Казалось, рассказ деда Митрофаныча должен был сопровождаться природными явлениями.
Но не очень этого хотелось. Потому что рассказывал он о всякой речной нечисти. А когда идешь вдоль берега речки, то видеть эту нечисть как-то не очень тянет. Даже если ты уверен в том, что ее вовсе не бывает.
Дед Митрофаныч так увлекся своим же рассказом про водяного, что ему не хватило слов. Потому он и воскликнул:
– Про водяного надо на речке разговаривать!
Честно признаться, ребята так не считали. Но им неловко было отставать от старика. Они едва успели захватить с собой Пятачка и догнали деда уже почти у самой реки.
– А Пятачку ничего там не будет? – спросила Варя с улыбкой.
Видно было, что она совсем не верит в легенды о черных животных, которыми нужно задабривать водяного. Тем более, что вчерашний вечер доказал совершенно обратное. Ведь никто не помешал Пятачку найти Варьку в самое мрачное время, уже почти в темноте. Если бы он был нужен водяному, то время это было бы самым подходящим для его похищения.
– Вы же никому не отдадите вашего поросенка? – усмехнулся Митрофаныч. – Ни водяному, ни лешему? Это мой дед, по темноте своей, задабривал так нечистую силу. Но, как видно, не угодил...
– А что случилось? – спросил Веня.
– Ломалась мельница. Часто ломалась. То коряга в колесо заплывет, то жернова треснут. А то и запруду прорвет ни с того ни с сего. Намучился дед со своим хозяйством. Сколько подарков ни делал водяному, все впустую.
– А откуда вы это знаете? – спросила Варя.
– Как откуда? – удивился старик. – Так я ж его внук. Мне и бабка рассказывала, и отец. Да, я думаю, в любой семье свои байки от отца к сыну передаются.
– Вы думаете, это байки? Вот же мельница, – показала Варька.
Оказывается, они уже дошли до Русалочьего омута. Путь за разговором получился не таким уж дальним.
– Мельница-то вот, а что в ней? Ничего не осталось, – вздохнул старик. – Все, можно сказать, с водой уплыло.
Веня с удивлением посмотрел на Митрофаныча. Это же надо, быть таким нелюбопытным! Жить рядом со своей мельницей и считать, что она неинтересная. Да Веня в своей городской квартире рад был бы найти какие-нибудь чудеса. Даже водяного в ванной встретить. А Митрофаныч знает про такие чудеса и считает их обычными байками.
Но тут Веня понял, что по-другому и быть не могло. Если бы старик верил, что водяной существует на самом деле, не повел бы он сюда их с Варькой. Видно было по его глазам, что он человек добрый. Рассказать сказку – пожалуйста, а вот пугать настоящими ужасами – нет.
Днем Русалочий омут выглядел необычайно привлекательно. Только в его середине течение едва заметно шевелило водоросли и листья кувшинок. А ближе к берегам ряска затянула всю поверхность, и казалось даже, что это не вода, а ровный зеленый газон. Только вот наступать на него никому не рекомендовалось.
«А под ряской царство русалок», – подумал Веня.
– А почему этот омут Русалочий? – спросил он. – Вы ведь только о водяном говорите.
– Я больше про мельницу говорю, – ответил старик. – А над мельницей, как говорится, начальствовал водяной. Русалки вот здесь купались, бездельничали. Да и как в честь водяного назвать? Водяной омут, что ли? Так он и так водяной. А Русалочий покрасивее будет.
С этим ребята были согласны. Омут действительно назывался красиво – так же, как и выглядел.
– Русалки, они что? – продолжал Митрофаныч. – Только и умеют, что песни ночами петь, купальщиков пугать да на дереве качаться.
– На каком дереве? – не понял Веня.
– А вон на том. – Старик указал на большую старую иву, которая росла у самого омута, низко наклонившись над водой. – Улягутся на ветках и качаются, как на качелях.
