Однако, оказавшись перед компьютером рядом с опытным профессионалом, женщина занервничала. То ей казалось, что брови у неизвестного мужчины были чуть более выгнуты, то глаза у этого человека были «не совсем такой» формы. А иногда Татьяна, прикусив губу, говорила, что фоторобот никуда не годится и нужно все делать заново.
Виктор Поздняков, тридцатилетний старший лейтенант, помогавший Татьяне составлять фоторобот, несмотря на свою молодость, уже несколько лет работал в этом отделе. Он повидал и не таких, как эта молодая мама, посетителей и в отличие от нее понимал, что составление фоторобота – работа кропотливая и за пять минут никогда не делается.
Виктор, как мог, пытался успокоить разволновавшуюся Татьяну, а Крячко изо всех сил помогал ему. В первую очередь тем, что стоял в стороне и в процесс созидания практически не вмешивался. Лишь изредка Станислав ободряюще улыбался женщине да иногда говорил пару успокаивающих слов.
– Ну вот, кажется, все, – вздохнула наконец с облегчением Татьяна после почти часа работы.
– Вы уверены? – поинтересовался у нее Поздняков. – Мы можем попробовать поэкспериментировать с фотороботом еще немного.
– Нет, спасибо! Если будем продолжать дальше, я еще больше запутаюсь, – покачала головой молодая мама. – В ширине лба и форме подбородка я несколько сомневаюсь, а все остальное действительно очень похоже. Больше я помочь вам ничем не могу.
– Что ж, остается только сказать вам спасибо, – поблагодарил женщину Крячко. – Вы нам очень сильно помогли!
– Вы отвезете меня обратно? – Татьяна просяще посмотрела на Станислава. – А то я и так задержалась. Волнуюсь за Алешку…
– Конечно, мэм. О чем речь! – Крячко отвесил женщине галантный полупоклон. – У вас билет оплачен в оба конца. Кстати, с моей стороны было бы подло не вознаградить вас за ваш труд и потраченное время. Что вы скажете, если за причиненные вам неудобства я накормлю вас отменным ужином в каком-нибудь тихом ресторанчике?
– Ой, я даже не знаю, – зарделась Татьяна. – Надо с Алешкой будет что-то решить…
Поздняков, видя демарш Станислава, прикрыл рот ладонью и отвернулся в сторону, стараясь не рассмеяться. Женщина бросила на него удивленный взгляд, покраснела еще больше и вдруг решительно заявила:
– Конечно. А почему бы и нет?!
Крячко попросил Татьяну подождать его около машины. Нужно было еще распечатать на лазерном принтере несколько экземпляров только что созданного фоторобота и прихватить их с собой. Женщина согласно кивнула, взяла со стола подписанный пропуск и вышла из кабинета, плотно прикрыв за собой дверь. Станислав повернулся к Позднякову.
– Витечка, друг мой, – ласково проговорил он, наклоняясь к компьютерщику и гладя его по голове. – Скажи спасибо, гад, что твой смешок ее только подзадорил. Иначе я бы тебе голову отвернул. Словно лампочку из патрона!..
Поздняков сначала состроил испуганную физиономию, а затем, все же не выдержав, громко расхохотался, за что и получил от Крячко подзатыльник. Минут пять они распечатывали экземпляры фоторобота. А затем Станислав, сказав Позднякову, что если все пройдет нормально, то он поставит ему бутылку «Столичной», взял распечатки и вышел из кабинета.
Всю дорогу до Армянского переулка Крячко развлекал Татьяну разговорами, совершенно очаровав молодую одинокую маму. Если бы Станислава кто-нибудь в это время спросил, зачем ему это нужно, он бы, наверное, просто пожал плечами и ответил что-нибудь вроде: «А почему бы и нет?» Просто Крячко в обществе таких женщин молодел душой и отвлекался от «нервотрепной» работы.
Все три старушки в полном составе по-прежнему восседали на скамейке. Только теперь они вслед за августовским солнцем переместились на другой ее конец. Бабушки дружно повернули головы в сторону «Мерседеса», въехавшего во двор. И после появления из машины Станислава и Татьяны их лица перекосило, словно старушки одновременно откусили по половинке лимона. Крячко усмехнулся и подвел женщину к скамейке. Молодая мама сразу устремилась к своему сыну, а Станислав подошел к старушкам.
– Это на какие шиши ты, сынок, машину такую приобрел? – ехидно поинтересовалась у Крячко толстая. – У нас, никак, милиционерам стали миллионы платить?
