– Не буду, – воодушевляясь, проговорила Евдокия.
8
Дождь закончился так же внезапно, как и начался. Казалось, что в небе просто перекрыли кран. Ветер разогнал серые тучи, открывая звездное небо и взошедшую на небосклон луну. Под ногами хлюпала грязь. Лопухов подобрался совсем близко к строениям и залег в небольшом овражке. Было мокро, но он не жаловался, потому как привык за время, проведенное в лесной глуши, где быстро учишься использовать любое укрытие. Главное результат. Приладив на склоне винтовку, Лопухов стал мысленно рассуждать о том, где могут прятать пленников. В селе сказали, что их держат в председательском амбаре, и, судя по часовым у ворот амбара, эти люди говорили правду. Из щелей между досками лился свет. Скорее всего, в этот момент пленников допрашивали. И тут вдруг дверь амбара отворилась. На крыльцо вышел мужчина в форме ОГПУ. Освещаемый светом из незакрытого дверного проема, он посмотрел на небо. Затем сзади к нему подошел другой в форме сотрудника милиции. Они стали о чем-то говорить. Лопухов с трудом разбирал отдельные фразы. Говорили о болотах. Затем оба мужчины посмотрели в сторону, направо. К ним шли еще трое. Судя по мимике, движениям и тону, чекист был главным. Все подошедшие были китайскими наемниками. Командир стал докладывать чекисту.
У Лопухова мелькнула в голове мысль, что в его силах в этот момент лишить отряд красных их руководителей. Он поднял винтовку и прицелился чекисту в грудь. Палец лег на спусковой крючок. Ему стало интересно, успеет ли он снять хотя бы двоих, прежде чем начнется шухер. Глаза привыкли к освещению и примерно сфокусировались на цели. Федор переставил локти поудобнее, приготовился, затаив дыхание, усилил давление на спуск, и его глаз начал четко контролировать положение мушки на точке прицеливания. Пошло удержание мушки в желаемой точке прицеливания до момента выстрела. Сейчас. Но чекист внезапно все испортил. Он закрыл дверь, и они толпой пошли куда-то по дороге вправо от амбара.
– Повезло тебе, сволочь, – тихо прошептал Лопухов и поднялся. Противники теперь были достаточно далеко, и не было нужды таиться.
* * *– Значит, все совпадает, – пробормотал Алексей, выслушав доклад Квана, пока они шли к лесопилке по темной улице.
– Она не врала – это точно, – заверил китаец с довольной улыбкой, – я ее так напугал. Она думала, что уже конец ей приходит. Со страху она даже про минные заграждения проболталась. Давай сейчас к ней сходим и еще раз спросим.
От командира наемников опять исходил стойкий запах благовоний, будто он что-то курил.
На анашу или маковую соломку было не похоже. Алексей один период работал в Средней Азии и знал, что это такое, не понаслышке. Очевидно, какая-то курительная смесь, поднимающая настроение, подумал он, а вслух сказал:
– И все-таки что-то не так. Не нравится мне все это. Родственники бандитов, которых мы арестовали до этого, показывали другое. Я с ними сам разговаривал. Если бы Красин всех не расстрелял, мы бы сейчас все уточнили.
– Да тут все ясно, – вмешался в разговор Трефилов, – в горной части у них перевалочная база, а на болотах сам штаб. Не будут же они свое логово кому попало показывать.
– Может, и так, – согласился Алексей.
– Вы насчет расстрела зря на Красина ругаетесь, – сказал Кван после паузы, – эта тактика оправдывает себя. Мы всегда так делали. Входишь в населенный пункт, берешь заложников, устраиваешь сход и требуешь, чтобы остальные через сутки сдали бандитов и их родственников. Если требование не выполняется, расстреливаешь всех и берешь новых заложников. До третьего расстрела дело редко доходило. В Тамбовской губернии мы таким образом все банды разбили. Очень эффективная методика.
– Может, в двадцатые это было и эффективно, но сейчас пора с этим кончать, – ледяным тоном отрезал Алексей, – так можно всех перестрелять, а работать кто потом будет?
– Ну, вам виднее, – кивнул Кван с выражением покорности. – Кстати, раз уж зашел разговор о Красине… Мне доложили, что он в пьяном виде убил одну заложницу еще накануне. Пытался ее снасильничать, а та, дура, не далась. Потом, чтобы скрыть это, расстрелял всех, а тело убитой двое милиционеров положили вместе с остальными телами в яму и похоронили. Я решил, что вы должны это знать.
– Есть свидетели? – зло поинтересовался Алексей, играя желваками.
– Да, разумеется, – еще раз кивнул китаец.
– Председатель окрисполкома поражает меня все больше и больше. Что за сука! – воскликнул Алексей в ярости. – Все вокруг себя в дерьмо превращает. Оставить нельзя ни на минуту! А ты, Гаврила, знал, что твои люди делают?
– Нет, мне не доложили, – виновато потупился Трефилов, – я разберусь…
– Разбирайся, – бросил Алексей хмуро и переключился на другую тему. – Ладно, допустим, у бандитов есть два места, где они базируются… Значит, придется накрывать два этих места, причем одновременно, чтобы никто не ушел. Их логово на болотах находится в соседнем округе. Завтра я пошлю письмо Трубину, пусть свяжется с местным руководством, и те проверят информацию, а мы тем временем проверим горы… Хотя нет. Письмо будет дня два идти. Потом, пока они там людей соберут, пока на место выедут…
– Надо бы побыстрее, – заметил Кван, – бандиты не будут нас дожидаться.
– Да, приедем опять к пустым блиндажам, – поддакнул Трефилов.
– Но накрыть два места сразу у нас просто сил не хватит, – с сомнением произнес Алексей.
– Хватит, – мягко возразил Кван, – насколько я смог выяснить у девки, сил у них не так-то много. Мы их здорово потрепали последний раз. Я разделю отряд на две части. Одна пойдет на болота, а вторая в горы.
– Ты уверен, что сил хватит? Противника нельзя недооценивать, – серьезно произнес Алексей, размышляя над предложением китайца. Решение было идеальным, вот только не много ли они на себя берут? Горький опыт первого столкновения с бандитами заставлял сомневаться в правильности такого решения.
– Я уверен, что мы справимся, – без тени сомнения ответил Кван, – на моем счету десятка два подобных операций. Я знаю, что говорю. Я все просчитал. Проблем не будет.
– Два десятка операций – это много, – согласился Алексей и поинтересовался: – А сколько людей из своего отряда ты потерял во время этих операций?
– Восемнадцать человек, – ответил Кван гордо, – иногда противник превосходил нас по численности раза в три-четыре…
– И как же это возможно? – изумился Алексей. У него не хватало воображения представить подобное. Либо китаец врал, либо был гением военного искусства. Впрочем, наемники уже показали себя очень неплохо в скиту.
– Все дело в правильно выбранной тактике, разведке и знании психологии противника, – принялся объяснять Кван с умным видом, – любую слабость мы обращаем себе на пользу. Потом разведка на местности, подготовка, передвижение…
– Ладно, я все понял, значит, так и сделаем, – перебил его Алексей. – Сейчас зададим еще пару вопросов этой девке и будем готовить операцию. Откладывать нельзя. Выйдем на рассвете. Проинформирую начальство и Меднинский окружной комитет ВКП (б) и вперед.
* * *Китаец стоял у входной двери, как каменное изваяние. Невозмутимое выражение лица, в руках винтовка со штыком, которую он в любой момент был готов пустить в ход. Снаружи за дверью были еще двое охранников. Было видно, что к нему относятся серьезно. И все-таки он должен попытаться бежать именно сейчас. За годы, проведенные в тюрьмах, Серый усвоил, что чем скорее после ареста предпринимается побег, тем он оказывается успешней. Никогда нельзя ждать чего-то. Надо действовать.
– Эй, парень, закурить не найдется? – обратился он к часовому.
Китаец не ответил. Он словно не слышал обращенного к нему вопроса.
– Эй, глухой, что ли? – крикнул Сергей громче.
Китаец и бровью не повел, все так же стоял с винтовкой, глядя в пространство перед собой.
– Ты там часом не сдох? – поинтересовался Серый раздраженно и незаметно напряг мышцы, проверяя веревки. Связали его на совесть. Дотянуться до узлов он не мог, да и при китайце это не пройдет. Крест был сбит из крепких дубовых брусков. Они бы и слона выдержали, не погнувшись. У подножия креста валялись грубо сделанные колодки, в которых его привели, – две широких доски с прорезями для шеи и рук. Серый с тоской подумал, что китайцы, скорее всего, поведут его на болота в этих самых колодках. Сбежать в таких будет трудновато. Скорее всего, его либо пристрелят, либо он сам утонет в трясине, не найдя дороги. В более безвыходное положение он еще не попадал.
– Эй, братишка, мне по нужде приспичило, не отвяжешь? – попытался снова Серый, чувствуя растущее в душе отчаяние.
– Эй, братишка, мне по нужде приспичило, не отвяжешь? – попытался снова Серый, чувствуя растущее в душе отчаяние.
Китаец лишь слегка скосил глаза, но не двинулся с места. И тут внезапно снаружи послышалась странная возня. Кто-то мягко ударил в дверь амбара и заскребся по ней так, точно по доске волочили мешок картошки.
Часовой внутри развернулся и стал выкрикивать фразы на китайском. Очевидно, звал на помощь. Ответом ему была тишина. Затем из-под двери стала растекаться лужа крови. От вида крови китаец отшатнулся и, передернув затвор, прицелился в дверь.
Серый наблюдал за всем и не мог поверить в происходящее.
Внезапно шорох раздался откуда-то сверху, с сеновала. Китаец в ужасе вскинул винтовку, целясь в черный проем в перекрытии, куда складывали сено. В следующую секунду прилетевшие сверху вилы пробили ему грудь, легкие и сердце. Смерть была почти мгновенной. Из-за раны в легких он не смог закричать, но все же выстрелил. Пуля пробила крышу, никому не причинив вреда, а часовой хрипя рухнул на спину и умер.
Ждать дальнейшего развития событий пришлось не долго. Сверху, с сеновала спрыгнул Лопухов. Выхватив нож, он в два счета освободил Серого от веревок и взволнованно спросил:
– А где Евдокия? Я думал, вы тут вместе.
Радостная улыбка Серого медленно погасла. Он посмотрел на Лопухова долгим взглядом и ядовито спросил:
– А чего ты так о ней вдруг печешься, родственница, что ли?
– Как это чего, – изумился Федор, – я же из-за вас сюда и шел. Ты чего?
– Ничего, – прорычал в ответ Серый, сверля его взглядом. – Отвечай в натуре, между вами что-то было?
– Да что ты несешь, спятил, что ли? – отмахнулся Лопухов и, отвернувшись, бросился к дверям. – Надо убираться отсюда, но сначала найти Дусю. Без нее я не уйду.
Выстрел услышали. Снаружи доносились крики наемников, топот копыт, а потом зазвучали и выстрелы, однако казалось, что стреляли на другом конце села. Выглянув на улицу, Лопухов увидел, что китайцы скачут мимо них дальше по селу.
– Значит, Дуся, – зловеще повторил Серый. Багровая пелена застилала ему глаза. Подхватив винтовку убитого, он со всей силы обрушил приклад на голову Лопухова. Тот без звука рухнул лицом вниз в дверях амбара.
– Вот так, – улыбнулся Серый, хотел добить его штыком, но потом подумал, что это будет слишком просто, пусть лучше Федор достанется этому изуверу китайцу, а тот из него жилы живо повытаскает.
* * *Все произошло мгновенно. Милиционер развязал ей ноги, воткнул нож в стеллаж и тут же получил пинок в пах. Затем, обхватив его шею ногами, Евдокия одним движением сломала противнику позвоночник. Тот успел лишь замычать, как бык на бойне, потом обмяк и повалился на пол. Она, как могла, поддержала его, чтобы не было большого грохота. После сосредоточилась на веревках. Освободив ноги, она теперь зубами могла дотянуться до узлов. Конечно, содрала всю кожу, пока сдвигала руку по брусу. Чтобы второй милиционер, что подслушивал снаружи под дверями, ничего не понял, она изобразила страсть, застонала. Весь стеллаж при этом ходил ходуном, потому как она постоянно вставала на полку и соскальзывала с нее в попытке приподняться еще чуть-чуть. Развязать узлы оказалось очень непросто. Веревка была новая, крепкая, хорошо затянутая. Минут через пять у нее уже все губы распухли и кровоточили, а во рту чувствовался привкус крови. Однако сдаваться атаманша не собиралась. С глухим стоном она наконец вытащила свободный конец веревки из петли. Веревка немного ослабла. Она впилась зубами в следующую петлю и потянула.
– Ну, скоро вы там? – недовольно поинтересовался Прохор снаружи, шурша вдоль ворот. – Давай кончай там это самое!..
Евдокия в ответ застонала еще сильнее и удвоила усилия.
– Ну все, я захожу! – сообщил рассерженный милиционер.
Дверь начала открываться. В отчаянном усилии развязав веревку, Евдокия высвободила правую руку, вырвала из стеллажа нож, быстро перерезала веревку на второй руке, развернулась и оказалась лицом к лицу с вошедшим Прохором. Глаза у милиционера расширились от изумления. Он мигом понял, что произошло, и вскинул винтовку. Евдокия метнула нож, а сама отпрыгнула в сторону, на случай, если противник успеет выстрелить. Прохор не успел. Нож вошел ему в грудь по самую рукоятку. Из последних сил он попытался нажать на спусковой крючок, разворачивая оружие в ее сторону, но Евдокия выхватила из кадушки острый клин для раскалывания бревен и точным броском всадила в глаз жертве. Милиционер рухнул на усыпанный стружками пол. Евдокия подскочила к нему и стала сдирать одежду, сапоги, галифе, гимнастерку. Ей было нужно немедленно во что-то переодеться, как-то замаскироваться, потому как от ее одежды остались лишь жалкие лохмотья. Винтовку Евдокия отложила в сторону, готовая в любой момент схватить ее и использовать. Натягивая сапоги, она думала о том, как добраться до леса. Придется пересечь большое открытое пространство, а снаружи весь периметр деревни контролировался наемниками. Заметят – начнут стрелять. Ничего не оставалось другого, как прорываться с боем. Застегнув гимнастерку, она убрала волосы под фуражку, повесила на плечо винтовку, взяла «наган» Прохора и, проверив барабан с патронами, щелчком вставила его на место, сняла с предохранителя, а затем вышла на улицу.
