– За что прощать? Конечно, должен. Займись билетами, а я соберу вещи. Не теряй время, может, успеешь сегодня вылететь.
– Спасибо тебе, ты…
– Игорь, не теряй время!
Он схватил телефон и вскоре выяснил, что есть возможность в одиннадцать вылететь через Мадрид.
– Господи, это такая даль! Край света!
– Игорь, а твоей маме не надо сообщить?
– Маме? Потом, пусть встретит Новый год… Она в ссоре с Викой, девочку даже не видела никогда, та родилась в Австралии, да и вообще… Потом, когда вернусь…
– Прости, Игорь, но по-моему так нельзя… Может быть, перед лицом такого горя все ссоры отойдут на второй план, а участие матери может хоть как-то помочь…
– Ты думаешь?
– Я не знаю…
– Нет, я должен сперва спросить у Вики… А вдруг это мамино участие только усугубит все? Нет! И ты молчи.
– Господи, а я-то каким боком…
– Тете Маше не проговорись.
– А, поняла. Хорошо.
– Я так мечтал встретить Новый год с тобой, с твоей родней…
– Игорь, тебе еще это надоест. У нас все только начинается… И вот что, давай-ка прямо сейчас поедем в аэропорт. Сегодня такие пробки…
– Я тебя не возьму.
– Ну вот еще. Я поеду с тобой. Более того, я тебя сама отвезу.
– Нет. А как ты будешь добираться обратно?
– Так же. На машине.
– Зачем тебе это, поеду на такси.
– Ты дурак, Шувалов.
– Неправо о вещах те думают, Шувалов, которые Стекло чтут ниже Минералов.
– При чем тут Ломоносов? – удивилась я.
– А это один папин друг, когда хотел сказать ему, что он дурак, всегда произносил эту цитату. А как приятно, когда твоя женщина понимает и знает, кого ты цитируешь… Это в наше время такая редкость, особенно среди красивых женщин. Ты у меня чудо, Фаинка. Ладно, я согласен, поедем, хоть еще какое-то время побудем вместе. Только у меня будет просьба…
– Слушаю.
– Надень на Новый год это платье от де ла Рента.
– К Соне? Смешно.
– Нет, я хочу этого, ну пожалуйста…
– Хорошо. Игорь, а ты потом свозишь меня в Австралию?
– Господи, конечно. Куда захочешь. О, ты уже собрала чемодан? Дай-ка я проверю, все ли положила… Обалдеть! Ни убавить, ни прибавить. Ты не жена, а сокровище.
– А ты думал!
До Домодедова мы добирались больше трех часов и едва не опоздали на регистрацию. На прощание Игорь обнял меня.
– Девочка моя любимая, я так счастлив, что нашел тебя. И пусть там где-то есть какой-то теоретический возлюбленный, это все чепуха. Я не жадный, мне хватает той любви, которую ты мне даешь. И спасибо тебе за это.
Я чуть не разревелась, но сумела взять себя в руки. Какое правильное слово он нашел – теоретический! Именно, именно теоретический возлюбленный. Да я почти и думать забыла о нем. Ведь о таком, как Игорь, можно только мечтать!
Из аэропорта я тоже добиралась больше трех часов. Москва в предновогодние дни – сущий кошмар. Я поехала в квартиру Игоря, до нее было ближе, а сил уже вовсе не осталось. Я рухнула на диван в гостиной и сразу уснула, даже не раздевшись.
Утром пришла эсэмэска от Игоря, что через полчаса он вылетает в Сидней. Я взяла новое платье и поехала домой. Хотела зайти поздравить Марию Ипполитовну, но ее не оказалось дома. Я позвонила Соне:
– Сонечка, тебе нужна помощь?
– Да что ты, справлюсь сама.
– Знаешь, Игоря не будет…
– Как, почему? Вы поссорились?
– Нет, что ты… – И я все ей рассказала.
– Как жалко! Он так мне нравится! И Юлик от него в восторге.
– А елка есть?
– Федяка пошел за елкой. Я давно ему говорила, а ему все некогда, все всегда в последнюю минуту. Фаинка, а у вас в издательстве нет для него хорошей девушки?
– Есть. Моя секретарша Агния. Отличная девчонка.
– Сколько ей лет? – деловито осведомилась Соня.
