— Будем надеяться, — согласился Сэм. — Хочется избавиться от него по-хорошему.
— Мне тоже, — кивнул Фродо. — Но не он — моя главная забота. Я хочу сойти с этих холмов! Я их ненавижу. Чувствую себя голым среди них: между мной и Тенью — только мертвые равнины. А в этой Тени — Око. Идем! Сегодня мы обязательно должны спуститься!
Но вот прошел полдень и стал надвигаться вечер, а хоббиты по-прежнему блуждали среди скал и не находили выхода.
Иногда в тишине этой дикой страны им чудились за спиной слабые звуки: падение камня, еле слышный шаг плоской ноги, ступившей на скалу. Когда они останавливались и прислушивались, не было слышно ничего, кроме ветра. Но даже этот звук напоминал им дыхание, со свистом вырывающееся сквозь острые зубы.
Весь день они двигались вдоль внешнего хребта Эмин-Муила. Тот постепенно отклонялся к Северу, и вдоль его края теперь тянулась широкая неровная полоса изломанных и выветренных скал. Время от времени ее пересекали ущелья, круто обрывавшиеся в неведомую глубину. Чтобы отыскать проход между этими утесами, встречавшимися на пути все чаще, Фродо и Сэм вынуждены были мало-помалу уклоняться влево, подальше от края обрыва, и не заметили, что на протяжении нескольких последних миль местность постепенно понижалась.
Наконец они остановились. Хребет резко поворачивал на Север, где его прорезало глубокое ущелье. На дальней стороне ущелья он снова взмывал ввысь на много саженей — гигантский серый утес, как будто обрезанный ударом ножа. Идти дальше было нельзя, надо было сворачивать на Запад или на Восток. Но путь на Запад сулил только новую задержку: так они возвратились бы в самое сердце холмов. Восточный же путь вел к обрыву внешнего края.
— Ничего не остается, как спуститься в это ущелье, Сэм, — сказал Фродо. — Посмотрим, куда оно ведет!
— Готов поклясться, что ни к чему хорошему! — заметил Сэм.
Ущелье было длиннее и глубже, чем казалось. Спустившись немного, хоббиты увидели несколько скрюченных изможденных деревьев — первые деревья, попавшиеся им за последние дни: по большей части березы, иногда лиственницы. Большинство деревьев иссохло на восточном ветру до самой сердцевины. Когда-то, во дни не столь суровые, в ущелье этом были заросли, но теперь уже через пятьдесят ярдов деревья кончились, хотя старые пни торчали до самого подножия утеса. Дно ущелья, тянувшееся вдоль старого скального разлома, было усеяно битым камнем. Когда хоббиты добрались до его конца, Фродо наклонился и заглянул через край обрыва.
— Смотри-ка! — сказал он. — Мы, должно быть, глубоко спустились! Похоже, здесь обрыв гораздо ниже, и по нему легче сойти на равнину.
Сэм опустился на колени и неохотно уставился за край. Потом он взглянул на высящуюся слева от них стену.
— Легче, — проворчал он. — Конечно, спускаться вообще легче, чем подниматься. Если не умеешь летать, можно спрыгнуть!
— Да, но прыгать высоковато, — возразил Фродо. — Около… — Он прикинул на глаз расстояние. — Около восемнадцати саженей, по-моему. Не больше.
— Больше чем достаточно! — заявил Сэм. — Уф! Как я ненавижу смотреть с высоты! Правда, лучше просто смотреть, чем спускаться.
— Все равно, — сказал Фродо, — я думаю, мы должны спуститься здесь. Смотри — скала здесь совсем другая, чем несколько миль назад. Она вся растрескалась и обветрилась.
Внешняя стена здесь и правда была не такой крутой. Она напоминала вал или крепостную стену с большими щелями и длинными уступами шириной со ступеньку лестницы.
— Если мы хотим попробовать спуститься, лучше начинать немедленно. Уже темнеет. Кажется, надвигается буря.
