– Я сама дойду! – важно дернула головой Лена.
– Ты с ума сошла! – рявкнул на нее Лиховских и потащил ее за руку в машину.
И в машине Лена продолжала молчаливую атаку. Вот зачем она только поехала?
– Чего ты надулась? – не умолкал Лиховских. – Я, понимаешь ли, о нас с ней забочусь, а она… Неужели тебе было не интересно, что Юлька вот так взяла и… заметь, тоже на передержке поднялась? Ты же тоже так можешь! Да если б Юлька про что-то другое заговорила, я бы и внимания не обратил! Я, главное, как дурак, беспокоюсь о нашем безбедном будущем. А она!.. Лен… Ну, Лена-а-а…
Лена решила сегодня не слишком баловать Женю своим вниманием. Пусть знает! А то, понимаешь ли, пригласил ее в кафе, а сам…
– Спасибо, Жень… – даже во двор не впустила именинника Лена. – Я сегодня здорово устала… До завтра.
Она вошла в дом, а сама еще некоторое время подглядывала из-за шторки – уехал ли кавалер. Кавалер постоял некоторое время, а потом дал по газам.
Следующий день начался у Елены с уборки.
Варвара, видимо, посчитав, что домашним любимцам уделяется крайне мало времени, решила наказать хозяйку трудовыми исправительными работами. Ворона методично поскидывала с окошек все немногочисленные горшки с цветами и теперь искала, что бы еще такое свалить на пол. Маруська подругу отчаянно не одобряла. Именно поэтому она носилась от окна к постели хозяйки и ябедничала на Варвару во все горло. Елена понимала, что надо бы проснуться, но списала все на утреннюю зарядку своих любимцев, поэтому просыпаться не слишком торопилась. Маруське пришлось запрыгнуть на хозяйскую постель, чтобы хоть как-то пресечь вороний беспредел.
Только спать, когда по тебе скачут несколько килограммов орущего веса, Лена не умела.
– Да что у нас такое-то? – вылезла она из-под одеяла. – Я вчера хорошо протопила печь, еще совсем не холодно. Маруся, чего ты по мне…
И тут она увидела. И ладно бы только погибшие горшки, но вчера она обильно полила свои цветы, и сегодня в горшках была не просто пыль… как частенько у Лены случалось, а вполне себе качественная грязь. И, что больше всего растраивало, не только на полу, но и весь некогда белоснежный пододеяльник теперь был в эдакую черненькую лапку.
– Я вас… когда-нибудь… – зашипела Лена, не зная, что придумать. – Я вас в лес! На вечное поселение!
Маруська поддерживала хозяйку – конечно же, на своем, собачьем языке. А Варвара смотрела в окно, делая вид, что к этому делу лапу приложила вовсе не она.
– Варя! Варя, чем тебе помешала пеларгония зональная? – сурово спросила Лена, выковыривая из кучки грязи несчастный зеленый пучок. – Не делай удивленные глаза. Маруська на окно не умеет запрыгивать! В чем дело, Варвара?
Варвара не переносила такого тона, она спрыгнула на пол и, демонстрируя крайнюю степень обиды, отправилась к себе в клетку. Лена же принялась за уборку.
Очень скоро комната блестела чистотой, но на этом рано было успокаиваться.
– Вот если б не Варвара, – объясняла Маруське Лена, – мы бы запросто могли пойти погулять в лес. А теперь у меня стирка!
И все же на прогулку Маруська пошла. У Лены к середине дня закончился порошок, и ей пришлось идти в магазин, а Маруся ее сопровождала. Собака ведь не виновата, что Варвара взбунтовалась.
На улице было так славно, что возвращаться домой совсем не хотелось. Лена с Маруськой шли по лесу, любовались весенним небом и пугали первых жучков. Любовалась, конечно же, Лена, а жуков пугала храбрая Маруська.
– Ладно, Марусь… – вздохнула Лена. – Пойдем домой. Достираем, что не достирали… позовем Веру. Пусть она берет свою свору и отправимся гулять. А Варьку посадим на новый чердак. Пусть за нами издалека смотрит, наша орлица…
Возле дома опять стояла машина. Лена чуть приостановилась, выпрямила спину, тряхнула головой и вошла в дом.
