– Расскажи мне про Герти. Как она выглядела? – внезапно попросила Сара, и Мартин почувствовал, как у него по спине побежал холодок.
– Ты и сама прекрасно знаешь, как она выглядела, – пробормотал он с полным ртом.
– Я имею в виду – когда вы нашли ее в колодце, – уточнила Сара. Ее голос звучал как-то очень по-деловому, и это тоже очень не понравилось Мартину. В свое время он не разрешил жене даже взглянуть на тело, зная, что она слишком чувствительна, и подобное зрелище может ее добить. «Я хочу видеть мою маленькую девочку! Мою дочь!» – кричала Сара и все порывалась приоткрыть крышку маленького гроба, но Мартин помнил, как долго она не выпускала из рук труп Чарльза.
«Нет, Сара, – сказал он как можно тверже и покачал головой. – Нет. Поверь, так будет лучше для тебя».
«Но я хочу посмотреть на нее в последний раз. Ради Бога, Мартин, пожалуйста!.. Неужели ты не понимаешь?», – взмолилась она.
«Послушай, Сара, – вмешался Лусиус и взял ее за руку. – Мы только хотим, чтобы ты запомнила Герти такой, какой она была всегда. Живой. Поверь, так действительно будет лучше».
И сейчас, когда Сара столь неожиданно вернулась к этому тяжелому моменту, Мартин не нашелся, что ответить. Некоторое время он смотрел в свою тарелку, словно надеялся увидеть там какую-то подсказку, потом сказал:
– Она выглядела так, словно… словно уснула. Личико было такое спокойное… Лусиус сказал правду – Герти ни секунды не страдала.
Он зачерпнул ложкой рагу и отправил в рот, но проглотить не смог. Горло сжало судорогой, и ему пришлось приложить усилие, чтобы справиться с собой и успокоиться.
– А она… она сильно расшиблась?
Мартин поднял голову и посмотрел Саре в глаза.
– Конечно, она расшиблась. Колодец очень глубок – футов пятьдесят, не меньше. – Он зажмурился. Сам Мартин в колодец не спускался, но Джереми Бемис, который обвязывал тело веревкой, сказал ему, что Герти лежала на дне как живая. В первую минуту он даже подумал, что девочка жива и просто спит. Никаких ран Джереми не увидел, но когда Герти подняли наверх, им пришлось нести ее, взявшись за одежду, поскольку ни одной целой косточки в ее маленьком теле, похоже, не осталось.
Сара быстро кивнула несколько раз подряд.
– Но ведь Лусиус, кажется, ее осматривал. Он не заметил ничего… необычного? Я имею в виду повреждения, которые… которые появились не в результате падения?
Мартин открыл глаза и долго смотрел на жену. Наконец он спросил:
– Что ты имеешь в виду?
Она глубоко вздохнула и слегка вскинула голову.
– Мне кажется, Герти погибла вовсе не от того, что упала в колодец.
– Но…
– Я думаю, ее убили.
Мартин выронил ложку, и она, гремя, покатилась по столу и свалилась на пол.
– Ты… ты серьезно? – проговорил он, тщетно пытаясь взять себя в руки.
– Совершенно серьезно, Мартин.
– Но… С чего ты взяла?
Сара безмятежно улыбнулась.
– Так сказала мне сама Герти.
Мартин с шумом выдохнул воздух. В кухне как будто потемнело, а Сара вдруг отдалилась, стала совсем крошечной, словно до нее было несколько миль. Старый сосновый стол, тарелку с почти нетронутым рагу, керосиновую лампу и пляшущие в плите языки огня Мартин тоже видел будто издалека. Окошко над раковиной подернулось морозными узорами, и за стеклом стояла непроглядная, беззвездная зимняя ночь.
Привстав на стуле, Мартин потянулся к Саре, но она все еще была очень далеко. Ее лицо белело в сгущающейся темноте, словно взошедшая над горизонтом луна, а он все тянулся и тянулся к ней, пока ему не начало казаться, будто он, кувыркаясь, летит, проваливается куда-то в бездонный мрак…
В пропасть.
Или в пятидесятифутовый колодец.
Гости с другой стороныСекретные дневники Сары Харрисон Ши26 января 1908 г.Сегодня утром я дождалась, пока Мартин выйдет из дома, и только потом бросилась к стенному шкафу и постучала в дверь, но ответа не было.
«Герти! – позвала я. – Это мама!..»
Тишина – и я нерешительно взялась за ручку шкафа, которая показалась мне холодной как лед.
Повернула.
Потянула на себя…
Дверь, скрипнув, приоткрылась, и я увидела, что внутри никого нет.
Герти ушла.
В отчаянии я сдвинула в сторону свои тускло-коричневые платья и клетчатые рубахи Мартина, уронила на пол стопку постельного белья, но Герти не было. Больше того, в неверном утреннем свете, проникавшем в шкаф сквозь открытую дверцу, я не видела никаких признаков того, что она здесь была.
