– Связь с центром! – отрывисто приказал Смердин, не дожидаясь результатов.
Он был уверен в том, что беглецы мертвы. Или, в крайнем случае, будут мертвы спустя минуту-другую. Даже если они – нелюди. Даже если обладают нечеловеческими способностями к регенерации. Выстрел в затылок – и полная гарантия, что проблема устранена. Впрочем, потребуется еще «убрать» трупы. Но это задача совсем другого уровня…
Трубка, чем-то напоминавшая древний – большого размера – «мобильник», возникла у него в руке почти мгновенно. Вытянув антенну, Смердин приложил аппарат к уху.
– Алло! – сказал он, по многолетней привычке вытягиваясь по стойке «смирно», хотя на другом конце спутниковой линии был гражданский человек. – Докладываю: проект «Шельф» полностью свернут!
Выслушав ответ, Смердин улыбнулся. Собирался добавить что-то, когда в ухе заворочался встревоженный голос одного из бойцов: «Командир, вижу еще одну цель!»
– Где?! Не понял!
Забыв прервать контакт по спутниковому каналу, подполковник осматривал сопки. Он не понимал, о чем идет речь.
– Что там у вас?! – нервно спросила трубка.
– Вам не видно, товарищ подполковник, – бубнила «улитка» в другом ухе. Он уползает назад, от той точки, где группа начала спуск с распадок. Из «гнезда» отлично просматривается движение.
– Смердин! Докладывайте обстановку! – закричал Анатолий Сивак, находившийся на другом конце спутникового канала.
Подполковник, сглотнув слюну, прижал трубку к уху.
– Наблюдатель фиксирует еще одну цель.
– Е-мое! Вы только что сказали: «проект свернут полностью»!
– Это пятая цель.
– Та-а-ак… – руководитель операции помедлил, переваривая полученную информацию. Потом задал вопрос, который был в голове и у командира группы ликвидаторов. – Они что, двоиться начали?
Смердин не ответил.
– Разобраться, доложить! – пророкотала трубка, затем прозвучал сигнал отбоя.
– Надо брать его живым! – отдал приказ подполковник. – Вперед! Свалов, прижми цель к земле. Не дай шевельнуться, поднять голову.
– Есть!
Смердин и его люди не видели снайпера, но отлично понимали, что от качества «работы» коллеги зависят их жизни.
– Господи, помоги нам, – пробормотал Рохлин на бегу.
Они спускались с наблюдательного пункта вниз, по камням. Скользили на прилепившемся к сопкам мху. Солнце, восхода которого ликвидаторы ждали еще недавно, теперь стало врагом. Тот, пятый, которого заметил Свалов, мог уложить всю группу, одной хорошей очередью. Особенно после того, как бойцы, миновав распадок, начнут подъем на другой склон. Туда, где ждал новый противник.
Гулко прозвучал одиночный выстрел…
– Кажется, я его зацепил, – виновато пробормотала «улитка» голосом Свалова.
– Чччерт! – ругнулся подполковник, оступившись на склоне.
Только рука Александра Бросова спасла его от крупных неприятностей.
– Зацепил, но не насмерть! Честное слово! – заторопился Свалов, записав ругань командира группы на свой счет.
– Где он! Не вижу! – рявкнул Смердин. – Докладывай!
– Прямо перед вами, вперед и чуть вверх, метров пятьдесят-семьдесят, – тут же отозвался боец, прижимавший беглеца к камням. – Лежит, не двигается. Автомат бросил.
– Продолжай наблюдение!
Ликвидаторы Смердина поднимались к указанной точке с трех разных сторон. Выставив стволы вперед, чтобы, в случае чего, подавить любой выпад свинцовым ливнем…
Парнишка лежал на спине, хрипло дыша и глядя широко открытыми глазами в рассветное небо. Он еще был жив, но страшная рана в боку и большое пятно крови на камнях говорили о том, что раненый протянет совсем не долго.
– Совсем молодой, – заметил Бросов, опуская ствол.
Смердин присел на корточки возле умиравшего.
– Фамилия! – резко спросил, вернее, приказал он. – Твоя фамилия – Клоков? Дмитрий Клоков?
Парень медленно, с трудом, повернул голову к говорившему. «Нет!» – губы скорее обозначили это слово, чем произнесли его.
– Как нет? – опешил подполковник, внутренне холодея. – Как нет?! Кто же ты?
Светловолосый парнишка не отозвался. Его лицо было перекошено от боли…
– Бупренорфин! – потребовал командир группы ликвидаторов. – Инъекцию!
Тонкая игла впилась в руку умиравшего. Обезболивающее растеклось по венам. Лицо паренька стало другим, более спокойным.
– Кто же ты? – нетерпеливо повторил Дмитрий Смердин. – И те, внизу? Лишнев, Доценко, Фокин? Кто там, еще один? Откуда?
