— Неужели? — спросила Лукас, но уже явно думая о чем-то другом.
Эванс стал рассматривать записку, и на какое-то время воцарилось молчание. Геллер стучал по клавишам. Кейдж склонился над картой. Лукас крутила пальцем прядь своих светлых волос. И жест мог показаться почти кокетливым, если бы не прежние холодно-каменные глаза. Мыслями она была где-то в другом месте.
Когда на мониторе компьютера что-то высветилось, Геллер выпрямился.
— Пришел ответ из Скоттсдейла. — Он читал электронное письмо. — Так. Местное полицейское управление, конечно, знает о той банде Грейвдиггеров, но они потеряли всякую связь с ее бывшими членами. Они давно угомонились. Большинство теперь примерные отцы семейств.
Опять тупик, подумал Паркер.
Эванс заметил еще какие-то бумаги и придвинул их к себе. Это была сводка криминальных происшествий, где как раз говорилось о Гари Моссе и поджоге его дома.
— Он проходит как свидетель, верно? — спросил Эванс. — По делу о коррупции при строительстве школ.
Лукас кивнула.
Эванс читал и только качал головой.
— Здесь убийц тоже не волновало, что могли погибнуть дети… Ужасно!
Он поднял взгляд на Лукас.
— Надеюсь, за ними сейчас хорошо присматривают?
— Мосса укрыли на специальной квартире в здании ФБР, а семью вообще вывезли за пределы округа, — ответил вместо нее Кейдж.
— Убивать детей… — пробормотал психолог, отпихивая от себя сводку.
А потом все вдруг сдвинулось с мертвой точки. Паркеру была знакома подобная ситуация со времен работы в правоохранительных органах. Час за часом — порой целыми днями — ждать, и только ждать. Зато затем наступает момент, когда одна из многочисленных зацепок приносит свои плоды. Из факсового аппарата медленно вытянулся лист бумаги. Харди первым взялся за него и начал читать.
— Это из отдела лицензирования строительных работ. Список строящихся и подлежащих сносу зданий в Грейвсенде.
Геллер мгновенно вывел на экран крупномасштабный план района и принялся выделять красным цветом места, которые перечислял Харди. Их оказалось двенадцать.
Лукас вызвала Джерри Бейкера и дала ему адреса. Он ответил, что перенаправляет туда своих людей.
Прошло еще несколько минут, и сквозь треск радиопомех в громкоговорителе командного пункта раздался голос:
— Cанта-Клаус два вызывает Санта-Клауса один.
— Докладывайте, — сказала Лукас.
— Одна из моих поисковых групп обнаружила универсальный магазин. Угол Мокингберд и Семнадцатой.
Тоби Геллер немедленно выделил на плане этот перекресток.
«Пожалуйста, — мысленно молил Паркер. — Пожалуйста, пусть это будет то, что нужно…»
— Они торгуют бумагой и ручками тех типов, что были вами описаны. И полка расположена прямо у витрины. Часть бумаги из пачек выцвела на солнце.
— Есть! — прошептал Паркер.
Все склонились к монитору Геллера, всматриваясь в карту.
— Джерри, — обратился к нему Паркер, презрев кодовые имена, которые так нравились оперативникам, — буквально в двух кварталах к востоку от магазина сносят дом. Это на Мокингберд. Отправь туда команду для опроса населения.
— Вас понял. Это Санта-Клаус два. Конец связи.
Затем телефон зазвонил снова. Лукас сняла трубку, послушала и передала ее Тоби Геллеру.
— Отлично! — сказал тот. — Перешлите нам его на факс МКП-4 по специально выделенной линии. У вас есть наш номер? Хорошо.
Он дал отбой и пояснил для остальных:
— Звонили парни из отдела связи и телекоммуникаций. Они добыли список Ай-эс-пи для Грейвсенда.
— Чего? — переспросил Кейдж.
— Подписчиков на услуги провайдеров Интернета, — объяснил Геллер.
Опять ожил факс, выплюнув еще страницу с текстом. Паркер мельком взглянул на нее и не смог скрыть разочарования. Зарегистрированных пользователей Интернета здесь оказалось больше, чем он ожидал. Всего около пятидесяти.
— Зачитайте кто-нибудь список, — попросил Тоби. — Я внесу всех в компьютер.
И он принялся набирать адреса на клавиатуре быстрее, чем Харди успевал читать, а на экране стали одна за другой появляться красные точки.
Менее чем через две минуты на плане обозначились все. И Паркер понял, что волновался зря. Только четыре точки светились в радиусе пятисот метров от универсального магазина и площадки, где сносили здание.
Лукас снова связалась с Бейкером и дала ему уточненную информацию.
— Сосредоточьте внимание на этих четырех адресах. Встретимся у магазина. Там будет наш новый сборный пункт.
— Понял. Конец связи.
— Поехали. — Лукас тронула за плечо водителя МКП — совсем молоденького агента.
