– Не бойся, не укусит, она просто нервничает.
Сухов осторожно гладит животное по голове, даже сквозь перчатку чувствуя, насколько мягкая шерсть у волчицы.
– Как, понравилось? – спрашивает женщина у пацана.
– Необычно, – признается Сухов. – Словно плюшевая.
– Эта плюшевая тебе руку оттяпает, если надо будет, – хохочет Эльза. – Все, давай по-быстрому, одна нога здесь, другая там, и чтобы через пятнадцать минут у нее была готова будка.
Женщина встает и быстрыми шагами возвращается в подвал.
«Плохая примета, – думает Сергей, провожая ее взглядом. – Но делать нечего».
– Так, – уже вслух говорит Сухов, смотря на волчицу. – Столяр из меня тот еще, но я постараюсь.
Мальчишка скидывает рюкзак, оружие и идет в хозблок. Берет топор, пилу, молоток, гвозди и, очистив от снега доски, сложенные вдоль стены дома, начинает мастерить будку.
Дана внимательно смотрит за ним, чуть вздрагивая при каждом ударе молотка. Вскоре из подвала возвращается Эльза и ставит перед мордой волчицы миску.
– Ешь, не стесняйся. Мясо, конечно, размороженное, но в твоем положении выбирать не приходится.
Женщина проводит рукой по спине волчицы.
Дана смотрит в маску противогаза, словно пытаясь разглядеть за линзами глаза женщины. Затем чуть привстает и начинает жадно поглощать еду.
– Хозяйка, принимай работу! – слышится из-за спины Эльзы. Женщина поворачивает голову и видит, что Сергей подтаскивает к навесу наспех сколоченную будку.
– Все шутки шутишь, – смеется Эльза. – Давай, ставь сюда, – женщина указывает место поближе к забору.
Она внимательно осматривает огромную деревянную коробку с плоской крышей и косыми стенками.
– Пойдет, – одобряет Эльза. – Снегом присыпать, вообще тепло будет. А ты что скажешь? – обращается женщина к Дане. – Как тебе домик?
Зверь встает, обнюхивает будку и забирается внутрь.
– Признала, значит, – женщина наклоняется и заглядывает внутрь. – Ну да, места и для щенков хватит.
– Мы что, будем ждать, когда она ощенится? – спрашивает Сухов, забрасывая будку снегом.
– Нет, Сережа, – вздыхает Эльза, – не будем. Я ей еду оставлю. Главное, чтобы она пару дней пересидела здесь, чуток сил набралась. Потом по поселку сможет шататься, проголодается, тех псов, что ты подстрелил, съест. Запас хороший, и за зиму не стухнет.
– Тебе виднее, – тихо ворчит Сергей.
– Ты хотел добавить – «каннибалке», – горько смеется женщина. Затем сурово добавляет: – Надеюсь, Тень, ты никогда не узнаешь, что такое настоящий голод! Собираемся!
Эльза скидывает с плеча котомку, развязывает ее и кладет в снег рядом с будкой.
– Дана! – зовет женщина. Из будки показывается нос волчицы, затем ее голова. – Здесь все тебе! Только все сразу не ешь, поняла? – Животное смотрит умными глазами на женщину. Сергей, наблюдая эту картину, мог бы поклясться, что волчица словно кивнула.
Эльза наклоняется и чешет зверя за ухом.
– Мы уходим, ты остаешься, – объясняет она. – Если нам и тебе повезет, может, еще и увидимся.
– Пошли уже, – нетерпеливо говорит пацан, – полдня с ней провозились.
– А ты не торопись, – отмахивается Эльза. – До смерти дойти всегда успеем.
Мальчишка молчит, лишь громко сопит в противогазную мембрану. Затем взваливает на плечо рюкзак, забирает оружие и неспешным шагом направляется к воротам. Оборачивается и видит, что Эльза, склонившись над волчицей, что-то ей шепчет. Пацан терпеливо ждет. Наконец, женщина оставляет животное и подходит к Сухову.
– Идем!