Неужели мне это приснилось?
Нет, не может быть!
Но шкаф выглядел таким пустым…
«Герти! – крикнула я. – Где ты?! Куда ты подевалась?».
Нет ответа.
Я обыскала дом и двор, заглянула в хлев и в курятник, и даже доковыляла до леса, но так и не обнаружила никаких следов Герти. Ничего удивительного, утешала я себя. Моя девочка всегда умела прятаться; порой она забиралась в такие узкие щелки, куда не втиснулась бы и намыленная мышь, а значит, она может быть где угодно.
Потом мне пришло в голову, что Герти решила сыграть со мной в прятки, которые всегда были ее любимой игрой, и я продолжила поиски, заглядывая под кровати и столы, открывая дверцы шкафов и чуланов. Все это время я громко разговаривала с ней, а сама ждала, что Герти вот-вот выскочит мне навстречу из какого-нибудь укромного местечка, и мы с ней славно посмеемся над тем, какая я была глупая, что не догадалась заглянуть именно туда, где она спряталась на этот раз.
Время близилось к полудню, но я не сдавалась. Я как раз выгружала одежду из шкафа в прихожей, когда приехала Амелия.
«Здравствуй, тетя Сара, – сказала она, целуя меня в щеку, и покосилась на сваленную в кучу одежду и обувь. – Как я рада, что ты уже встаешь. А это что? Неужели ты затеяла уборку?»
«Нет. Просто я потеряла… одну важную вещь, – солгала я. – На обычном месте ее нет, вот я и решила проверить карманы наших курток».
«Иногда важные вещи находятся сами – стоит только перестать их искать, – заметила Амелия, и в ее глазах заплясали веселые искорки. – Разве ты не знаешь, что подобное случается достаточно часто?»
«Быть может, ты и права», – согласилась я.
«А раз так, давай я помогу тебе убрать эти вещи обратно, и мы с тобой поедем ко мне на ланчеон. Я приготовила тебе сюрприз. Это нечто совершенно удивительное!.. Я уверена – ты будешь довольна».
«Ну, не знаю… – проговорила я задумчиво. – Что если Герти вернется, пока меня не будет?»
Если мои слова и показались Амелии странными, она никак этого не показала.
«Но ведь нас не будет всего пару часов, – заметила она. – Мне кажется, тебе было бы полезно немного развеяться. И дядя Мартин тоже так считает… – Она немного понизила голос, хотя в доме мы были одни. – Только ты ничего не говори ему насчет сюрприза, а то он на меня рассердится».
Поездка в город и в самом деле доставила мне удовольствие. Солнце светило почти по-весеннему ярко, к тому же у Амелии был новенький экипаж с мягкими сиденьями из красной кожи. Племянница усадила меня назад, убедилась, что я застегнула все пуговицы на куртке, и, вдобавок, укутала меня теплым шерстяным одеялом, словно я была тяжело больной и совершенно беспомощной. Сама она села на козлы и взяла в руки вожжи. По пути Амелия без умолку болтала обо всяких пустяках и пересказывала городские сплетни, но я ее почти не слушала. Вместо этого я пристально смотрела на тянувшийся по обеим сторонам дороги лес, надеясь заметить под деревьями следы моей маленькой Герти или уловить движение в чаще.
«…Ты меня слушаешь, тетя?»
«Да, конечно, – солгала я. – Потрясающе интересная история!»
Обернувшись, Амелия странно посмотрела на меня, и я подумала, что впредь мне придется притворяться более убедительно.
Амелия вышла замуж за Теда Ларкина прошлой весной. Тед был сыном владельца единственной в округе паровой лесопилки и принадлежал к одной из самых богатых семей города. Теперь Амелия и Тед жили в большом викторианском особняке в конце Мэйн-стрит и, кажется, жили дружно, хотя, возможно, все дело было в том, что Тед часто отлучался по делам, предоставляя жене развлекаться так, как ей больше нравилось.
Когда мы подъехали, нас уже ждали другие гостьи – четыре хорошо одетых дамы в кружевных платьях и украшенных перьями шляпках. Я сразу поняла, что они очень богаты, хотя и видела их впервые в жизни. Держались они, однако, настолько приветливо и доброжелательно, что я даже слегка растерялась. Амелия представила меня, потом назвала имена дам: мисс Кнапп и миссис Кобб были из Монпелье, а миссис Джиллспи приехала из Барре. Четвертую леди – совсем пожилую, с желтым высохшим лицом и крючковатым носом – звали миссис Уиллард, и она была из Берлингтона.