– А водяной что делает? – с любопытством спросила Варя. – Ну, кроме того, что мельницы ломает.
– Да ничего хорошего он вообще-то не делает. Тиной обмотается, тиной подпояшется, шапку себе из куги сделает, на голову наденет... А голова у него острая, какой у человека и не бывает, и волосы на ней длинные, зеленые, и борода тоже зеленая. Ну вот, оденется он в тину да и высовывается по пояс из воды. Высматривает, не вздумается ли кому в омуте искупаться.
– А если кому-нибудь вздумается? – спросил Веня.
Он изо всех сил старался, чтобы голос у него не дрожал.
– Тогда лапищами своими схватит да и утащит под мельницу. В подводные свои комнаты, на безвозвратное житье.
– Зачем? – удивилась Варя.
«Странные все-таки люди девчонки! – подумал Веня. – Какой-нибудь ерунды боятся, например мышей. А про настоящие ужасы, про водяного, пожалуйста, спокойно расспрашивают».
Митрофаныч ответил на Варин вопрос с удовольствием. Видно было, что ему интересно рассказывать необыкновенные истории.
– А в кабалу к себе забирает, – охотно объяснил он. – Они у него под мельницей всякую работу делают. Воду переливают, песок перемывают. Мало ли какие у водяного дела! Вот поставит он работников их делать, а сам и на берег может вылезти.
– З-зачем? – спросил Веня.
При этом он быстро оглянулся на лес. Что и говорить, у Митрофаныча был настоящий талант рассказчика!
– Да так, пошутить чтобы. В какое-нибудь животное может вселиться. Вот, в свинью, например.
И Митрофаныч показал на Пятачка, который все норовил попить воды из омута. Но ему мешала ряска и водоросли. Поросенок даже фыркал пятачком, как человек на горячий чай, чтобы отдуть ряску от берега. Но когда он начинал пить, то прихлебывал воду вместе с зеленью. Похоже, ему это даже понравилось. Вкусные, наверное, были эти зеленые чаинки.
– Ну, в нашего Пятачка если кто-нибудь вселится, то только очень добрый, – засмеялась Варя. – У него просто самый добрый в мире характер. С ним всегда можно договориться.
– Вот и мой дед считал, что с водяным можно поладить. Хоть он и не такой добрый, как ваш Пятак. Моя бабка рассказывала, что дед столько подарков этому водяному надарил. На целый музей хватило бы!
Веня посмотрел в воду.
«Глянуть бы на этот музей хоть одним глазом, – подумал он. – Но тут, наверное, такая вода, что, кроме своих растопыренных перед глазами пальцев, ничего и не увидишь».
Он знал, что подобные речки совсем не предназначены для подводного плавания. И вода не очень прозрачная, и всяких водорослей полным-полно. Это в Красном море можно любоваться рыбками и кораллами, а здесь – Веня усмехнулся – только водяному и плавать.
Тут Пятачок вспомнил вчерашнее. Он побежал по открытой им подводной тропинке так легко, как балерина по сцене Большого театра. Митрофаныч даже отступил на несколько шагов, словно пытаясь спрятаться за куст, и присел.
– Что это он у вас? И впрямь необычный! Может, в него и правда водяной вселился? – с опаской спросил он. – Вон как по воде чешет!
– Он не по воде, а по дорожке, – засмеялся Веня. – Никто в него не вселялся. Вы всякие легенды рассказываете и сами начинаете в них верить. Я давно заметил эту особенность красивых историй. Чем больше их представляешь, тем больше в них веришь.
– А во все красивое веришь, – добавила Варька. – Все красивое – настоящее.
«Ага, увидела бы она красавца-водяного на коряге или русалку на иве, – подумал Веня. – От страха так бы завизжала, что и они бы утонули».
Но говорить об этом Варьке он не стал. Пусть думает, что все красивое – настоящее. Без учета водяных и русалок.
Веня с Варей без всякого удивления последовали за Пятачком. Митрофанычу ничего не оставалось, как осторожным шагом, кряхтя и балансируя для равновесия, пойти за ними. Несмотря на лето, он был в сапогах, поэтому не боялся промочить ноги.
– Ох-ох-ох! – вздохнул он уже оказавшись на сухом месте рядом с мельничным колесом. – Давненько я тут не был. Даже забыл про эту подводную дорожку.
– Как это? – удивился Веня. – И вы тут ничего не... – Он запнулся. – Не искали?
– А чего тут искать? – удивился старик. – Водяного, что ли?
Веня еще больше удивился непонятливости старика. Да он бы, если бы у его дедушки была такая мельница, перерыл бы здесь все до основания! На всякий случай.
– А тут особо ничего и не изменилось, – продолжал старик, расхаживая по закуткам мельницы. – Вот что значит камень. Дерево от воды гниет, а камню нипочем.
«Нипочем! – подумал Веня. – Возьмет этот камень, да и дверь завалит. Вот только с чьей помощью?»
И вдруг в провал стены ворвалась целая стая голубей! Они громко захлопали крыльями и уселись на знакомые, как было видно, полочки под потолком.
– А вы откуда? – удивился Митрофаныч. – Беляш, Сизарь, Пузырь!
Он не просто так произносил эти слова – ясно было, что он называет голубей по именам. Значит, это его голуби?
За стеной что-то грохнуло. Посыпались мелкие камушки. Явно не птички там пролетели!
Веня выскочил в соседнюю комнату, но увидел лишь оседающую пыль. И сразу же раздались шлепки по воде. Наверное, по тропинке кто-то убегал к берегу. Вряд ли это был водяной!
Хотя... Сейчас казалось, что все может быть.
Хотя... Сейчас казалось, что все может быть.
Глава 10 ДРУГ ВОДЯНОГО
Кто больше всех испугался, трудно сказать. А вот кто меньше всех – легко. Конечно, Пятачок.
Его уже и голуби не интересовали. Он первым выскочил на площадку к мельничному колесу и уставился на подводную дорожку. Но над ней только колыхались волны, оставленные чьими-то ногами. Вряд ли водяной так усердно шлепал по воде. У него, наверное, более осторожные шаги.
По кустам кто-то убегал в сторону деревни.
– Вот тебе и водяной... – пробормотал Веня. – Что он, по соседству с нами живет?
Пятачок посмотрел на него, будто хотел что-то сказать. Вместо него высказался Митрофаныч:
– Вот уж не думал, что мне на старости лет так станет... Не по себе.
– Страшно? – спросила Варя.
– Не то чтобы страшно, – ответил старик, – а неприятно. Потому что непонятно. Вот, поэтом тут с вами станешь!
И Митрофаныч сердито зашлепал по подводной дорожке.
– Так это же хорошо! – воскликнула Варя и продекламировала: – Нам не страшно, а неприятно! Потому что непонятно.
Под эти стихи она тоже замаршировала по воде.
Веня хмыкнул.
– А по мне лучше так: непонятно, неприятно, но не страшно, а занятно. В общем, интересно.
И он последовал за Варькой и Митрофанычем.
Пятачок вздохнул, потому что никаких стихов произнести не мог. И еще он переживал, что придется покинуть это интересное место. Вряд ли его одного здесь оставят. А ведь он даже с голубями не успел как следует разобраться. То есть познакомиться.
И он потрусил по дорожке вслед за всеми.
Похоже, Митрофаныч и впрямь рассердился. Как будто ребята были виноваты в непонятностях окружающего мира. Даже на Пятачка он смотрел хмуро, как на причину всех бед. Он проворчал, глядя, как поросенок шмыгнул у него между ног и побежал вперед:
– Хм!.. Не зря же вас, черношерстых, нечистая сила любит.
Наверное, мини-пиг почувствовал недоброжелательность старика и поэтому ускорил свой четырехногий бег.