— Постойте! — вмешался Геллер. — Отправляйтесь через этот пустырь. — Он постучал по экрану пальцем. — Пешком вы доберетесь туда быстрее, чем на машинах. А мы к вам подъедем чуть позже.
Харди надел свою куртку, но Лукас покачала головой.
— Извините, Лен… Помните, о чем мы говорили прежде? Вы должны оставаться с МКП.
Молодой коп только развел руками, глядя на Кейджа и Паркера.
— Но я хочу хоть что-то реально сделать.
— Это тактическая операция, Лен. Нам, вероятно, нужны в ней только переговорщики и стрелки.
— Но ведь он не стрелок, — заметил Харди, кивая на Паркера.
— Он эксперт-криминалист. Ему нужно будет поработать на месте возможного преступления.
— Значит, мне придется сидеть здесь и только лапу сосать, так?
— Еще раз прошу прощения, но иначе нельзя.
— Как прикажете. — Он раздраженно сбросил куртку и снова сел.
— Спасибо, — сказала Лукас. — Сид, ты тоже оставайся здесь. Будешь за старшего.
Что, как понял Паркер, означало: присматривай за Харди и не давай ему наделать глупостей.
Лукас распахнула дверь трейлера. Первым вышел Кейдж. Надевая на ходу свою кожаную куртку, за ним последовал Паркер.
— Вы не забыли… — начала Лукас, но он оборвал ее:
— Пистолет у меня в кармане, — и он похлопал по оружию, чтобы лишний раз убедиться в этом. А потом догнал Кейджа, который быстрым шагом уже пересекал все еще задымленный пустырь.
Генри Чизман сделал небольшой глоток из бокала с пивом.
Бывали времена, когда он мог поглощать спиртное в огромных количествах, но в данный момент ему необходимо было сохранять абсолютно трезвую голову. Однако мужчина, сидящий в канун Нового года в баре Грейвсенда и ничего не пьющий, мог моментально вызвать подозрения.
Поэтому здоровяк мусолил одну порцию «Будвайзера» уже добрых полчаса.
Бар назывался «У Джо Хиггинса», что, с точки зрения журналиста, выглядело нелепо. Если бар претендовал на честь быть ирландским, ему следовало называться просто «Джо Хиггинс».
Еще глоточек пивка.
Открылась дверь, и Чизман увидел, как внутрь ввалились сразу несколько агентов ФБР. Он предвидел, что кто-нибудь из них сюда непременно явится опросить завсегдатаев, и молил Бога, чтобы это не были Кейдж, Лукас или тот консультант, которые могли узнать его и заинтересоваться, какого лешего ему понадобилось здесь торчать. Но никого из вошедших сейчас он прежде не видел.
Жилистый старик, сидевший рядом с Чизманом, болтал не умолкая.
— И вот, значит, я пошел и говорю. У меня, говорю, трещина в блоке цилиндров. Что мне делать с треснувшим блоком-то, а? А ему не хрен даже на это ответить. Вот придурок! Хрена лысого он понимает в блоках.
Чизман посмотрел на сухопарого соседа, на котором были рваные серые брюки и темная футболка. 31 декабря, а он даже без плаща. Быть может, живет совсем рядом? Этажом выше? Старик пил виски, запах которого больше напоминал антифриз.
— Значит, он так тебе ничего и не сказал? — спросил Чизман, заметив, что агенты разглядывают их.
— Не-а! И тогда я говорю… Я, говорю, тебе шею сверну, если ты мне не найдешь новую головку блока. Ты понимаешь, о чем я?
Чизман купил чернокожему старику выпивку, потому что белый и черный, склонившиеся над своими стаканами, не вызывали подозрений в баре типа «У Джо Хиггинса», какие мог вызвать белый мужчина, сидящий там в одиночестве. А когда ты кого-то угощаешь, то уж, будь любезен, выслушай все, что у того наболело.
Агенты демонстрируют какой-то лист бумаги — вероятно, фото мертвого сообщника Диггера — трем местным девицам, размалеванным как гарлемские шлюхи.
Чизман посмотрел мимо них в окно на трейлер «виннебаго», припаркованный у противоположной стороны улицы. Чизман наблюдал за штаб-квартирой ФБР на Девятой улице, когда увидел троих знакомых агентов, поспешно выходящих из него, а потом за ними последовали еще пара десятков. Что ж, ему не позволили сделать репортаж в стиле «Журналист охотится на преступника вместе с полицией» — значит, он устроит это себе сам. Слава Богу, кавалькада состояла из дюжины автомобилей, и он просто пристроился следом, вместе с ними проскакивая на красные сигналы светофоров, мигая дальним светом, как делают копы, когда у них нет проблескового маячка. Они кучно припарковались у пустыря неподалеку от этого бара, провели краткий брифинг и разбрелись по округе собирать информацию. Чизман оставил свою машину немного дальше вдоль улицы и укрылся в баре. В кармане у него лежал цифровой фотоаппарат, и он исхитрился сделать несколько снимков, когда агенты ФБР и офицеры полиции получали инструктаж. А потом ему ничего не осталось, кроме как расслабиться и ждать. Интересно, думал он, они уже действительно близки к тому, чтобы найти логово Диггера?
