— Разумно, — поддержал Флинт, — а мы пока можем выпить кофе с ромом.
— Людвиг, а ты знаешь анекдот про пилота и кофе? — спросил Оэре.
— Гм… Который именно?
— Такой, — сказал маори, — когда Флинт работал на локальных авиалиниях…
— Блин! — Флинт хлопнул ладонью по столу, — Какого черта про меня…
— …Про тебя, потому что позитивно. Так вот, Флинт взлетает на самолете с двадцатью пассажирами и, набрав высоту, наливает себе кофе, и говорит: «леди и джентльмены, приветствую вас на борту бла-бла-авиа, наш самолет выполняет рейс… Сука! Блядь! Пиздец!.. Извините, леди и джентльмены, я случайно опрокинул на себя чашку кофе! Видели бы вы сейчас мои брюки спереди». В салоне тишина, а потом один парень ему отвечает: «Это фигня. Видел бы ты сейчас мои брюки сзади!». Вот и пришлось Флинту уходить в геологическую авиацию.
— Про геологов тоже есть анекдот, — мрачно заявил Флинт, — Однажды Оэре…
…Четверть часа легко пролетели за анекдотами, а потом к столу вернулась тетя Барби, деловито плеснула себе кофе, добавила рома, и скомандовала:
— Рассказывай, Людвиг.
— Начну с начала, — ответил он, бросив взгляд в хвост салона, где Пачи, свернувшись на койке под пестрым пледом, уже спала, подложив ладошку под щеку, — у меня был дядя Джозеф. Недавно он отбросил копыта и оставил мне долю в ранчо на Долаке.
— Ранчо на Долаке? — переспросил Свэпс, — странно, как-то.
— Странно… — Людвиг вздохнул, — это слабо сказано.
Вечер того же дня. Северо-Западная Австралия.
Архипелаг Уэссел. Остров Римби.
(300 километров к югу от острова Долак).
Эта почти необитаемая группа островов, выдается в Арафурское море в виде скалистой полосы суши длиной полтораста километров, рассеченной узкими проливами. Мелкие заливчики, которыми изобилуют здешние берега, привлекают фридайверов, и просто любителей дикого туризма. Но, до самого дальнего острова Римби доезжают лишь фанатики. На Римби нет инфраструктуры. Точнее, инфраструктура здесь лишь та, которую создают сами «дикари» в маленьких палаточных городках, напоминающих монгольские стойбища из шатров «гэр».
Если бы не разговор в летающей лодке, и не наводка, данная Свэпсом, Людвиг бы не остановился на Римби, а проехал несколько километров до острова Марчинбар, на котором есть поселок Мартжанба с вполне приличным мини-отелем. Но, как уже было сказано, Людвиг получил наводку, и причалил к берегу Римби в районе палаточного городка съемочной группы фильма «Водоворот времени». Сказав первому встречному кодовое слово «Азенкур», спросил про Тони Тамере. Теперь, после захода солнца (когда завершился стрелковый турнир) он сидел около неярко горящего костра на берегу полукруглого залива, и под тихий мерный плеск волн, излагал этому крепкому смуглого парню историю своих приключений в Авалоне. Тони Тамере (он же — Регги) слушал молча и лишь, иногда кивал в знак полного понимания. Когда Людвиг добрался до встречи с Барбарой Даркшор и ее командой, и замолчал, Регги негромко спросил:
— Что дальше?
— Дальше? Ничего такого. Тетя Барби улетела. За Пачи я спокоен. У девчонки теперь, я уверен, будет интересная жизнь. Если бы ты знал тетю Барби, ты бы тоже был уверен.
— Я лично не знаком с мисс Даркшор, но наслышан, — ответил Регги, — думаю, ты прав. Девчонка в надежных руках. Вернемся к Авалону. Когда тебя там хватятся?
— Нескоро, — Людвиг хмыкнул, — подъезжая сюда, я хлебнул абсента для убедительно — пьяного голоса, связался по телефону с мажордомом и обругал его мудаком. Он же не напомнил мне про подводное ружье и эквипмент для дайвинга, так что я все это забыл. Разумеется, охотиться на большую белую акулу без акваланга и подводного ружья, это нонсенс. И я вынужден искать все необходимое тут, на месте, в сомнительных лавках.
— Но, — напомнил Регги, — ты говорил, что едешь охотиться на гребнистого крокодила.
— Да. Мажордом тоже мне это сказал. Но, я ведь играю подонка-алкоголика. Я заявил мажордому, что точно собирался на острова Уэссел охотиться на акулу, какой, к черту крокодил? Мажордом спросил про девчонку, а я ответил ему, что не помню никакой девчонки, но если она даже была, и выпала по дороге за борт, то черт с ней.
— Неплохое объяснение, Людвиг. И как он отреагировал?