Длинная полоса Гор на Востоке скрылась в глубокой мгле, уже достигшей западных отрогов. Ветер донес отдаленные раскаты грома. Фродо втянул носом ветер и с сомнением посмотрел на небо. Он потуже затянул пояс поверх плаща и закрепил на спине большую котомку. Потом подошел к краю обрыва.
— Сейчас попробуем, — сказал он.
— Очень хорошо! — угрюмо сказал Сэм. — Но я пойду первым.
— Ты? — спросил Фродо. — Тебе что, понравилось спускаться?
— Ничего подобного. Но когда спускаешься, можно соскользнуть. Не хочу упасть на вас и столкнуть вниз. Зачем умирать двоим вместо одного?
И прежде чем Фродо смог его остановить, он сел, свесил ноги с обрыва, повернулся и повис, отыскивая опору. Похоже, за всю свою жизнь он еще ни разу не поступал так безрассудно.
— Нет, нет! Сэм, старый осел! — закричал Фродо. — Ты убьешься! Ты даже не посмотрел, что тебя ожидает. Вернись! — Он схватил Сэма под мышки и втянул наверх. — Подожди немного и потерпи! — сказал он. Потом лег на землю и наклонился над краем обрыва. Но свет быстро тускнел, хотя солнце еще не село. — Думаю, мы сможем это проделать, — сказал он наконец. — Я, во всяком случае, попытаюсь, а если ты хочешь тоже попробовать, то иди за мной и будь осторожней.
— Не знаю, почему вы так уверены, — сказал Сэм. — В этом свете вы не можете видеть до дна. А что, если вы не найдете опоры?
— Вернусь обратно, наверное, — ответил Фродо.
— Легко сказать, — возразил Сэм. — Лучше подождать до утра. Тогда будет светлее.
— Нет! Я больше не могу ждать! — воскликнул Фродо с неожиданной горячностью. — Каждый час, каждая минута на счету. Я должен обязательно попробовать. Оставайся наверху и жди, пока я не вернусь или не позову.
Крепко ухватившись за край обрыва, он опустился и, когда его руки вытянулись на полную длину, ногами нащупал опору.
— Вот и первая ступенька! — сообщил он. — Кстати, этот уступ расширяется вправо. Я могу стоять здесь, ни за что не держась. Я… — И голос его оборвался.
Тьма обрушилась с Востока и поглотила небо. Прямо над головой сухо затрещал гром. Молнии опалили холмы. Налетел порыв свирепого ветра, и вместе с ним, смешиваясь с его ревом, донесся высокий резкий крик.
Хоббиты слышали такой крик, когда бежали из Хоббитона, и даже там, в лесах Удела, он оледенил им кровь. Здесь же, в пустыне, он был много ужасней: он резал их холодными ножами страха и отчаяния, останавливая сердце и дыхание. Сэм упал ниц. Фродо невольно прикрыл руками голову и зажал уши. Он покачнулся, соскользнул и с криком покатился вниз.
Сэм услышал этот вопль и с усилием подполз к краю обрыва.
— Хозяин, хозяин! — звал он. — Хозяин!
Ответа не было. Сэм весь дрожал, но, собравшись с силами, снова закричал:
— Хозяин!
Ветер, казалось, загонял его слова обратно в глотку, но тут донесся слабый ответный крик:
— Все в порядке! Я здесь. Но я ничего не вижу.
Фродо отвечал слабым голосом. Он был совсем недалеко. Соскользнув, он не упал вниз, а ударился ногами о широкий выступ в нескольких ярдах ниже. К счастью, ветер с силой прижал его к скале. Фродо устроился устойчивей и прижался лицом к холодному камню. Но то ли тьма сгустилась окончательно, то ли его глаза утратили способность видеть. Все вокруг было черно. Он подумал было, что совсем ослеп.
— Назад! Возвращайтесь назад! — услышал он из черноты наверху голос Сэма.
— Не могу, — ответил он. — Я ничего не вижу. Не могу найти никакой опоры. Я еще не могу двигаться.
— Что мне делать, господин Фродо? Что же мне делать? — кричал Сэм, свесив голову с обрыва. Почему же его хозяин ничего не видит? Конечно, сумерки уже сгустились, но еще не совсем стемнело. Сэм видел внизу Фродо — серую одинокую фигурку, прижавшуюся к скале. Но он был слишком далеко, дотянуться было невозможно.
Снова громыхнул гром. Дождь слепящим занавесом обрушился на утес — смертельно холодный, смешанный с градом.
— Я спускаюсь к вам! — крикнул Сэм, сам не понимая, чем может помочь хозяину.
— Нет, нет! Подожди! — отозвался Фродо, уже более уверенным голосом. — Мне получше. Подожди! Ты ничего не сможешь сделать без веревки.
— Веревка! — взволнованно вскричал Сэм. — Стоило бы повесить меня на ней в назидание всем глупцам. Ты простофиля, Сэм Гэмджи, прав был Старик, когда твердил тебе это! Веревка!
— Перестань болтать! — воскликнул Фродо, вновь обретя способность раздражаться. — Ну тебя с твоим стариком! Если хочешь сказать, что у тебя есть веревка в кармане, так доставай ее!
— Да, господин Фродо, она у меня в мешке. Я пронес ее сотни миль и умудрился о ней совсем забыть.
— Тогда пошевеливайся!
Сэм быстро развязал мешок и начал рыться в нем. На дне действительно оказался сверток серебряно-серой веревки из Лориэна. Сэм бросил конец ее своему хозяину. Тьма, казалось, начала отступать от глаз Фродо, зрение возвращалось. Он увидел свисающий сверху конец веревки, и ему показалось, что он слегка светился серебряным свечением. Теперь, когда во тьме обнаружилась точка, на которой он мог сосредоточить свой взгляд, Фродо почувствовал, что головокружение ослабло. Обвязав веревку вокруг талии, он ухватился за нее руками.
Сэм шагнул назад и уперся ногами в пень, торчавший в ярде от обрыва. То подтягиваясь, то карабкаясь, Фродо поднялся наверх и растянулся на земле.
Гром гремел, по-прежнему тяжело падал дождь. Хоббиты отползли назад в ущелье… Но и здесь они не нашли убежища. По дну ущелья побежали ручейки. Вскоре они превратились в пенный поток, переливающийся через край обрыва, как из гигантского водосточного желоба.
— Меня там смыло бы вниз, — заметил Фродо. — Какое счастье, что у тебя оказалась веревка!
— Надо было раньше о ней подумать, — проворчал Сэм. — Помните, как нам в лодку положили веревку, когда мы отправлялись, еще там, в эльфийской стране? Я спрятал моток в свой мешок. Мне кажется, это было годы назад. «Она поможет во многих нуждах» — так он сказал… Халдир или кто-то другой из эльфов. И сказал правду.
— Жаль, что я не догадался тоже захватить веревку, — сказал Фродо, — но я покинул отряд в такой спешке и смятении. Если бы у нас была достаточно длинная веревка, мы смогли бы спуститься с ее помощью. Может, и этой хватит, а, Сэм?
Сэм измерил веревку руками.
— Пять, десять, двадцать, тридцать, да, тридцать локтей, — сказал он.
— Кто бы мог подумать! — воскликнул Фродо.
— Эльфы — удивительный народ, — ответил Сэм. — Веревка кажется тонкой, но она очень прочная. И нежная, как молоко. Легкая, как свет! Удивительный народ!
— Тридцать локтей, — размышлял Фродо. — Думаю, этого достаточно. Если до наступления ночи буря кончится, я попробую.
— Дождь скоро кончится, — сказал Сэм, — но не стоит снова рисковать в сумерках, господин Фродо! И не забудьте про крик, который донес к нам ветер. Похоже на Черного всадника, но донесся он сверху, как будто Всадники научились летать. Лучше дождаться утра в этом ущелье.
— А я думаю, что и так задержался слишком долго на этом обрыве, под взглядом Тьмы, — возразил Фродо.
