В это время мужчина с дробовиком, должно быть, дошел до той ненадежной ступеньки, потому что по коридору раскатился громкий скрип.
Ручка двери с номером 306 повернулась. Лазутчица проскользнула в комнату, чувствуя, как громко колотится сердце у нее в груди. Она инстинктивно выглянула в глазок и вспомнила, что глазки в здешних дверях вставлены обратной стороной. Все, что девочка видела, казалось далеким и расплывчатым, как будто она смотрела сквозь сильные линзы очков для чтения, выписанных окулистом ее отцу. Девлин слышала, как охранник идет по коридору, и гадала, мог ли он услышать или увидеть ее. Метнувшись прочь от двери, она присела на корточки в углу за кроватью, где ее нельзя было увидеть сквозь глазок, и, сжимая револьвер в трясущейся руке, стала слушать, как шаги раздаются уже у самой двери – и удаляются прочь.
Девлин еще долго сидела в этой комнате, но потом, наконец собравшись с духом, поднялась на ноги и подошла к двери, прислушиваясь. Тишина. Она выглянула в глазок – коридор в поле ее зрения был пуст. Приоткрыв дверь, девочка выглянула наружу. Ей понадобилось несколько секунд, чтобы вспомнить, где она находится. Третий этаж, южное крыло. Она шагнула в коридор. Весь коттедж словно вымер: ни сверху, ни снизу не доносилось ни звука.
Дойдя до лестницы, Девлин посмотрела вниз, в вестибюль, и увидела, как одетый в кимоно мужчина скрывается в коридоре первого этажа.
Она направилась наверх, в единственный еще не обследованный ею коридор – на четвертом этаже южного крыла. Поднимаясь, заметила длинноволосого охранника в ковбойской шляпе – он шел по коридору третьего этажа в северном крыле, удаляясь прочь от нее.
Четвертый этаж был пуст.
Подкрадываясь по очереди к каждой двери, Девлин заглядывала в глазок, стараясь запомнить, какие комнаты заняты, а какие пусты и не заперты.
В конце коридора она подошла к комнате номер 429 – последней по левую сторону. Дальше уже был только альков, откуда можно было выйти на торцевую лестницу. Встав на цыпочки, девочка прислонилась к двери, чтобы заглянуть в глазок. На кровати в комнате сидела женщина. Она была одета в желтую сорочку, и у нее были длинные и темные волосы, хотя в тусклом свете было невозможно разобрать, какого именно они оттенка. Лицо ее было обращено к окну – она смотрела, как падает снег. Тонкая ткань сорочки не могла скрыть от взгляда Девлин, что женщина носит ребенка – скорее всего, она была где-то на половине срока. Когда та повернулась, стало заметно, что лицо ее слегка опухло, как это бывает у беременных, а под глазами набрякли темные мешки.
Свет настольной лампы скользнул по волосам женщины, и Деви увидела, что они черные. И тут у девочки перехватило дыхание. Слезы навернулись ей на глаза и покатились по щекам.
Там, в комнате за дверью, сидела ее мать.
Часть IX Ожог
Глава 47
Сначала она не поверила своим глазам, думая: «Должно быть, это какой-то кошмарный сон или галлюцинация. Она не могла остаться в живых, так сказал папа». Но это была именно Рейчел Иннис. Девлин стояла у двери, едва дыша и рассматривая в глазок сидящую на кровати женщину, и узнавала эти огромные черные глаза и очертания губ. Ее мать не выглядела сердитой или грустной, как могла бы предположить Деви. Она была просто постаревшей, усталой и измученной.
Девлин вытерла глаза и окинула взглядом коридор, а затем снова приникла к глазку и постучала в дверь.
Ее мать подняла голову, но осталась неподвижно сидеть на кровати, словно чего-то ожидая.
Девочка постучала снова, потом приложила ко рту сложенные «чашечкой» ладони и позвала через дверь:
– Мама!
Та как будто не услышала этого.
Девочка постучала еще раз, и Рейчел наконец осторожно слезла на пол и медленно пошла к двери.
Девлин стукнула пальцем по глазку и отступила на несколько футов в коридор, молясь о том, чтобы мать догадалась посмотреть в глазок.
Прошло десять секунд – и из-за двери донесся тихий звук, похожий на хриплый вздох или подавленный всхлип, а потом что-то мягко обрушилось на пол.
Деви подскочила к двери и заглянула в глазок. Ее мать сидела на полу, обмякнув и скорчившись. Плечи ее вздрагивали от рыданий.
Девочка побежала по коридору, дергая за ручки всех дверей по очереди, пока не нашла пустую и открытую комнату. Там она перерыла все ящики прикроватного стола, пока не нашла то, что искала. Вырвав из блокнота страницу, схватила карандаш, но ей пришлось переждать несколько мгновений, чтобы унялась дрожь в руках. Потом она написала на листке: «Мама, я приехала на Аляску вместе с папой и агентом ФБР, мы искали тебя. Но они куда-то пропали. Они здесь? Мы тебя как-нибудь вытащим. Я люблю тебя. Мы все время о тебе помнили».
Бросившись обратно в коридор, к комнате 429, Девлин просунула листок под дверь. В глазок она видела, как мать подобрала страничку и отнесла ее к столу, чтобы прочитать.
Плечи Рейчел все еще вздрагивали, и время от времени она утирала лицо. Присев к столу, женщина с полминуты что-то писала на листке, а потом поднялась, бегом вернулась к двери, опустилась на колени и просунула бумагу обратно.
Ее дочери пришлось отойти, чтобы в свете потолочной лампы разобрать строки, написанные неровным почерком – казалось, что Рейчел отвыкла держать карандаш в руках.
«Уходи отсюда скорее. Не пытайся ничего сделать. Просто вернись в безопасное место и найди тех, кто сможет помочь. Я очень тебя люблю».
Девлин положила бумагу на пол и нацарапала под этими строками:
«Снаружи волки и метель. Наш пилот вернется за нами только завтра».
Бумага снова оказалась в комнате. Миссис Иннис подняла ее и прижала к двери, чтобы написать ответ.
На этот раз листок вернулся к Деви быстро, и, поднимая его, она услышала чьи-то шаги.
«Здесь ужасные люди, – было написано на бумажке. – Нельзя, чтобы они тебя нашли. Спрячься в пустой комнате и сиди, пока не сможешь уйти. Ты должна слушаться меня. Я люблю тебя. А теперь уходи».
Шаги раздавались на лестнице со стороны вестибюля. Девлин крупными буквами написала на листке: «Я люблю тебя», подержала бумагу чуть поодаль от глазка, а потом быстро нырнула в альков и спустилась на три ступеньки, прежде чем остановиться и прислушаться.
По этой лестнице тоже кто-то поднимался, довольно быстрым шагом, и шаги сопровождались пощелкиваньем, словно по деревянному полу стучали собачьи когти.
Девочка отступила на площадку четвертого этажа и выглянула из-за угла в коридор: шаги на парадной лестнице становились все громче, а те, что доносились снизу, быстро приближались.
Деви побежала по коридору, ища ту незапертую комнату – она оказалась через четыре двери и по другую сторону коридора от той, за которой держали ее мать. Девочка проскользнула в комнату как раз в тот момент, когда кто-то поднялся на четвертый этаж по главной лестнице.
Девлин тихонько прикрыла дверь и стала смотреть в глазок. Мимо проскользнул длинный черный силуэт.
Пять секунд спустя этот силуэт вернулся и уставился на дверь, поскуливая и обнюхивая пол.
В поле зрения показался человек – высокий длинноволосый охранник в ковбойской шляпе. Он потрепал волка по голове, присел на колени, и зверь ткнулся мордой ему в шею.
Подошел другой мужчина – низкорослый и пухлый, одетый в зеленое кимоно, с красной банданой, повязанной на левой руке – согласно указаниям Итана.
Большой черный волк уселся рядом с охранником, настороженно глядя на гостя и слегка щетиня шерсть на загривке.
– Привет, Рейнольдс, – произнес охранник. – Рад снова видеть тебя.
– Взаимно, Джеральд, взаимно. Не будешь ли ты так любезен показать мне, где та беременная женщина, о которой Итан упоминал утром?
– Конечно. Вон туда.
Оба мужчины и волк направились в сторону алькова, и до того, как отзвук их голосов затих, Девлин услышала, как охранник говорит:
– Она в четыреста двадцать девятой. Думаю, ты неплохо развлечешься, друг мой.
Глава 48
Девлин стояла в пустом коридоре возле комнаты 429, и ее правую руку оттягивал вес револьвера.
Высокий голос Рейнольдса легко пробивался сквозь дверь:
– Я хочу, чтобы ты сейчас же сняла это и села. Знаешь, сколько денег я сделал в этом году?
– Сколько? – спросила Рейчел.
Раздался звук, похожий на хлопок.
– Я тебе не разрешал со мной говорить. Восемьдесят четыре миллиона. За один год. Это заставляет тебя потечь, сучка?
Деви показалось, что она слышит шаги на лестнице в другом конце коридора. Она метнулась в альков и стала ждать, но никто не появился.
Вернувшись к двери, девочка услышала скрип кровати и пыхтение Рейнольдса. Между тяжелыми выдохами он выговорил:
– Можешь стонать или визжать, сучка, не стесняйся.
Ее мать застонала.
– Ты знаешь, что, если б я хотел, я мог бы тебя убить? – спросил он, задыхаясь.
Девлин вытерла слезы, чтобы они не застилали глаза. Она попыталась остановить себя, но все же заглянула в глазок и увидела, что происходит в комнате. Девочка сразу поняла, что ей не следовало этого делать и что она никогда не сможет стереть из памяти эту картину: как низенький толстый мужчина насилует ее мать. Жгучая ярость зародилась в ее груди, перехватила ей горло, выбила слезы из глаз.
Девлин вытерла слезы, чтобы они не застилали глаза. Она попыталась остановить себя, но все же заглянула в глазок и увидела, что происходит в комнате. Девочка сразу поняла, что ей не следовало этого делать и что она никогда не сможет стереть из памяти эту картину: как низенький толстый мужчина насилует ее мать. Жгучая ярость зародилась в ее груди, перехватила ей горло, выбила слезы из глаз.
Деви положила руку на дверную ручку и повернула ее. Ручка подалась – дверь была не заперта.
Девлин уже готова была открыть ее и шагнуть внутрь, но остановилась, загоняя ярость обратно в глубины души. Она могла бы пристрелить этого человека на месте, но выстрел заставил бы всех, кто есть в коттедже, сбежаться на четвертый этаж. Тогда у нее не будет возможности спрятаться до ночи, а потом пробраться наружу и обратно к палатке, чтобы дождаться возвращения пилота. Выстрелив, она спасла бы мать на несколько мгновений, но в итоге погубила бы их обеих.
Отпустив ручку двери, Деви бессильно прислонилась к стене.
Она беззвучно плакала, молясь, чтобы ее мать мысленно была не здесь, чтобы как-нибудь сумела ускользнуть сознанием в другое время и место – в детство, в день своей свадьбы или, может быть, в тот день восемь лет назад, когда они всей семьей праздновали Рождество на Таити, открыв подарки на рассвете на берегу моря.
Глава 49
Когда Рейнольдс закончил развлекаться с Рейчел, Девлин прокралась обратно в комнату 420 и закрылась изнутри.
Она ждала много часов, скорчившись в углу, вне поля обзора глазка. В окно девочка видела, как серое небо становится белым, а через некоторое время вновь начинает темнеть. Ее мучили голод и жажда. Она молилась за Кейлин, за отца и мать, но, несмотря ни на что, осознание того, что Рейчел находится неподалеку, вызывало в ее душе тепло, которого она не ощущала уже много лет.
***Наступили сумерки, когда Девлин решила, что пора покинуть коттедж и вернуться обратно к палатке.
Она встала и подошла к окну. По-прежнему шел снег, и все вокруг было серым и блеклым. Ветер тревожил воды длинного внутреннего озера, и мелкие волны плескали о заснеженный берег, а ели вокруг особняка стояли, склонившись под тяжестью снега. С высоты четвертого этажа они казались абсолютно белыми.
Деви подошла к двери и выглянула в глазок: насколько она могла видеть, коридор был пуст. Выскользнув в коридор, девочка подбежала к комнате 429 и, заглянув в глазок, увидела, что ее мать спит в своей постели.
Девочка осторожно вышла на лестницу, спустилась на первый этаж и начала красться по коридору, по пути завернув в комнату 119, чтобы забрать свою парку и теплые штаны.
Наконец она вышла в вестибюль. Здесь пахло дровяным дымом, а в центральном камине горел огонь, и кто-то расставил свечи на балясинах лестницы. В лампах, закрепленных на стенах, танцевали язычки пламени, отбрасывая странные тени на мраморный пол. Из арочного проема в другом конце вестибюля, рядом с библиотекой, вырывались шум и лучи яркого света.
Девлин прокралась туда. Коридор был озарен электрическим светом, а из столовой доносился чудесный запах: там звучали голоса удовлетворенных и сытых техасцев.
Ужин. Желудок девочки болел от голода, но она поспешила дальше, думая о том, что снаружи сможет хотя бы поесть снега, чтобы заглушить жажду.
Деви оглянулась на парадный вход, но решила, что безопаснее будет уйти тем же путем, которым она пришла, – через подвал и отверстие под верандой.
Девлин вошла в библиотеку – там было пусто и тепло.
Едва она протянула руку, чтобы открыть подвальную дверь, кто-то ворвался в помещение и, не успела Девлин даже оглянуться, зажал ей рот рукой.
– Не кричи, девочка. Это всего лишь я, – услышала она шепот.
Кейлин отпустила ее, и они обнялись. Деви чувствовала, как от облегчения по всему ее телу разливается тепло.
Мисс Шарп аккуратно прикрыла дверь библиотеки и присела на колени рядом с Девлин у камина.
– Я тебя везде искала, – сказала она.
– Я пряталась. Ты не видела моего папу?
– Нет, милая.
Деви постаралась унять тревогу. «Это еще не значит, что он мертв», – подумала она и сообщила:
– Моя мама здесь. Она жива, так что, может быть, твоя сестра…
– Знаю. Я уже нашла ее.
– Где?
– Она в комнате на втором этаже северного крыла – там они держат большинство беременных женщин.
– Что случилось с тобой прошлой ночью? – спросила Деви.
– Когда я вышла по малой нужде, за мной погнались волки. Я залезла на дерево и сидела там до рассвета, а несколько часов назад наконец нашла дорогу сюда.
– Ты знаешь, что это за место?
– Я хотела бы сжечь его ко всем чертям.
– Я собиралась вернуться к палатке, Кейлин. Провести там ночь, утром вернуться к внешнему озеру, дождаться пилота и привести сюда помощь.
– Да, думаю, это самое лучшее, что можно сделать.
Девлин встала и открыла дверь подвала.
– Я пробралась внутрь отсюда. Думаю, это самый безопасный…
Кейлин покачала головой.
– Именно там они держат волков. Идем. Я знаю выход получше.
***Шарп повела девочку прочь из библиотеки в соседний коридор, а потом вверх по лестнице, ведущей направо.
Поднимаясь по ступеням, Девлин заметила брызги крови на подоле розовой нижней куртки Кейлин.
Миновав два пролета, они вышли в короткий коридор – по сторонам его виднелось несколько дверей без цифр или надписей. Мисс Шарп оглянулась и приложила палец к губам. Деви кивнула.
Они прошли к последней двери в коридоре и остановились в паре шагов от нее. Кейлин повернулась и прошептала:
– Подожди здесь минутку.
– Что ты делаешь?
– Сейчас увидишь.
Бывший агент ФБР шагнула вперед, повернула дверную ручку и вошла в комнату. Дверь почти беззвучно закрылась за ней.
Девлин ждала. Над ее головой гудели встроенные в потолок светильники. Затем по зданию снова разнесся рокот, и электрические лампы погасли. Теперь тишину нарушало только шипение керосиновых ламп, закрепленных на стенах коридора.
Дверь приоткрылась, в коридор выглянула Кейлин.
– Всё в порядке, заходи, – прошептала она.
Взяв девочку за руку, Шарп втащила ее внутрь и закрыла дверь. Девлин огляделась – она стояла в просторных жилых апартаментах с камином, в котором плясало низкое пламя.
Девочка не замечала находившегося там человека, пока он не заговорил:
– Сколько тебе лет, Девлин?
Голос его был негромким и высоким – почти фальцет, – и в нем звучал незнакомый акцент. Деви молчала в смятении, слыша неистовый стук собственного сердца.
Человек отложил книгу и поднялся из шезлонга, стоящего у камина, а потом снял очки в тонкой оправе и окинул девочку взглядом.
– Ты слышала мой вопрос? – спросил он.
Девлин посмотрела на Кейлин, но та сказала только:
– Отвечай ему.
– Что происходит? – спросила Деви.
– Отвечай ему.
– Шестнадцать.
Мужчина кивнул:
– Твоя мать могла бы гордиться тобой.
– Итак, Пол? – произнесла Кейлин. – Мы договорились?
Девлин выдернула руку из хватки мисс Шарп, отступила к стене рядом с дверью и уставилась на мужчину. Его жилет, очки в тонкой оправе и прическа, какую носят банкиры, казались ей не подходящими для того положения, которое он занимал в этом коттедже – если судить по услышанным ею разговорам.
– Что ты творишь, Кейлин? – спросила она.
– Все улажено, Пол? – вместо ответа спросила Шарп.
– Ну, еще остается вопрос о смерти Джеральда. Он был хорошим человеком, работал у меня уже…
– Разве ты не можешь нанять другого охранника?
– Что ты творишь, Кейлин? – повторила Девлин.
Женщина взглянула на нее и покачала головой.
– У меня не было выбора, понимаешь?
– Выбора в чем?
– Ладно, вопрос будет считаться улаженным, – произнес Пол, – когда ты найдешь мужа Рейчел и приведешь его ко мне.
– И тогда ты увезешь нас с Люси на самолете завтра же утром?
– Если погода позволит.
– А откуда мне знать?
– Что?
– Что ты выполнишь свою часть сделки.
Пол пожал плечами:
– Полагаю, тебе придется поверить мне.
Девлин сунула руку в карман парки, нащупала револьвер и подумала: «Мне еще днем нужно было осмотреть его и убедиться, что он заряжен. Я совсем не умею обращаться с этой штукой».
Девочка провела большим пальцем по курку. В кино она видела, как люди взводят его. Она потянула, цилиндр щелкнул, и курок отошел назад.
– Ты хочешь убить его? – спросила Кейлин у мужчины.
– А тебе так надо это знать?
Прежде чем кто-либо заметил, Девлин выхватила револьвер и нацелила его в грудь Полу. В тусклом свете серый металл был почти неразличим для взгляда – она сама едва его видела. Оружие казалось ужасно тяжелым, и от него пахло машинным маслом.
Пол первым обратил внимание на движение Деви и прошипел:
– Ты не додумалась обыскать ее, тупая дырка!
– Встань рядом с ним, Кейлин, – приказала девочка.