Сергей с Эльзой, затворив створки ворот так, чтобы осталась небольшая щель, выходят на улицу. Молча идут по дороге, при каждом шаге проваливаясь в снег.
– Черт! – ругается Сергей. – Лыжи бы нам.
Эльза смеется.
– Здрасьте, опомнился! Ты, Сережа, тормоз, однако. Или ты думаешь, я собралась в город ногами топать?
– А что, лыжи есть? – радостно удивляется пацан.
– Есть, – кивает Эльза. – Вон до того дома напротив дойдем, – женщина вытягивает руку, – там возле стены тайничок есть. И лыжи найдутся.
– А чего раньше молчала? – сердится мальчишка. – Опять проверяла? Или я доверия не заслужил?
– Сам решай, – уклоняется от ответа Эльза.
– А, понял, – пацан смеется. – Если бы я деру дал, ты бы меня быстро догнала.
Женщина кивает.
– Это урок для тебя. Доверие в нашем мире – штука тонкая. Никогда не знаешь, где выдержит, а где порвется.
Путники подходят к двухэтажному дому, обложенному красным кирпичом. Эльза обходит забор и, порывшись в снегу, достает пару лыж с палками.
– Доводилось бегать на таких? – спрашивает женщина, застегивая крепления.
– Было дело. Надеюсь, еще не забыл, как оно.
– Это все равно как на велосипеде, раз научился – и на всю жизнь.
Пацан встает на лыжи, делает несколько неуверенных шагов и под весом рюкзака валится набок.
Эльза смеется. Сергей ругается, встает и медленно, но в этот раз более уверенно, скользит по снегу, ритмично отталкиваясь палками.
«Так-то лучше, упрямец, – улыбается женщина, видя, как пацан все ускоряет бег. – Толк из него будет».
Эльза оглядывается и замечает, что из ворот дома Карабаса на нее смотрит Дана.
«Давай, моя девочка, – вздыхает женщина. – Ты справишься».
Эльза догоняет Сергея. Пацан и женщина скользят по снегу и вскоре исчезают за поворотом дороги. Вслед им несется протяжный, полный отчаяния вой.
Волчица, чувствуя, что пришло время родов, забивается в будку. Жалобно подвывая, Дана сильно дрожит. Она скребет лапами пол, царапая дерево когтями. Затем ложится на бок и утыкается носом в угол конуры. Чуть согревшись, волчица успокаивается. Боль, разрывающая ее нутро на части, тоже немного притупляется.
Вскоре у волчицы появляется первый в ее жизни щенок. Дана перекусывает пуповину и ласково облизывает скулящий, полностью лишенный шерсти комочек плоти с непропорционально огромной тупоносой головой. Изогнутые ребра мутанта, лишь отдаленно напоминающего волчонка, туго натягивают полупрозрачную кожу, из-под которой просвечивают внутренности. Видно, как стучит сердце.
В следующие три часа на свет появляются еще четыре точно таких же – первых в своем роде щенков. Чуть слышно попискивая, гибриды ползут по доскам, отталкиваясь от них искривленными лапами с длинными многосуставными пальцами, тыкаются в живот матери и принимаются сосать молоко. Дана облизывает их и вскоре засыпает, согревая детенышей своим телом…
* * *– Эй, Монгол, иди сюда! Посмотри на двух жмуриков! – зовет человек в ОЗК и с ружьем в руках. Стоя возле одного из окон многоэтажки, он поворачивает голову и приглашающе кивает приятелю, сидящему в кресле в глубине комнаты.
Монгол встает, подходит к окну, долго смотрит в бинокль на дорогу, по которой скользят на лыжах две далекие человеческие фигурки.
– Почему жмуриков? – удивляется он, опуская бинокль. – Вполне себе живые, бодро идут.
– А потому! – огрызается первый боец. – Как только они с окном поравняются, я по ним шмальну, вот и жмурики.
