– Гарин… нечестно… – долетело до ушей спецназовца.
Пауза. Шорох. Тихие всхлипы. И вновь шепот Клокова.
– Любаня… Любаня… Прости!
Лишнев приподнялся. Константин никогда не отличался сентиментальностью. У него за плечами остались десятки операций. Далеко не всегда их группа возвращалась «домой» без потерь. Сколько друзей он похоронил? Лишнев помнил всех, но предпочитал никогда не считать, сколько.
Здесь, в Мурманской области, среди сопок Кольского полуострова, в его «боевой» группе впервые находились женщины. Никогда ранее такого в практике спецназовца не было. И обе – Зинка, Любаня – остались в гранитных скалах навсегда. Он, Лишнев, ни разу не оставлял мертвых друзей врагу. Ни разу, за все годы, они не бросили раненого или убитого. Костя понимал: ему просто везло. Обстоятельства складывались так, что они могли эвакуировать тела павших друзей. Так было не у всех. Он знал десятки спецназовцев, которые могли ставить крестики по всей карте мира. Не в местах удачных операций, нет. Там, где закопали в землю их боевых товарищей.
Костя не мог спасти ни Любу, ни Зинаиду. И даже не похоронил… Он тяжело вздохнул. Несмотря на кажущуюся легкость, с которой Лишнев принимал решения, давались они непросто. Взять хотя бы Салидзе. Ведь можно было оставить бригадира в живых. Можно?
– Нет, нельзя, – прошептал Лишнев.
Он прислушался к тому, что творилось снаружи. Но там было тихо. Ни шагов, ни человеческих голосов, ни рокота моторов. Свист ветра. Всё.
– Спать! – приказал он себе и повернулся на бок.
И вдруг перед глазами возникла картина: по электрическим проводам, по колючке, сползает на камни и мох Любаня. Растрепанные волосы, порванная блузка.
«Отомсти!» – шепчут ее губы.
Усилием воли Лишнев отогнал от себя видение, провалился в сон… Очнулся оттого, что кто-то осторожно прикоснулся к нему. Тренированное тело сработало на автомате. Мозг Константина еще не успел до конца осознать, что произошло, а Лишнев уже был на ногах. Пригнувшись, сжав кулаки. Готовясь нанести сокрушительный удар противнику.
Краем глаза спецназовец отметил, что Доценко, заслышав непонятный шум, тоже среагировал на него. «Перетек» из горизонтального положения в вертикальное, прижался к стене, выставив перед собой нож.
– Ты… Ты! – у Лишнева не было слов. Одни ругательства: – Какого… рожна ты поперся наружу?!
– Пить очень хочется. Не могу больше терпеть, – виновато пробормотал Клоков, который зацепил ногой Константина, пытаясь выбраться через узкий проход наружу. – Я старался. Ждал. Никак.
– А писать тебе не хочется?! – вскипел Лишнев. – Может, тебе горшочек принести?! Здесь что, детский сад?
– Пить хочется… не могу, – повторил Дима Клоков и облизнул пересохшие губы.
Они так и остались шершавыми – слюны не было. Во рту – ни капли влаги.
– Может, купаться пойдем? – грубо спросил Лишнев.
Ему тоже хотелось пить. Тем более, вода находилась совсем неподалеку: внизу, прямо под ними, на расстоянии в десяток метров, поблескивало зеркало озера.
Клоков ничего не ответил, лишь опустился на каменный пол, обхватил голову руками.
– Костя, – тихо позвал Марат. – Без жратвы человек может. Без воды – труднее. Тем более, мы всю ночь двигались, обезвоживание организма.
– Марат! Я понимаю. Сам гляжу вниз, на озеро. Ловлю себя на том, что выпил бы все! До капли.
– И я бы выпил, – глядя на спутников полубезумными глазами, встрял Клоков.
Лишь Фокин молчал, хотя он тоже проснулся и внимательно слушал разговор товарищей по несчастью.