На этот раз приехал Барцев.
Он расположился за кухонным столом, возле него с важным видом сидела на окне Варька и косилась на сыр на столе. Видимо, Барцев опять ехал через магазин, потому что на столе, кроме сыра, были и другие угощения.
Однако за столом Лена увидела не только Егора, напротив него сидел пухленький, не совсем ухоженный незнакомец и налегал на малосоленую семгу.
– А я думала, что это Лиховских приехал, – невольно улыбнулась Лена. – А вы давно меня ждете?
– Нет, – коротко буркнул Барцев. – А чего – должен Лиховских приехать?
– Да нет… не знаю… – пожала плечами Лена. – Он вчера приезжал.
– И опять на моей машине? – взвился Барцев. – Я офигеваю! Он сюда – на моей машине, к экстрасенсу своему – на моей машине, к…
– Он что, по экстрасенсам ездит? – фыркнула Лена.
– Да где он только не ездит! – не мог успокоиться Барцев. – Ну и ездил бы на своей «шестерке»! Чего мою-то брать?
– А чего ты меня со своим другом не знакомишь? – перевела разговор Лена.
– А это… это не мой друг… – уставился на нее Барцев.
– Погодите… – не сразу сообразила Лена. – А вы… вы не вместе приехали? Егор, это… разве не твой друг?
– А я думал, что твой… – растерялся Барцев.
Гость тут же прояснил ситуацию:
– Я думал… ты думал… – нехотя пробурчал он, намазывая себе хлеб маслом. – Я вообще-то к ей вон… жениться пришел.
– Ко мне! – вытаращилась Елена.
– Ну да… – не глядя на невесту продолжал гость. – Витька меня зовут. Вчера к тебе моя сестрица заходила с мужиком ейным, ну вот домой-то воротились и всю плешь мне проели – иди к соседке да иди. У нее, мол, мужука нет, она и такому дурню рада будет. Тем более что умом ты не вышел, но руки из того места произрастают, откуда и должно. Ну… по поводу ума я с имя не согласен в гольном абсолюте, потому как Улькин Мишка, он завсегда дурнее меня был. А вот руки у меня и всамделе… Так вот я и тут.
– Понятно… – расстроилась Лена. – А меня… меня вроде как никто спрашивать и не собирается, так я понимаю?
– А чего тебе надо? – искренне удивился гость Витька. – Я уж посмотрел, домишко у тя ниче, крепенький. Но кой-где, конечно, руку просит. Во дворе наладим…
– Вы знаете, я вот совсем за вас замуж не хочу, – начала было Лена, однако гость на ее возражения не слишком отреагировал.
– Крышу б надо перекрыть, сейчас такие покрытия для крыш… Ты ж вроде как еще и зарабатываешь, да?
Барцев поднялся, взял гостя за локоть и вытянул его из-за стола.
– Вот что, господин Витька, неверно тебя информировали. Есть у этой женщины муж. Я это. И как-то сам тут все… и крышу перекрою, и на дворе справлюсь. А ты иди давай домой. Нервный я, когда после работы.
Гость возмущенно посмотрел на Лену.
– То есть?.. Это мужик твой, что ли? А чего вчера молчала? Улька ж сказала, что ты одна!
– Она меня неправильно поняла, – улыбнулась Лена. – Муж был на работе, а я в это время одна была.
– Не… ну так… – Витька и в самом деле не знал, что ему делать.
По большому счету, он уже сегодня планировал наладить плотный контакт, а завтра перебираться на новое место жительства. Дома Улька уже и вещи его собирает. А с другой стороны… Этот мужик… Он какой-то и в самом деле нервный, вон как скулами дергает, чисто мышей полный рот набрал. Да и не хотелось Витьке никуда отсюда идти. Чего это ему опять к простокваше со вчерашним батоном?
– Ну, нет так нет… – смилостивился он. – Да вы садитесь, чего вскочили-то? Чего у нас там выпить-то? Совсем ничего, что ль?
– Мы-то сядем, – кивнул Барцев. – А вот тебе домой пора. Понимаешь, друг Витька, дома я давно не был, соскучился. Топай уже.
И Барцев как-то легко обнял Лену и теперь так и стоял. Лена просто обмерла. Ну надо же! Хотя чего тут особенного? Ну, положил мужчина руку на плечо. А сколько от той руки тепла, оказывается… и какой запах от этого Барцева, прямо голова кругом пошла…
– Ну ты идешь? Или проводить? – поторопил гостя Барцев.
Тот нехотя поднялся, долго зашнуровывал ботинки и наконец все же вышел. А они так и остались стоять…
Его глаза были так близко… и становились все ближе и ближе… Сердце как-то слишком громко, по-предательски колотилось и стучало на весь дом. Даже, наверное, Маруська услышала, потому что прибежала и села наблюдать – чего это у них намечается, у Егора и Лены?
– А ты что – собаку-то мою не кормила, что ли? – вдруг отодвинулся от Лены Барцев. – Почему она такими голодными глазами-то смотрит? Ты когда ее кормишь? Кстати, я ей корм привез… мясо и… ну, в общем, смотри там сама.
Лена вздохнула. На минутку ей показалось… нет, ей только показалось, Барцев ни при каких обстоятельствах не собирался замечать в ней женщину. Лена была только человеком при его собаке.
– Сытая она… и гуляет сколько хочет, – набычилась Лена. – И не надо нам вашей еды!
– Это она тебе сказала, что не надо еды? – ехидно поинтересовался Барцев. – Ты не придумывай. Собаке надо есть. Вот и пусть ест… Кстати, там еще Вере посылка. Не забудь, передай.
– Сам передай, – обиженно буркнула Лена, плюхнулась на диван и демонстративно включила телевизор.
В дом вдруг вошла Вера.
– Ой, здрасте… – смутилась она. – Лен, я думала, ты одна. Хотела тебя… А пойдемте к нам, а? У нас там девчонки приехали, навезли всего, шашлыков пожарим. И Маруську с собой возьмем.
Егор тяжело вздохнул и дернул плечом:
– Маруська уже гуляла.
– Она у нас много гуляет, – тут же ехидно встряла Лена. – И не надо лишать ее собачьей тусовки.
– Эвелины там нет на улице, а с Ариной и Вэлси Маруська уже подружилась, – уговаривала Вера. – А с Тоби они и вообще друзья! Он ведь до сих пор к вам ходит! Несет охранную службу. Надо будет тебе, Лена, ему на двадцать третье февраля хорошую кость подарить, как защитнику!
– Хорошо, – поднялся Барцев.
У Лены ухнуло сердце – неужели он пойдет на шашлыки и… и станет обычным мужчиной, а не каким-то морским ежом!
– Хорошо, – продолжил Барцев. – Не смею вас задерживать, идите на собачью тусовку. Только собаку мне не угробьте.
– Нет, ты на него посмотри! – Лена обернулась за поддержкой к Вере. Но та на подругу вовсе и не смотрела, ее интересовал Барцев.
– А вы? Вы с нами не пойдете? – спросила она.
– А у меня, простите, еще дела, – чуть усмехнулся этот морской еж и торопливо вышел.
– Лен… – виновато уставилась на подругу Вера. – Я вам испортила романтический вечер?
– Ты? Нам? – с обидой фыркнула Лена. – Романтический вечер с Барцевым? Ты смеешься надо мной? Романтический вечер можно испортить с Лиховских, он баб как перчатки меняет, а этот… Это ж… вот уж точно тоскливый пингвин!
Вечер с девчонками прошел бурно. Быстренько организовали стол, принесли мясо и даже плюнули на то, что оно было немаринованным, насадили его на шампуры. Лена весело рассказывала, как к ней приходил жених. Девчонки же с интересом слушали, кивали головами и выговаривали Елене, что она слишком капризная.
Между делом решались и серьезные вопросы.