У дома в двадцати метрах от лесопилки стояли привязанные лошади наемников. Двое китайцев курили под навесом. На нее они пока не обращали внимания. Еще один китаец выехал из-за бани на лошади. Евдокия с «наганом» в руке спокойно пошла к лошадям, ни на кого не глядя. Ее сердце дрогнуло, когда с другой стороны села к лесопилке направилась целая делегация. Ей повезло, что было темно. Они не смотрели в ее сторону. Она узнала чекиста Алексея, начальника милиции Гаврилу, Квана. С ними были еще трое китайцев. Очевидно, шли за ней, чтобы узнать насчет минных заграждений. Повернувшись к ним спиной, она успокаивающе похлопала гнедую кобылу по крупу, отвязала повод и одним махом запрыгнула в седло. Вдруг с другой стороны села прозвучал одинокий выстрел. Китайцы под навесом мигом оживились, заметили Евдокию. Один закричал что-то на своем языке, указывая в ее сторону. Чекист и остальные тоже повернулись на его крик. Возникло замешательство. Следовало использовать момент. Евдокия, недолго думая, ударила лошадь в бока и послала галопом прямо на китайцев под навесом. Мимо них лежала дорога к лесу. За ее спиной чекист с командиром наемников, одновременно заподозрив неладное, заглянули в цех лесопилки и, обернувшись, закричали истошными голосами.
– Держи ее! Стоять! – ревел Алексей.
Кван же кричал что-то на китайском своим наемникам. Грянули выстрелы. Засвистели пули. Пригибаясь к седлу, Евдокия на всем скаку сняла обоих китайцев под навесом. Они изготавливались стрелять, но не успели даже затвор передернуть.
«Только бы не подстрелили лошадь», – сцепив зубы, подумала Евдокия и, съехав с седла на бок, обстреляла всадника у бани. Расстояние было слишком велико, и она промахнулась, что немудрено в тусклом лунном свете. Кван, Трефилов и остальные повыхватывали оружие и открыли огонь.
– Не стрелять, она нужна живой, – закричал Алексей, перекрикивая канонаду.
Тем временем к стрельбе присоединялись все новые и новые наемники. Евдокия чувствовала, как пули проходят совсем рядом. Одна пробила кобуру на поясе. Вторая прошила сапог и обожгла ногу.
* * *Подняться оказалось не так просто. Федора повело. Облокотившись о стену, он ощупал голову и с печалью посмотрел на пальцы, измазанные кровью.
– Каков скотина! Совсем спятил!
Снаружи тем временем царила полная сумятица: стреляли, кричали, ржали лошади и слышался стук копыт. Достав из кобуры на поясе «маузер», он выглянул в приоткрытую дверь. К дверям амбара подбежало десятка два наемников. По команде командира – щуплого китайца с мелодичным голосом, они взяли винтовки на изготовку.
– Сдавайтесь и выходите без оружия или мы откроем огонь! Считаю до трех, – прокричал командир наемников, обращаясь к находившимся внутри амбара, то есть к нему. – Раз…
Федор Лопухов понял, что они не шутят, и шарахнулся от двери. Амбар был сколочен из досок. Пули будут прошивать его насквозь. Внутри ему просто не выжить, но и сдаваться не вариант.
– Два… – после двухсекундной паузы произнес китаец нараспев.
Запихнув «маузер» обратно в кобуру, Федор метнулся к люку на сеновал, подпрыгнул и зацепился за брус перекрытия.
– Три! – донеслось снаружи, а вслед за этим воздух вздрогнул от грома оружейного залпа. В последнюю секунду Федор успел втянуть тело наверх, а пространство под ним наполнилось визгом пуль. Стены амбара мгновенно превратились в решето. В сантиметре от него перекрытие прошили сразу три пули. Щепки, солома, пыль поднялись в воздух сплошной пеленой. Китайцы давали залп за залпом. Казалось, этому не будет конца. Прошив амбар насквозь, пули вылетали с другой стороны и улетали в лес, к которому примыкало строение…