– А если заметят? – спросил у всех Костя. – Положат нас тут, как детей! Даже из пещеры вынимать не будут, закидают гранатами. И трубец!
– Давай, я сгоняю, – предложил Марат. – Выйду нормально, тихо. Если засекут, то позже: внизу, у воды. Я в сторону уведу!
– А набирать куда будешь? – усмехнулся Лишнев. – В ладошки?
Доценко задумчиво почесал затылок. Потом улыбнулся, схватил тонкую матерчатую куртку Фокина.
– Пожертвуешь, Святослав?
– На хорошее дело – с радостью, – отозвался Фокин.
– Я мигом! – подмигнул всем Доценко. Нырнул в трещину между скалами.
Он почти сразу пропал из виду.
– Не лезть! Не лезть! – раздраженно бросил спутникам Лишнев. – Не отсвечивайте мордами из прохода! Если тихо будет, без выстрелов – значит, нет рядом «ловцов». И молитесь, чтоб вертолет не появился…
Святослав и в самом деле отодвинулся к дальней стене пещере, принялся шепотом читать молитву. Так, будто Лишнев приказал ему спасать Доценко с помощью обращения к Богу. Константин посмотрел на Клокова, лег на каменный пол около входа. Ждать – самое трудное. Это гораздо сложнее, чем действовать самому.
Фокин еще бормотал молитвы, когда в пещере стало темно – Доценко, возвращаясь, «заткнул» собой проход, перекрыл доступ свету.
– А вот, кому колу газированную? – негромко спросил он. – Самый свежак! Только что с прилавка…
Марат аккуратно пробрался между камнями, внутрь. В руках он бережно держал мокрую куртку Святослава.
– Ну, кто первый? – спросил он.
Все посмотрели друг на друга, но никто не издал ни звука.
– Давай ты, студент! – приказал Лишнев.
Марат подобрался к рыжеволосому парню. Тот смотрел на Доценко, не понимая, что надо делать.
– Голову запрокинь и рот открой! – засмеялся Марат.
Клоков, не мешкая, выполнил приказ.
– Так! Тебе – левый рукав, – заявил Доценко и принялся старательно отжимать материю, пропитанную влагой.
Клоков широко открытым ртом жадно хватал маленькие ручейки. Сглатывал, тут же открывал рот снова, стараясь не обронить ни капли воды. Потом Дима отодвинулся в сторону, вытирая губы. Улыбнулся. Стало гораздо легче. Влага была со странным привкусом – пыли, пота, смерти. Но это была вода!
– Теперь ты, святой отец, – махнул рукой Лишнев.
– Правый рукав, – торжественно провозгласил Доценко. Принялся отжимать другую часть материи.
Пока Фокин глотал воду, Клоков думал о том, что Костя Лишнев вновь обратился к Фокину «святой отец». И без иронии. Спецназовец изменился за последние сутки. Раньше он был человеком. Жестоким, временами грубым и невыносимым. А теперь они все стали нелюдьми. Мутантами. В том числе – и Лишнев. Но сейчас он гораздо больше походил на нормального человека…
– Ну а тебе, Костя, как самому кабаноподобному – спинку, – заявил Марат, передавая влажную куртку другу.
Доценко посмотрел на Клокова и вдруг подмигнул.
– Какому? – переспросил Лишнев, отжимая влагу в рот. Проталкивая ее внутрь огромными глотками.
– Кабаноподобному, – повторил Доценко, не моргнув глазом.
– Ааа, – Лишнев еще раз оглядел выжатую куртку, с сожалением передал ее Фокину. – Подсохнет – и нормально.
Константин даже не подумал обидеться на Марата.
«Неужели у него тоже есть чувство юмора?» – спросил себя Дима.
– Вкусно, – довольно причмокнул губами Константин.
– Свеженькая, с кишечными палочками, – в тон ему ответил Фокин.
– Мутанты мы или нет?! – возмутился Доценко.
Все рассмеялись.
– В самом деле, – вдруг сказал Дима Клоков. – Мутанты мы или нет? Как понять?
– Мы изменились физически, – первым высказался Святослав. – Но, думаю, в наших душах все осталось по-прежнему.
– Мутанты или нет, – пожал плечами Лишнев. – А мне так лучше! Обожженные легкие не болят. И на том спасибо!
– А мне все равно, – признался Доценко. – Главное, импотентом не стал. В остальном – по барабану!
Его спутники опять засмеялись. Теперь, хорошо отоспавшись, чуть подкрепив силы, они и на шутку могли среагировать правильно.
– Ну вот, поели, теперь самое время подумать, куда лыжи задвинем? – похлопал себя по животу Марат.
– Слушай, а ты?! – вдруг спохватился Лишнев.
Он только теперь вспомнил, что Марату не досталось ни капли воды.
– Я внизу попил, прямо из козлиного копытца, – дурашливым голосом объявил Доценко. – Мееее!
Лишнев заржал, Клоков тоже фыркнул от смеха. Уж больно здорово получалось у Марата…
– Кстати, поесть бы не мешало, – вдруг сказал Константин. – Чтоб силы накопить перед новым переходом.
– Здесь что, детский сад? – копируя интонации Лишнева, продолжал дурачиться Доценко. – Ишь чего – пожрать захотел! А потом бабу ему подай…
И вдруг Марат осекся. Его лицо стало другим. Потемнело. Никто не проронил ни звука. Все уставились в пол, замкнулись. Долго сидели так, молча. А потом Святослав Фокин опустился на колени, принялся едва слышно читать молитву.
– Господи, прими светлые души Зинаиды и Любови! – это он произнес трижды. Очень тихо, почти беззвучно, но Доценко и Лишнев повторяли вслед за бывшим священником.
И долго еще сидели, хмуро разглядывая гранитные стены.
– Ну, куда пойдем? – в конце концов, спросил Лишнев, возвращая спутников к действительности. – Смотрите, как мы двигались прошлой ночью!
Спецназовец подошел к стене. Ткнул в нее пальцем, словно поставил точку – лагерь, откуда они совершили побег. Затем показал, как все беглецы уходили на юго-запад. Отметил место, где разделились на две группы, одна из которых продолжила движение в том же направлении, а вторая круто повернула на восток.
Спецназовец подошел к стене. Ткнул в нее пальцем, словно поставил точку – лагерь, откуда они совершили побег. Затем показал, как все беглецы уходили на юго-запад. Отметил место, где разделились на две группы, одна из которых продолжила движение в том же направлении, а вторая круто повернула на восток.
Лишнев пальцем прочертил дугу, загнул ее вверх – строго на север. Объяснил, что к северу они двинулись уже под утро, шли в этом направлении последние часы перед рассветом.
– В результате, мы оказались за спиной у «ловцов», – добавил Костя. – Если только они действовали так, как я предполагаю. Надеюсь, у Смердина нет большого количества людей, чтобы провести полномасштабное прочесывание местности. Они вычислили наиболее опасное направление – юг, даже юго-запад. На этом маршруте выставили заслоны, посты наблюдения. Людей перекинули на тридцать, может, на пятьдесят километров перед беглецами. С помощью вертолетов.
Другая часть отряда ликвидаторов двигалась за спиной у нас и группы Мезенцева, словно гнала на заслон. Смердину требовалось действовать быстро и грамотно: с помощью того количества людей, что находились в его распоряжении в лагере, нельзя перекрыть все юго-западное направление. Думаю, десяток километров сопок. Может, два десятка.
Значит, требовалось гнать «дичь» именно на заслон. Скорее всего, охотники и беглецы вступили в визуальный контакт утром или в начале дня, в светлое время суток.
– Полагаешь, тех, кто двинулся на юго-запад, уже нет в живых? – попытался уточнить Доценко.