– Вер, собачек маленьких не возьмешь? – спросила Альта, виновато глядя на подругу. – Им бы в дом. Такие хорошенькие, ну такие миленькие! Безобидные, как монашки. Две всего.
– А чего сама не возьмешь монашек? Ты же знаешь, я люблю больших собачек. Да и не только я, – вздохнула Вера. – Наше собачье товарищество только больших уважает. Арина, к примеру, так конкретно и заявляет – только не миниатюрных дам! А то Эвелина будет волноваться из-за своего лишнего веса. Недолго поволнуется и сгрызет конкурентку. Так что…
– Я не могу, – покачала головой Альта. – И Татьяна тоже. У нас коты. А эти собачейки так котов не любят, прямо разорвать готовы!
– Да уж… монашки нынче пошли, – усмехнулась Вера и напомнила: – А Ира не возьмет?
– Куда ей? У нее знаешь сколько! – округлила глаза Татьяна.
– А Поля? – перечисляла все передержки Вера.
– Этим мелкашам нужна домашняя передержка, а не вольерная, – пояснила Альта. – А Поля квартиру продает, покупает дом в деревне, строит вольеры и… начнет принимать собак на вольерную передержку.
– Ох, тяжело одной-то в деревне, – покачала головой Вера. – Вон, Лену спроси, как она после города привыкала.
Альта состроила хитренькую гримаску:
– А Полина не одна. У нее мужчина есть. Они вдвоем будут строить эту передержку. Так что… она двух зайцев хочет поймать.
– Ну хорошо, а Саня? Она же домой собачек берет, – вспомнила Вера. – Она, правда, новенькая, но девушка ответственная. Мне девочки говорили.
– Вот ей сегодня и позвоню, – кивнула Альта. – Не оставлять же малышей на улице.
Лена слушала девчонок во все уши. Ей все было интересно… и сами собой забывались мелкие домашние неприятности. А еще на свежем воздухе так вкусно пахло жареным мясом, из соседских дворов доносилась негромкая музыка.
Лена так бы и сидела до самого утра, так не хотелось домой.
Вечером, вернувшись из гостей, Елена долго бродила, будто в хмелю.
– Марусь, ну вот ты подумай, ну что это за человек? Варь, ну хоть ты мне скажи! – допытывалась она то у собаки, то у вороны. – То он ко мне льнет… я даже чуть не поверила! А то домой несется. Что? Варь, я тебя понимаю, ты хочешь сказать, что так себя ведут обычные бабники? Но… Да, Маруська, мне тоже кажется, что он не обычный. В смысле, не бабник он. Или как-то уж слишком законспирированый. И потом… ну зачем я ему? Я еще понимаю, если б он меня полюбил как-нибудь пылко, а то…
Маруська, понимая серьезность момента, звонко тявкнула.
– Вот, Маруся, я вовсе и не о Барцеве сейчас! И нечего! Я о нем и думать забыла! Я сейчас… о Лиховских. Жене… Че-е-е-ерт! Я же совсем забыла передать Вере посылку! Барцев же просил! А нечего просить! Я ему не почтальон какой-то! Надо – пусть приедет и сам передаст, так ему и скажу!
Утром Лену разбудил чей-то истошный крик под окном. Сначала она подумала, что кто-то кого-то отчаянно зовет на помощь, но потом прислушалась… звали ее…
Лена вышла и увидела возле калитки незнакомую женщину, та кричала во все легкие:
– Хозяюшка-а-а! Хозяйка, мать твою! Куды ж ты провалилась?
– Вы что-то хотели? – спросила Лена.
– Ну, тык конечно! Хотела! – не совсем ласково глянула на нее незнакомка. – Я вот тебе Марту привела… Марта, окаянная шалаболка! Чичас хворостиной-то по хребту!
Елена только сейчас увидела, что на веревке женщина тянет козу. Коза зависла возле какого-то кустика и старательно обгладывала кору с голых веток.
– Какую Марту? – не сообразила Елена. – И зачем вы мне ее привели? Да отпустите вы козу-то! Вы ж ее задушите!
