– Жестоко, – потёр пальцами висок Президент. – Сколько людей погибнет только из-за того, что Олег так непреклонен.
– А вы почитайте тамошние свежие британские газеты, Георгий Адрианович, возможно, и измените свою «гуманистическую» позицию. Помните, как в Библии – «Если найду в этом городе пятьдесят праведников, я пощажу место сие». Это о Содоме и Гоморре. Так там даже десяти праведников не нашлось. Вот и вы, как Господь Бог, попробуйте найти в английской прессе десять статей против войны и в поддержку России…
– Вы всё же проводите грань между ангажированной прессой и простым народом, которому придётся умирать из-за конфликта между политиками.
«Нет, этот человек неисправим, – подумал Берестин. – Он из тех, что готовы оправдывать даже ограбивших его в тёмном переулке гоп-стопников. «А не надо было мне так вызывающе одеваться…»
– Как только овладею творческим наследием Льва Толстого, немедленно этим и займусь, – дерзко ответил он. – А на наших с вами должностях непротивленчество категорически противопоказано. Вы почаще вспоминайте, что думали и чувствовали, когда наши ребята и девушки вас на даче защищали. Вот Олег и не хочет, чтобы подобные коллизии для России повторялись.
Президент поджал губы и отвернулся к окну, открытому в тихий зелёный сквер, отделённый от остальной территории Кремля ажурной чугунной оградой в два человеческих роста.
«Бестактный солдафон. – Президент даже в уме не умел выражаться более конкретно и энергично, только книжными словами. – Как только представится возможность, нужно будет срочно избавляться от вашей компании». Но как бы это могло выглядеть на практике, он пока не представлял даже в первом приближении.
Берестин, похоже, угадал его мысли и едва заметно скривил губы в презрительной усмешке.
«Такой же типаж, как Каверзнев у Олега. Но тот хоть вовремя сообразил, что не тянет, и ушёл на безвредную для страны должность».
Президент взял себя в руки, что для него было нетрудно, так как всерьёз обижаться он тоже не умел. Чем очень походил на Николая Второго. Тот никогда не реагировал бурно и мгновенно, как его августейший родитель, но, выражаясь словами Зощенко – «некоторое хамство затаивал» и в момент, который считал подходящим, непременно его реализовывал. В другой ситуации Берестину недолго бы числиться в заместителях Председателя Ставки, а то и вообще на военной службе. Но сейчас Президент не только был не властен над самоуверенным «царским» генералом, но и сам находился в полной от него зависимости.
– Хорошо, – прервал свою начальственную паузу Президент, – что там у нас вообще получается? Вы действительно считаете, что здесь мы от вооружённого вмешательства в наши дела Америки полностью избавлены?
– Так точно, – прищёлкнул каблуками Мятлев, непривычно выглядевший в новенькой полевой форме, не камуфлированной, а однотонной, цвета «светлое хаки», причём дополненной имперского образца «адриановской» двойной портупеей и тамошним же пистолётом Воеводина в блестящей вишнёвой кобуре. Ему вообще больше нравился мундир Берестина с нашивками ВСЮР. Зеленовато-песочный китель, синие бриджи, надраенные шевровые сапоги с чуть присборенными голенищами. И правильно. Хорошие сапоги не в пример представительнее ботинок, не зря президентский полк именно их до сих пор носит, единственный во всей армии. Форменные же брюки навыпуск для строя Леонид Ефимович с детства считал порнографией.
Нет более отвратного для военного человека зрелища, чем парад в подобном облачении. И сейчас он решил, что, когда всё образуется, непременно вернёт в армию «нормальную» форму, оставив камуфляж исключительно для полевых учений и реальной войны. И только тем, кому положено, запретив его использование любыми нестроевыми службами и ведомствами. А то вспомнился Мятлеву когда-то давно прочитанный фельетон из журнала «Новый сатирикон» за тысяча девятьсот шестнадцатый год под названием «Люди ратные»[98], где анонимный автор издевался над охватившей Россию в Первую мировую войну повальной модой на военизированные одежды и атрибуты.
– Избавлены полностью. И не только по причине, что ваш друг Мишель просто слаб в коленках для масштабной войны с нами, а и потому, что, как объяснил мне компетентный товарищ из наших друзей, не только будущее отбрасывает тень в прошлое, но и параллель в параллель. Если там Россия начнёт громить Англию, а САСШ сохранят к нам благожелательный нейтралитет, то и здесь исторический ингибитор сработает…
«Нахватался и этот, – вновь приходя в раздражение, подумал Президент. – Правильно писал Макиавелли – избавляйся не только от врагов, но и от друзей, что видели тебя в минуту слабости. Когда всё образуется, проще всего будет с Олегом напрямую договариваться. Поверх этих… Прочих».