– Отставить! – шипит Монгол. – Ты забыл, что Батя приказал?! Наше дело наблюдать и действовать только если нужно. У них оружие имеется. Вон, винтовка со снайперским прицелом, ОЗК какой-то незнакомый, противогаз с панорамным стеклом… Бобровые залетные, Казбек! Надо живьем взять и узнать: кто, откуда, зачем, где такой амуницией разжились.
– У них оружие есть? – удивляется Казбек.
– На, сам посмотри!
– Да ладно, верю, – отмахивается боец. Судя по голосу, при слове «оружие» боевой пыл у него поубавился. Подумав, Казбек добавляет: – Все ты, Монгол, по правилам жить пытаешься! Нам делиться придется, а так себе бы все забрали.
– Дурак ты! – взрывается Монгол. – Дальше носа своего не видишь! Мы больше прибытку получим, если их расколят. Действуем, а то мимо пройдут. Идем вниз.
– Ага! Щаз! – Казбек не трогается с места. – У них оружие есть, а я в штурмовой отряд не записывался, мое дело сверху смотреть, а задерживают пусть другие.
– Это приказ! – цедит второй дозорный. – Если не пойдешь, я Бате доложу, что ты приказы его не выполняешь. – Монгол демонстративно передергивает затвор короткоствольного «АКС-74У».
– Ну, ладно, – неохотно соглашается Казбек, – уговорил! Идем. Только раз у тебя автомат, то ты их и берешь, а я из подъезда прикрывать буду.
– Кто бы сомневался! – ухмыляется второй боец. – Тоже мне, вояка, тебе только из рогатки стрелять.
– Ну, ну, посмотрим, кто на что учился, – огрызается Казбек.
Дозорные быстро спускаются с верхних этажей на нижние. Монгол подходит к разбитому окну на втором этаже, осторожно выглядывает на улицу.
– Они уже рядом, метров двадцать осталось. Приготовься! – предупреждает он Казбека.
Бойцы спускаются на первый этаж. Монгол осторожно приоткрывает металлическую дверь, смотрит в образовавшуюся щель и, повернув голову, сопит Казбеку в противогазную мембрану:
– Все, я пошел, ты прикрываешь! – Боец распахивает дверь и, крикнув: – Стоять, падлы! Оружие на землю! – наставляет автомат на опешивших Эльзу и Сергея.
– Кому сказал? Жить надоело?! Оружие на землю!
Женщина и пацан, переглянувшись, замечают в дверном проеме второго бойца с ружьем.
– Тихо, поняли мы, – нарочито хрипло произносит Эльза, пихая локтем в бок Сухова.
Сдернув с плеча двустволку, женщина кидает ее в снег.
– Теперь ты! – приказывает Монгол, наставляя ствол «ублюдка» на Сергея. – Только медленно! – добавляет боец, видя, что жертва под прицелом явно нервничает.
Сергей, стараясь не делать резких движений, кладет винтовку перед собой на лыжи.
– Так, хорошо, – говорит Монгол, осторожно приближаясь к Сухову и Эльзе. – Я их сейчас заберу, а вы не дергайтесь, а то я ненароком в вас лишних дырок наделаю. Казбек! – кричит боец, обходя пацана и женщину по дуге, так, чтобы в случае стрельбы первого бойца не оказаться на линии огня. – Прикрывай! Если дернутся, вали того, что повыше, а мелкого я на себя беру!
– Понял! – отвечает Казбек, выступая из подъезда. Он останавливается шагах в десяти от «задержанных». – Это мы завсегда с удовольствием!
Тем временем Монгол подходит все ближе. Сухов присматривается к бойцу и внезапно произносит:
– Марат? Это я – Сухов!
Монгол резко останавливается. Видно, что он здорово напрягся. Его палец пляшет на спусковом крючке автомата. Затем, не опуская автомат, Монгол делает несколько шагов вперед и, держа под прицелом Сергея, внимательно разглядывает его лицо под панорамной маской. И тут же радостно орет:
– Серый! Чертяка! Живой, значит! А мы тебя уже вместе со всеми в расход списали, даже по стакану выпили за упокой ваш! А ты вот нарисовался, типа – не ждали.
