- Что ж, самое время начать встречаться с кем-то еще, - заметил я, пытаясь приободрить ее.
Она снова рассмеялась, на этот раз коротко и сухо.
- Это не так-то просто, найти человека, который бы удовлетворял тебя по всем статьям, вот что тебе скажу. И виной всему вы, мужчины.
- Это каким же образом? - спросил я.
- Если мужчине нужен секс, он может пойти и купить любую девчонку из тех, что стоят на углу. Или же подцепить дамочку в стриптиз-клубе, - сказала она. - А для женщины средних лет это целая проблема.
Я потерял дар речи. Я всегда считал ее заигрывания просто шуткой. Не понимал степени ее отчаяния.
- О, Джен! - воскликнул я. - Мне страшно жаль.
- Не нужна мне твоя жалость, - сказала она. Резко отвернулась и понесла банку с мармеладом в кладовую.
«Нет, - подумал я. - Ей нужна не жалость, а мое тело».
Я взял чашку кофе и мюсли и понес наверх Клаудии.
- Что-то ты долго, - заметила она, садясь в постели.
- Извини. Разговаривал с Джен.
- Она просто прелесть, верно? - воскликнула Клаудия. - Вчера утром, когда тебя не было, мы с ней долго болтали.
- О чем именно? - насторожился я.
- Да так, ни о чем. О жизни, - ответила она. - О всякой ерунде.
- Ты рассказала ей… Ну, сама знаешь о чем.
Почему слово «рак» всегда так трудно выговаривать?
- Я начала говорить, но тут вошла твоя мама, а мне пока не хочется, чтоб она знала. Потом расскажу. Сейчас не время.
- Когда - потом? - спросил я. - Теперь, мне кажется, самое подходящее время.
- Наверное, ты прав, - кивнула она. - Просто я почувствовала… - Тут Клаудия запнулась.
- Что?
- Почувствовала, что обманываю ее ожидания. Страшно не хочется, чтоб она во мне разочаровалась.
- Не говори глупостей, - сказал я. - Она тебя уже полюбила.
- Только за то, что думает, я рожу ей внуков.
- Это не так, - заметил я. Хотя, наверное, Клаудия была права.
- И она возненавидит меня, если я выйду за тебя замуж, а потом вдруг выяснится, что я не могу иметь детей. Она увидит во мне препятствие твоему семейному счастью.
Клаудия была на грани слез.
- Дорогая, - начал я, - пожалуйста, перестань себя изводить. Ладно. Если не хочешь говорить ей сейчас, не надо. Скажем как-нибудь потом.
Придется сказать, когда у Клаудии начнут выпадать волосы.
Воскресный день тянулся томительно медленно, я то и дело задавался вопросом: решился ли Бен Робертс переговорить со своим отцом, и если да, то чем кончился разговор. Но поскольку я все еще опасался оставлять мобильник включенным, возможности узнать об этом не было никакой.
Мама с помощью Джен готовила на ленч ростбиф с гарниром, по всему дому разносились аппетитные запахи. Они даже Клаудию выманили из спальни, и она спустилась к нам в халате.
- Уж и не помню, когда в последний раз в этом доме подавали настоящий воскресный ленч, - сказала Джен, когда мы уселись за кухонный стол. - С тех пор как ушел Стюарт, точно ни разу. Он сам занимался готовкой. - Она засмеялась. - А вы не могли бы остаться у меня насовсем?
К ленчу подали две бутылки купленного в супермаркете лучшего кларета, я позволил себе лишь маленькую рюмочку. Должен же кто-то оставаться в здравом уме и трезвой памяти. Затем я оставил дам - они улеглись передохнуть на мягких диванах в гостиной, - а сам пошел в кабинет Джен сделать несколько звонков.
Сперва через ее линию я получил доступ к своей голосовой почте. Мне поступило четыре новых сообщения. Все от старшего инспектора Флайта, в каждом он грозил мне арестом, если я немедленно не явлюсь к нему на допрос. Он продиктовал номер, по которому я мог связаться с ним, я записал его в блокнот, лежавший рядом с телефоном.
