«Роллс-ройс» подъехал к главным воротам школы Святого Беды, и шофер выскочил наружу, чтобы открыть заднюю дверцу. Несколько пар глаз обратились в их сторону — одни с восхищением, другие с завистью.
Такое внимание явно пришлось не по душе Джайлзу, и он поспешно отошел прочь, открещиваясь как от шофера, так и от родителей. Мать бросилась за ним, нагнулась и подтянула ему носки, а затем напоследок тщательно осмотрела его ногти. Хьюго тем временем разглядывал лица бессчетных детей, гадая, удастся ли ему с ходу узнать одного, которого никогда прежде не видел.
И тут он заметил мальчика, в одиночестве поднимавшегося по склону — его не провожали ни отец, ни мать. Скользнув взглядом, он увидел женщину, не отводившую от ребенка глаз, — женщину, которую он уже не сможет забыть. Должно быть, оба они сейчас гадали, одного или двоих его сыновей ожидает первый учебный день в школе Святого Беды.
Когда Джайлз подхватил ветряную оспу и ему пришлось остаться на несколько дней в изоляторе, его отец понял: похоже, выпала возможность доказать, что Гарри Клифтон не приходится ему сыном. Он не сказал Элизабет, что собирается навестить Джайлза, пока тот болеет, поскольку не хотел, чтобы она путалась под ногами, когда он задаст старшей медсестре с виду безобидный вопрос.
Разобравшись с утренней почтой, Хьюго известил мисс Поттс, что заглянет в школу Святого Беды проведать сына и его не стоит ждать раньше чем через пару часов. Он доехал до города и оставил машину перед домом Фробишера. Где расположен изолятор, он помнил даже слишком хорошо, поскольку за время учебы в школе Святого Беды часто туда попадал.
Джайлз сидел на постели, ожидая, пока ему измерят температуру. При виде Хьюго лицо мальчика засияло радостью.
Стоявшая у его кровати старшая медсестра взглянула на показания термометра.
— Упала до девяноста девяти [34]. Поставим вас на ноги к первому уроку в понедельник, молодой человек, — объявила она, встряхнув градусник. — Теперь я вас оставлю, мистер Баррингтон, побудьте с сыном.
— Благодарю вас, — отозвался Хьюго. — Я смогу побеседовать с вами перед уходом?
— Конечно, мистер Баррингтон. Я буду у себя в кабинете.
— Ты не выглядишь тяжелобольным, Джайлз, — заметил Хьюго, как только сестра вышла из палаты.
— Да я в порядке, папа. Честно говоря, я надеялся, что она выпустит меня утром в субботу, к футбольному матчу.
— Я поговорю с ней перед уходом.
— Спасибо, папа.
— Итак, как продвигается учеба?
— Неплохо, — сообщил Джайлз. — Но это только потому, что я общаюсь с парой самых умных ребят в классе.
— И кто же они? — осведомился отец, страшась ответа.
— Один — это Дикинс, он вообще умнее всех в школе. По правде сказать, остальные ребята с ним даже не разговаривают, поскольку считают его зубрилой. Но лучший мой друг — Гарри Клифтон. Он тоже очень умен, но не настолько, как Дикинс. Возможно, ты слышал, как он поет в хоре. Уверен, он тебе понравится.
— Но разве Клифтон не сын грузчика?
— Да, и он этого не скрывает, совсем как дедушка. Но ты-то откуда об этом знаешь, папа?
— По-моему, Клифтон когда-то работал на компанию, — пояснил Хьюго, немедленно пожалев о своих словах.
— Должно быть, это было еще до тебя, — заявил Джайлз, — потому что его отец погиб на войне.
— Кто тебе это сказал?
— Мама Гарри. Она официантка в отеле «Рояль». Мы отмечали там день его рождения.
Хьюго хотел спросить, когда у Клифтона день рождения, но побоялся, что сына удивит такое внимание к его другу.
— Твоя мать передает тебе привет, — сообщил он взамен. — Кажется, они с Эммой собираются навестить тебя позже на этой неделе.
— Тьфу ты. Только этого мне и не хватало, — буркнул Джайлз. — Ветрянка и визит моей ужасной сестрицы.
— Не так уж она плоха, — рассмеялся отец.
— Хуже не бывает, — заявил Джайлз. — И непохоже, чтобы из Грэйс вышло что-нибудь стоящее. Им обязательно ехать на отдых с нами, папа?
— Да, разумеется, обязательно.
— Я вот подумал — а можно, Гарри Клифтон поедет с нами в Тоскану этим летом? Он никогда не был за границей.
— Нет, — отрезал Хьюго с излишней жесткостью. — Отдыхают с родными, не следует тратить это время на посторонних.
— Но он не посторонний, — возразил ему сын. — Он мой лучший друг.
— Нет, — повторил Хьюго, — и вопрос на этом закрыт.
Джайлз огорчился.
— Так что бы ты хотел получить на день рождения, сынок? — поспешно сменил тему отец.
— Новый радиоприемник, — без запинки ответил Джайлз. — Фирма называется «Робертс рэйдио».
— А вам разрешено держать радиоприемники в школе?
— Да, — заверил его Джайлз, — но включать их можно только по выходным. Если будешь слушать радио после отбоя или в учебный день и тебя поймают, приемник отберут.
— Я подумаю. Ты приедешь домой праздновать?
— Да, но только на чай. Мне нужно будет вернуться в школу к началу подготовки.
— Тогда я постараюсь заглянуть тоже, — пообещал Хьюго. — А теперь мне пора. Я хотел перед уходом еще побеседовать с медсестрой.
— Не забудь у нее попросить, чтобы отпустила меня в субботу утром, — напомнил Джайлз.
Отец вышел из палаты, чтобы заняться главным, ради чего приехал.
— Я очень рада, что вы навестили сына, мистер Баррингтон. Это поднимет ему настроение, — заметила старшая медсестра, когда он зашел к ней в кабинет. — Но, вы сами видели, он уже почти полностью здоров.
— Да, и надеется, что вы отпустите его в субботу утром, чтобы он смог сыграть в футбол.
— Конечно, почему бы и нет, — согласилась та. — Но вы хотели поговорить о чем-то еще?
— Да. Как вам известно, Джайлз — дальтоник. Я хотел спросить, не создает ли это ему лишних затруднений.
— Ничего такого, о чем бы я знала, — заверила его сестра. — Это не мешает ему посылать красный мяч через зеленое поле так, чтобы тот пересек белую черту.
Баррингтон рассмеялся.
— Когда я учился в школе Святого Беды, — перешел он к следующей заготовленной заранее фразе, — меня дразнили, потому что я единственный из ребят страдал дальтонизмом.
— Позвольте мне вас заверить, — сообщила сестра, — что Джайлза никто не дразнит. И в любом случае его лучший друг тоже дальтоник.
По дороге обратно в контору Хьюго размышлял о том, что ему следует действовать, пока ситуация не вышла из-под контроля. Он решил еще раз побеседовать с полковником Данверсом.
Вернувшись в свой кабинет, он велел мисс Поттс никого не впускать. Подождал, когда она закроет дверь, и взялся за телефонную трубку. Несколько мгновений спустя главный констебль ответил на звонок.
— Это Хьюго Баррингтон, полковник.
— Как поживаете, друг мой? — осведомился тот.
— У меня все хорошо, сэр. Я хотел узнать, не могли бы вы дать мне совет по личному вопросу.
— Выкладывайте, старина.
— Я ищу нового начальника охраны и подумал, что, возможно, вы могли бы мне кого-нибудь порекомендовать.
— Собственно говоря, у меня есть на примете человек, который мог бы вам подойти, но я не уверен, свободен ли он сейчас. Я выясню и сразу с вами свяжусь.
Главный констебль оказался верен своему слову и перезвонил уже на следующее утро.
— Человек, о котором я говорил, сейчас работает неполный день, но как раз ищет что-нибудь постоянное.
— Что вы о нем скажете? — спросил Хьюго.
— В полиции он далеко бы пошел, но ему пришлось подать в отставку после тяжелого ранения — он пытался задержать грабителя во время налета на «Мидленд Банк». Возможно, вы помните эту историю. Она попала во все газеты. На мой взгляд, лучшего кандидата на пост начальника охраны вам не найти, и, откровенно говоря, считайте, что вам повезло, если вы его заполучите. Ну как, интересно? Тогда я вкратце расскажу о деталях.
Баррингтон позвонил Дереку Митчеллу из дома, поскольку не хотел, чтобы мисс Поттс узнала, что он затеял. Он договорился встретиться с бывшим полицейским в отеле «Рояль» в шесть вечера в понедельник, после того как миссис Клифтон уйдет с работы и «Пальмовый дворик» опустеет.
Хьюго прибыл за несколько минут до назначенного времени и направился прямиком к столику в дальнем конце зала, на который в обычных обстоятельствах и не взглянул бы. Он занял место за колонной, где, как он знал, их с Митчеллом никто не увидит и не подслушает. Ожидая, он повторял в уме перечень вопросов, ответы на которые ему необходимо было узнать, если он собирался довериться совершеннейшему незнакомцу.
Без трех минут шесть высокий, хорошо сложенный мужчина с военной выправкой прошел во вращающуюся дверь. Его темно-синий пиджак, серые фланелевые брюки, короткая стрижка и отполированные до блеска туфли выдавали крайне упорядоченный образ жизни.
Хьюго привстал и поднял руку, словно подзывал официанта. Митчелл неторопливо пересек зал, даже не пытаясь скрыть легкую хромоту — последствие ранения, из-за которого, по словам Данверса, ему и пришлось уйти из полиции.
Баррингтону вспомнилось его последнее столкновение с полицейским, но на сей раз задавать вопросы намеревался он сам.
— Добрый вечер, сэр.
— Добрый вечер, Митчелл, — отозвался Хьюго, пожимая ему руку.
Когда Митчелл сел, Баррингтон рассмотрел вблизи его сломанный нос и деформированные уши и вспомнил замечание полковника Данверса, что раньше тот играл во второй линии за бристольскую команду регби.
— Позвольте мне предупредить вас с самого начала, Митчелл, — заявил Хьюго, не тратя времени даром, — то, что я хочу с вами обсудить, — строго конфиденциально и должно остаться между нами.
Митчелл кивнул.
— По сути, дело настолько конфиденциальное, что даже полковник Данверс не представляет истинной причины, по которой мне понадобилось с вами встретиться, ибо я не ищу нового начальника для своей службы безопасности.
Сохраняя непроницаемое выражение лица, Митчелл слушал, что еще скажет ему Хьюго.
— Мне нужен человек, который согласится поработать частным детективом. Единственной его задачей будет докладывать мне ежемесячно о деятельности женщины, которая проживает в этом городе и, кстати, работает в этом отеле.
— Я понимаю, сэр.
— Я хочу знать обо всем, чем она занимается, в профессиональном или личном плане, каким бы несущественным это ни казалось. Она ни в коем случае — подчеркиваю: ни в коем случае — не должна узнать о вашем интересе к ней. Итак, прежде чем я сообщу вам ее имя, считаете ли вы, что способны справиться с подобным заданием?
— Такие дела легкими не бывают, — ответил Митчелл, — но и невыполнимыми тоже. В юности, будучи сержантом полиции, я участвовал в тайной операции, благодаря которой некий исключительно отталкивающий субъект отправился за решетку на шестнадцать лет. Войди он сейчас в этот отель, я уверен, он бы меня не узнал.
Хьюго впервые улыбнулся.
— Прежде чем я углублюсь в подробности, — продолжил он, — мне нужно знать, готовы ли вы взяться за подобное задание?
— Это зависит от нескольких вещей, сэр.
— А именно?
— Будет ли это занятием на полный день, поскольку в настоящее время я работаю ночным охранником в банке.
— Завтра же подайте в отставку, — потребовал Хьюго. — Я не хочу, чтобы вы одновременно работали на кого-то еще.
— И каковы же часы работы?
— На ваше усмотрение.
— А моя зарплата?
— Я буду платить вам восемь фунтов в неделю, за месяц вперед, а также покрою все ваши разумные расходы.
Митчелл кивнул:
— Если позволите посоветовать, сэр, то, может, вам стоит производить все выплаты наличными, чтобы ничего нельзя было проследить по бумагам?
— Звучит здраво, — признал Хьюго, уже и сам решивший поступать именно так.
— И вы предпочтете получать ежемесячные доклады в письменном виде или лично?
— Лично. Я не хочу, чтобы на бумагу попало лишнее.
— Тогда нам следует встречаться в разных местах и в разные дни недели. Нас увидят в худшем случае однократно.
— Меня это вполне устроит, — согласился Хьюго.
— Когда вы хотели бы, чтобы я приступил, сэр?
— Вы уже приступили полчаса назад, — сообщил Баррингтон.
Он достал из внутреннего кармана листок бумаги и конверт, где лежали тридцать два фунта, и протянул их Митчеллу.
Тот несколько мгновений рассматривал имя и адрес, написанные на листке, и вернул новому хозяину.
— Мне понадобится ваш личный номер, сэр, и еще нужно знать, где и когда с вами можно связаться.
— В любой день в моем кабинете между пятью и шестью вечера, — сообщил Хьюго. — Дома ищите меня только в случае крайней необходимости, — добавил он, доставая ручку.
— Просто назовите номер, сэр, записывать не стоит.
23
— Вы будете на дне рождения мастера Джайлза? — спросила мисс Поттс.
Хьюго заглянул в ежедневник.
«Джайлз, день рождения, 12 лет, 15:00», — гласила четкая надпись наверху страницы.
— Мне хватит времени заехать за подарком по пути домой?
Мисс Поттс вышла из кабинета и мгновением позже вернулась с большим свертком, обернутым блестящей красной бумагой и перевязанным ленточкой.
— Что это? — спросил Хьюго.
— Радиоприемник от «Робертс», тот самый, о котором он просил, когда вы навещали его в изоляторе в прошлом месяце.
— Спасибо, мисс Поттс, — сказал Хьюго и глянул на часы. — Надо успеть к моменту, когда он будет разрезать торт.
Мисс Поттс положила ему в портфель толстую папку.
— Предварительные заметки к завтрашнему заседанию совета директоров, — пояснила она, прежде чем он успел задать вопрос. — Вы сможете просмотреть их после того, как мастер Джайлз вернется в школу, и вам не понадобится возвращаться сюда вечером.
— Спасибо, мисс Поттс, — повторил Хьюго. — Вы все предусмотрели.
Проезжая по городу, он невольно обратил внимание на то, насколько больше стало машин на шоссе по сравнению с прошлым годом. Пассажиры начали куда осторожнее переходить дорогу с тех пор, как правительство повысило скоростное ограничение до тридцати миль в час. Лошадь встала на дыбы, когда Хьюго пронесся мимо хэнсомовского кеба. Ему было любопытно, как долго они еще рассчитывают продержаться теперь, когда городской совет разрешил первые таксомоторы.
Выехав из города, Хьюго немедленно прибавил скорость, не желая опаздывать на праздник сына. Как же быстро растет мальчик. Он уже стал выше матери. Не обгонит ли он когда-нибудь и отца?
Хьюго был уверен, что через год, когда Джайлз окончит школу Святого Беды и займет свое место в Итоне, его дружба с Клифтоном быстро забудется, хотя и понимал, что есть и другие сложности, которыми придется заняться еще до того.
У ворот поместья он сбросил скорость. Ему всегда нравилось неторопливо подъезжать к особняку по дубовой аллее. Когда Хьюго вышел из машины, Дженкинс уже стоял на крыльце.
— Миссис Баррингтон в гостиной, сэр, — сообщил он, придержав перед хозяином входную дверь, — вместе с мастером Джайлзом и двумя его школьными друзьями.
Стоило ему войти в вестибюль, как Эмма сбежала навстречу по лестнице и крепко обняла отца.
— А что в свертке? — требовательно поинтересовалась она.
— Подарок твоему брату на день рождения.
— Да, но что за подарок?
— Тебе придется подождать и увидеть своими глазами, юная леди, — с улыбкой сообщил отец и отдал портфель дворецкому. — Пожалуйста, отнесите это ко мне в кабинет, Дженкинс.
Эмма тем временем схватила его за руку и потянула в сторону гостиной.
Улыбка Хьюго погасла сразу же, стоило ему открыть дверь и увидеть, кто сидит на диване.
Джайлз вскочил и со всех ног бросился к нему.
— С днем рождения, мальчик мой, — поздравил Хьюго сына, протягивая ему сверток.
— Спасибо, папа, — отозвался Джайлз, прежде чем представить отцу друзей.
Хьюго пожал руку Дикинсу, но когда Гарри протянул ему свою, отделался устным приветствием.
— Добрый день, Клифтон, — бросил он и устроился в любимом кресле.
С интересом пронаблюдав за тем, как Джайлз распутывает ленточку, Хьюго одновременно с ним впервые увидел собственный подарок. Даже нескрываемый восторг сына, радующегося новому радиоприемнику, не вызвал у него улыбки. Ему нужно было задать Клифтону один вопрос, но при этом не дать никому понять, что ответ мальчишки имеет хоть какое-то значение.
Он молчал, пока трое ребят по очереди настраивали приемник на две станции и внимательно вслушивались в непривычные голоса и музыку, доносившиеся из динамика. Каждый успех встречался смехом и аплодисментами.
Миссис Баррингтон заговорила с Гарри о недавней постановке «Мессии», на которой присутствовала, остановившись на том, как ей понравилось его исполнение арии «А я знаю, Искупитель мой жив».
— Спасибо, миссис Баррингтон, — отозвался мальчик.
— Клифтон, вы надеетесь перейти в Бристольскую классическую, когда окончите школу Святого Беды? — вмешался Хьюго, улучив удобный момент.
— Только если заслужу стипендию, сэр, — ответил Клифтон.
— Но почему это так важно? — осведомилась миссис Баррингтон. — Наверняка вам предложат там место, как и любому другому?
— Потому что моя мать не сможет себе позволить плату за обучение, миссис Баррингтон. Она работает официанткой в отеле «Рояль».
— Но разве ваш отец не…
— Он умер, — пояснил Гарри. — Его убили на войне.
— Простите, — огорчилась миссис Баррингтон. — Я не знала.
Между тем открылась дверь, и лакей внес в комнату огромный торт на серебряном подносе. Джайлз успешно задул всю дюжину свечей с первого раза, и все зааплодировали.