– Двадцать.
– Так он уж стар для нее.
– Ну как хочешь.
– Хорошенькая?
– Вполне, но главное хорошая и умненькая. И недавно рассталась со своим парнем.
– Познакомь, а? Еще одну такую историю я не выдержу.
– Попробую. Но ничего не обещаю. Может, он и вправду для нее староват. Хотя, по-моему, в самый раз.
– Ты отцу не звонила?
– Звонила на их Рождество, но разговор был какой-то невразумительный.
– Слушай, не глупи, отец тебя обожает.
– Я как-то в последнее время этого не чувствую.
– Ерунда! Ну закрутился мужик… мало ли… не разлюбил же он родную дочь из-за того, что она не надела себе на шею ненужный хомут. Чушь собачья!
– Но Карлотта…
– При чем здесь Карлотта? Это твой отец.
– Но он тоже мог бы позвонить…
– Фаина, перестань! Сию же минуту позвони! И поздравь отца и Карлотту, хватит уж всем вам дурью мучиться. И, кстати, скажи, что выходишь замуж. Ты ведь выходишь замуж?
– Выхожу.
– Вот и сообщи папочке радостную весть.
– Хорошо, попробую.
Я решила позвонить отцу на мобильный. Но телефон был заблокирован. Тогда я позвонила на домашний.
– Карлотта, с наступающим тебя.
– И тебя, Фаина. Ты знаешь, Серджио женится! – с каким-то мстительным торжеством сообщила она.
– О, мои поздравления! Рада за него. И за тебя.
– Твоего отца нет дома. Но я ему передам, что ты звонила. Ну, а как твои дела?
– Я тоже выхожу замуж.
– О! Надеюсь, на сей раз по любви?
– Да!
– И когда же свадьба?
– Летом.
– Чудесно, я рада за тебя. И кто же он?
– Ну, как бы это сказать. Он бизнесмен.
– Вот и чудесно. По крайней мере вы оба, и ты и Серджио, кажется, нашли свое счастье, так ведь говорят по-русски?
– Говорят, Карлотта, говорят. Надеюсь, наш конфликт уже разрешился?
– Какой конфликт? Разве был конфликт?
– А разве не было? Она рассмеялась.
– Пожалуй, ты права. Прости. Это в прошлом. Надеюсь, ты приедешь к нам со своим мужем. Или еще с женихом?
– Непременно! Я здорово соскучилась и по папе, и по тебе, и по Риму.
– Вот и чудесно! Ждем тебя, приезжай. И с Новым годом!
У меня словно камень с души свалился. Ведь я по-своему все эти годы любила Карлотту. Слава богу, у нее хватило ума и чувства юмора, чтобы признать – конфликт был, но сплыл! Перед Новым годом приятно избавляться от конфликтов. И полезно для здоровья.
Я сделала еще много звонков. Потом решила выпить кофе и взяться за уборку, в последние дни мне было не до того. Но тут зазвонил телефон.
– Фаина, дружочек, наконец-то я до вас дозвонилась.
– Мария Ипполитовна, я к вам сегодня заходила, но никого не было.
– А я на даче у друзей. Вот хочу поздравить вас и пожелать огромного счастья. Игорь хороший мальчик. Надеюсь, вы будете с ним счастливы, несмотря на Тамару. Фаина, у вас ведь есть мои ключи?
– Да, разумеется. Я полью цветы. Вы когда собираетесь вернуться?
– Третьего. Но я не о цветах, я их полила и до моего возвращения больше поливать не нужно. Просто в прихожей на столике стоит коробочка, это вам. Подарок.
– Спасибо большущее, у меня тоже есть для вас подарок.
– Спасибо, дружочек. Поставьте его тоже на столик. Я вернусь и сразу увижу.
– Хорошо. Так и сделаю.
– А Игорь с вами сейчас?
– Нет.
– О, я знаю, он безумно занятой человек. Ну все, деточка. Будьте здоровы и счастливы в Новом году.
– И вы, Мария Ипполитовна.
Мне стало страшно. А вдруг с Игорем что-то случится? Стоит включить телевизор, обязательно услышишь об очередной авиакатастрофе. Уж слишком все хорошо у нас складывается. Не может быть, чтобы моя жизнь вдруг обрела смысл и равновесие. Что-то этому помешает…
Эта гнусная мысль крепко засела в мозгу, и мне никак не удавалось от нее избавиться.
