— Добрый вечер, — прикрыв за собой дверь, в купе вошел молодой человек в недорогом костюме, с самой заурядной, даже как будто размытой внешностью. Обычно так выглядят сотрудники спецслужб, занимающиеся наружными наблюдениями. Таким легко перевоплощаться, и посторонние их плохо запоминают.
— Наши общие знакомые попросили меня кое-что вам передать. — Сев напротив, молодой человек положил на столик перед Сендером синий паспорт с золотым двуглавым орлом и вложенным в него авиабилетом. — Теперь вы Сидоров Иван Иванович. По приезде в Москву сразу же едете в аэропорт "Шереметьево", рейс на Стамбул. Там вас встретят. — Несколько секунд помолчав, он добавил: — Я понятно выразил свою мысль?
— Вполне, — ответил экс-полковник, пряча паспорт в карман своего пиджака.
— Какие-нибудь вопросы есть?
— Абсолютно никаких.
— Тогда разрешите откланяться, — молодой человек поднялся со своего места. Протягивая руку на прощание, совершенно безразлично проговорил: — Удачи вам и счастливого пути.
Оставшись в купе один, бывший летчик взял свой кейс. Открыв его, он положил в потайное отделение свой венгерский паспорт, который ему понадобится, чтобы покинуть Россию, когда дело будет сделано.
— Граждане провожающие, прошу покинуть вагон, — донесся издалека голос проводника. Еще через минуту вагон слегка тряхнуло, и состав плавно покатился вдоль перрона.
МОСКВА. ЛУБЯНСКАЯ ПЛОЩАДЬ
Появление личного офицера по особым поручениям директора ФСБ в помещении одной из оперативных бригад контрразведки было более чем неожиданным, не того полета птица.
Высокий, атлетического сложения, с лицом, достойным голливудского "Оскара", порученец, войдя, добродушно поздоровался с операми:
— Добрый день, товарищи. Мне нужен подполковник Бородин.
Руководитель оперативной бригады сидел в дальнем углу у окна и, вертя между пальцами незажженную сигарету, смотрел в окно, которое выходило во внутренний двор управления. Ничего нового подполковник не увидел, но все-таки какое-то разнообразие. Вчера вечером всех руководителей оперативных бригад собрал начальник отдела и, прочитав лекцию о демократических победах и преобразованиях, напоследок заявил, что близятся президентские выборы и сейчас следует остерегаться провокаций как от врагов демократии, так и от сторонников. Потому что контрразведка как преемница ВЧК — КГБ последние годы лакомый кусочек для всевозможных публичных экзекуций. А потому… до конца выборов оперативную активность снизить до предела, лучше вообще ее заморозить. Но, как бывший опер, начальник отдела понимал, что это невозможно, а потому надо быть тише воды, ниже травы.
Конечно, с точки зрения государственной безопасности все сказанное было бредом, граничившим с предательством. но вот с политической стороны (за последние пять лет госбезопасность претерпела с полдюжины реорганизаций и переименований) было, вполне оправданно. С учетом последнего фактора поутру следующего дня подполковник Бородин собрал всех своих оперов и приказал им "подобрать хвосты". Они всегда имеются в виде всевозможных отписок, отчетов, актов экспертиз и рапортов, которые надо должным образом оформить и подшить к томам разрабатываемых операций. Началась муторная бумажная возня, и появление порученца директора ФСБ внесло какое-то разнообразие.
— Я, — услышав свою фамилию, поднялся из-за стола Бородин.
— Юрий Иванович, вас срочно требует к себе шеф. Подполковник одернул полы пиджака и спокойно произнес:
— Я готов.
Они шли по длинным коридорам Управления Федеральной службы безопасности, за это время Бородин успел прокрутить в голове всевозможные причины экстренного вызова. Крупных грехов за его бригадой вроде не было, значит, новое задание. А вот какое… Пытаться предположить, что на этот раз взбрело в голову начальства, — занятие неблагодарное и к тому же глупое.
Машинально двигаясь вслед за порученцем, подполковник неожиданно обратил внимание, что дорогой костюм на том сидит как влитой, ни одной складки, прическа идеальная, выбрит гладко. Сколько себя помнил на службе подполковник, у главного руководства во всех департаментах управления страной вот такие порученцы, референты и тому подобные холуи.
"И где их только берут таких. Клонируют?" — подумал о кабинетной братии Бородин, но закончить свою мысль не успел; они вошли в приемную директора ФСБ.