Монгол опускает «ублюдка» и хлопает Сергея по плечу.
– Вот уж не думал, сопляк, что буду рад видеть твою морду! Где был, как выжил, это кто? – Марат смотрит на Эльзу.
Сухов, быстро переглянувшись с Эльзой, точно по написанному тараторит:
– Наша группа на снайпера наткнулась, он почти всех положил, потом отряд Виктора появился. Снайпера повязали, да только откуда-то беспилотник боевой появился, типа дирижабль. Он всех перестрелял и потом взорвался. А мне повезло, я успел в колодец заныкаться, там меня взрывом и накрыло. А она, – Сергей мотает головой в сторону Эльзы, – нашла и спасла меня. Потом мы в деревне отсиделись и вот решили в Убежище податься.
– Она? – переспрашивает Марат. – Это баба с тобой, что ли?
– Не баба, а женщина, – сухо поправляет Эльза.
– Вот те на! – удивляется Монгол. – А звать-то как, что за акцент у тебя, не пойму?
– Эльза Герстер, – представляется женщина. – Можно просто Лиза. Я из русских немцев.
– Складно поете, – подозрительно говорит подошедший к группе Казбек. – Как сговорились. Только, Сухов, скажи мне, откуда у тебя такой винтарь зачетный взялся с оптикой, а? Противогаз навороченный, амуниция… Да и на труп ты мало похож. Тебя больше месяца не было, а ты вроде как здоровее даже стал, явно не голодали. За счет чего прибыток? Может, вы на человечинке сидели? Наши, когда твой пропавший отряд искать пошли, толком ничего не обнаружили, только ошметки обгорелые.
Сергей чувствует, как в жилах начинает закипать кровь. Он исподлобья смотрит на Казбека, вспоминая, какой крысой он был в Убежище. На помощь приходит Эльза:
– А ты с нами был, свечку держал? Я врач! Вот и выходила его. А что касается вещей и оружия, то ружье мое, а у кого в деревне ружья нет? Винтовка пацана – его трофей. Мы схрон снайпера нашли. Он на окраине города, в одной из квартир, что-то типа склада устроил. Чтобы ты не спрашивал, как нашли, отвечу сразу: я за ним как-то раз проследила. Издалека, конечно, в бинокль смотрела. Мир – он, знаешь ли, тесен. Удовлетворен?
Казбек окидывает взглядом Эльзу. Чувствуется, что информация о схроне снайпера затмевает все остальные мысли в его голове.
– Нычку, говоришь, раздербанили? Хорошо. А покажешь где?
– Расскажем и покажем, – обещает Сергей. – Только когда в Убежище вернемся.
– Хорошо, – медленно выговаривает Казбек. – Смотрю, ты дерзить не разучился, крутым себя почувствовал, да? Как придем, тебе быстро напомнят, кто ты есть и где твое место.
– Как и тебе, – холодно говорит Сергей.
– Ах ты, крысеныш! – боец сжимает кулак и замахивается.
– Остынь, Казбек! – говорит Монгол, перехватывая его руку. – Пусть Батя во всем сам разбирается, не нам решать! А ты, пацан, – Марат смотрит на Сухова, – лучше держи язык за зубами, понял?
Сергей кивает.
– Тогда ваше оружие пока останется у меня. Идем! – приказывает Монгол, поднимая стволы. – Рентгены капают! Дома все обсудим.
Кажется, что Эльза вздрагивает при слове «дома». Монгол поворачивается, перебрасывает автомат, винтовку и ружье за спину и шагает вперед. Эльза и Сергей, сняв лыжи, идут вслед за ним. Замыкает отряд Казбек. Сухов чувствует, как боец буравит взглядом его спину.
«Та еще падла, – скрипит зубами Сергей. – Надо с ним держать ухо востро».
От неизвестности, что его может ждать в Убежище, пацана бьет легкий озноб.
«Поверят – не поверят. Отберут винтовку – не отберут. Как проявить себя так, чтобы не вернуться к тому, с чего я начал месяц назад? Снова не стать расходным материалом?»