Но в десять вечера пришла опять эсэмэска от Игоря. «Любимая, ты уже надела красивое платье? Выбрось из головы все дурацкие мысли. Я люблю тебя и счастлив несмотря ни на что. Жди меня, и я вернусь. Только очень жди».
И я решилась. «Жду, очень жду и люблю».
«Да?»
«Да!!!»
«Ура!»
Нет, кажется, я зря тревожусь, все будет отлично. Почему это у меня не может быть ничего хорошего? Может и уже есть! И ничего с ним не случится, чепуха! Надо только верить в это…
Я приняла душ, навела красоту и надела чудо-платье. Конечно, в таком платье идти к Соне смешно, но если Игорь так хочет, я пойду. Оно такое красивое! И так сидит, и так мне идет. Я в нем похожа на кинозвезду…
– Боже, какое платье! – воскликнула Соня, когда я сняла шубу. – С ума сойти.
– Подарок Игоря. Конечно, немного смешно в такой ситуации, я понимаю…
– Ничего не смешно. Оно же не длинное, не блескучее, просто безумно красивое… Пусть в Новом году твоя жизнь будет как это платье. Плохо встречать Новый год врозь с любимым мужчиной, но раз это его подарок, значит, вы уже не врозь.
– Боже, Сонечка, какая ты умная! И я так тебя люблю!
– Между прочим, я намекнула Федьке насчет твоей секретарши, он, кажется, заинтересовался.
– Отлично, пусть одиннадцатого как бы невзначай заедет ко мне на работу…
– Хорошо, просто здорово, моя девочка. Мы встретили Новый год как всегда – мило и уютно. Пили, ели, смотрели телевизор, ругали все каналы, где то и дело возникали одни и те же лица, словом, все как всегда… Только усевшись за стол, я вдруг отдала себе отчет, что голодна как волк, я уж и забыла, когда нормально ела.
– Ешь, красавица, в Новый год калории не действуют, научно доказанный факт, – говорил дядя Юлик, подкладывая мне на тарелку разные вкусности.
– Почему, дядя Юлик?
– Потому что я так хочу!
Мы смеялись, пили сперва шампанское, потом еще много всего, и в три часа я почувствовала, что вот-вот свалюсь.
– Я, пожалуй, пойду!
– Федяка тебя проводит.
– Да зачем, тут же рядом!
– Ты на ногах не стоишь, да и вообще, разве можно такую красавицу одну ночью пускать.
Федяка мгновенно оделся, накинул на меня шубу.
– Где твои сапоги?
– А я в туфлях пришла.
– Ненормальная, там же сыро и снег выпал…
– Ничего, ты, главное, держи меня крепче, тут же рядом.
– Не бойся, не уроню.
Во дворе было скользко, я вцепилась в Федякину руку.
– Ты мне девушку подыскала, говорят?
– Есть одна.
– Хорошая?
– Сам решишь.
– Но не сука?
– Это тоже сам решишь. Мы вошли в мой подъезд.
– Все, спасибо, братишка, можешь идти.
– Нет уж, доставлю до квартиры.
– Ну как хочешь, только я сразу завалюсь. На кофе не рассчитывай.
– Да ты что, какой кофе? Я спать хочу, умираю. Я первой вышла из лифта и даже вскрикнула от испуга.
На коврике у моей двери, обхватив руками колени и уронив голову на грудь, сидел какой-то мужик. Рядом стояла баночка, полная окурков. На площадке было не продохнуть.
У меня сердце билось так, что я ничего не соображала.
– Это еще что? – грозно воскликнул Федяка. – Эй, вы кто? Финик, ты его знаешь?
– Федь, иди.
– Но…
– Я с ним разберусь сама. Иди!
– Уверена?
– Да. На все сто.
– Ну как знаешь…
– Степан Петрович! – я потрясла его за плечо. Он поднял голову, улыбнулся сонно.
– Красавица, богиня, ангел…
– Степан Петрович, вставайте и идите домой. Он вскочил.
– Ты пришла… Ты сможешь меня простить?
– Степан Петрович, мне абсолютно не за что вас прощать. Если хотите, я дам вам ключи от квартиры Марии Ипполитовны.