Когда мы подъехали, нас уже ждали другие гостьи – четыре хорошо одетых дамы в кружевных платьях и украшенных перьями шляпках. Я сразу поняла, что они очень богаты, хотя и видела их впервые в жизни. Держались они, однако, настолько приветливо и доброжелательно, что я даже слегка растерялась. Амелия представила меня, потом назвала имена дам: мисс Кнапп и миссис Кобб были из Монпелье, а миссис Джиллспи приехала из Барре. Четвертую леди – совсем пожилую, с желтым высохшим лицом и крючковатым носом – звали миссис Уиллард, и она была из Берлингтона.
«Мы очень рады познакомиться с вами, миссис Ши. Амелия так много о вас рассказывала!» – щебетали дамы, пока мы шли через роскошно обставленную гостиную в столовую, где был накрыт ланчеон: на застеленном накрахмаленной скатертью столе, на серебряных и фарфоровых блюдах лежали горы крошечных треугольных бутербродиков, стояли хрустальные салатницы с маринованными деликатесами и высокие бокалы с какой-то прозрачной желтоватой жидкостью, к поверхности которой поднимались тонкие цепочки перламутровых пузырьков. Как и в гостиной, на стенах столовой висели огромные картины в позолоченных рамах, а обои были очень красивого темно-синего цвета с узором из мелких золотых цветов.
«Вот как?» – только и сказала я и, сев за стол, стала накладывать себе на тарелку все, что мне передавали. Интересно, думала я, как только Амелии пришло в голову, что я смогу запросто общаться с такими важными леди? О чем я буду с ними говорить? И в лучшие времена мне было бы не по себе в таком блестящем обществе, а теперь… теперь мне и вовсе было не до болтовни. Больше всего на свете мне хотелось вернуться домой, чтобы продолжить поиски Герти.
«Ну да», – подтвердила мисс Кнапп, которая, похоже, была за столом самой младшей. На мой взгляд, ей едва ли исполнилось восемнадцать.
Я откусила кусочек сэндвича с цыпленком. Во рту у меня было сухо, поэтому жевать и, тем более, глотать, я могла с трудом. Отложив сэндвич, я подцепила вилкой кусочек маринованной свеклы, но она оказалась слишком острой, к тому же темно-красный маринад был слишком похож на свежую кровь.
«Не хотите ли чаю, миссис Ши?» – спросила миссис Кобб – полная женщина с круглым, румяным лицом.
Я подняла голову и увидела, что все женщины, включая Амелию, смотрят на меня.
Мне стало еще более неловко.
«Большое спасибо, – сказала я. – Но я, пожалуй, лучше…»
«Я хочу домой!» – вот, что хотелось мне сказать, но миссис Кобб уже наливала мне чай в красивую чашку из костяного фарфора.
«Нам рассказывала о вас не только миссис Ларкин, – проговорила она, явно продолжая начатый мисс Кнапп разговор. – Но и кое-кто еще… Не так ли, дамы?» – обратилась она к своим товаркам, и те согласно закивали.
«Боюсь, я не очень хорошо понимаю…» – проговорила я, опуская вилку на тарелку. Я не рассчитала движения: вилка звякнула слишком громко, и я почувствовала, что у меня начинают дрожать руки. Я была уверена, что эти богатые леди надо мной насмехаются. И зачем только Амелия притащила меня сюда?
Теперь заговорила миссис Уиллард. За столом она сидела напротив меня и вот уже несколько минут довольно беззастенчиво меня разглядывала.
«Вы только не волнуйтесь, милая, но… У нас есть для вас послание».
«Послание? – переспросила я, поднося к губам накрахмаленную салфетку. – От кого?».
«От вашей дочери. – Миссис Уиллард так и впилась в меня взглядом своих маленьких, острых глазок. – От Герти».
Я негромко ахнула и выронила салфетку.
«Вы… вы ее видели?» – Так вот куда отправилась моя Герти! К этим дамам! Но зачем?..
Миссис Кобб негромко хихикнула, и ее щеки порозовели еще больше.
«Слава Богу – нет, мы ее не видели, – сказала она. – Ду́хи никогда нам не показываются. Мы общаемся с ними несколько иначе».
«Но как же…»
«Ду́́хи могут проявлять себя по-разному, тетя, – мягко произнесла Амелия, и я с благодарностью взглянула не нее. – Наш спиритический кружок собирается примерно раз в месяц. Обычно мы усаживаемся вокруг стола и просим духов, которые к нам расположены, присоединиться к нам. Но иногда мы вызываем вполне определенный дух…»
«Но как они с вами разговаривают?» – спросила я.
«Чаще всего духи стучат по столу, за которым мы сидим. Один удар означает “да”, два – “нет”.»
Услышав эти слова, я невольно вздрогнула. Только вчера я разговаривала с Герти с помощью именно такой нехитрой азбуки.
«Иногда духи разговаривают с нами через миссис Уиллард, – продолжала объяснять Амелия. – Она – медиум, и очень одаренный».