– Пятачок, не беги так быстро вперед, – попросила Варя.
Но так уж устроен был мини-пиг, что частицу «не» он не воспринимал. А Варин просительный тон воспринял охотно. Вот и получилось, что он бросился вперед с двойной скоростью. Заодно от Митрофаныча подальше. И... исчез!
– Пятачок! – заорал Веня и бросился вдогонку.
Верь не верь в водяных, которые любят черненьких животных, но тут лучше было перестраховаться: в лесных зарослях можно было потерять Пятачка навсегда.
Они пробежали вслед за поросенком метров сто, но догнать его так и не смогли. И вдруг впереди раздался пронзительный визг. Так кричать Пятачок мог только в минуту неожиданной опасности.
– Назад, Пятачок! – закричал Веня, а сам рванул вперед изо всех сил.
На небольшой поляне ему открылась странная картина, из которой было понятно: Пятачок не может бежать ни назад, ни вперед. Он вообще никуда не мог бежать, потому что его крепко держал незнакомый мальчишка. Незнакомый? Где-то Веня его уже видел... Да это ведь тот самый, что принес ему голубя Воробья вместе с Вариным письмом! Как же он здесь оказался?
– Федька! – раздался сзади громкий голос Митрофаныча. – Отпусти поросенка!
– Дед? – удивился мальчишка. – А кто это с тобой?
Пятачка, однако, при этом мальчишка не собирался отпускать. Наоборот, он прижал его к себе покрепче, как добычу.
И вдруг в воздухе раздался шум крыльев и прямо на плечо мальчишки уселись два голубя. В одном из них Веня узнал Воробья. Федька мгновенно стал похож на циркового клоуна, который показывает фокусы с животными. И очередной фокус не заставил себя ждать. Пятачок, взбодренный появлением птиц, так крутнулся в руках у Федьки, что освободился и взлетел в воздух, как черный голубь. Далеко, конечно, он не улетел – приземлился на четыре ножки и метнулся в объятия подскочившей Варьки.
– Ты чего нашего Пятачка хватаешь? – налетела она на мальчишку.
– Вашего? – удивился он. – Откуда ж я знал? Я иду, он мне навстречу, я – хвать. Как же по-другому?
– А что, только «хвать», по-другому никак? – возмутилась Варя. – А если бы это был волк? Или... водяной? Ты бы его тоже схватил?
– Что я, дурак, волка хватать? А водяных не бывает.
– Ты в этом уверен? – спросил Веня. – Тебе об этом дедушка сказал? А вот твой прапрадедушка считал, что водяные есть.
– Какой еще прапрадедушка? Откуда ты знаешь? И вообще, что ты такой шустрый? Не успел письмо получить, как уже здесь все разнюхиваешь.
– За письмо спасибо, – проворчал Веня и потянулся, чтобы погладить Воробья. – И ему тоже. Ты их тренируешь?
– А то бы я поехал с письмом в Москву! – хмыкнул Федька. – Так-то любой дурак может голубю на лапку письмо прицепить, и все. Интересно же дело до конца довести.
– Какой еще дурак? – возмутилась Варька. – Дурак никогда не догадается такое сделать. А если ты такой умный, надо было учить своего голубя прямо по адресу письма доставлять.
Неизвестно, чем бы закончился их спор о голубиной почте, если бы его не прервал Митрофаныч. Он взмахнул руками, вспугивая голубей с плеч внука, и подтолкнул его в сторону деревни.
– Ну все, Федька, хватит ерундой заниматься. Давай-ка на грядки, поливать пора.
– Да я только оттуда! – воскликнул Федька. – Сколько можно твои грядки поливать? Там уже все, как в джунглях, выросло.
– Давай-давай, нечего с дедом спорить.