Но ответил ровно, даже с улыбкой:
– Вы уж меня избавьте, я в этих делах ничего не понимаю, да, признаться, и не стремлюсь. Достаточно, что ты, Леонид, похоже, разобрался… – и бросил короткий колющий взгляд, направленный в Мятлева, но перехваченный и правильно понятый Алексеем и Сильвией. – Меня более приземлённые вещи интересуют. Какие вообще Англия имеет основания и шансы затевать полномасштабную войну с хотя бы и той Россией? Соотношения численности войск, населения, промышленных потенциалов, техническое оснащение и прочее – далеко не в их пользу. Как можно на что-то рассчитывать? Не совсем понимаю…
«Нет, ну совсем уже! – с трудом удержался от внешней реакции Мятлев. – Хотя бы «Записку», что ему Фёст подготовил, внимательно прочёл…»
– Видите ли, Георгий Адрианович, вы всё-таки не военный человек, хоть и Верховный, да и историю войн на вашем юрфаке не очень тщательно преподавали, – старательно демонстрируя приобретённую в викторианской Англии политкорректность, отвечал Берестин. – Это ведь очень разные вещи – теоретические военные потенциалы и практические расклады, если можно так выразиться. На обывательский взгляд и у Японии в четвёртом году против России шансов не было, Финляндии совсем не имело смысла СССР в 1939 г. дразнить и в войну ввязываться. Согласны? А если взять «шестидневную войну» 1967 года…
– Ну, здесь я кое-что знаю. Финляндия явно рассчитывала на помощь Запада. И Германии, и, что достаточно непривычно многим слышать – Англии с Францией, а возможно, и США. При таком раскладе, опираясь на линию Маннергейма и учитывая время года…
– Понимаю, вы считаете, что и Израиль на поддержку Запада в 67-м рассчитывал. Это отнюдь не так. Запад скорее готовился немедленно прекратить эту войну, как в пятьдесят шестом, не позволив ни одной из сторон воспользоваться её плодами. Тогда СССР и США были едины в этом вопросе. Самое же главное, накануне пятого июня[99] ни арабы, ни даже СССР не предполагали такого сокрушительного качественного еврейского перевеса в людском потенциале при подавляющем количественном превосходстве арабской коалиции. Больше ста миллионов арабов против неполных четырёх – евреев. В их победу не верил никто, кроме самого Моше Дайяна и близких к нему генералов.
А параллельные англичане, как вам кажется, должны бы понимать реальные возможности российской армии и её мобилизационный потенциал. Вас подсознательно гипнотизирует опыт Отечественной войны, да и нынешнее реальное положение бывшей Британской Империи. Вы уверены, что англичане, нынешние, вообще ни на какую серьёзную войну не способны. Кроме Фолклендской[100]. Да ведь и вправду, вся нынешняя геополитика исходит из американской военной мощи, а всё прочее НАТО – так, единство цивилизованного мира символизируют, посылая по батальону то в Ирак, то в Афган. Вы считаете ту и эту Великобритании аналогами, за небольшими отличиями. Я верно рассуждаю?
Президент, ожидая какого-то подвоха со стороны «героя двух войн», кивнул, тем не менее. Пока Алексей всё правильно сказал.
– Но здесь-то мы имеем совсем другую ситуацию. И геополитическую и психологическую. Великобритания остаётся одной из сильнейших держав бывшего ТАОС, имеет крупнейший в мире флот, серьёзную авиацию, отнюдь не подорванный событиями нашей с вами истории боевой дух. Плюс весьма приличную «дезинтегрированную территорию», считая Канаду, Австралию, Новую Зеландию. Рассчитывает на пресловутую «атлантическую солидарность», то есть вначале благожелательный нейтралитет европейских стран и САСШ, а там, глядишь, по мере развития событий в «нужную сторону», и их прямую военную поддержку. Плюс – вовлечение в массированную партизанскую войну против нас пресловутого «Чёрного интернационала», организация скоординированной серии мятежей от Гельсингфорса до Кушки. Не совсем безосновательные надежды, я вам доложу.
И самое главное – в их глазах Россия ведь не СССР – победитель в Мировой и нескольких локальных войнах, обладатель до сих пор сокрушительной ядерной мощи. Здешняя Россия для них достаточно рыхлое государственное образование, только-только начавшее консолидироваться в виде новой Империи, пока что – банальная парламентская республика, ещё не избавившаяся от всех присущих ей недостатков. О настоящей национальной консолидации, как в СССР при Сталине перед «той войной», по их мнению, речи тоже пока не идёт. Да они и не верят в подобную «химеру». По их мнению, военные поражения ведут не к консолидации, а к распаду и краху. Как Австро-Венгрию. Все умные люди, генералы и лорды Адмиралтейства знают, что русская армия количественно довольно большая, но ведь всем понятно, что четыре миллиона, рассредоточенные по почти что одной пятой земной суши – на самом деле очень и очень мало.
И самое главное – в их глазах Россия ведь не СССР – победитель в Мировой и нескольких локальных войнах, обладатель до сих пор сокрушительной ядерной мощи. Здешняя Россия для них достаточно рыхлое государственное образование, только-только начавшее консолидироваться в виде новой Империи, пока что – банальная парламентская республика, ещё не избавившаяся от всех присущих ей недостатков. О настоящей национальной консолидации, как в СССР при Сталине перед «той войной», по их мнению, речи тоже пока не идёт. Да они и не верят в подобную «химеру». По их мнению, военные поражения ведут не к консолидации, а к распаду и краху. Как Австро-Венгрию. Все умные люди, генералы и лорды Адмиралтейства знают, что русская армия количественно довольно большая, но ведь всем понятно, что четыре миллиона, рассредоточенные по почти что одной пятой земной суши – на самом деле очень и очень мало.
Технический уровень авиации у нас сопоставим, российский флот неплох, но тоже рассеян по пяти не связанным друг с другом ТВД, а действительно боеспособных частей – четыре гвардейские дивизии да Экспедиционный корпус, занятый миротворческими и просто полицейскими функциями во множестве точек от Владивостока до Эрзерума, в Месопотамии и Северной Африке. Фактически (по их расчётам) Россия в ненамного лучшем положении, чем перед Крымской войной.
В Первой, по-здешнему единственной Мировой войне русская армия, с их точки зрения, воевала без особого блеска, при том, что по мобилизации составила почти 12 млн человек. Воевала на четырёх сухопутных театрах, кроме Брусиловского прорыва ничем не отличилась. На море – и говорить не о чем. Минные постановки и две стычки с «Гебеном» – всё, пожалуй. Одним словом – тот самый «паровой каток», причём весьма тихоходный и плохо управляемый. Думаете, в представлении англичан за девяносто лет что-то изменилось? Едва ли. Это ведь по большому счёту довольно тупая нация, лишённая настоящего воображения. Бухгалтерский расчёт, и только. Вот они и лезут. Вы с их стратегическим планом ознакомились?
– В самых общих чертах, мне и собственных забот хватает, – ответил Президент. – Надеюсь на вас и Императорский Генштаб, – позволил он себе усмехнуться.
– И правильно делаете. К чему умножать сущности? На днях у вас здесь тоже очень интересно станет. А англичане там повторяют вековечную ошибку всех прошлых «завоевателей России», включая и Гитлера. То есть судят по себе. Наполеон разве неправильно рассуждал? Он уничтожает в приграничных боях кадровую русскую армию и берёт столицу. В стране, естественно, паника, разброд и шатания. Он делает царю вполне нормальное с европейской точки зрения мирное предложение. Что остаётся Александру? Сколько-то поторговаться ради приличия и мир принять, причём достаточно пристойный. Немцы и на худший согласились.
Гитлер мыслил по той же схеме: приграничный разгром, взятие Москвы, выход на линию Архангельск – Астрахань и Батуми – Баку. После сдачи Парижа Франция ведь не дёргалась, согласилась продолжить «независимое существование» на оставшейся половине со столицей в Виши. Вот и Сталин подпишет нечто аналогичное, ограничится властью над азиатской Россией, со столицей в Новосибирске, к примеру. Докуда сумеют дойти при этом раскладе японцы – их дело.
Так же сейчас и Англия. Никаких сухопутных побоищ они не планируют. Регулярные точечные удары флота по основным нашим базам, воздушные бомбардировки, морская и континентальная блокада. Прекращение всяких экономических связей России и Европы. Дипломатическое давление. Да вдобавок и козырь в рукаве, твёрдо обещанный Арчибальдом, – активизация «Чёрного интернационала» по всем внутренним фронтам и ближнему зарубежью. А по его мнению, Катранджи способен натравить на Россию более миллиона вполне подготовленных к партизанской войне на уничтожение террористов.
В течение первых же месяцев России станет настолько плохо, что она и сама запросит «Портсмутского мира»[101]. Был ведь прецедент! А уж если удастся склонить на свою сторону САСШ, предложив им для начала Чукотку с Камчаткой, плюс, допустим, право «фри трейд»[102] на всём Дальнем Востоке, – чего ещё желать? Очень легко низвести Россию до положения тамошнего Китая и на ближайшую сотню лет обеспечить себе спокойное существование.