«Медиум?» – Я посмотрела на старуху с крючковатым носом, которая не сводила с меня глаз.
«Мертвые разговаривают со мной. Я слышу их голоса с детства», – проговорила миссис Уиллард. Ее темные, почти черные глаза обладали почти гипнотической силой, они прожигали меня насквозь. Под их взглядом у меня начинала кружиться голова, во рту снова пересохло, и я поспешно поднесла к губам бокал с прозрачным вином, которое оказалось до приторности сладким.
«Вот что велела передать вам ваша Герти, – сказала миссис Уиллард. – “Голубая собака шлет привет”».
Я невольно ахнула и прижала ладонь к губам.
Миссис Уиллард, внимательно следившая за моей реакцией, удовлетворенно кивнула.
«Еще она сказала: то, что вы делаете – вы делаете неправильно. Герти это не нравится». – Ее собственные глаза стали сердитыми, но я уже не обращала на лицо старухи никакого внимания. В ее словах, в том, как она их произнесла, я узнала интонацию Герти и почувствовала, как стул, на котором я сидела, покачнулся. В панике я поставила бокал на стол, он опрокинулся, и я, вскочив, попыталась вытереть лужу салфеткой, но покачнулась и едва не задела чайник. В глазах у меня потемнело, воздуха не хватало, а по спине ручьями стекал пот.
«Что с тобой, тетя?! Ты так побледнела! Тебе нехорошо?..» – услышала я встревоженный голос Амелии.
«Я… Можно мне воды?» – пробормотала я слабым голосом.
«Ну конечно! Я сейчас… Миссис Джиллспи, помогите, пожалуйста, тете Саре сесть».
Чьи-то руки подхватили меня и усадили обратно на стул, который, к счастью, больше не качался, но накренился так сильно, что я все время с него сползала. Потом я увидела перед собой встревоженное лицо Амелии. В одной руке она держала стакан с водой, а другой протирала мне лоб влажной салфеткой.
«Я… я что-то плохо себя чувствую, – прошептала я и выпила несколько глотков воды. – Отвези меня поскорее домой, ладно?»
«Конечно, отвезу. Ты только не спеши, тетя, я сейчас тебе помогу… вот так…» – Поддерживая меня под руку, Амелия помогла мне подняться и, извинившись перед дамами, повела к выходу.
Оказавшись на улице, я несколько раз глубоко вдохнула холодный свежий воздух. Головокружение почти сразу прошло, и я почувствовала себя настолько бодрой, что сумела сделать несколько шагов по направлению к экипажу. Увы, взобраться на сиденье сил у меня не хватило, и Амелии пришлось меня подсадить. Откинувшись на мягкую спинку, я с удивлением заметила, что солнце все еще стоит довольно высоко – похоже, в гостях я пробыла совсем недолго.
«Ты уж прости, что я так тебя подвела, – сказала я. – Но мне действительно стало немного нехорошо».
«Нет, тетя Сара, это я виновата, – ответила Амелия. – Наверное, ты еще не совсем поправилась, и подобные прогулки тебе пока не под силу».
«Наверное». – Оглянувшись, я увидела, что все четыре гостьи высыпали на крыльцо и машут нам на прощание руками. Лица у них были озабоченные; похоже, они всерьез за меня беспокоились. Я хотела помахать им в ответ, но и на это у меня не хватило сил.
Пока мы ехали в обратную сторону по Мэйн-стрит, я увидела немало знакомых. Эйб Кашинг вышел из своего универсального магазина и почтительно приподнял шляпу. Салли Гони, вытиравшая столы в ресторане гостиницы, выпрямилась и глядела на нас сквозь витрину, сурово сжав губы. Эрвин Джемисон тоже смотрел на меня в окно своей лавки с противоположной стороны улицы. Наткнувшись на мой взгляд, он поспешно отвернулся и даже отошел от окна, сделав вид, будто перекладывает что-то на прилавке, но я знала, что все они думают: «Бедная Сара Ши! Она совсем свихнулась от горя!»
Когда мы вернулись на ферму, Амелия чуть не силой уложила меня в постель и предложила разыскать Мартина.
«Он, наверное, снова отправился на охоту, так что ты все равно его не найдешь, – сказала я. – К тому же, в этом нет никакой необходимости – мне уже намного лучше. Вот отдохну немного, и вечером снова буду в полном порядке».
Должно быть, я действительно выглядела неплохо. Амелия, во всяком случае, не стала настаивать и скоро уехала. Убедившись, что она не вернется, я выскочила из постели и снова обыскала дом от чердака до подвала. «То, что ты делаешь – ты делаешь неправильно», – сказала мне Герти через старуху Уиллард, но я понятия не имела, что она могла иметь в виду. В чем была моя ошибка? Что именно не понравилось моей Герти?