– Все с одного места, – невероятным усилием парень сумел произнести фразу. Он помедлил, но было видно: это не все, что умиравший хотел сказать. Человек на земле собрался, заговорил вновь. – Третий погранотряд. Бежали от неуставных… Вы убили нас… За что?
– А-а-а! – в ярости закричал Смердин, вскидывая ствол.
Пуля прошила голубое небо, потом еще одна, еще.
– Маме скажите… не преступник… по-людски… разобраться… – прохрипел парнишка, лежавший на камнях.
Изо рта потекла кровь. Молодой солдат дернулся. Затих. Неподвижные глаза смотрели в небосвод, разорванный выстрелами подполковника.
– Идиоты! – прорычал Смердин. – Идиоты!!! Мы все идиоты! Это – не наши! Это – погранцы. Срочная служба. Не те! Не те! Не те!
Анатолий Сивак отреагировал на сообщение об ошибке ликвидаторов и гибели пяти пограничников излишне спокойно. Это не понравилось подполковнику. Дмитрий Смердин ожидал чего угодно: грома и молний, извержения вулкана, падения метеоритного дождя. Руководитель операции воспринял известие так, словно речь шла о какой-то незначительной мелочи.
– Хорошо, – изрек он после длинной паузы. – Все понял, Дмитрий Александрович. Нет сомнения, беглецы обошли заслон и вырвались на оперативный простор. Сейчас я дам команду пилоту, чтоб подобрал вашу группу. Он свяжется с вами, передайте координаты квадрата, где находитесь.
– Вертолет? – глупо переспросил командир отряда. – За нами?
Решение Сивака поставило его в тупик. Только накануне речь шла о том, что винтокрылые машины «Норднефтегаза» ни при каких обстоятельствах не поднимутся в небо над погранзоной Кольского полуострова!
– Один раз можно, – успокоил руководитель операции. – Мне необходимо ваше срочное присутствие здесь, в Мурманске. Будем вместе думать, как поступить дальше.
– А беглецы? – все еще не понимая, что происходит, уточнил Смердин. – Их… как… ловить?
– Есть множество способов, кроме прямой войсковой операции, – усмехнулся Анатолий Сивак. – Конечно, они более дорогостоящи. Мы знаем имена всех рабочих. Соответственно, можем вычислить, куда они направятся из Мурманска. К семьям, к родственникам. Денег у них нет, паспортов нет. Документы им восстановить придется, чтоб вновь стать полноправными гражданами России. Значит, мутанты вернутся туда, где жили, где прописаны.
Так что, собирайтесь, Дмитрий Александрович! Прямое преследование отменяется. Хватит играть в солдатики! Будем выслеживать каждого, индивидуально. Потому я и вызываю вас в Мурманск.
– Есть! – отозвался Смердин.
Передав пилоту «вертушки» координаты отряда, бывший вэвэшник крепко задумался. То, что сказал руководитель операции, выглядело логичным, правильным. Однако, если решили поднять вертолет в небо, почему не использовали машину «в деле», последний раз? Всего один большой круг над нужным районом! Шансы, что на тепловых сканерах или в рамке прицела мелькнут беглецы, огромны!
Но Сивак будто забыл о группе Лишнева—Доценко. Ему срочно требовался в Мурманске подполковник Смердин. Издали донесся рокот вертолетного двигателя.
– А не для того ли я нужен Анатолию Адамовичу, чтобы убрать ненужного свидетеля? – задумчиво пробормотал подполковник. – Все-таки, знаю гораздо больше, чем мутанты. И, если началась зачистка «хвостов»…
Над сопками показалась винтокрылая машина. Бойцы радостно махали пилоту руками – дурацкие забеги по сопкам окончены. Наконец-то обратно, домой! Подполковник смотрел на подчиненных, тревожно покусывая губу.
«И Куроводов умер от разрыва сердца, – промелькнула мысль. – Как раз в Мурманске».
– Давай! Давай, старый хрен! – смеясь, проорал Бросов.
Бойцы торопливо собирали вещи, разбросанные по камням. Сопки осточертели всем. Хотелось отдыха, покоя. Люди мечтали выспаться, после ряда бессонных ночей… Вертолет, повисев над лощиной, пошел на посадку.
«Один человек в кабине», – отметил Смердин. Он-то боялся, что увидит стволы пулеметов… Открылась боковая дверца, и люди, не дожидаясь приказа командира группы, полезли в вертолетное брюхо. Конец. Они больше не хотели подчиняться бывшему подполковнику внутренних войск. Игра в войну закончена.
Что-то не нравилось Смердину. Он помедлил, прислушиваясь к себе. Здесь, в сопках, будто бы включился дремавший последние годы «датчик». Чутье на опасность. Шестое чувство. Или седьмое, восьмое – какая разница? Дмитрий Александрович привык доверять этому.
