
Начисто забыв про рабочих, он двинулся в сторону установки. Эта картина потом тысячи раз вспоминалась Клокову, да и не только ему. Георгий Салидзе, сделавший все, что от него требовалось, стоял чуть впереди бригады. Геннадий Андреевич Прохоров только-только отошел от кружка людей и шагал навстречу смерти.
Установка загудела, звук был низким, басовитым. Очень неприятно отдавался в голове. Лишнев вдруг закашлялся, а Фокин схватился за сердце. Эхо многократно отражалось от стен пещеры, возвращалось к людям.
– О, по мозгам лупит, еханый бабай! – сквозь зубы пробормотал кто-то из зэков.
Звук изменился. Стал еще более низким, бухающим. Почва под ногами мелко-мелко завибрировала. Люди невольно отступили назад, к стене. Опершись на скалу, стоять было удобнее. Казалось, будто невидимый великан лупит в огромный барабан. Громадная палочка взлетала на невероятную высоту, могучие мышцы великана приводили ее в движение, и она обрушивалась на покрытую натянутой кожей поверхность: «Бум!».
Бум! Бум! Бум! Звуки стали редкими, но очень мощными. Очевидно, расположенные в сотнях точек датчики регистрировали ответные импульсы. Потому великан увеличивал паузы между ударами, слушая, как вторит ему подземный оркестр…
Прохоров прошел только полдороги – от группы людей до установки, когда земля под ногами людей вздрогнула. Закачалась не в такт ударам великана. Даже рабочие, ничего не смыслившие в разведке нефти, поняли: произошло что-то не то. Главный инженер на миг замер, с нелепо приподнятой ногой. Потом неловко покачнулся, руки его мелькнули в воздухе, будто Геннадий Андреевич пытался ухватиться за что-то невидимое. Но потерял равновесие и упал. И опять земля вздрогнула. Качнулась вверх-вниз, на этот раз – очень мощно. Последний толчок оказался гораздо сильнее предыдущих. С низкого свода посыпались камни.
– Тикать отсюдова надо, – робко произнес Шныра, молчавший с тех пор, как Лишнев спас его от смерти.
Никто не успел ответить. Еще один мощный толчок – и за ним раздался хлопок. Будто бы невидимый великан, устав мучить барабанные палочки, теперь открыл невероятно большую бутылку с шампанским. Под ногами зашипело. Люди не сразу поняли, где именно.
И только когда из трещины, образовавшейся возле испытательной установки, вверх ударил столб бурого газа, они опомнились.
– Валим! – заорал Леха-Гестапо.
– Стоять! – рявкнул Салидзе. – Стоять!
Люди еще колебались, но почти в это же мгновение раздались страшные крики. Оба инженера, колдовавшие возле компьютерного анализатора, попали в зону бурого газа. Схватились за горло. Исчезли из виду. Прохоров, поднявшийся на ноги, лапал себя за бедро, пытаясь открыть сумку.
Первым среагировал на это Марат Доценко.
– Маски! – заорал он, рывком выдергивая из подсумка газовый фильтр.
Неизвестно, что больше подействовало на людей: дикий крик Доценко или то, что на голове Прохорова уже была защитная маска, предохранявшая органы дыхания и зрения.
Трясущимися руками – далеко не так быстро, как Марат – Дима Клоков натянул фильтр. Бурый газ с шипением выползал из трещины, заполнял пещеру.
– Надо помочь им! – крикнул Прохоров. Руководитель научной группы отползал в сторону от очага, но рукой указывал на инженеров, оставшихся возле отключившейся установки. Их неподвижные тела временами угадывались в дымке.
Еще секунда – и главный инженер пропал в клубах газа. Правда, он тут же выскочил из бурого плена, отчаянно кашляя.
– Матерь Божья! – завопил Пинцет. – Матерь Божья!
Геннадий Александрович Прохоров двигался в сторону людей, ничего не видя перед собой. Он качался из стороны в сторону, вытягивал руки, хватая пустой воздух. Казалось, бурые змеи, обвивающие тело человека, неохотно отпускают его. Пытаются задержать. Клубящееся нечто не походило на простой газ. Оно было подобно живому существу… Это почувствовал не только Клоков, у которого было развитое воображение.
– Полундра! – закричал Лишнев. – Маски не спасают от этой хрени!
Люди бросились назад. В длинный подземный переход, который вел наружу, к поверхности. Только Георгий Салидзе, поколебавшись, побежал в другую сторону. Ухватил за руку беспомощного Прохорова. Тут же, развернувшись, потащил его за собой.
Свет показался невероятно ярким, после сумрака скальной пещеры. Люди не остановились, выбравшись наружу. Ослепшие, ничего не видящие вокруг, они натыкались друг на друга, падали. Но дружно, не сговариваясь, двигались в одну и ту же сторону. Подальше от злосчастного подземелья, в котором остались два помощника Прохорова.
Только удалившись на добрую сотню метров, они остановились, тяжело дыша.
– Господи, помоги им! – начал шептать молитву Фокин. – Помоги им…
– Помоги им… Помоги им… – резко перебил священника Леха-Гестапо. – Ты че, идиот?! Господи, помоги нам!!!
– Смотрите! Смотрите! – закричал Хром.
Дрожащая рука зэка указывала на Геннадия Александровича Прохорова, который скорчился на камнях. Пальцы инженера скребли лед, базальтовую глыбу. На всем, по чему они «проезжали», оставались глубокие борозды.