– У меня есть.
– Тогда зачем вы тут устроили этот спектакль? Он был слегка пьян и совершенно неотразим.
Меня трясло.
– Впусти меня.
– Нет. Я хочу спать. Я устала и вообще…
– Финик… Ты сердишься и от этого еще красивее… Знаешь, после той встречи в Париже я окончательно спятил…
Он говорил довольно громко.
– Вы полагаете уместным этот разговор здесь и сейчас?
– Да, полагаю. А если боишься чужих ушей, впусти меня. Ты ничем не рискуешь.
У меня было ощущение, что я рискую абсолютно всем. Но я все-таки впустила его. Он вошел. Снял с меня шубу.
– Боже, какое платье… Ты ослепительна…
– Степан Петрович, я хочу сразу расставить все точки над i.
– Вот прямо так, в прихожей? – улыбнулся он. Улыбка была смертельная… – А может, кофе?
– О господи! Хорошо, идите на кухню, я сейчас.
– Только не снимай божественное платье.
Я скрипнула зубами и принялась молоть кофе. Почему я впустила его, этого героя лужи, мужа графини? Зачем он мне? У меня есть Игорь… У Игоря не может быть детей – закралась вдруг крамольная мысль. Но я нужна Игорю, действительно нужна, а этот просто хочет со мной переспать… И я хочу… Несмотря ни на что… Но этого не будет. Мало ли чего иной раз хочется, можно и перетерпеть, не впервой…
– А можно я сам заварю кофе?
– Прошу вас. Мне не нужно.
Он возился с туркой, что-то химичил.
– У тебя есть кофейная чашка?
– О господи!
Я терпеть не могу кофейные чашки, но одна у меня все-таки есть, кто-то подарил.
– Вот. Устроит?
– Вполне. Спасибо.
Он налил кофе и уселся напротив меня. Отхлебнул глоток.
– Фаина, я… Я люблю тебя.
– Да ну?
– Я это понял еще тогда, в машине, когда ты рыдала… Но не поверил себе сначала, потом вдруг поверил безоговорочно и испугался. Я ничего не мог тебе предложить. И уехал. Думал, пройдет… Не проходило, но я приказал себе не думать… А потом Париж… И я почувствовал, что теряю тебя.
– Нельзя потерять то, чего у тебя нет.
– Ты была у меня… И есть… И я не могу тебя потерять… Знаешь, я никогда не верил во все эти разговоры… про любовь… Страсть, да… Привязанность – да. Но любовь… И вдруг настигло. Это иррационально, а я ученый, материалист… человек вполне рациональный… Это не укладывалось в моей дурацкой башке…
– Степан Петрович…
– Подожди… Я совершенно лишился покоя. Я не знаю, что делать.
– И решили обратиться ко мне за советом? Он вдруг поднял на меня глаза, посмотрел очень пристально, медленно отпил глоток, поставил чашку, встал…
– Кажется, я слишком много говорю…
И вдруг схватил меня, поднял со стула, прижал к себе и начал целовать. Я пыталась отбиваться, но он держал меня мертвой хваткой.
– Пустите, я не хочу, я не хочу.
– Хочешь, еще как хочешь, я знаю, чувствую…
– Значит, так, – сказал он утром. – Я переведусь в Париж, в Институт Пастера, меня приглашали туда, и буду преподавать в Сорбонне, ты переедешь ко мне, я подам на развод. Это долгая история, но это же не важно, правда?
Я молчала. Я сгорала от стыда, но не только. От страсти тоже. Он был самым лучшим мужчиной в моей жизни. И у него могут быть дети. Просто у них с Эрной умер ребенок, еще не родившись, и больше она иметь детей не смогла. А он может… А ведь для женщины так важно иметь детей… Но как же Игорь? Я написала ему, что люблю, а он вернется и что? А издательство? Что я буду делать в Париже? Растить детей…
– Красавица моя, что с тобой? – прошептал он, заметив мое состояние. – Я сегодня абсолютно счастлив, а ты? У тебя совершенно несчастный вид… Тебе было плохо со мной?
– Нет… мне было хорошо, как никогда в жизни…
– И мне… Мы просто созданы друг для друга…
– А мама знает, что ты приехал?
– Нет. Зачем? – пожал он плечами. – Я приехал к тебе. Только к тебе.