– Ага! Щас! Отпустите! Она, окаянная шалаболка, только того и ждет, чоб я ее выпустила! Нетушки! И ты тоже – гляди у меня! Чоб за ей глаз да глаз был! Выпускать даже и не думай! А то знаю я вас! Потом ни козы, ни рожек, ни ножек…
– Я ни-че-го не понимаю… – покачала головой Лена. – Почему это именно я должна глядеть за вашей козой?
Женщине, видимо, уже надоел этот диалог. По ее мнению, она все объяснила достаточно понятно, поэтому она шумно выдохнула, уперла руки в бока и устало проговорила:
– Ты че из себя Петрушку-то корчишь? Я ж те русским языком говорю – сестра у меня! Заболела аппендицитом!
– Ну? – внимательно слушала Лена, но все еще не могла сообразить.
– Ну! А у ей детишки! Должна я ей помочь?
– Должны.
– Пра-аильно, должна. А как же я ей помогу, растетеха ты безголовая, когда на мне корова, коза да кур десяток? Кто ж их неделю кормить-доить будет?
Елена теперь даже боялась предположить, на что намекала женщина.
– Так вы… соседей попросите, я не знаю… – пожала она плечами.
– А чего ж мне соседей-то просить, когда Ульянка говорила, что ты любую скотину можешь в доме несколько дней держать! Дескать, работа у тя такая! Вот я и… Марту привела. Да еще спросить хотела: ты курей-то как – сама будешь бегать кормить, аль к тебе тащить? Они в сарае-то твоем померзнут, поди. Мой-то теплее твово будет.
Лена просто не знала, что делать. Женщина, похоже, была не в курсе, что коз Лена на передержку не берет.
– Понимаете… э-э… я беру только собак. И то… не чужих, а своих держу. Пока вот так. А вот коз…
– Ты мне, девка, не юли! Ульянка врать не будет, у ее мозгов не хватит такое выдумать. А мне надо! Говорю же – сестра болеет!
– А я вам говорю, что коз не беру! Я вообще их… вот сейчас только… первый раз близко увидела.
– Так и насмотришься! Марта! Окаянная шалаболка! Иди в дом, говорят тебе! Мне еще за курями бежать!
– Да не надо мне коз! Что я с ней делать-то буду?! – чуть не плакала Лена, но женщина уже толкала козу во двор.
– Лена, что у тебя тут? – вовремя подоспела Вера. – Гражданочка, что это вы козу, простите, под вымя тычете? Она ж у вас без молока останется!
– Вера! Она мне на передержку козу притащила! – толкала Лена козу обратно со двора.
– Ну и хорошо, – нисколько не смутилась Вера и повернулась к хозяйке Марты. – А кто у козы куратор? Без куратора мы взять не можем. Когда вы ее глистогонили? Анализы есть?
Женщина от Вериного напора оторопела.
– Как…кие анализы? Это у козы, что ль? Кто ж ей анализы-то брать… Ха! Ну, вам надо, вы и берите! Чего мне, жалко, что ль, го…
– Погодите, так дело не пойдет, – не терпела возражений Вера. – Мы берем животных только со справками от врача, что животное полностью здорово. К тому же оплату вперед. Вы на сколько сдаете козу?
– Я-то? Дык…
– На неделю она хотела, – подсказала Лена.
– Значит, семь дней, – подняла голову Вера и принялась считать. – За козу… ее ж еще и доить надо, да? Надо. Значит, коза у нас пойдет за… пятьсот рублей в день. Итого получается – три с половиной тысячи. Женщина, а три с половиной тысячи за передержку вы приготовили?
– Вер, у нее еще куры. Десяток, – любезно подсказала Лена. – Она их ко мне домой хочет.
– То есть? – сосредоточенно нахмурила лоб подруга. – Получается, что курам передержка не вольерная, а домашняя. Это выходит… за одну куру… Их же не надо доить, да? Тогда за одну куру – сто рублей, с кормежкой. Кур сколько?
– Десяток, – опять влезла Лена.