Рассуждения спецназовца казались логичными, четко выверенными. Действительно, заслоны нельзя было отодвигать очень далеко друг от друга. Возникла бы опасность, что беглецы обойдут засаду справа или слева. А вот если гнать «дичь» всю ночь, строго на юго-запад, точка контакта рассчитывалась почти математически. Скорость движения человека по пересеченной местности хорошо известна. И карта перед глазами подполковника…
– Уверен! – ответил Лишнев. И тут же продолжил: – Мы поступили по-другому. Сначала двигались на юго-запад. Потом, чуть оторвавшись от погони, чтоб было время для маневра, повернули на восток и еще увеличили темп!
– Обходили цепь? – понял замысел спецназовца Дмитрий Клоков.
Он вспомнил, как жестко подгонял людей Константин в первые несколько часов. Не давая им ни секунды на отдых. Теперь было ясно – зачем. Группа, свернув на восток, изо всех сил пыталась выйти из сектора «охоты». До того, как цепь преследователей подойдет на дистанцию визуального контакта, обнаружит маневр беглецов.
– Красиво! – похвалил Доценко, который также разгадал замысел Константина.
– В результате, мы ушли вбок, из зоны поиска. Потом сделали привал. И уже затем двинулись на север, для страховки. Но прошли обратно не так много. Под утро скорость упала, так что, полагаю, мы выдавали три-четыре километра в час. И сместились «вверх» по карте, где-то на десяток километров.
– А погоня все так же двигалась на юго-запад? В результате, мы почти у них за спиной? – поинтересовался Фокин.
– Примерно, – кивнул Лишнев. – Я хотел бы, чтоб получилось так. Но мы не знаем планов Смердина. Не знаем, сколько бойцов в его распоряжении, какими ресурсами и поддержкой он располагает. Поэтому, все вилами по воде писано.
– Мне кажется, лучший способ: аккуратно, не торопясь, двигаться на юго-запад, – высказал мнение Доценко. – Находиться за спиной «ловцов». Они у нас перед носом идут. А мы будем тихонько красться позади.
– Согласен, – подал голос Фокин. – Лучше не петлять вновь. Сил не хватит. Еды нет, от сапогов – мозоли.
– Мозоли – это плохо, – согласился Лишнев и посмотрел на рабочие сапоги сотоварищей. Люди так и остались в обуви, в которой их эвакуировали с острова. – Мозоли – это по первости…
Фокин и Клоков промолчали. Им было не до шуток. Непривычные к скоростным пешим переходам, они боялись не выдержать темп, который предлагал Лишнев. Тут «чудодейственный» газ острова ничем помочь не мог. Да и раны на ногах заживали не очень быстро, потому как беглецы вновь и вновь сдирали мозольные пузыри…
– Ладно, в общем так, – подвел итог спецназовец. – Идем на юго-запад, но осторожно. Прямо сейчас.
– Сейчас? – удивленно переспросил Доценко.
– Да! – тоном, не терпящим возражений, ответил Лишнев. – У нас нет приборов ночного видения, Марат. В темноте враг имеет преимущество: нас – видят, мы – слепы. Уж коли решили идти за спиной у погони, нельзя рассчитывать на удачу. Надо четко проверять, что перед тобой.
– Да, ты прав, – согласился Доценко.
Он первым двинулся к выходу, опустился на четвереньки, готовясь нырнуть в лаз. Вдруг обернулся.
– Меее! – проблеял Марат.
И исчез в темноте прохода.
– Придурок! – ласково отозвался Константин.
Вторым в трещину нырнул Клоков. Третьим – Фокин. Лишнев замыкал небольшую колонну. Они поменялись местами с Доценко.
К вечеру положение дел осталось прежним: четверка Лишнева – Доценко будто растворилась в сопках. «Вертушки» продолжали мотаться над гранитными скалами и озерами. Но ни визуальное наблюдение, ни тепловые сканеры не давали нужного результата! Дмитрий Александрович Смердин начал нервничать. Час проходил за часом, подполковник вновь и вновь хватался за карту. Пытался рассчитать, могли ли беглецы так быстро добраться до обжитых мест. Исчезнуть из зоны поиска.