Из-за своего стола вскочил референт: словно бы подтверждая гипотезу подполковника, он был похож на порученца, как близнец.
— Вас уже ждут, — референт распахнул большую дубовую дверь, пропуская Бородина внутрь.
Огромное помещение с высокими лепными потолками, узорный паркет. Большие окна наполовину прикрыты шторами из легкой шелковой ткани, в недавние советские времена здесь висел тяжелый бархат.
Директор госбезопасности был под стать своему кабинету. Высокий, широкоплечий, с крупными чертами лица, он сидел за массивным письменным столом на фоне российского триколора и портрета Президента.
— Разрешите? — с порога спросил Бородин. Директор оторвался от просмотра бумаг, разложенных на столе, и добродушно улыбнулся (это было неплохим признаком), потом легко поднялся со своего места и направился к оперативнику.
— Здравствуйте, Юрий Иванович, — протянул директор руку для приветствия.
— Здравия желаю, — по-военному ответил подполковник.
— Как настроение? Как служба? Здоровье? — последовал набор вопросов, которые задает начальство в беседе с подчиненными и ответы на которые не особо его интересуют.
— Нормально все, — сдержанно ответил Бородин и тут же добавил: — К выборам готовимся (черт его знает, зачем позвали, но лояльность демократическим завоеваниям лучше подтвердить).
Директор слегка улыбнулся, потом указал в сторону кожаных кресел и журнального столика. Оба чекиста сели напротив друг друга, первым заговорил глава грозного департамента.
— Вы у нас, Юрий Иванович, лучший опер-сыскарь. Теперь наступила очередь подполковника улыбнуться.
— Лучший — вряд ли, — негромко проговорил он. — В нашей работе едва ли можно определить лучшего, в розыске многое зависит от удачи. Кому-то приходится упорно, шаг за шагом, распутывать клубок преступления, а кому-то везет, с ходу вцепится в холку противника. Ну, а я, наверное, все-таки самый опытный из старших оперов, пожалуй, единственный сейчас, кто начинал еще при Юрии Владимировиче.
— Это как раз я и имел в виду, — быстро поправился директор. — И вот для самого опытного опера есть специальное задание. Сразу оговорюсь, задание особой государственной важности, поэтому особый уровень секретности, особые полномочия и, более того, вы выходите из подчинения ФСБ, напрямую подчиняясь… В общем, Юрий Иванович, если дадите согласие на работу, все сами узнаете от непосредственного начальника. Решать надо сейчас.
Бородин задумался только на мгновение, не надо быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться: раз сам директор поет такие дифирамбы, значит, дело "швах". Но, с другой стороны, и полномочия в этом деле совсем другие, и начальство, перед которым отчитываться, будет интересовать конкретный результат, а не то, как это должно выглядеть в глазах СМИ и общественности. И самое главное, лучше плохо двигаться, чем хорошо стоять, лучше работать, чем сидеть и перебирать бумажки.
— Я согласен, — произнес подполковник после недолгого раздумья.
— А ваши люди? — внимательно глядя на подчиненного, спросил директор.
— Я подбирал их не один год. Это не только отличные профессионалы, но и преданные мне люди. Они пойдут за мной и будут выполнять мои приказы не за страх, а за совесть.
— Хорошо сказано, — улыбнулся директор. — Тогда познакомьтесь.
Из боковых дверей вышел немолодой седовласый мужчина. Несмотря на цивильный костюм, в его фигуре легко угадывался военный.
— Знакомьтесь, Журавлев Андрей Андреевич, — представил гостя главный чекист. — Генерал-лейтенант из…
— ГРУ, — закончил за шефа Бородин, он не первый год служил в госбезопасности и много чего знал о "смежниках".
— Теперь уже нет, — улыбнулся Журавлев. Сыскарь ему сразу понравился, настоящий волкодав. — Сейчас я возглавляю "Комитет информации".
— Что это такое? — поинтересовался подполковник.
— Временная структура… Но об этом позже. Сперва давайте урегулируем формальности, потом получите всю необходимую информацию.
После того как оперативники подписали бланки верхнего уровня государственной тайны, где была стандартная запись, предупреждающая о наказании за ее разглашение (сыскари, как и их прямой шеф, тоже были "не первый год замужем" и прекрасно понимали, для них в данной ситуации стандартного наказания не будет), генерал Журавлев подробно описал сложившееся положение вещей, закончив словами:
— Военная разведка идет по следу от места похищения боеголовки. Вам, коллеги, придется искать следы спрута здесь. Именно отсюда "растут ноги", поэтому придется хорошо встряхнуть еще раз железнодорожную диспетчерскую РВСН. Там уже работает Служба внешней безопасности, они вам передадут документацию, надо еще раз пропустить диспетчеров через "мелкое сито". Террористы о БЖРК знали все до мельчайших деталей. Главное, они были хорошо осведомлены о маршруте ракетного комплекса, а это могли знать только диспетчеры.
В кабинете воцарилась тишина, оперативники переваривали полученную информацию, Задание было колоссальным по своему объему, а лимит выделенного времени был ничтожен. Но иначе и быть не могло, слишком страшная ставка была на кону. Каждый сейчас обдумывал свои действия в предстоящем расследовании.
— Вопросы есть? — спросил генерал Журавлев. Вопросов не было, профессионалы были готовы к предстоящей миссии.
ТУРЦИЯ
Смуглолицый гигант Зияд Хашаба наблюдал, как несколько его бойцов, стащив с недавно угнанного "МиГа" сетку, подогнали к самолету небольшой колесный тягач. Зацепив жесткой сцепкой носовое шасси крылатой машины, тягач потянул его в направлении выложенной металлическими плитами импровизированной взлетной полосы.
Огромный земельный участок был частной собственностью, купленной специально для этой акции через подставных людей "Наследниками Османа".
Майор Хашаба залюбовался волнистым профилем истребителя. Настоящий военный прекрасно знал цену современному вооружению и очень сожалел, что придется распрощаться с подобным образцом.
Из стоящего недалеко от полосы трейлера выбрались Ежеф Сендер и Хусейн Байрамов. Невысокий, полный, он смешно семенил короткими ногами, едва поспевая за облаченным в высотный комбинезон мадьяром, и быстро говорил:
— Давайте, Ежеф, повторим ваши действия.
— Что повторять, — хмыкнул Сендер. — Я все помню наизусть и так.
— И все-таки, как говорят русские, "повторение — мать учения".
— Хорошо, хорошо, — сдался мадьяр. Поудобнее перехватив гермошлем, он заговорил. — Взлетаю курсом на восток, дальше иду в автоматическом режиме. Чтобы радары не засекли, высота пятьдесят метров по контуру гор. После двух часов полета выхожу в зону узконаправленного радиомаяка, перехожу на ручное управление. Дальше посадка на ваш тайный аэродром. Все, цветы и радостные овации.
— Не слишком веселитесь, — попытался урезонить пилота Хусейн Байрамов. — Не забывайте, что садиться вам придется не на обычную посадочную полосу.
— Помню, — кивнул Ежеф и тяжело вздохнул. — Ваш аэродром — дырка в горе на высоте полторы тысячи метров над уровнем моря. Но если ваш радиомаяк точно выведет меня на цель, проблемы с посадкой не будет.
— Ваши бы слова да богу в уши, — пробормотал толстяк. У него с утра было плохое настроение, глодало тревожное предчувствие. К чему бы это?
— На все воля Аллаха, — не упустил случая подтрунить над борцом за веру летчик.
— Вот именно, — кивнул бывший чиновник Внешпосылторга. Внезапно спохватившись, взглянул на циферблат своих наручных часов и быстро затараторил: — Черт возьми, до взлета десять минут, идите готовьтесь. Мы не имеем права выходить из графика. Подготовленный для пролета коридор будет действовать строго отведенное время.
— Все будет, как говорят американцы, о'кей, — дружески хлопнул толстяка по плечу Ежеф Сендер. Надев на голову гермошлем, он легкой пружинистой походкой направился к самолету.
Пока летчик взбирался по алюминиевой лестнице в кабину "МиГа", к замершему Байрамову подошел Зияд Хашаба. Гигант встал немного позади, с нескрываемым интересом рассматривая покрытый редкими седыми волосами затылок толстяка в жирных складках.
Хусейн, почувствовав на себе чужой взгляд, обернулся и хотел что-то сказать, но в это мгновение раздался жуткий громоподобный рев. Из сопла истребителя вырвались снопы пламени реактивной струи.
Самолет, своим изогнутым профилем похожий на зелено-коричневого доисторического ящера, медленно сдвинулся с места и покатил по металлическим плитам полевого аэродрома.
Наблюдающие за движением истребителя увидели лицо пилота, наполовину закрытое кислородной маской, потом над головой летчика появилась его правая рука с выставленным вверх большим пальцем.