А вот от Бена Робертса не было ни слова. Возможно, он еще не выбрал подходящего момента переговорить с отцом.
Затем я позвонил на мобильный старшему инспектору Томлинсону, предусмотрительно набрав сперва 141, чтобы домашний номер Джен не высветился у него на определителе.
Он ответил после четвертого гудка, наверное, тоже прилег подремать и я разбудил его.
- Прошу прощения, - сказал я. - Думал, вы отключаете телефон в нерабочее время.
- Я работаю, - сказал он. - В данный момент нахожусь у себя в кабинете. Если и вздремнул, то всего минут на сорок, не больше, прямо за столом. Полночи провел на ногах.
- Праздновали что-то? - спросил я.
- Нечто в этом роде, - буркнул он в ответ. - Если это можно назвать праздником. Тут одна девица перепила и насмерть заколола своего дружка.
- Мило.
- Нет, - сказал он, - совсем даже не мило. Нанесла ему около тридцати ударов отверткой. Он истек кровью и умер. Не слишком приятное зрелище, особенно в четыре утра, когда каждый нормальный человек должен находиться в постели.
- Сочувствую, - сказал я.
- Благодарю, - ответил он. - Печально то, что подобные происшествия случаются здесь довольно часто, особенно когда люди напьются. Мне редко удается выспаться по воскресеньям.
Я решил не добавлять в свой список возможных будущих профессий «детектив из отдела убийств».
- Есть для меня какие новости? - спросил я.
- Какие именно?
- Да любые, - ответил я. - Как насчет того типа с пистолетом? Он был болгарином?
- Мы пока не знаем. Отпечатки пальцев в картотеках не значатся. Ждем результатов анализа ДНК. Но одно могу сказать со всей определенностью.
- Что же? - встрепенулся я.
- Ребята из криминалистической лаборатории трудились всю ночь. И сказали, что оружие совпадает.
- Совпадает с чем?
- Пистолет, найденный в кустах возле дома вашей матери, тот самый, из которого стреляли в Геба Ковака. И еще они уверены, что то же оружие убийца использовал, когда стрелял в вас в Финчли. Но без пуль нельзя быть уверенным на все сто процентов.
Я вспомнил, как полицейские, выстроившись в линию и опустившись на четвереньки, прочесывали Личфилд-гроув. Очевидно, ничего не нашли.
- Означает ли это, что теперь старший инспектор Флайт от меня наконец отстанет?
- Я бы так не сказал, - ответил Томлинсон. - Он по-прежнему бесится.
- Да, знаю, - сказал я. - Он отправил мне целых четыре сообщения.
- Поговорите с ним, - посоветовал Томлинсон. - Скорее всего, именно это ему и нужно. Иначе подумает, что вы затеяли с ним какую-то свою игру.
- Он все еще хочет арестовать меня? - спросил я.
- Не знаю. Сами у него спросите.
На том мы с ним и распрощались.
Я посмотрел на номер, записанный в блокноте, и подумал: а стоит ли мне звонить старшему инспектору Флайту? Если игнорировать его, он взбесится еще больше и, вместо того чтоб вплотную заняться идентификацией трупа, примется за мои поиски с удвоенной энергией. Но звонить ему отсюда я не собирался. Набрать 141, конечно, можно, тогда номер звонящего на определителе у него не высветится, но я был уверен: полиции не составит особого труда узнать его у телефонной компании, стоит только захотеть.
Но ведь я звонил старшему инспектору Томлинсону с телефона Джен. Так какая разница?..
Все дело в степени доверия, решил я. Инспектору Томлинсону я доверял: в том смысле, что он вряд ли станет вычислять по этому звонку, где я нахожусь. А вот старший инспектор Флайт - очень даже может.
И вот около пяти вечера я поехал на окраину Суиндона, остановил машину на парковке перед пабом, включил мобильник и позвонил этому детективу из Глочестершира.
- Старший инспектор Флайт, - сухо и отрывисто бросил он в трубку, сняв ее после первого же гудка.
- Это Николас Фокстон, - сказал я.
- А-а, - протянул он. - Лучше поздно, чем никогда.
- Вы переговорили со старшим инспектором Томлинсоном и суперинтендантом Ирингом? - спросил я.
- Да, - ответил он. - Говорил.
- Отлично. Так кто был человек, пробравшийся в дом моей матери?
- Вот что, мистер Фокстон, - вежливо заметил он, - это я должен задать вам несколько вопросов, а не наоборот.
- Задавайте.
- Что произошло в коттедже вашей матери в четверг вечером?
- Ворвался мужчина с пистолетом, мы подрались, он упал с лестницы и сломал себе шею.
- И это все? - спросил он.
- А что, недостаточно? - с сарказмом спросил я. - Ах да, еще он, падая с лестницы, пытался заколоть меня ножом.
- Мы нашли нож, прямо под телом, - сказал он. - Но зачем он ему понадобился? Ведь пришел этот человек с пистолетом.
- Пистолет был под холодильником, - сказал я.
Пауза.
- И как же он туда попал? - осведомился Флайт.
- Я выбил его ручкой зонта. Он и закатился.
На этот раз пауза на том конце линии была дольше.
- Вы это серьезно, мистер Фокстон? - спросил он наконец.
- Вполне, - ответил я. - Этот тип вырубил в доме электричество и перерезал телефонный провод. Затем выбил стекло в кухонном окне, чтоб проникнуть в дом, вот тут-то я и ударил его ручкой зонтика. Он выронил пистолет, тот закатился под холодильник. И тогда этот тип достал из ящика буфета нож и пытался меня заколоть. Я взбежал вверх по лестнице, он бросился следом. Напал на меня, мы дрались и вместе скатились вниз по ступенькам. Для него падение оказалось неудачным. Вот и все.
Снова пауза, еще более долгая. Впечатление складывалось такое, будто он отошел куда-то.
- Послушайте, - сказал он. - Я вам перезвоню.
Я быстро отключил телефон, выехал со стоянки перед пабом и направился в центр города. Примерно через полмили увидел полицейскую машину с синими проблесковыми маячками, она мчалась навстречу мне, пролетела мимо на бешеной скорости. «Возможно, просто совпадение», - подумал я.
Свернул за угол, описал круг и снова двинулся к пабу, но близко подъезжать не стал. Просто проехал мимо, не сбавляя скорости. Полицейская машина с работающими синими мигалками стояла, полностью перекрыв выезд с парковки, из нее выходили два офицера полиции.
Тоже совпадение? Нет, не похоже, решил я.
Теперь не было никакой необходимости спрашивать старшего инспектора Флайта, собирается он арестовать меня или нет. И так все ясно.
Я поехал на север, по направлению к Сайренсестеру по двухполосной дороге А419, то есть в противоположном от Лэмбурна направлении, и остановился неподалеку от деревни под названием Криклейд.
Снова включил мобильник, нажал повтор набора номера.
Старший инспектор Флайт тотчас снял трубку.
- Доверие, - сказал я. - Вот чего вам не хватает.
- Сдайтесь, - предложил он.
- Но я не сделал ничего плохого.
- Тогда вам нечего бояться.
Я отключил мобильник. Потом завел мотор и отправился обратно в Лэмбурн, стараясь не превышать скорости, не нарушать правил, чтоб не привлечь внимания проезжающих мимо патрульных.
«Черт побери, - подумал я. - Последнее, чего мне не хватает, так это настырного детектива, больше всего на свете заинтересованного поймать меня. «Сдайтесь» - ишь чего захотел. Он за кого меня принимает, за лорда Лукана[17], что ли?»
В понедельник утром, в начале восьмого, я, оставив взятую напрокат машину на стоянке у вокзала в Ньюбери, сел на поезд до Паддингтона.
Как только поезд замедлил ход перед остановкой в Ридинге, я достал телефон и включил голосовую почту.
- Вам поступили два новых сообщения, - произнес знакомый женский голос.
Первое было от старшего инспектора Флайта, он обещал не арестовывать меня, если я добровольно явлюсь в полицейский участок в Челтенхеме для дачи показаний.
Но я ему не поверил. Думаю, ясно почему.
Второе было от Бена Робертса.
- Мистер Фокстон, - прозвучал его голос, - я говорил с отцом. Он не желает ни встречаться с вами, ни обсуждать это дело с кем бы то ни было. Я также попросил бы вас не беспокоить меня больше. Сожалею.
«Что-то не слишком было заметно по голосу, чтоб он сожалел. Наверное, - подумал я, - отец стоял рядом, пока Бен звонил мне».
Да, расследование мое продвигалось не слишком успешно. Приходилось практически начинать заново. Вот только с чего?
Я выключил телефон и откинулся на спинку, поезд продолжал мчаться к Лондону. Я рассеянно смотрел в окно, наблюдая за тем, как сельские пейзажи Беркшира сменяют виды городских окраин. И вот наконец мы оказались почти в самом центре города, и я задумался: что же принесет мне этот день?..
Следовало признать, меня немного страшило это дисциплинарное совещание с Патриком и Грегори.
Целых пять лет я проработал в «Лайал энд Блэк» и достиг определенных успехов. Я привел в фирму немало важных и богатых клиентов, некоторые из моих рекомендаций по инвестициям, особенно в области театра и кинопроизводства, ставились в пример другим сотрудникам компании.
На протяжении нескольких последующих лет я рассчитывал значительно расширить свою клиентуру и свести к минимуму свою деятельность в качестве одного из помощников Патрика. Я даже надеялся, что при выходе Патрика и Грегори на пенсию мне могут предложить полноправное партнерство, и ждать, по моим расчетам, оставалось лет пять или шесть. Вот тогда-то я и начал бы зарабатывать настоящие деньги, и моя скромная корзина стала бы расти с неудержимой быстротой. При том условии, разумеется, что мне удастся сохранить доверие клиентов.
И вот теперь мне грозила опасность потерять все и сразу.
Но почему? В чем я, собственно, провинился?
Ведь не я же обворовал Евросоюз на сто миллионов евро, так за что меня вызывают на это дисциплинарное совещание?
Наверное, я все же допустил одну крупную ошибку. Не пошел прямо к Патрику или к Джессике Винтер, когда мистер Робертс высказал свою озабоченность поведением Грегори и болгарским проектом строительства завода. И мне не следовало начинать расследование за их спинами.
И сегодня следует исправить эту ошибку.
По кольцевой линии я доехал от Паддингтона до Мургейта, а уже оттуда пошел пешком к Ломбард-стрит.
Я шагал по Принс-стрит, вдоль величественных стен здания Банка Англии, как вдруг меня охватило тревожное предчувствие, и мелкие волоски на затылке встали дыбом.
На протяжении последних четырех дней я соблюдал крайнюю осторожность, делал все, чтоб никто не узнал о моем местопребывании, и вот теперь шел на заранее назначенную встречу в «Лайал энд Блэк». Более того, инициатором этой встречи был человек, которого я подозревал в организации всех этих нападений на меня.
И почему-то вообразил, что еще один стрелок не будет поджидать меня на улице возле входа в контору.
Я резко остановился, мимо по тротуару спешили в обоих направлениях люди, опаздывающие на работу. До Ломбард-стрит оставалось ярдов сто, если не меньше.
Я подошел слишком близко.
Я резко развернулся и двинулся обратно по Принс-стрит к Лондон-Уолл, где зашел в кафе и заказал чашку капучино.