– Это не моя. Служебная, – соврал Станислав. – Мне на такую и за десять лет не заработать. Даже если не есть и за свет не платить…
Ему страшно хотелось послать всех трех бабушек еще дальше, чем утром Гурова, но Крячко сдержался. Он подозревал, что кто-нибудь из троих старушек так же мог видеть неизвестного мужчину, выходившего или входившего в подъезд Горохова. Может быть, они даже что-нибудь знают о нем. И хотя последнее предположение было маловероятно, но все же было бы глупо поссориться с местными «блюстителями нравственности» прежде, чем удастся что-нибудь узнать у них. Станислав присел на краешек скамейки.
– А скажите, – повернулся он к бабушкам, – вы вчера утром тоже тут сидели?
– Мы с Митрофановной тут были. А Иринка, – рыжая кивнула на смуглолицую, – в собес бегала. Только в обед вернулась. Да и то сразу убежала новости смотреть. А что опять случилось-то?
– Вы утром не видели этого человека у подъезда Горохова? – Крячко протянул им распечатку с физиономией неизвестного.
Все три старушки, даже смуглолицая, которой вчера здесь не было, склонились над листком. Несколько секунд бабушки внимательно и с нескрываемым любопытством рассматривали изображение, а затем Митрофановна спросила:
– Так это и есть фоторобот? Смотри-ка, как с живого сделали!
– А по телевизору все время показывают, будто от руки нарисовали, – мрачно согласилась с ней смуглолицая. – А тут прямо портрет какой-то.
– Так вы видели этого человека? – нетерпеливо переспросил Крячко.
– Подожди-ка, Митрофановна, – рыжая притянула фоторобот прямо к своему носу. – Это не тот новенький, что в четвертый подъезд неделю назад въехал?
– А похож! – с видом мрачной решимости согласилась с ней смуглолицая. – Точно он. Только толстоватым выглядит.
– Кто такой? – поинтересовался Станислав, чувствуя, что второй раз за день хватает удачу за хвост.
Старушки заговорили почти одновременно. Причем получалось это у них настолько слаженно, что они не только не перебивали друг друга, но их голоса звучали так, словно это говорил один человек, но разными голосами и с разной интонацией. У рыжей пискляво и издевательски, у Митрофановны – гневно и поучающе, а у смуглолицей – мрачно и зло.
Оказалось, что около недели назад Дементьевы, что жили в четвертом подъезде, обменяли свою однокомнатную квартиру на трехкомнатную в другом районе, доплатив за это, естественно, изрядную сумму.
– В долларах, – утверждала Митрофановна. – Откуда у людей только деньги берутся? Воры одни кругом!
В их бывшую квартиру въехал новый жилец. Мебели он привез совсем немного. Да и вселялся он один. Хотя смуглолицая заметила среди тюков женские и детские вещи, но с тех пор ни женщина, ни ребенок в его квартире не появились. Более того, новый жилец был страшно нелюдимым. С соседями не общался, на вопросы старушек отвечал коротко и даже – боже, какой ужас! – в довольно резкой форме попросил рыжую оставить его в покое и не лезть в его жизнь.
– В общем, подозрительный тип, – мрачно подвела итог смуглолицая. – И глаза у него какие-то мутные. Будто чумной всегда ходит!
– Наркоман, наверное, – подсказала рыжая. – Так это он убил Горохова?
– И неудивительно, – рявкнула Митрофановна. – Такой что хочешь сделает. Хотя лично мне Горохова не жалко. Была бы помоложе, сама бы убила.
– А что же он вам плохого сделал? – удивился Станислав. – Телевизор из квартиры спер?
– Хуже, – совершенно серьезно ответила толстуха. – Он людей обворовывает. И за их счет харю себе наел. И жена у него пешком даже в сортир не ходит. Все на машине, капиталисты проклятые!
– А мы сейчас все капиталисты, – усмехнулся Станислав и, не дожидаясь новой волны возмущения, поднялся со скамейки. – Спасибо за помощь. Надеюсь, больше не увидимся!
– Так, значит, этот человек у нас в доме живет? – взяв сына на руки, испуганно спросила Крячко Татьяна. – Он действительно убийца?
– Ничего точно утверждать не могу, – покачал головой Станислав. – Хотя настоятельно посоветую вам идти домой и в течение ближайшего часа не выходить на улицу. Кстати, у вас есть дома телефон?
– Да, – пугаясь еще больше, кивнула Татьяна, а ее сын снова швырнул в Крячко зажатым в кулачке песком. На этот раз попал!
– Алешка, прекрати сейчас же! – закричала на него мама и повернулась к Станиславу: – Извините, пожалуйста. Пойдемте, я вам куртку почищу!
– Не стоит беспокоиться, – ободряюще улыбнулся Крячко, стряхивая с джинсовки песок. – Так пойдем? Позвоним?..
Сотовый телефон в машине Гурова трезвонил не переставая. Сыщик не спеша подошел к «Пежо» и отключил сигнализацию. Гуров не торопился поднимать трубку. Конечно, это мог быть кто угодно и с любыми вестями, вплоть до объявления третьей мировой войны, но сыщику казалось, что звонит Орлов с требованием очередного отчета. Ведь именно генерал в последнее время был единственным, кто звонил Гурову на сотовый.
– Не стоит беспокоиться, – ободряюще улыбнулся Крячко, стряхивая с джинсовки песок. – Так пойдем? Позвоним?..
Сотовый телефон в машине Гурова трезвонил не переставая. Сыщик не спеша подошел к «Пежо» и отключил сигнализацию. Гуров не торопился поднимать трубку. Конечно, это мог быть кто угодно и с любыми вестями, вплоть до объявления третьей мировой войны, но сыщику казалось, что звонит Орлов с требованием очередного отчета. Ведь именно генерал в последнее время был единственным, кто звонил Гурову на сотовый.
– Лева, где тебя черти носят? – Услышав в трубке голос Крячко, сыщик не особенно удивился. После утренних фантазий от Станислава можно было ожидать чего угодно. Вплоть до поимки убийцы. – Я тебе трубку цепью на шею когда-нибудь прикую! – продолжал возмущаться Крячко. – Битый час тебе звоню, и никакого ответа. Трудно, что ли, сотовый в карман положить? Надорвешься? Обессилел совсем? Или ленишься?
– Что выросло, то выросло, – спокойно парировал сыщик. – Что у тебя там случилось?
– В рулетку миллион выиграл. Теперь не знаю, как вагон фишек из казино вывезти, – огрызнулся Станислав и добавил: – Похоже, мы нашли убийцу…
Пока Крячко рассказывал все, что сумел узнать за сегодняшний день, Гуров анализировал эту информацию, сравнивая ее со своей. Собственно говоря, особых противоречий между ними не существовало. И ссора Горохова с Вяхиревым недельной давности вполне укладывалась в эту общую картину.
Владелец «Новостроя» и мафиозный посредник вполне мог начать готовить убийство банкира заранее. И хотя в информации Станислава было несколько мелких неувязок, в целом все было вполне реалистично. За одним исключением – слишком просто все произошло. Вывод из этого можно было сделать легко. Либо Станислав вытянул пустышку, либо неизвестного сегодня же уберут. Если уже не убрали. А это означало, что действовать нужно быстро. Без промедления.
– Дуй сюда, Лева, – закончил тем временем Крячко свой рассказ. – Я уже группу захвата вызвал. О подробностях можно и позже поговорить. Ты где?
– На Чаплыгина. Тут недалеко, – ответил сыщик. – Минут через пятнадцать буду. Ты глаз с этого подъезда не спускай! Как бы нашего клиента не шлепнули раньше времени.
– Без тебя знаю! – огрызнулся Станислав. – Давай подъезжай. Как раз и ОМОН к тому времени появится.
Гуров сделал то, чем, как правило, старался не злоупотреблять. Сыщик вытащил из отделения для перчаток проблесковый маячок на магните и прикрепил его на крышу автомобиля. Запустив мотор, Гуров с места придал «Пежо» максимальную скорость и помчался по Москве, не обращая внимания на светофоры и почти не отпуская клаксон.
Сыщик добрался до дома Горохова почти одновременно с группой захвата. Подъезжая к дому в Армянском переулке, он снял с крыши маячок и тихо закатил машину во двор, стараясь привлекать к себе как можно меньше внимания.
Тренированные омоновцы поступили точно так же. Но оставили машину не в начале двора, как Гуров, а подъехали на «Газели» без опознавательных знаков прямо к четвертому подъезду, где их ждал Крячко. Подогнав машину почти к дверям, бойцы группы захвата следом за Станиславом и Гуровым взлетели на четвертый этаж к квартире неизвестного. Потом оттеснили обоих сыщиков в сторону и заняли боевые позиции.
Дверь в квартиру неизвестного оказалась запертой. Командир группы захвата вопросительно посмотрел на Гурова. Мол, что делать – звонить или ломать? Сыщик знаком приказал ломать дверь. И так же знаком пояснил, что неизвестный мог видеть, как они входили в подъезд. Тогда он может начать стрелять. Командир группы кивнул головой и приказал бойцам ломать дверь. От мощного удара врезной замок вылетел и дверь распахнулась настежь.
– Милиция! – закричал один из омоновцев, врываясь первым в квартиру. – Всем на пол! Руки за голову и не двигаться!..
ГЛАВА ПЯТАЯ
– Может быть, все же объясните, что происходит? – поинтересовался неизвестный мужчина лет сорока трех, лежа на полу под дулами автоматов группы захвата. – Это что, новый способ приходить в гости? В конце концов, что вам нужно? Вы меня до смерти напугали!
Гуров и Крячко вошли в квартиру следом за командиром группы захвата. В единственной комнате, заполненной омоновцами, едва осталось место, чтобы они могли протиснуться к открытому окну. Станислав посмотрел вниз и сел на подоконник, удивленно глядя сверху на лежащего подозреваемого. А Гуров подошел к столу, заваленному всевозможными вещами.
В квартире неизвестного царил жуткий беспорядок. Одного взгляда на окружающую обстановку было достаточно, чтобы понять, насколько редко здесь бывает хозяин. Вещи, внесенные в дом после переезда, по большей части валялись там, где их оставили грузчики. Почти ничего не было разложено по местам. Лишь софа в углу была свободна от домашнего скарба и застелена давно не стиранной простыней.
– Так что все-таки происходит? – не успокаивался неизвестный. – Если вы из милиции, то покажите ваши удостоверения…
Бойцы группы захвата дружно захохотали. Действительно, подозреваемый в убийстве выглядел смешно. И не только оттого, что, лежа на полу, с руками, закинутыми за голову, требовал предъявить документы. А еще и оттого, что даже близорукому человеку трудно спутать ОМОН, облаченный в боевую экипировку, с кем-нибудь еще. Особенно после такого представления!
– Отставить! – рявкнул на своих бойцов командир группы. – Что прикажете с ним делать, господин полковник?
– Поднимите на ноги. И отошлите нескольких своих людей, – усмехнулся Гуров. – А то тут и яблоку негде упасть.
После приказа своего командира омоновцы потянулись к выходу. В комнате остались лишь двое из них да сам офицер. Задержанный поднялся с пола и посмотрел по сторонам, словно надеясь проснуться и понять, что вторжение ему только приснилось. Однако Крячко на подоконнике, Гурова за столом и бойцов ОМОНа у дверей было трудно назвать нереальными.
– Вы имеете право хранить молчание. Все, что вы сейчас скажете, может быть использовано против вас, – ехидно процитировал Крячко фразу из американских полицейских боевиков. И от себя добавил: – Однако если вы вздумаете молчать, то тогда против вас используют резиновые дубинки. Они, знаете ли, следов не оставляют. А теперь решайтесь! Вам выбирать…
– Да что вам нужно от меня? – возмутился задержанный. – Я буду жаловаться…
– У-у-у! – протянул Станислав. – Первая буква угадана неверно. Не с жалоб нужно было начинать.
– Ваши документы, пожалуйста. – Гуров строго посмотрел на друга. Паясничанье Крячко казалось ему несколько неуместным.
– Да что случилось-то? – не унимался мужчина. – Объясните мне, в конце-то концов!
Гуров встал из-за стола и подошел вплотную к мужчине. Тот был на голову ниже сыщика. К тому же и весил на несколько килограммов меньше. Однако не это заставило его сжаться. В глазах сыщика он увидел холодное равнодушие. И понял, что этому человеку все равно, что с ним будет. Казалось, Гуров говорил: «Виноват – накажем. Невиновен – отпустим. Но делать тебе придется то, что мы от тебя просим».
– Я вам не советую с нами препираться, – совершенно спокойно проговорил сыщик. Но от этого спокойствия вся спина неизвестного покрылась липким потом. – Пока вопросы задаем мы. Хотите вы того или нет, но отвечать на них придется. И чтобы не создавать эксцессов, постарайтесь по возможности быть более откровенным и исполнительным. Вы меня поняли?
Неизвестный ничего не ответил. Он лишь пожал плечами и шире расправил плечи. Гуров понимал, что это лишь хорошая мина при плохой игре. Мужчина был напуган, но старался этого не показывать. Хотя его испуг отнюдь не был доказательством того, что это именно он и есть убийца Горохова.
– Скажите, где находятся ваши документы, пожалуйста, – повторил свою просьбу сыщик, глядя неизвестному прямо в глаза.
– Пожалуйста, – усмехнулся неизвестный и попытался залезть рукой в ящик письменного стола.
– Стоять! – закричал омоновец, в одно мгновение оказываясь рядом с неизвестным. – Руки за голову!
Неизвестный отшатнулся от стола, словно получив сильную оплеуху. Он попытался обернуться к Гурову, но боец группы захвата отшвырнул его лицом к стене и заставил поднять руки. Неизвестный застыл, боясь даже пошевельнуться.
– Теперь видишь, что бывает с непослушными мальчиками? – поинтересовался Станислав, поднимаясь с подоконника и подходя к письменному столу. – Тебе же велели показать, а не лезть туда руками. Мы и сами можем взять. А в следующий раз, если не будешь слушать, что тебе говорят, будешь сидеть в наручниках.
– Можете повернуться и опустить руки, – сказал Гуров неизвестному, и омоновец, не опуская автомата, осторожно отошел к двери. – У вас там мог быть пистолет. А нам перестрелка ни к чему.