Сергей стискивает пальцы.
«Нужен случай. Подходящий момент, чтобы доказать, что я больше не тот сопляк, который не попадет с десяти метров в мишень. Надо стать нужным».
На маленький отряд падают крупные хлопья снега. Сильные порывы ветра норовят свалить с ног. Чем ближе группа подходит к Убежищу, тем медленнее идет Сергей. Его волнение передается Эльзе. Ей уже не нравится вся эта идея с возвращением. Не нравятся эти люди с оружием, идущие впереди и позади нее. Она чувствует, словно ее взяли в тиски. Что ждет их в Убежище? Что ждет ее? Может, их грохнут, выпытав, где находится настоящий схрон? Кто знает?
Женщина поворачивает голову, смотрит на Сухова. Она понимает, что мальчишке страшно, но она видит не тот страх, который заставляет стоять как вкопанному и ждать смерти. Другой – страх действия, когда срабатывает первобытный инстинкт: «Бей-беги». Именно то, что помогает выжить в некоторых случаях.
– Чего семенишь? Быстрее давай! – ворчит Казбек, подталкивая мальчишку в спину прикладом винтовки. – Или передумал возвращаться?
– Нет, не передумал, – отвечает Сергей. – Устал просто.
– Хорошая попытка, сопляк, – цедит Казбек. – Ври кому другому.
– Тише! – неожиданно восклицает Монгол, поднимая руку. – Слышали?
– Чего? – настораживается Казбек.
– Странный шум… Там, впереди, словно кто-то ворчит, слушайте!
Отряд останавливается. Сергей обращается в слух. С минуту ничего не происходит. Монгол уже хочет двигаться вперед, как из-за стены дома, стоящего метрах в двадцати, выкатывается какое-то серое пятно. Оно увеличивается в размерах, растет на глазах, странно переваливаясь с боку на бок, и…
– Чтоб меня! – испуганно выдыхает Казбек. – Это… это… тот самый медведь, о котором тогда говорили!..
Боец, от страха забыв про ружье, делает шаг назад.
– Стоять, идиот! – шипит Эльза. – Не делай резких движений! Если ты побежишь, он побежит вслед за тобой! Оставайся на месте.
Казбек замирает. Марат же, бросив взгляд на женщину и не сказав ни слова, медленно, буквально миллиметр за миллиметром, стягивает лямку автомата с плеча. Сергей во все глаза смотрит на приближающегося хищника, разумом отказываясь верить в реальность происходящего. Снег падает на медведя, тает, превращаясь в капельки воды на бурой шкуре. Из пасти животного валит пар. Сухов чувствует, как ноги прирастают к земле. Липкий холодный пот струится по спине.
– Откуда он здесь? – тихо спрашивает мальчишка у Монгола.
– Точно не из тайги, – шепотом отвечает Марат, плавно, чтобы не издать ни звука, передергивая затвор автомата. – Как ты пропал, он уже трех наших задрал. Может быть, эта тварь из зверинца какого-нибудь сбежала. По лесам шаталась, а как еда кончилась – в город подалась. Хитрый. Шатун-людоед.
Тем временем медведь останавливается метрах в десяти от отряда. Зверь исподлобья смотрит на людей, из его пасти капает слюна.
– Дай винтовку, – шепчет Сергей Марату.
– Нет времени, – так же тихо отвечает Монгол, целясь в хищника из «ублюдка». – Стой где стоишь, я его пристрелю сейчас.
В этот момент медведь встает на задние лапы и рычит. Одновременно с этим раздается отчаянный крик Эльзы:
– Стой! Куда!
Марат краем глаза замечает позади себя движение, поворачивает голову и видит, что Казбек со всех ног мчится прочь по улице.
– Твою-то мать!
– Марат! – заорал Сергей.
Монгол поворачивается и видит, что на него несется медведь. Боец вскидывает автомат, но не успевает нажать на спуск, как его сбивает с ног туша животного. Истошно кричащего Марата отбрасывает в сторону, он валится в снег как сломанная кукла.