– А за эти сто лет неторопливо подчинить себе всю российскую экономику, политику и культуру, – добавил Мятлев, пока что внимательно слушавший Берестина. – У нас это уже началось в девяностом и на днях должно было перейти в заключающую фазу. Я ещё выясню, кого они планировали в твои преемники и кто из Думы готов был проголосовать за превращение России в парламентскую конфедерацию… – в голосе его прозвучали нотки, весьма далёкие от «истинно христианских».
Президента что-то несильно кольнуло в сердце. Он понимал, о чём говорит старый друг, но вся натура, сформированная в высокоинтеллектуальных кругах, протестовала. Если бы его не решили убить, а «поговорили по-хорошему», возможно, сегодня всё было бы иначе. Логичнее и, наверное, правильнее. Сами по себе «европейские ценности» милее его сердцу, чем грубая имперскость Александра Третьего, Сталина и Олега Первого. А теперь и друг Леонид туда же! Едва ли они сработаются.
– Совершенно верно, – поддержал Леонида Берестин.
Всё это время Сильвия сидела, закинув ногу за ногу своим десятилетиями отработанным способом и отстранённо курила длинную и тёмную пахитоску, лишь иногда вскидывая на Президента взгляд, от которого у него возникали совершенно противоположные эмоции – восхищение и страх. Впрочем, царица Тамара вызывала у современников подобные же чувства. Те, у кого вожделение перевешивало, жили только до следующего рассвета.
– Арчибальд им как раз это и обещал: ликвидация самодержавия, каковое есть абсолютный нонсенс в двадцать первом веке, восстановление самой что ни на есть либеральной демократии, правительство из стопроцентных англофилов, и в итоге вместо Российской империи получается нормальный такой доминион… А ещё точнее – десяток доминионов, выкроенных из половины нынешней территории. Остальное разойдётся на псевдогосударства вроде Литвы, Великой Эстляндии, Бухарского эмирата какого-нибудь…
– Странно всё это слышать, – пожал плечами Президент. – Адекватные ведь в большинстве своём люди…
– Напрасно вы так считаете. Во-первых, адекватности в них не больше, чем в имаме Шамиле, который провоевал с Россией тридцать лет и только по дороге в плен, в Калугу, где-то после Ростова прозрел: «Если бы я знал, что Россия такая большая, я никогда бы не стал с ней воевать». А во-вторых – не вмешайся мы, не выведи из строя Арчибальда и не организуй наш союз с Олегом, могло бы у них что-то и получиться. Война бы, конечно, затянулась очень и очень надолго, но если царя (как Павла Первого) ликвидировать, американцев припрячь, да и техникой помочь, осталось бы от матушки-России что-то вроде Великого княжества Ивана Третьего…
– Да, интересно у вас получается, – со странной интонацией начал Президент, но Берестин довольно невежливо его перебил:
– Только не говорите, что нас это не касается и дай нам бог со своими делами управиться. Очень даже касается. Без помощи Олега вам из нынешней ситуации не выпутаться, а если б даже и сумели, вслед за той Россией вплотную бы занялись этой, с вами, без вас – несущественно. Мало вам Горбачёва с Ельциным? Они войны не проигрывали, но раздали даром то, за что можно было бы лет сто безбедно жить, даже нефтью не торгуя. А идеи якобы олбрайтовской «интернационализации российских ресурсов и территорий» никто не отменял.
Удайся им вчерашний мятеж, вместо вас занял бы Кремль «истинный либерал» – хоть неудачник-шахматист, хоть любой из лидеров «Демократического выбора», и через три года наша с вами Держава превратилась бы в аналог Сербии, а скорее – Грузии. Без всякой войны, абсолютно мирным и законным путём. Глядишь, и в Совет Европы бы приняли, каждую из полусотни «русских республик» поодиночке, и в НАТО, оставив русской армии несколько «потешных полков» и лёгкое стрелковое оружие, как немецкому рейхсверу в тысяча девятьсот девятнадцатом. Только своего Гитлера нам пришлось бы подольше ждать, времена не те… И исторический опыт, он не только у нас имеется…
– Интересный всё же человек ваш Президент, – сказал Берестин Мятлеву, когда они вышли на затенённую высокими елями кремлёвскую аллею. – Это, наверное, про него русская присказка: «На колу мочало, начинай сначала». Я думал, ребята ему всё крайне доходчиво изложили, да и вы тоже. Особенно после всего с ним случившегося. Олегу Константиновичу одного покушения и нападения на Берендеевку хватило, чтобы от всякого прекраснодушия избавиться. А ведь тоже поначалу сильно не хотел самодержавие восстанавливать. А ваш прямо как гимназистка, свято верящая, что пятимесячная беременность ещё может как-то «рассосаться».