Он снова стал целовать меня, и я не могла ему противиться.
– Когда ты уезжаешь?
– Завтра. У меня дела. Это у вас в России такие каникулы…
Это «у вас в России» слегка меня резануло.
– Но я приеду в начале февраля. Этот год я должен еще доработать на Сицилии, а тем временем мне подыщут квартиру в Париже… И думаю, летом мы уже сможем перебраться и заживем…
– Вкупе и влюбе…
– Что?
– Нет, это так, из редакторской практики…
– Что?
– Одна девочка-редакторша… Это еще в журнале было. Кто-то написал статью, и там было это старинное выражение «вкупе и влюбе», а она не знала и написала «в купе». Смеху было…
– А я тоже не знаю этого выражения.
– Тебе можно, ты не редактор.
– А что оно означает, собственно?
– Ну, что-то вроде «зажили вместе, бок о бок и в любви».
– Надо запомнить… Вкупе и влюбе… Мне нравится. Ты ведь говоришь по-французски?
– Говорю.
– Значит, легко приспособишься.
– А что я там буду делать?
– Любить меня.
– А если надоест?
– Что?
– Только любить тебя?
– Придумается что-то. И ребенка родим, будет чем заняться.
Вдруг зазвонил телефон. Я жутко испугалась.
– Алло!
– Фаинка!
– Да, Сонечка.
– Я тебя разбудила?
– Нет, что ты.
– Фаинка, что за мужик у тебя там вчера нарисовался?
– Да так, ерунда…
– Фаинка, не темни! Мне это не нравится! Колись!
– Да ну, не о чем говорить… – я сама слышала, до чего фальшиво звучит мой голос.
– Так, он у тебя! Ну ты даешь! С ума сошла?
А Игорь?
Я молчала.
– Я тебе не позволю из-за минутной сексуальной прихоти сломать себе жизнь, а заодно и Игорю. Черт знает что! Ты дура! Набитая дура и к тому же потаскуха! В кои-то веки попался приличный мужик, но стоило ему уехать, как ты тут же спуталась черт-те с кем. У тебя совесть есть? – уже орала Соня.
– Сонечка, родная, все не так…
– А как? Как?
– Я тебе потом объясню.
– Попробуй только не объяснить! Хотя знаю, что это будет детский лепет на лужайке. Ах, он такой… Я так его хотела. Мало ли кто кого в жизни хочет… Ну все, когда этот секс-герой свалит, явишься ко мне, я тебе объясню, что почем!
И она швырнула трубку. Соня редко так на меня орала, может, раза два за всю жизнь.
– Что это было? – усмехнулся Степан.
– Тетка.
– Чего хотела? Нравственности?
– Примерно.
– А мы с тобой жутко безнравственные. Правда?
– Не знаю…
– Ты расстроилась?
– Степа, а ты знаешь, что я собиралась замуж?
– Рассобираешься.
– А знаешь, за кого?
– Понятия не имею. А должен знать?
– Да нет…
– Но ведь теперь ты собираешься за меня?
– Нет.
– Как нет?
– Так… Я не смогу жить в Париже… не смогу бросить издательство…
– Что за чепуха!
– Это не чепуха…
– Но ты же любишь меня… И я тебя… Я готов ради тебя все бросить, а ты…
– Степа, но такие вещи не решают с кондачка…
– То есть тебе нужно время на размышления? Будешь прикидывать, который жених выгоднее? – недобро прищурился он.
– Уходи!
– Что?
– Уходи.
– Прости, прости, я сам не знаю, что несу… Я без тебя не могу… Ты как заноза… И не гони меня… Я завтра уеду, а пока… Я должен быть с тобой… насытиться, впитать в себя, запомнить каждую твою черточку, каждый поворот головы… Знаешь, ты невероятно красива… Невероятно… И когда спишь… Эти ресницы в пол-лица… Эти губы… Я с ума схожу… И твой запах… голова идет кругом… Знаешь, когда в первый раз я взял тебя на руки, я почти не запомнил твоего лица… только запах… Я знаю эти духи, но на тебе они звучат совсем по-другому… Я пьянею от них… Я тогда еще слегка захмелел… И ругал себя последними словами за то, что не назначил тебе свидания… Ты пришла бы, а?