— Он ответил «да, сэр», и спросил, когда меня ждать. Я сказал, что вернусь, как только добуду акулу, и распорядился освободить место для акульей головы на стене холла.
Гаваец покивал головой, помешал палочкой угли в костре и снова спросил:
— Что дальше?
— Я бы хотел забыть Авалон к свиньям собачьим, но, я слишком много знаю, вот в чем проблема. Если тем уродам, которые правят поместьями Авалона, станет ясно, что я не играю в их игру, и просто притворялся, чтобы выскочить, то они не успокоятся, пока я способен говорить. Я не желаю всю жизнь бояться выстрела в спину.
— Или ты, или они все, — задумчиво произнес Регги.
— Выходит, что так, — подтвердил Людвиг, помолчал немного, и добавил, — похоже, так сложилось, что у меня нет другого пути, кроме как в вашу команду. Я не знаю, каковы мотивы у тебя и твоих людей, и мне, в общем, безразлично. Просто, давай решим, как сделать все это… Надежно.
— У тебя разумный подход к проблеме, — согласился Регги, — завтра утром поговорим в штабе, а сегодня отдохни. Ты нормально относишься к ночевке в шатре?
— Да, — Людвиг улыбнулся. — Я ведь простой деревенский парень из Киви-Нортленда.
Эпизод-7. Этюд о технике безопасности
Северо-Западная Австралия. Остров Мелв.
Харрис стоял на дорожке, уперев кулаки в бока. На нем были мятые шорты и еще более мятая рубашка, расстегнутая до пупа. Окинув Фокси коротким профессиональным взглядом и почесав свое аккуратное брюшко, он осведомился:
— Это что с тобой такое? Ты подралась с Годзиллой?
— Нет. Прокатилась на скэйтборде под парусом. Знаешь, этот продвинутый вид спорта придумали два юниора-янки в 2010-м. А здесь на равнине такой отличный ветер…
— Ты сумасшедшая!
— Да, мне уже сказали… С некоторым опозданием.
— Головой не ударялась?
— Нет. Прикрыла руками. Рефлекс.
— Прикрыла? Это тебе кажется. Потом посмотришь в зеркало. Давай-ка я, все же, отвезу тебя к доктору.
— Слушай, не надо делать из этого проблему… Ну, пара царапин на физиономии.
Харрис обошел вокруг нее и спросил:
— А это что на спине? А на боку что?
— Не знаю. Ударилась слегка.
— Слегка… У тебя на одежде кровавые пятна от лопаток до задницы, как в гангстерском боевике. Короче, если не хочешь к доктору — тогда пошли ко мне и марш в ванную.
— Зачем!?
— Затем! — ответил он, — Шкуру заклеивать. Ничего не отдирай, снимай только то, что не присохло, а во всем остальном лезь под душ.
Под душ ей пришлось лезть в футболке. Присохло.
В ванную Харрис ввалился через пять минут, водрузил на полку полевую аптечку, раскрыл ее и начал копаться, что-то выбирая.
— Мог бы и постучаться, — пробурчала она.
— Тук-тук, — сказал он, — задницей повернись.
— Чего?
— Коктейль, — пояснил он, демонстрируя шприц-тюбик, — тут против столбняка и еще какая-то химия с антибиотиками.
— Ладно, — вздохнула она и повернулась спиной.
Харрис флегматично всадил ей укол, а затем протянул ножницы.
— Футболку срежь… Хотя, нет, лучше я сам. Не сочтешь за сексуальное домогательство?
Фокси фыркнула:
— Какое домогательство? От моего вида сейчас любой маньяк грохнется в обморок.
— Не драматизируй, — строго сказал Харрис, — ты вполне сексуально выглядишь.
Он уверенным движением разрезал ее футболку посреди спины, и, посмотрев на открывшуюся картину, добавил «о, черт!»
— Так плохо? — спросила она.
— Не переживай, жить будешь. В аптечке море перекиси водорода и куча бактерицидного пластыря… Теперь повернись лицом … Ну, тут еще ничего. Левое колено здорово болит?
— Терпимо.
— Понятно. Значит повязку. Вот так… Сейчас стой смирно, переходим к физиономии… Все, порядок. В зеркало посмотри…. Хоть сейчас на конкурс бодиарт, верно?
Она посмотрела и честно сказала:
— Жуть. Чудовище Франкенштейна.
— Ерунда, — возразил он, — вот когда у одного парня на съемках произошел контакт третьей степени с медведем гризли, то и правда была жуть. А говорили, что он ручной. Медведь, я имею в виду. Он и был ручной, просто он так играл… Вот тебе мой халат, одевайся и в гостиную на диван. 2 часа постельный режим. Чтобы не бездельничать — там на столике лежит описание к фильму «Дочь пустыни». Пометь, где хорошо, а где полная лажа.
…Лажа была кругом.