Вскоре "МиГ" еще громче взревел форсированным двигателем и, стремительно сорвавшись, в несколько мгновений достиг конца взлетной полосы; оторвавшись от нее, он быстро начал набирать высоту, постепенно превращаясь в светящуюся точку.
Задрав головы, Хусейн Байрамов и Зияд Хашаба, как зачарованные, наблюдали за полетом истребителя. Наконец светящаяся точка растворилась в небе. Невысокий круглобокий чеченец с облегчением вздохнул и, радостно потирая взмокшие от напряжения ладони, обратился к своему спутнику.
— Мы свою миссию выполнили. Теперь нам предстоит убрать все следы аэродрома, а сам участок выставить на продажу, чтобы как можно быстрее избавиться от него. Нас здесь никогда не было.
— Мои люди выполнят все, что необходимо, — спокойно, даже с какой-то ленцой произнес Хашаба.
Хусейн дернул головой и хотел сказать, что это все не шутки и к делу надо отнестись как можно ответственней. Но звук застрял у толстяка в горле, он неожиданно увидел злые и колючие глаза турка. Вдруг он осознал причину недавно возникшего необъяснимого страха. Чеченец бросился бежать, но хорошо отточенный удар ребром ладони обрушился на толстый мясистый затылок и сбил его с ног.
ЧЕЧНЯ
Объявленное перемирие при всем желании командования федеральных войск, несмотря на обещание суровых репрессий, в боевых частях мало соблюдалось. Причиной тому были ночные обстрелы сепаратистами расположения войск; естественно, ответом федералов служил огонь из всего имеющегося под руками штатного, а иногда и нештатного оружия.
Батальон "Камышовый кот", расположившийся в глубоком тылу, избежал участи постоянных обстрелов. Хотя разведчики вели работу не менее интенсивно, чем во время боевых действий. И если разведывательные группы теперь уходили в поиск не так часто, то вовсю трудились "шмели", — беспилотные самолеты-разведчики — и скачивалась информация со спутников-шпионов. Диверсантам ГРУ никто не отменял приказ об уничтожении непримиримых полевых командиров.
После ликвидации Али Бекбея следующим на очереди был "бригадный генерал" самопровозглашенной республики Ичкерия, носивший прозвище Горец. Кровожадный, как бешеный волк, этот вояка отличился особо жесткими казнями пленных военнослужащих и похищенных заложников. Некоторое время Горца разрабатывала госбезопасность, пытаясь ликвидировать его при помощи своей агентуры. Но полевой командир, тщательно скрывавший свое имя, обладал не только кровожадностью лесного хищника, но и природным чутьем. После первого неудавшегося покушения (агент неправильно установил мину направленного действия) Горец стал особо осторожным, два раза кряду не ночевал в одном месте, постоянно держал в качестве телохранителей дюжину афганских моджахедов, которые не только были с ним везде и всегда, но даже первыми пробовали, приготовленную пищу.
Такая система безопасности дала свои плоды. Еще трое завербованных ФСБ боевиков были раскрыты до начала покушения. В конце концов чекисты отказались от попыток "хирургически" убрать из пасьянса войны Горца. Теперь эстафету подхватило ГРУ.
Начальник штаба майор Козинец, войдя в командирский бункер, раскрыл свою папку, выложил на стол большие листы фотоснимков и, обращаясь к комбату, произнес:
— Вот, Игорь Александрович, последние данные спутниковой разведки. — Ткнув пальцем в ближайший снимок, добавил: — Все подтверждается, чечены используют перемирие для перегруппировки сил. Наиболее измотанные отряды уходят в глубину горного массива, будут зализывать раны в высокогорных аулах. Их места занимают свежие отряды, из тайников достают дополнительное оружие, боеприпасы.
— Это информация для больших звезд, пусть у них болит голова за то, что не добивают зверя, а дают ему снова собраться с силами, — раздраженно проговорил Волин.
— Да, но от этого страдают мальчишки-солдаты, а не генералы с большими звездами, — не удержался от колкости начальник штаба.
— Короче, что по Горцу? — перебил майора комбат.
— Сейчас в Москве пытаются выяснить, кто скрывается за позывным "Горец". Аналитики, изучив тактические приемы действий его отряда, считают: он — бывший офицер спецназа одной из западных держав. Возможно, английский САС или французский CRAP. Их тактика схожа. Скорее всего, это гражданин одной из европейских стран, арабского происхождения, воюет как наемник…
— Или выполняет задание своего командования, — вставил Волин.