Пятачок первым подал пример. Как только Варя его отпустила, он поводил пятачком по сторонам, выбрал нужное направление. Наверное, от деревни тянуло вкусными оладушками. Туда и направился поросенок, не обращая внимания на своих спутников. Веня с Варей понимающе переглянулись, улыбнулись и двинулись за ним. В конце концов, такую неинтересную беседу можно продолжать и по дороге.
И вдруг... Веня даже приостановился.
– Ты что? – спросила Варя.
– Как странно все совпало... – пробормотал Веня. – Тебе не кажется, что водяной и Федька – одно и то же лицо?..
Варька хихикнула.
– А ты видел, какое у водяного лицо?
– Да я не про то лицо! Не придирайся к словам. Это Федька на мельнице хозяйничает, вот я про что! А мы, дураки, боимся.
– Ты думаешь? – пожала плечами Варька. – Он же говорит, только что с грядок пришел.
– Тс-с!.. – цыкнул Веня и оглянулся на Федьку. – Смотри, как у него уши шевелятся. Подслушивает, про что мы говорим.
Дальше пошли молча. Замыкал процессию Митрофаныч, который то и дело качал головой от удивления. Какие мысли лезли ему в голову? Во всяком случае, было видно, что они в ней просто не укладываются.
Голуби летали над ними взад-вперед, как будто почтальоны ездили на велосипедах по одному и тому же маршруту.
– Ждут, когда ты следующее письмо напишешь, – показал на них Веня.
– Не дождутся, – сказала Варя. – Больше я в ту дверь не полезу.
– Значит, придется мне письма писать. Ты хоть карандаш и бумажку там оставила?
– А почему ты так говоришь? – удивилась Варя.
– Потому что я все равно туда полезу. Хочется все разузнать про эту историю с водяным.
– Какую историю с водяным? Разве есть какая-то история?
– Ну, ты даешь! – зашипел на Варьку Веня. – Мелочами интересуешься, а самого главного не поняла.
– А что главное?
– Не что, а кто! Прапрадед Федьки этого. Тоже который Митрофаныч. Это он все тут затеял. И мельницу, и водяного, и все их секреты. А нам разгадывать. Ну ничего, я этого водяного выведу на чистую воду.
Какой-то звук постоянно отвлекал их внимание. Чвик-чвик, чвик-чвик... Веня вертел головой, но не мог понять, откуда доносится это странное чвиканье. Не голуби же это. Пятачок тоже так не умел. Но звук повторялся и не отставал от их компании.
И тут Варя доказала, что она действительно умеет обращать внимание на самые мелкие подробности.
На выходе из леса она толкнула Веню и показала пальцем на ноги Федьки.
– Смотри!.. – заговорщицки подмигнула она. – А сам говорит, что прямо из деревни пришел. И росы на траве нет. Где же он ноги промочил?
Теперь и Веня понял, откуда доносятся странные звуки. Это чвикали мокрые Федькины кеды...
Глава 11 ИСПУГАННАЯ ДЕРЕВНЯ
Жить стало интересней.
В поле зрения появился Федька – существо скрытное, непонятное и постоянно ускользающее из этого поля. Варе с Веней приходилось применять всю свою хитрость, чтобы не упустить его из виду. Но это им не удавалось. Уследить за Федькой было труднее, чем за его голубями. Казалось, он тоже умеет летать. А может, этих Федек было несколько? Следит, например, Варя за одним из них, притворится, что она бабочку ловит, которая все время за Федькой летит, и вдруг – бац! – этот Федька как сквозь землю проваливается, а на пляже в ту же минуту другой появляется. И Веня, который пошел на речку искупаться, чтобы освежить голову перед размышлениями, оторопело смотрит на внезапно появившегося перед ним подозреваемого.
Но чаще всего Федька дурачил их по дороге на мельницу. После того как он убежал от них тайком по водяной дорожке и не признался в этом, а сказал, будто только что пришел из деревни, Федька зачастил на мельницу, как по расписанию, по нескольку раз в день. И ребята, устремляясь за ним, все больше и больше протаптывали туда дорожку.