– Ёёёёоооо! – в ужасе протянул Леха-Гестапо.
Смотреть, как голые пальцы человека крошат каменную твердь, было жутко. Люди еще не успели осмыслить до конца то, что происходило на их глазах, как со стороны жилого поселка донеслись тревожные возгласы. Все повернули головы – на площадку спешно поднимался Борис Седов, который в работах не участвовал, потому что оставался дежурным. Следом за ним, чуть дальше, двигались Зинка с Любаней.
– Что у вас случилось? – тревожно спросил Седов, оглядывая людей. – Где инженеры?
– Вот Пппрохоров, – заикаясь, выговорил Салидзе, указывая рукой на руководителя проекта, который хрипел на камнях.
Из глотки главного инженера не доносилось никаких внятных слов.
– Прохорова я сам вижу! – резко бросил Седов. – Где другие?!
Даже несмотря на шок, Клоков обратил внимание на то, что Седов разговаривал с бригадиром резко. Словно бы именно он, Борис, являлся хозяином положения. А Жора – подчиненным. Самое удивительное, что Салидзе воспринимал это, как нечто само собой разумеющееся.
– Остальные – там, – бригадир махнул рукой в сторону пещеры. – Там… остались. Газ. Фильтры от него не защищают, Борис Георгиевич…
– Ерунда! – резко бросил Седов. – Если они погибли без помощи, а вы ничего не сделали, чтоб их спасти, – конец! Всем – труба! Маску!
– Не надо туда… – просительно, каким-то чужим, необычным голосом выдавил Леха-Гестапо. – Вот-те крест, не надо!
Седов лишь презрительно глянул на притихших рабочих, сбившихся в кучу.
– Трусы! Стадо баранов! Я сам справлюсь.
Люди стояли молча. Глядели, как Седов натягивает маску, проверяет фонарь. Через минуту Борис исчез в недрах загадочной пещеры.
– Дайте маску, я за ним! – добежав до площадки, крикнула Зина.
– Ну уж нет! – Доценко перехватил фильтр, протянутый кем-то из корешей Лехи-Гестапо. – Ты останешься здесь.
– Пусти! Идиот! – Зина ударила Марата кулаком в грудь. – Я врач! Я должна быть там! Пусти!!!
Доценко молча увернулся от следующего удара, перехватил ее руку. Выкрутил за спину, взял в захват шею Зинки.
– Больно! – простонала та. – Боооо…
– Закрой рот! – прорычал Марат. – Закрой рот и стой молча! А то будет еще хуже. Ты никуда не пойдешь. Я слишком люблю блондинок, ты здесь последняя.
Борис Седов из тоннеля не вышел. Ни через десять минут, ни через полчаса. Какое-то время все еще ждали чуда, надеялись, что смельчак вот-вот покажется из темного хода, но с чудесами на острове было плохо.
За время, пока рабочие ждали Бориса Седова, облик умиравшего Геннадия Александровича Прохорова сильно изменился. Инженер по-прежнему хрипел и дергался на камнях. Его ноги скрючились, трансформировались. Теперь напоминали задние конечности варана или крокодила. Шея тоже изменила форму, она стала короче, мощнее. Голова наклонилась вперед. Веки набухли, глаза чуть вылезли из орбит.
За считанные минуты главный инженер потерял человеческий облик. Зинка, поначалу надеявшаяся облегчить страдания Прохорова, бухнулась в обморок. Она хотела измерить пульс, коснулась руки бывшего человека…
Кисть полуящера была горячей, кожа твердой, шершавой. Никакого пульса докторша прощупать не смогла бы. Как не смогла бы вылечить его средствами, предназначенными для людей.
Пискнув, будто мышонок в когтях у кота, Зина упала на землю. Рядом с неведомым существом, на которое страшно было смотреть. Мороз продирал по коже, когда взгляд выпученных глаз чудовища останавливался на ком-то.
– Что будем делать, Костя? – тихо спросил Марат, приподнимая Зинаиду, усаживая ее на куртку. – Эту дуреху я дотащу до лазарета. Ничего, отойдет. Что будем делать со всей прочей хренью?!
Лишнев зачем-то посмотрел на Леху-Гестапо, потом обратил взор на Георгия Салидзе.
– Ну что, Жора! – он хлопнул бригадира мощной ладонью по плечу. – Будем рулить?
– Ааа? – не понял Салидзе, с ужасом наблюдавший за тем, как мутирует главный инженер.
– Ну, Прохоров командовать не сможет, это факт, – объяснил Доценко, глянув на спецназовца. – Два его помощника – тем более. Думается, они сразу дуба дали. Кто у нас еще? Посмотрели мы, как ты с Борисом Седовым общаешься. Сдается мне, был он из той же породы. Инженерской. Вроде казачка засланного. Но тоже в пещере остался. Так что, Георгий, все руководство полегло. Давай, командуй: что дальше делать? Как жить? Как выбираться отсюда?
Салидзе молчал.
– А что, – подозрительно спросил Константин Лишнев. – Доценко прав? Борис Седов – тоже человек из корпорации?
Бригадир нехотя кивнул.
– Вроде «стукача» тихого? – уточнил верзила, сжимая кулаки.
Георгий Салидзе помедлил, его глаза бегали из стороны в сторону.
– Седов должен был следить за настроениями среди нанятых рабочих. Компания хотела держать «руку на пульсе». Понимать, что происходит. Мужики, зачем он полез в пещеру?