Он аккуратно передернул затвор пистолета. Поднял вещмешок с земли, незаметно для подчиненных скользнул за сопку. Пробежал десяток-другой метров, затаился в камнях.
– Товарищ подполковник! – крикнул один из бойцов. – Товарищ подполковник, где вы?
Смердин не отозвался.
– Ну, что там? – высунувшись из кабины, недовольно проорал пилот. – Чего ждем?!
Перекричать вертолетные движки было непросто, и подполковник скорее угадал причину недовольства, нежели услышал слова.
– Командира нету! – еще громче заорал Александр Бросов.
Эту фразу подполковник услышал четко. Пилот сердито махнул рукой, скрылся в кабине. Смердин ждал, что будет дальше. Винты продолжали вращаться, поднимая клубы пыли. Тяжелая машина готова была сорваться с земли в любую секунду.
– Командир! – сложив ладони рупором, крикнул Бросов. – Полкааан! На посадку!
Дмитрий Смердин вновь не отозвался. Пилот высунулся из кабины. Огляделся по сторонам, потом что-то проорал бойцам. Кажется, «сверху посмотрим». Командир отряда ликвидаторов мог судить лишь по артикуляции губ, потому что рев вертолетных движков резко усилился.
Лопасти превратились в сияющий круг. Машина оторвалась от земли, пошла вертикально вверх. Потом, крутнувшись из стороны в сторону, медленно двинулась к сопкам слева от подполковника. Заложила вираж, начиная облет по кругу. Смердин приник к камням, внимательно наблюдая за винтокрылой машиной.
И вдруг – яркая, невероятная вспышка, от которой подполковник ослеп. Он закричал, схватился за глаза. По барабанным переборкам ударил страшный грохот, лишил возможности что-либо слышать. Соображать. Полкан упал на траву, перекатился на спину. Стал пальцами массировать веки. Глазам было очень больно. Смердин никогда не видел мощного взрыва на таком малом расстоянии от себя…
«Хорошо, что не зацепило осколками…». Способность видеть окружающие предметы вернулась лишь спустя несколько минут. В ушах еще звенело, когда подполковник подошел к тому месту, где на земле догорали черные останки вертолета. Как и предполагал Смердин, в катастрофе не выжил никто.
– Ну что ж, – усмехнувшись и вытерев пот со лба, объяснил себе подполковник. – Можно было догадаться. Ожидать такого. Вариант «Зомби» – план, в котором несколько уровней. Все мы, все те, кто причастен к проекту «Шельф», – все должны умереть…
Куроводов, руководивший операцией. Мутанты с архипелага Земля Франца-Иосифа. Пилоты винтокрылых машин. Ликвидаторы из группы Дмитрия Александровича Смердина.
И даже президент закрытого акционерного общества «Норднефтегаз» Крутов Олег Анатольевич. Потому что бывший подполковник внутренних войск только что вынес ему смертный приговор. Теперь шла игра: кто – кого. Либо он, Смердин, убьет тех, кто охотится на него. Либо убьют Смердина. Умирать Дмитрий Александрович совсем не хотел.
Он присел на камень, переобул сапоги. Нельзя стереть ноги. Предстояло топать по сопкам, до «железки», не один десяток километров. Надо постараться сделать это незаметно, так, чтобы никто раньше времени не догадался, что командир группы ликвидаторов жив. Жив, и движется к железной дороге. Кому как, а Смердину необходимо попасть в Москву… Охота на него прекратится лишь тогда, когда умрут все, кто осведомлен о деталях проекта «Шельф». О группе ликвидаторов, действовавших по варианту «Зомби».
Осознав это, подполковник захохотал. Положение выглядело комичным. Лишь недавно он, командир вооруженного отряда, гнал по сопкам рабочих-мутантов. Те скрывались от него, мечтая спасти свои никчемные душонки. Теперь он прятался в сопках, будто дикий зверь. Охота шла на него…
И на тех, кто придумал «Шельф»! Смердин глотнул воды из фляги, осмотрелся по сторонам. Еще раз прошел вдоль горящих обломков, проверяя, нет ли чего полезного среди человеческих останков и груды черного, искореженного металла.
Еда, патроны не помешали бы. Приходилось учитывать всякие мелочи… Подполковник сокрушенно цокнул языком – не уцелело ничего. Те, кто готовил заряд, перестраховались. Взрыв получился очень мощным. Излишне.
– Ну что ж, – засовывая пистолет в кобуру, пробормотал Дмитрий Александрович. – Значит, пора уходить.
Грохот автоматных очередей где-то позади, справа, заставил беглецов уменьшить скорость движения, сбиться в кучу. Они переглядывались, словно бы говорили друг другу: «Видишь, не зря мы свернули в сторону, переждали…». Но пауза вышла недолгой.