С этими словами он встал и снова подошел к краю ущелья. Он посмотрел вверх. На Востоке небо расчистилось. Буря сместилась к Эмин-Муилу, затем ударила громом и молнией по долине Андуина и обрушила тьму на Минас-Тирит. Затем, опускаясь над Горами и пробираясь между вершинами, она медленно прокатилась над Гондором и окраинами Рохана, и далеко на равнине всадники Рохана, скачущие на Запад, увидели темные тучи. Но здесь, над пустыней и болотами, вновь открылось глубокое синее небо, появилось несколько бледных звезд, как маленькие белые прорехи в балдахине над полумесяцем луны.
— Как хорошо снова видеть! — сказал Фродо, глубоко дыша. — Знаешь, я даже подумал, что ослеп — от молнии или чего-то похуже. Я ничего не видел, совсем ничего, пока не появилась твоя веревка. Мне показалось, что она светится.
— Как серебро в темноте, — согласился Сэм. — Никогда не замечал раньше. А впрочем, я и не доставал веревку с тех пор, как сунул ее в мешок. Но если вы хотите спускаться, господин Фродо, как же вы собираетесь ее использовать? Тридцать локтей. Это около восемнадцати саженей. И примерно столько же — до дна обрыва.
Фродо немного подумал.
— Привяжи ее к пню, Сэм, — велел он. — Потом можешь исполнить свое желание и спуститься первым. Я тебя спущу. Тебе нужно будет лишь придерживаться за скалу руками и ногами. Хотя, если ты будешь опираться на выступы и давать мне передышку, будет еще лучше. Когда ты спустишься, я последую за тобой. Я уже пришел в себя.
— Отлично, — сказал Сэм. — Если так нужно, пусть уж скорее все окончится!
Он взял веревку и прикрепил ее к пню у обрыва, а другой конец обвязал вокруг пояса. Затем он неохотно повернулся и приготовился вторично спуститься с обрыва.
Все оказалось гораздо легче, чем он ожидал. Веревка словно придала ему уверенности, хотя он и зажмурился, в первый раз взглянув себе под ноги. Одно место оказалось трудным для спуска: тут не было никакого выступа, а скала становилась почти отвесной. Здесь Сэм сорвался, повиснув на серебряной веревке. Но Фродо медленно и ровно опускал его, пока Сэм не нашел опору вновь. Сэм больше всего боялся, что веревка кончится, когда он будет еще высоко. Но когда он оказался на дне и крикнул: «Я уже внизу!» — в руках у Фродо оставался еще довольно длинный конец. Голос Сэма доносился отчетливо, но видеть его самого Фродо не мог — серый эльфийский плащ скрывал его в сумерках.
Сам Фродо спускался несколько дольше. Он прочно обвязал веревку вокруг талии и укоротил ее, чтобы она удерживала его, пока он не достигнет земли. Он не хотел рисковать падением и не совсем разделял веру Сэма в прочность тонкой нити. В двух местах ему пришлось полностью полагаться на веревку: это были гладкие ровные поверхности, где даже сильным пальцам хоббита не было за что уцепиться. Но наконец он тоже спустился.
— Хорошо! — воскликнул он. — Одно дело уже сделано! Мы выбрались из Эмин-Муила! Каким же будет следующий шаг? Может, скоро мы пожалеем, что под ногами нет прочной твердой скалы?
Но Сэм не ответил, он смотрел на обрыв.
— Простофиля! — сказал он. — Балда! Моя прекрасная веревка! Она привязана к пню, а мы на дне. Отличную лестницу мы оставили для этого крадущегося Голлума. Проще было бы оставить указатель: мы прошли вон туда!
— Если можешь придумать способ, как нам обоим спуститься и захватить с собой веревку, можешь назвать меня простофилей или любым другим словечком своего Старика, — сказал Фродо. — Возвращайся и отвяжи веревку, уж если так хочешь.
Сэм почесал в затылке.
— Нет, не могу ничего придумать, — признался он. — А все-таки не хочется мне оставлять ее! — Он взял конец веревки и слегка потянул. — Трудно расставаться с тем, что принесено из страны эльфов. Может, сама Галадриэль ее сплела. Галадриэль! — задумчиво повторил он, покачивая головой. Потом посмотрел вверх и еще раз дернул веревку на прощание.
К полнейшему удивлению обоих хоббитов, веревка поддалась. Сэм упал, а длинная серебристая нить плавно соскользнула сверху и опустилась на него. Фродо засмеялся.
— Кто привязывал веревку? — спросил он. — Подумать только, я доверил свой вес этому узлу!
Но Сэм не смеялся.
— Может, я не очень хорошо спускаюсь, — сказал он обиженным тоном, — но насчет веревок и узлов я кое-что понимаю. Можно сказать, это у нас семейное. Мой дед, а за ним дядя Энди — старший брат старика, — они много лет держали веревочную мастерскую у Тайфилда. И вряд ли кто в Уделе или где угодно мог завязать веревку покрепче, чем я завязывал эту вокруг пня.
— Значит, веревка разорвалась — перетерлась об острый край, наверное, — предположил Фродо.
— Держу пари, что нет! — сказал Сэм с еще большей обидой. Он наклонился и осмотрел концы. — Ни одной прядки не порвано.
— Тогда, боюсь, виноват все же узел, — вздохнул Фродо.
Сэм покачал головой и не ответил. Он задумчиво пропускал веревку сквозь пальцы.
— Можете думать, что хотите, господин Фродо, — проговорил он наконец, — а я считаю, что веревка пришла сама — когда я ее позвал…
Он свернул веревку и тщательно упаковал ее в мешок.
— Она действительно пришла, и это самое главное, — сказал Фродо, — а теперь нужно думать о следующем шаге. Скоро ночь. Как прекрасны эти звезды!
— Они веселят сердце, — ответил Сэм, тоже глядя вверх. — Какие-то эльфийские. И луна растет. Мы не видели ее две ночи из-за облаков. А теперь она уже дает достаточно света.
— Да, — согласился Фродо, — но полнолуние будет только через несколько дней. Не думаю я, что сейчас лунного света достанет для перехода через болота.
И они двинулись в путь под покровом сгущающейся ночи. Спустя немного времени Сэм обернулся и окинул взглядом пройденный путь. Вход в ущелье чернел на тусклом фоне скалы.
— Хорошо, что у нас оказалась с собой веревка эльфов, — заметил он. — Мы немного собьем с толку этого слизняка. Пусть попробует своими противными плоскими лапами эти уступы.
Они направились в сторону от утеса, пробираясь между грудами булыжников и обломков скал, влажных и скользких от дождя. Местность продолжала резко понижаться. Пройдя еще немного, хоббиты остановились — перед ними внезапно разверзлась глубокая расщелина. Она была не очень широка, но все же перепрыгнуть через нее в тусклом свете было трудно. В глубине расщелины журчала вода. Провал тянулся в сторону обрыва и преграждал хоббитам путь — по крайней мере до рассвета.
— Может, лучше попробовать пройти на Юг вдоль линии утесов? — предложил Сэм. — Вдруг найдем какое-нибудь убежище или даже пещеру?
— Давай, — согласился Фродо. — Я устал и не могу больше брести по камням в темноте, хотя мне и ненавистна эта задержка. Я хотел бы, чтобы передо мной лежала ровная дорога! Тогда я мог бы идти, пока несут ноги.
У подножия Эмин-Муила идти было не легче. Сэм не смог найти никакого убежища: лишь голые скалы лепились к обрыву, который в этом месте был гораздо выше и круче. В конце концов, совершенно измученные, они упали на землю под защитой большого камня, лежащего недалеко от основания большого утеса. Некоторое время они угрюмо сидели рядом, безуспешно пытаясь бороться со сном. Яркая луна озаряла поверхность скал и крутой обрыв, превращая тьму в холодный полусвет, испещренный длинными тенями.