— Это какой-то совсем убитый на голову придурок сочинял. Например: тетка на лошади догоняет неуправляемый джип, несущийся вниз по склону, прыгает с седла за руль и тормозит в полуметре от обрыва.
— Обрыв не при чем, — заметил Харрис, — его вмонтируют потом. Скорость тоже сделают отдельно. Остается: прыгнуть за руль медленно движущейся машины, и все дела.
— С лошади, — уточнила Фокси.
— С площадки, — возразил Харрис.
— Тут написано: прыжок — крупный план, два ракурса.
— С макета лошади в неподвижный джип, — предложил он, — пыль дорисуем, будет как бы скорость, а клиент живую лошадь от игрушечной не отличит. Тем более, там секунды.
— Прыгает с седла за руль, — повторила Фокси, — ты представляешь, как можно прыгнуть за руль сверху?
— Да, — согласился он, — яйца могут остаться на баранке.
— Не могут. Прыгает тетка. Но вот ноги — они есть у человека любого пола.
— Значит, откатим сиденье чуть назад, а руль снимем и поставим надувной муляж.
— Надувное сидение и на пол надувной матрац, — добавила она.
— Принято, записывай. Что еще?
Фокси пролистнула пару страниц.
— Вот шедевр маразма: тетка сидит в засаде, закопавшись с головой в песок, и дышит через коктейльную трубочку. Когда приближаются плохие парни, она выпрыгивает из песка с обнаженным ятаганом в руке и рубит гадов в капусту.
— Вполне дебильно, — согласился Харрис, — зрителю это понравится. Тем более, если я не перепутал, она закапывается в песок голая.
— Не совсем. У нее на шее и на талии цепочки бус.
— Еще лучше. А в чем проблема? Закопаем рядом акваланг, пусть дышит. А коктейльную трубочку воткнем в песок, и нормально.
— Это все понятно, но как она будет выпрыгивать, если над ней куча песка?
— Поставим внизу пневматический толкатель, я где-то видел такие штуки.
— Ага, и она вылетит на метр вверх с переломанными ногами, а вслед за ней полетит акваланг.
— К аквалангу привяжем цепь, тогда он не улетит.
— Да, зато в его загубнике останутся теткины зубы. Экстремальная стоматология.
— Дадим ей сигнал по рации, чтобы выплюнула загубник.
— Ладно. Но от переломанных ног это все равно не спасает. Кстати, ятаган окажется воткнут тетке в задницу или еще куда-нибудь.
— Это еще почему?
— По закону подлости. Так всегда бывает.
— Не воткнется, он пластмассовый и тупой.
— Тогда сломается.
— Сделаем из гибкой пластмассы.
— А теткины ноги тоже сделаем из гибкой пластмассы?
— На толкатель положим надувной матрац, и ноги будут целы.
— Два матраца.
— Ладно, пиши два.
…И в этот момент в жилище Харри Харриса вторглась вся остальная команда «ExEx».
— Босс, кто придумал такую херню? — флегматично поинтересовался Олбен.
— Какую именно? — спросил Харрис.
— Такую, — пояснил Тедди, — что меня должны тащить лошадьми по грунту, а я должен ехать на собственной голой жопе!!!
— Ах, это… Сценарист придумал. Можешь посмотреть его фамилию на первом листе.
— Почему я должен быть голый? — спросил Тедди.
— Потому, что сценарист — извращенец, — терпеливо объяснил Харрис, — и зрители тоже. Они возбуждаются от этого.
Тедди был обеспокоен не собственно обнаженностью своего тела, а судьбой своей спины и задницы, которым предстояло проехать по каменистому грунту около ста метров. Группа готовилась к съемке сцены из фильма «Амазонки», где женщины-воительницы разрывали пленного грека лошадьми путем удара промежностью о тотемный столб на полной скорости. Все элементы трюка, вплоть до удара об столб, требовалось снять крупным планом. Сам удар проблем не представлял — столб был надувной, из тонкой резины, и при ударе просто лопался. А вот буксировка по каменистому грунту голого человека, привязанного за ноги к двум коням — это была проблема.
— Может, прилепить ему на спину кусок стеклоткани? — предложил Олбен.
Харрис покачал головой:
— Крупный план. Будет видно.
— А, может, по воде, как в аквапарке? — спросила Инге, — Марк, ты сможешь в кадрах заменить воду на камни?
— Нет, — угрюмо сказал компьютерщик Марк Поллак, — брызги.
— Только в этом проблема? — уточнила Фокси, — а если бы не было брызг?
— Там будет целый веер! — вмешался Олбен.
— Это если вода, — сказала Фокси, — а если что-нибудь другое?
— Масло тоже даст брызги, — уныло пояснил Тедди.
— И не масло, — сказала она, — а какой-то полимер или что-то вроде того. Он полужидкий и скользкий как… Ну, примерно как желе. Его используют где-то в военной авиации.