– Вперед! – вспомнив о главном, скомандовал Лишнев.
Оставалось всего по нескольку сухарей на каждого из беглецов. Надо было идти, пока силы вновь не оставили людей… Двинулись в путь, растянулись цепочкой. Впереди, по уже сформировавшейся традиции, шел Марат Доценко, задававший темп. За ним – Фокин и Клоков. Замыкал колонну Лишнев.
Больше о стрельбе за спиной не говорили. Еще раз остановились много времени спустя, когда услышали мощный гул. Рокот? Нет, грохот взрыва! Сопки, отразившие эхо, многократно повторили звук беды.
Беглецы, не сговариваясь, обернулись назад. Там, из скал, вырастал огромный черный гриб. И все понимали – это не извержение. В Мурманской области нет действующих вулканов. Над скалами поднимались жирные клубы дыма.
– Серьезная там заварушка… – пробормотал Лишнев.
– Угу, – поддержал Доценко и машинально, на автопилоте, потрогал затвор автомата.
– Спасибо, Господи, что послал нам знак, – отчетливо произнес Святослав Фокин.
– И Любе тоже спасибо, – тихо добавил Дима Клоков.
– Спасибо обоим, что уберегли нас от беды, – Лишнев поднял ствол автомата к небу, словно хотел выстрелить.
Салют? Нет! Константин смешался, опустил ствол к земле.
– Пошли! – скомандовал он.
И отряд вновь двинулся вперед…
…Во второй половине дня сопки остались позади. Теперь беглецы двигались среди высоких и приземистых холмов, поросших травой. Здесь прятаться было гораздо труднее, а потому группа резко сбавила скорость, внимательно исследовала местность по направлению движения. То Лишнев, то Доценко – по очереди – лежали с биноклем в руках, изучая зеленые холмы.
Ближе к вечеру, перевалив через один из холмов, увидели впереди – прямо по направлению движения – большую черную кучу. После детального изучения объекта Лишнев радостно заулыбался. То, несомненно, была гора шлака, отвальной породы. Или угля? В любом случае – продукт человеческой деятельности. Они вышли в обжитые места!
Известие взбодрило беглецов, придало им сил. Расстояние в пару километров, до черной кучи, преодолели быстро. И только приблизившись, осознали, какой огромной высоты был холм.
– Привал, – скомандовал Лишнев, расположившись у подножия горы, сделанной людьми.
Его спутники не успели присесть. Протяжный, длинный гудок заставил их замереть на месте. Все застыли, будто каменные изваяния. Доценко не опустил ногу и стоял, поджав ее под себя. Клоков чуть склонил голову, словно так было лучше слышно. Фокин не убрал рукав ото лба – хотел отереть пот, да материя приклеилась к коже.
– Гудок! – пробормотал Доценко и опустил ногу.
Гудок! Гудок! Гудок!
Они полезли вверх, на кучу угля. Раздирая локти и колени. Сползая обратно, смеясь от счастья.
– Стойте, болваны! – крикнул Лишнев. – Сбоку обойдем!
Побежал в сторону, в обход черной горы. А потом замер. Остальные ткнулись ему в спину. Застыли, не смея дышать. Дальше, за какими-то ветхими сараюшками, за полуразрушенным складом, от которого остались куски стен да ржавая арматура, за шоссейкой, по железной дороге тащился поезд. Поезд!
Два зеленых тепловоза, прицепленных один к другому, тянули длинный «хвост» пассажирских вагонов. Голубых, синих. Один был темно-красным…
– Поезд! – глупо улыбаясь, заявил Доценко. Уселся на куски угля. – Видели?! Поезд!
– Неа, не видели, – абсолютно серьезно отозвался Лишнев.
Никто не улыбнулся. Локомотив, тащивший за собой длинный состав, был порождением абсолютно другого мира. Не их мира. И беглецы, затаив дыхание, следили, как, постукивая колесами, вагоны проплывают мимо…
– В Питер, наверное, – вздохнул Марат. – Представляете? Сидят люди в купешках. Кто-то водку глушит и зевает в окно. Кто-то проводницу «клеит». Или смазливенькую соседку по СВ.
Сердце Димы Клокова бешено заколотилось. То, о чем говорил Доценко, было чужим. Непривычным. Странным. С одной стороны – мозгом – Дима понимал, что Марат говорит о самой обычной жизни. С другой – где-то внутри – или в душе, если она есть у человека, или еще где-то – кричало и билось совсем другое. Родившееся за последние дни.
Осознание.
Ты – не они. Другой. Это – не твое. Чужой мир, в котором таким, как ты, нет места.
«Как же так? – подумал Клоков. – Я такой же! Я – человек!».
– Слава тебе, Господи, дошли, – перекрестился Фокин.
– Вот сейчас точно: привал, – как-то непривычно тихо, даже просительно, вымолвил Константин Лишнев.