По всем раскладкам получалось, что не могли. Значит, мутанты по-прежнему были где-то здесь, под брюхом вертолета. Свернули, гады, в сторону. Ушли с наиболее просчитываемого маршрута, обогнули «хвост». Правильно. Он тоже поступил бы так! На их месте. А на своем? А на своем – отправил бы на поиски не сорок, а четыреста человек!
Смердин до рези в глазах всматривался в ленты небольших рек, сверкавшие на солнце зеркала озер, изломы гранитных сопок. Камни порой имели такую причудливую форму, что это сбивало с толку. То мерещился человек, стоявший на вершине. То группа людей, устроившаяся в распадке на отдых.
Вертолеты бросались на «жертву», но стрелки раз за разом убеждались: природа издевается над ними, словно помогая беглецам-мутантам. Кольский полуостров был заодно с теми, кого следовало найти и убить.
И теперь подполковник клял последними словами «мудрецов», которые выбрали именно это место – с невероятно трудным рельефом – для организации концлагеря. Такое могло прийти в голову лишь полному дебилу. А он, Дмитрий Александрович Смердин, вынужден отвечать за чужие просчеты.
Когда стало темнеть, подполковник глянул на часы. Да, ночь на подходе. Надо дать отдых. И людям, и технике. Бойцы, может, и выдержат, а вот металл – нет. Вертолетам требуется профилактика.
– Смыляев! – приказал он. – Вызывай заслоны, мобильные группы. Ни у кого нет визуального контакта?
А вдруг кто-то уже открыл огонь по чертовым мутантам? Может, тела беглецов уже остывают в сопках, просто бойцы не успели доложить?
«Нет! – отвечали посты. – Контакта нет. Мутанты не обнаружены!».
Ничего нет. Тела не остывают среди сопок… Зато подошло время доклада Куроводу.
– Связь! – приказал подполковник.
На этот раз разговор получился более длинным, чем утром. И уж точно – гораздо более эмоциональным. Куровод напоминал вулкан, извергавший лаву и пепел на невероятную высоту. Смердин даже отодвинул трубку от уха, пережидая вспышку гнева. Он был человеком дисциплинированным, а потому не мог не доложить о ситуации в указанное время. Не мог не доложить о принятом решении: вернуть авиатехнику на базу. Всем требовался отдых.
Эта идея окончательно взбесила Куровода. Кажется, он начал топать ногами. «Полная потеря контроля над собой! – мелькнуло у Смердина. – Да, наградил же Бог руководителем…».
– Машины на базу! – орал тем временем Куроводов. – Дозаправка, профилактика, предполетные осмотры! Отдых – четыре часа! Утром, как только взойдет солнце, – снова в воздух!!!
– Есть! – отозвался Дмитрий Александрович.
Пилоты не успеют отоспаться. Завтра не смогут «работать» так, как надо. И еще проблема: у людей, обслуживавших авиатехнику, неизбежно возникнут вопросы, – что за странные операции ведет компания «Норднефтегаз» на Кольском полуострове? «Работа» летчиков в небе Мурманской области все больше напоминала боевую операцию. Словно действие происходило где-нибудь на Кавказе. Как господин Куроводов собирается выкручиваться из щекотливого положения?
Это его проблемы.
– Самим продолжать розыск! – командовал меж тем начальник операции. – Не останавливаться ни на минуту, ни на секунду! Искать их! Искать! Время на исходе!
– Люди валятся с ног, – доложил Смердин. – Полагаю, будет разумным дать несколько часов отдыха. Они не могут двигаться сутки напролет, как заводные.
– Я сам буду полагать, что разумно, что нет! – грубо оборвал его Куроводов.
– Есть! – четко ответил подполковник.