Возможно, Клаудия права, и я действительно стал параноиком?
Взглянул на часы. Без десяти девять. Ровно через десять минут я должен быть у Патрика и Грегори.
Что же делать?
Инстинкт не подвел меня в коттедже мамы, когда я успел остановить Клаудию, не дал ей открыть дверь убийце. Но теперь мне крайне необходимо поделиться с кем-нибудь своими подозрениями, дать ход настоящему расследованию болгарского проекта. Только тогда я окажусь в безопасности, убивать меня уже не будет смысла. Если отец Бена Робертса отказывается со мной говорить, к кому еще я могу обратиться? Только к Патрику. Сохранить работу это вряд ли поможет, а вот сохранить мне жизнь - да.
Я включил мобильник и набрал номер конторы.
- «Лайал энд Блэк», - ответила миссис Макдауд. - Чем могу помочь?
- Привет, миссис Макдауд, - сказал я. - Это Николас. Нельзя ли переговорить с Патриком?
- Он в зале заседаний, с мистером Грегори и Эндрю Меллором, - сказала она. - Сейчас вас соединю.
Подошел Патрик.
- Алло?
- Патрик, - начал я, - только, пожалуйста, ничего не говори. Это Николас. Мне необходимо переговорить с тобой наедине. И чтобы Грегори ничего не знал.
- Погоди минутку, - сказал он. - Сейчас пройду к себе в кабинет.
Послышались какие-то щелчки, затем в трубке снова раздался голос Патрика.
- Ну, в чем дело? - сердито спросил он. - Ты уже должен быть здесь, на дисциплинарном совещании.
- Извини, - сказал я, - но я на него не приду.
- Вот что, Николас, - сухо произнес он. - Я настаиваю, чтоб ты явился в контору сейчас же, немедленно! Ты где?
- Дома, - ответил я. - Клаудия неважно себя чувствует.
- Сочувствую, - однако в голосе его никакого сочувствия не слышалось. - Но это совещание крайне для тебя важно.
«А Клаудия - еще важней», - подумал я.
- Так где мы можем спокойно поговорить? - спросил я.
- Здесь, - твердо и громко ответил он. - Я буду говорить с тобой только здесь, в конторе, на дисциплинарном совещании.
- Извини, - сказал я, - но сегодня не приду. Никак не могу.
- Послушай, - начал он, - если не явишься сегодня же, тогда не вижу смысла в твоем возвращении в контору вообще. - Он выдержал паузу. - Ясно тебе или нет?
- Да, - ответил я. - Посмотрю, что тут можно сделать.
- Вот именно, - с плохо скрываемым раздражением произнес он. - Посмотри и сделай, черт возьми!
И повесил трубку.
Я представил, как он возвращается в зал для совещаний и говорит Грегори и Эндрю, что я не приду. И еще я похвалил себя за то, что так и не сказал, где нахожусь.
Я вошел в метро на станции «Мургейт», но в Паддингтон не поехал. Вместо этого перешел на Северную линию, доехал до «Хендон Сентрал», вышел из подземки, дошел пешком до дома под номером 45, что на Сеймур-вэй, и вошел в квартиру Геба Ковака.
Шерри улетела домой в Америку в пятницу на прошлой неделе, и на коврике перед дверью лежали несколько писем. Я подобрал их и положил на письменный стол, присоединив к остальным, доставленным ранее.
Затем уселся за этот самый стол и начал вскрывать конверты.
Среди всего прочего здесь были счета по квартплате, а также письмо из строительной компании, сообщающей, что они по соглашению с банком перестали списывать стоимость проданных товаров со счета покупателя, поскольку не получили в прошлом месяце причитающегося им процента по закладной Геба. Это напомнило мне о фитнес-клубе, которому задолжал Геб, из-за чего они потребовали вернуть ключи от шкафчика, поскольку банк опять же отказался списывать деньги со счета должника. «Интересно, сколько еще заведений поступили так же?» - подумал я.