— Так! Стоп! — заявил Харрис, — ты можешь вспомнить название?
— Низкомолекулярный поли кто-то там. Не помню точно.
— Уже достаточно. Я пошел доставать эту химическую дрянь, а вы дорабатывайте сцену, считая, что поли-ктототам уже у нас в кармане…
…И ведь действительно, босс достал этот полиперфторалкилсилоксан, так что внешняя поверхность задней части организма Тедди ехала за лошадьми в комфортных условиях.
Эпизод-8. Реальность — это не то, что вам кажется
Большой Гавайи. Окрестности Ваимеа.
Речная долина в предгорьях Кохала
Северный край любительского ипподрома.
Берген Фарриган энергично почесал за ушами флегматичную, низкорослую, но очень коренастую лошадку темно-коричневой масти.
— Это моя любимица. Ее зовут Фриз.
— Фрр, — откликнулась лошадка и пихнула президента «Iron Star» носом в ухо.
— Фриз требует шоколада, — пояснил Берген, — ковбои считают, что я ее избаловал. Они, наверное, правы, но что теперь делать?
— Фрр, — повторила лошадка, переступив передними копытами.
— На тебе, нахальная девчонка, — Берген протянул лошадке плитку черного шоколада.
Фриз сделала ленивое движение губами и плитка исчезла. Большой Бонго похлопал лошадку по мощной шее, и спросил.
— Как ты думаешь, Колин, что это за порода?
— Тут и думать нечего, — ответил Рамсвуд, — это исландский пони.
— Никогда не говорите «пони» про исландских лошадей, — посоветовала Джоан Лайти, сидевшая в седле на такой же коренастой лошадке, но совсем черной, — в Исландии вы рискуете получить за это по голове кружкой. Хуже всего, если кружка оловянная. От ударов таких кружек в древности погибло больше викингов, чем от топоров и мечей. Викинг, погибший с боевой оловянной кружкой в руке, попадал в Валхаллу, на общих основаниях с теми, кто погиб с обычным боевым оружием в руках.
— Спасибо, Джоан, — киносценарист кивнул, — я уловил эту концепцию.
— Джоан, ты выгуляешь Фриз, ладно? — спросил Фарриган.
— Ясно, босс! Я покатаюсь вокруг и послежу, чтобы откуда-нибудь здесь не появились лишние уши…. Хей! Хей-Хей! — девушка пустила свою лошадку в галоп. Фриз тут же сорвалась следом за ними — видимо она привыкла к такому способу выгула.
Большой Бонго проводил глазами эту артистично-динамичную группу, затем уселся в шезлонге, заранее вытащенном из кузова мини-грузовика, и жестом предложил гостю устраиваться во втором шезлонге. Дождавшись, пока тот усядется, Бонго спросил:
— Угадай, почему я предложил встретиться здесь, на полевом выезде для лошадей?
— По-моему, Берген, — сказал Рамсвуд, — тебе просто нравится этот ипподром. Я вряд ли ошибусь, если скажу что ты один из основных спонсоров здешнего конного клуба.
— Не ошибешься, — подтвердил Фарриган, — но причина сегодня не в этом. Посмотри, ты видишь, там, ниже по склону пасутся совсем маленькие лошадки, похожие на осликов? Порода называется «Ява-пони». Они не более, чем метр с четвертью ростом, но очень выносливые, и вполне годятся под седло. На родине, в Индонезии, их используют и в качестве вьючных, и в качестве верховых. А на нашем ипподроме они верховые для начинающих любителей, и для детей. Это очень спокойные и послушные пони, а их маленький рост хорош тем, что если свалишься с седла, то ничего себе не сломаешь.
— Э… Гм… — произнес сценарист, — Я видел таких пони в Авалоне.
— Вот! — Большой Бонго поднял палец к небу, — В этом главная причина выбора места встречи. Ява-пони теперь стали рыцарскими конями лордов Авалона. Знаешь, Колин, я мысленно тебе аплодирую! Авалон — блестящая сценическая идея. Мне не приходило в голову создать такую площадку для киносъемок в жанре героического фэнтези. Это же потрясающе: готовый субстрат с рыцарями и вилланами, принцессами и крестьянками, жестокими нравами средневековья, стилизованными на современный лад, и в точности соответствующими запросу публики. Ведь публика сама это сконфигурировала! Ты же понимаешь, что лорды-уроды Авалона — это плоть от плоти тех бесхвостых мартышек, которые являются потребителями нашей кино-продукции. Понимаешь или нет?
— Да, Берген, но, честно говоря, я не рассматривал это с такого ракурса.
— И напрасно! — воскликнул Фарриган, — Совершенно напрасно! Вот послушай!..
Босс «Iron Star» вытащил из сумки сшитую распечатку и с выражением зачитал: