– Степа, но такие вещи не решают с кондачка…
– То есть тебе нужно время на размышления? Будешь прикидывать, который жених выгоднее? – недобро прищурился он.
– Уходи!
– Что?
– Уходи.
– Прости, прости, я сам не знаю, что несу… Я без тебя не могу… Ты как заноза… И не гони меня… Я завтра уеду, а пока… Я должен быть с тобой… насытиться, впитать в себя, запомнить каждую твою черточку, каждый поворот головы… Знаешь, ты невероятно красива… Невероятно… И когда спишь… Эти ресницы в пол-лица… Эти губы… Я с ума схожу… И твой запах… голова идет кругом… Знаешь, когда в первый раз я взял тебя на руки, я почти не запомнил твоего лица… только запах… Я знаю эти духи, но на тебе они звучат совсем по-другому… Я пьянею от них… Я тогда еще слегка захмелел… И ругал себя последними словами за то, что не назначил тебе свидания… Ты пришла бы, а?
– Пришла бы… наверное… Не знаю…
– А я знаю… Я уверен… Ну, иди ко мне, я с ума схожу…
Он имел надо мной какую-то физическую власть. Стоило ему до меня дотронуться – и я была готова на все… Наваждение какое-то… Только странно, внутри ничего не болело, как в Париже. Пружина не разжалась… Или она разжалась тогда и больше уже не сжималась? А как же Игорь? Господи… Что же мне делать?
Вечером опять позвонила Соня.
– Ну что? Он ушел?
– Нет. Завтра.
– Ого!
– Соня!
– Что Соня? Это что, большая любовь?
– Я не знаю…
– Она не знает! А кто должен знать? Я? Потаскуха! Ладно, я приму меры!
– Какие?
– Увидишь!
И она в сердцах швырнула трубку.
Я испугалась, что она сейчас явится сюда, но, к счастью, я ошиблась. Я уже сама жаждала спровадить его. Он мешал мне… мешал думать. А мне было над чем подумать.
Я проснулась в половине седьмого. Побежала в душ, быстренько оделась, навела красоту и стала готовить завтрак. Вот он уедет, тогда я все решу… А пока…
Я пошла его будить и вдруг замерла. Он спал. Мне захотелось опять нырнуть в постель, к нему под бочок, у него такое красивое тренированное тело… Но ведь это пройдет… я привыкну, страсть – штука преходящая, и что останется?
– Степа, вставай! – справилась я с собой.
– А? Что? Ох, который час? Иди ко мне!
– Нет, тебе пора. Самое позднее через сорок минут надо выезжать.
– Ой, в самом деле. – Он вскочил и побежал в ванную.
Через десять минут он явился на кухню уже одетый.
– Я сам сделаю кофе, ты не умеешь.
– Ради бога!
– А ты почему не ешь? Тебе в машине плохо не станет?
– Нет.
Странно, мне даже в голову не пришло, что я могла бы не везти его в аэропорт, вызвать такси. В лифте он обнял меня.
– Не знаю, как я проживу этот месяц… Когда он обнимал меня, я была не в силах нормально рассуждать…
– Позволь, я сам сяду за руль. Терпеть не могу, когда ба… женщина за рулем.
– Пожалуйста, – сказала я.
Мы добрались до аэропорта по пустой праздничной Москве за сорок минут. Еще даже не началась регистрация.
– Степа, я хотела сказать…
– О, ты так серьезна, надо тебя серьезно выслушать, – улыбнулся он.
– Степа, все случилось так внезапно, с налета… Ты пока не говори ничего жене…
– То есть как?
– Степа, я не знаю… Я не готова… вот так бросить все… работу, Москву, я не смогу… так сразу…
– И что ты мне предлагаешь? Жить с оглядкой на твои размышления? Убить Эрну или не убивать, погодить?
– Но если ты считаешь, что убьешь ее, то ничего не нужно… Ни в коем случае… Я не хочу никаких жертв… Бога ради, не нужно…
– А как? Я летел к тебе, думал – прогонишь, я…
– Нет, давай подождем, подумаем, попробуем как-то…
– А чего ждать?
– Ну, я не знаю… Следующей встречи, может быть… Пожалей меня, я не могу так… Мы же совершенно друг друга не знаем, нельзя принимать такие серьезные решения после двух ночей… Пойми, нельзя…
– Ты действительно так думаешь?
– Конечно.
– Может, ты и права… Меня просто захлестнуло… Я потерял голову… А ты, видимо, ее не потеряла, вот и взываешь к разуму… Черт возьми, это неплохо, когда хоть один из двоих способен рассуждать… Я себя считал вполне рациональным типом… Ну что ж… Хорошо. Давай подождем месяц. Я напишу тебе… И ты пиши… Напиши мне мэйл, и я буду знать твой адрес. Хорошо?
– Да, Степа, я напишу…
– Только помни, я люблю тебя…
И он стал целовать меня на глазах у всего аэропорта, а я не смогла его оттолкнуть… Да и не хотела.
Наконец, он ушел. Я прислонилась к колонне. Закрыла глаза. Надо перевести дух… Вдруг кто-то дернул меня за рукав.
– Файка? Ты?
Я открыла глаза. Передо мной стояла маленькая хрупкая женщина.
– Господи, Гончарик, ты?
Это была моя одноклассница Таня Гончаренко.
– Я! Файка, а я смотрю, ты или не ты? Кто это тебя так целовал? Прямо обзавидуешься… Это вряд ли муж был, а?
– У меня нет мужа… Ой, Танечка, сколько лет, сколько зим!
Мы обнялись.
– Ты прилетела или улетаешь?
– Прилетела. И не туда зашла. Гляжу, прямо сцена из фильма, и, кажется, это Файка!
– Я на машине, я тебя отвезу, тебе куда?
– На Курский вокзал.
– А куда ты едешь?
– Домой. Я ж не в Москве живу, а в Нижнем. Прилетела вот из Испании, у подруги там гостила. Вправду довезешь до вокзала?
– Конечно! Что за вопрос.
– Здорово… А ты красивая, Файка, ужас просто.
– Ты тоже недурна, подруга!
У нее было два больших чемодана. Правда, на колесах. Мы повезли их к выходу.
– Танюш, а может, поедешь завтра, а? Завалимся ко мне, поболтаем…
– Не могу, у меня там сын. Соскучилась жутко.
– Сколько сыну?
– Двенадцать.
– А у меня нет детей.
– Что ж у тебя, такой красавицы, ни мужа, ни детей? Неужто из-за этого небритого психа?
– Нет… Так сложилось.
– А это любовь?
– Я не знаю, Тань. Я запуталась. Ладно, ерунда. Расскажи лучше о себе. Как тебя в Нижний занесло?
– Как? По любви. Втюрилась как ненормальная в мужика из Нижнего и понеслась за ним. Замуж вышла, счастлива была до небес… Он так меня любил, пылинки сдувал… Я ж после школы в МИСИ пошла, у меня отец с матерью и дед строители были. И Витя мой тоже… Только он свой бизнес затеял, не очень крупный, но свой. А мне работать не позволял, мол, женщина детей должна воспитывать… И все у нас хорошо было… мы так понимали друг дружку… А четыре года назад он вдруг… не проснулся…
– Как? – ахнула я.
– Вот так, лег спать и не проснулся… Здоровенный мужик, мастер спорта… как говорится, кровь с молоком, и вдруг… Я думала, рехнусь от горя… Но тут братец его начал на меня наезжать – продай, мол, бизнес, а предлагает гроши какие-то… А у меня, почитай, и нет почти ничего, а сына растить надо, да еще свекровь больная, горем убитая… Продам я ему бизнес, а он его на ветер пустит, мужик-то никчемный, но подлый… И все мне вкручивает: ты слабая женщина, а бизнес тяжелый, мужской, у мужа мастерская гальваническая, это и вправду неженское дело. Ну, думаю, или пан или пропал… Пошла я в мастерскую к мужикам, так мол и так говорю, или я буду у вас хозяйкой, или Васька. Нет, говорят, Татьяна, не хотим Ваську. Давай лучше ты. А я им: но тогда помогите мне разобраться во всем. А я буду ваши интересы блюсти, как свои… Трудно было – жуть, Файка. Ночей не сплю, с утра в мастерской, все своими руками пощупать надо, всюду нос свой сунуть… А мужичье там грубое… Работа тяжкая, чугунные болванки иной раз ворочать приходится… Ну не мне, конечно, но все-таки. Вот вроде хотели они меня, а как дошло до дела, начинают сверху вниз смотреть… И в прямом и в переносном смысле… А я учебниками, пособиями обложилась и через полгода лучше их всех в деле разбиралась… И знаешь, что я придумала? Я себе в кабинет, да какой там кабинет, чистая каморка, так я туда здоровую колоду приспособила. Как мужики заходят, я на нее залезу…
– Зачем? – не поняла я, донельзя увлеченная ее рассказом. Это был совершенно другой мир…
– Как зачем? Чтобы с ними ростом сравняться, чтобы они на меня сверху вниз не глядели.
– Танюха, какая ты молодчина!
– Да, я такая! Сама собой горжусь, Файка! Короче, сладила я и с мужиками и с бизнесом. Я их на социалке сломала. Плачу честно, сверхурочные там, отпуска, больничные – все как у людей, в разные страны ездила, опыту набиралась, даже расширилась, а тут, блин, кризис… Но ничего, держимся. Конечно, если б не кризис, я бы куда больше продвинулась…
– Ну а в личной жизни что?
– Да ничего пока… Подъезжают, конечно, мужики, не без этого… Но я замуж ни за что не хочу. Не встретила пока такого, чтобы с сыном моим поладил, он мальчишечка умный, талантливый, в математике сечет… Он у меня даже счетами занимается… И потом, Файка, я так своего Диму любила… Понимаешь, мне с ним никогда скучно не было… А с этими… Бывает, конечно, переспишь для здоровья с кем-то, а на утро и говорить вроде не о чем. Сделал свое дело и гуляй…
– Танька, какая ты… Никогда бы не подумала, что ты просто железная леди будешь…
– Нужда заставит, и не то еще сможешь. Я вот, Файка, путешествовать люблю. В отпуск обязательно за границу. Два раза в год, как отдай! Где только не была… Сейчас, правда, два раза не получается, кризис, мать его… Но ведь кризис вечно длиться не может, пройдет, выдюжим… И опять ездить стану…
– А сына берешь?
– Нет пока, да он и не рвется. В отпуске я личной жизнью живу… – Она подмигнула мне, – ну и собой занимаюсь, спа там, талассотерапия, ну где чего… форму держу, это даже в нашем мужицком деле важно… А ты, подружка, я гляжу, что-то грустная? По мужику этому убиваешься?
– Да нет… Запуталась я, Тань…
– Расскажи, может, легче станет…
– Да ну… неохота.
– Он женатый, что ли?
– Женатый… Знаешь, мне все что-то женатые попадаются, впрочем, бог с ними.
– Ну а работаешь-то где?
– В одном маленьком издательстве. Я там главный редактор…
– Нравится работа?
– Очень, очень нравится.
– Тогда хорошо, и киснуть нечего. Если работа душу греет, это уже большое дело… А спать есть с кем?
– Да вроде…
– И денег хватает?
– Хватает…
– Тогда все у тебя чудесно, Файка! Просто мечта! Плохо, конечно, что детей нет…
– А вот и Курский, – сказала я. – Когда у тебя поезд?
– В пять.
– Билет есть?
– Нет, сейчас куплю.
– Ну вот что! Пойдем вместе, купишь билет, сдадим твои чемоданы в камеру хранения и подадимся в какой-нибудь ресторан… Или ко мне… Что ж тебе до пяти слоняться, сейчас только двенадцать.
– Супер! Тогда, если можно, лучше к тебе, я с дороги душ приму.
– Здорово! – обрадовалась я. Мне страшновато было одной заходить в квартиру. Выйдя из лифта, я заметила возле своей двери баночку с окурками. Так она и простояла тут больше суток. Я тут же отнесла ее в мусоропровод.
– Это что? – спросила Таня. – Псих накурил?
– Почему псих? – засмеялась я.
– Разве нормальный будет так в аэропорту целоваться? Разве что в двадцать лет, когда мозги в другом месте помещаются. А тут уж думать надо…
– О чем, Таня?
– Ну мало ли кто увидит… Жене доложат или же мужу… мало ли… Ты не обижайся, Файка, я, может, от зависти… Меня-то после Димки никто так не любил… Ладно, я в душ, можно?
Я дала ей халат, тапки, шампунь, полотенца, а сама пошла на кухню приготовить что-то поесть. Вскоре Таня явилась на кухню.
– Как у тебя красиво… Книг сколько… Много читаешь?
– А как иначе? Я без книг не могу, да и по работе читать много приходится…
– А я только в отпуске… Устаю так, что еле домой доползаю, не до книг… Фай, а ты вроде была замужем?
– Даже два раза, но это чепуха… Тань, тебе кофе или чай? А то у меня нормального обеда нет, так, закуски всякие от Нового года остались.
– Сама готовила?
– Нет, тетка…
– Это которая в соседнем подъезде живет?
– Она.
– Фай, а с матерью-то видишься?
– Нет. Надо же, ты все помнишь…
– Память хорошая… Ой, Файка, а ты была в Нижнем?
– Нет.
– Приезжай! Знаешь, какой у нас город красивый! Летом приезжай, у свекрови домик есть за городом, на берегу… Можно рыбу ловить, купаться… Здорово там… Да ты вообще-то Волгу видела?
– Нет, не видела.
– Ну вот… – огорчилась Таня.
– Тань, а знаешь что? Я предложу одному журналу сделать материал о тебе. Интервью, фотографии…
– Какой журнал? – захохотала Таня. – Кому я там интересна? Кто я, звезда экрана? Или бизнеса?
– Ты не права, можно сделать классный репортаж… Я даже знаю, к кому обратиться… Это новый журнал «Всегда женщина». Там сделают все по высшему классу. Не переврут твои слова, фотографии суперские сделают. Думаю, ты для них находка. Красивая, хрупкая женщина, занимается чугунными болванками…
– Фай, мы не только чугунными болванками занимаемся.
– Неважно, все равно, чисто мужская работа… Сыграют на контрасте. Ты им главное про колоду свою расскажи, как ты на нее залезаешь… Супер! Ну как, хочешь?
Она задумалась.
– Нет, Файка, не хочу!
– Почему? – поразилась я.
– Лишнее это. Не надо внимание к себе привлекать. В провинции это невесть к чему привести может… да и бизнес у меня не для дамских журналов. Не стоит.
– Уверена?
– На все сто.
– Жаль…
– Файка, а ты с кем-нибудь из наших встречаешься?
– Да нет…
– А я один раз в Тунисе Верку Судареву встретила. Такая толстушка стала, не узнать… У нее теперь свой магазинчик обоев… Странно, да?
– А ты на «Одноклассников» заглядываешь?
– Не-а, некогда мне. А ты?
– И я нет.
Мы предались воспоминаниям школьных лет, вспоминали учителей, школьные проказы, короче говоря, время пролетело незаметно. Потом я отвезла Таню на Курский вокзал.
– Спасибо тебе, Файка. Я так отдохнула… У тебя уютно… И вообще… Вот помяни мое слово, ты скоро замуж выйдешь, я точно знаю.
– Спасибо, конечно, но…
– Ничего не но! Я в таких вещах не ошибаюсь. У меня бухгалтерша была, все страдала, что мужа нет. А один раз приходит, она ко мне только раз в неделю ходила, я глянула и говорю: «Маш, ты скоро замуж выйдешь!» – она только рукой махнула. И в тот же день под машину попала.
– Ничего себе!
– Отделалась царапинами. Но в больнице полежала. Так тот мужик, что ее сбил, он на ней и женился.
– А я тоже должна под машину попасть?
– Откуда мне знать? Может, он у тебя уже есть, жених, только ты еще не поняла…
А ведь я ей ничего не рассказывала…
– Только на свадьбу пригласи, ладно?
– Девочки, вы едете? – спросила проводница. – Скоро отправляемся.
– Ой, Файка, до свидания!
– Погоди, я тебе помогу чемоданы затащить.
– Ну нет, на это мужчины есть! – сказал какой-то военный и подхватил чемоданы. При этом с большим интересом взглянул на Таню.
– Ой, боюсь, что твоя свадьба скорее будет, – шепнула я ей.
Она слегка зарделась. Видно, этот военный ей тоже глянулся. А когда я подошла к окну, выяснилось, что они едут в одном купе. Я подмигнула ей. Давай мол, не теряйся!
Когда поезд отошел, я вдруг ощутила такую усталость, что едва доплелась до машины. Я закрыла глаза. Как муторно начался новый год… Я не ощущала ничего, кроме усталости и тяжкого груза, навалившегося на сердце. Вот прижаться бы сейчас к Игорю, и ничего даже говорить не надо. Он без слов все поймет… Что поймет? – испугалась я. Поймет, что я ему изменила? Да еще с его другом детства? А зачем, зачем я это сделала? Дура, я же его люблю… Я люблю Игоря! Именно Игоря, а вовсе не Степана… Игорь родной, близкий, а этот чужой, как был чужим, так и остался… Да, страсть… Но ведь это не главное… Это… мимолетность… Я вдруг открыла глаза и засмеялась… Спасительное словечко – мимолетность! И поехала домой.
Подойдя к дверям, я услышала в квартире голоса. Неужто Соня меня подкарауливает? Я повернула ключ, открыла дверь и тут же услышала голос отца:
– А вот и бамбина! Бамбина, где ты шляешься?
В прихожую вышел папа, за ним Соня.
– Вот, Виталик, посмотри…
– Папочка! – безмерно обрадовалась я и повисла у него на шее.
– Бамбина, у тебя измученный вид… Ты что-нибудь ела?
– Ела, ела.
– Ладно, вы встретились, слава богу, я пойду. Виталик, через час я жду вас обоих к ужину.
– Бамбина, что тут у тебя творится? Соня срочно вытребовала меня… Говорит, ты вот-вот загубишь свою жизнь. В чем дело, расскажи отцу…
– А я думала, ты на меня сердишься… – сказала я, прижимаясь к нему. – Папочка, как я рада, что ты приехал…
– С чего ты взяла, что я сержусь?
– Ты так редко звонил, и голос у тебя был какой-то…
– Бамбина, что за глупости! Фу, стыдно так думать об отце. Дело в том, что… мне немножко не до того было… видишь ли, у меня закрутился небольшой романчик… Я здорово увлекся, а Карлотта что-то заподозрила… Ну, сама понимаешь…
– Папочка, какой ты молодец! – восхитилась я.
– А ты думала, твой папа совсем старый старик?
– Ничего я не думала… Ну и как теперь?
– Как обычно… Я вернулся к Карлотте, я люблю ее по-прежнему, а романчик… это так…
– Мимолетность?
– Как ты сказала? Мимолетность? Отлично! Именно мимолетность. Но сейчас дело не во мне. Что у тебя-то?
– У меня? У меня сложно… Я думала… Понимаешь, когда я была в Париже, я вдруг ощутила, что во мне столько любви… И пружина разжалась, как один раз уже было… И тут вошел Степан… Я не ожидала его увидеть… Я думала, что это его я полюбила… И в тот же вечер у меня началось с Игорем, но я считала, что не люблю его…
– Бамбина, я что-то ничего не понимаю… Что еще за пружина?
– Потом поймешь, дай мне сказать… Я думала, что люблю Степана, а любила Игоря… Степан был далеко, он был недоступен… И вдруг он приехал…
– А Игорь, как я понял, наоборот, уехал?
– Да… Ну и…
– Понятно. И что будешь делать теперь?
– Ничего, ждать Игоря. Я поняла, что Степан – это мимолетность… Просто я, дура, сразу не разобралась… Чуть не наломала дров, а все так просто… Подумаешь, бином Ньютона!
– Довольно путаная речь, но я, кажется, понял… Выходит, Соня зря меня вызвала?
– Не зря. Я так рада тебя видеть! А как поживает Цицерон?
– По-прежнему.
– Да, пап, ты знаешь, у Игоря был кот Цицерон…
– Кажется, ты его и вправду любишь. Я жажду с ним познакомиться. Но все-таки согласись – мимолетности очень скрашивают жизнь!.. Ну чего ты, дуреха, ревешь?