— Эй, послушай! А это кто еще такие? — встрепенулся его тощий чернокожий сосед, который только теперь обратил внимание на агентов. — Копы к нам приперлись, так что ли?
— Мы скоро это узнаем.
Почти в тот же момент один из них подошел к стойке бара.
— Добрый вечер. Мы федеральные агенты. — Как и положено, был продемонстрирован жетон. — Хотел спросить у вас, не видели ли вы раньше вот этого человека?
Чизман бросил взгляд на снимок мертвеца, который уже видел в здании ФБР.
— Нет, не видел, — ответил он.
— Что-то он смахивает на покойника, — заметил чернокожий. — Это труп?
— Вы не замечали никого похожего на него? — вместо ответа вновь спросил агент.
— Нет, сэр.
Чизман помотал головой.
— Есть еще один человек, которого мы разыскиваем. Белый мужчина, лет тридцати — сорока. Носит темный плащ.
«О, это уже о Диггере, — подумал Генри Чизман. — Как странно слышать о ком-то, кого ты так хорошо изучил, из уст агента, не знавшего толком о нем ничего».
— Под такое описание подойдут многие в этом районе, — сказал он.
— Вы правы, сэр. Но единственная особая примета, которая нам известна, — это то, что он носит золотой крест. И он, вероятно, вооружен. Не исключено, что любит поговорить об оружии, прихвастнуть своим.
Диггер никогда не стал бы этого делать, подумал Чизман. Но выводить агента из заблуждения в его планы не входило, и он просто сказал:
— Извините, но ничем не могу помочь.
— Извините, — эхом повторил его пропитанный виски «приятель».
— Если заметите кого-то похожего, не сочтите за труд позвонить, — сказал агент и протянул обоим свои визитные карточки.
— Непременно.
— Позвоню как пить дать.
Когда агент удалился, собутыльник спросил:
— Кого это они хотят сцапать?
— Понятия не имею.
— Здесь все время кого-то пытаются захомутать. Наркота. Пари держу, что наркота замешана… Но между прочим, я тебе рассказывал про свой грузовик? У него полетел блок цилиндров.
— Да, ты уже начал.
— Тогда слушай дальше.
Чизман поднял взгляд на сидевшего рядом с ним человека и совершенно неожиданно ощутил прилив интереса к нему, того интереса, который много лет назад и привел его в журналистику. Желание познать людей. Не сделать на них карьеру, не использовать их и не разоблачать их пороки. Но понять и объяснить самому себе природу человеческую.
Кто этот мужчина? Где он живет? О чем мечтает? Сделал ли он в жизни хоть что-то по-настоящему стоящее и смелое? Есть ли у него семья? Что он любит есть? А вдруг он втайне от всех музицирует или пишет картины?
Было ли наилучшим и самым справедливым вариантом для него продолжать эту жалкую жизнь? Или куда как более счастливым исходом стала бы немедленная смерть — прямо здесь и сейчас, — пока он не познал боли, не изведал истинной печали, которая засосет его однажды как трясина?
Но в этот момент дверь «виннебаго» откатилась в сторону, и несколько человек в спешке покинули дом на колесах. Секундой позже за ними последовала эта женщина — агент Лукас.
Они двигались почти бегом.
Чизман положил деньги на стойку бара и поднялся.
— Эй, парень, так ты будешь слушать про мой грузовик?
Но Чизман, не произнеся больше ни слова, устремился к двери, вышел наружу и направился через запустение Грейвсенда в ту сторону, куда так торопились попасть агенты.
18
К тому моменту, когда все члены опергруппы собрались вместе, двое людей из команды Джерри Бейкера уже обнаружили явку преступников.
Она оказалась обшарпанной двухуровневой квартирой всего в нескольких десятках метров от площадки, где сносили старый жилой дом. Кирпичной и глиняной пылью здесь было покрыто абсолютно все.
— Мы показали снимок супружеской паре, живущей через дорогу, — пояснил Бейкер. — Оказалось, что они видели его раза три или четыре за последнюю пару недель. Заметили странную манеру ходить: очень быстро и глядя только себе под ноги. Ни разу не останавливался, чтобы обменяться с кем-то хотя бы парой слов.
Теперь здание окружили более двух десятков агентов и офицеров полиции.
— Которая из квартир его? — спросила Лукас.
— Та, что внизу. Кажется, там никого. Мы проверили верхние этажи — тоже пусто.
— С домовладельцем связывались? Он знает имя? — спросил Паркер.
— Управляющая компания сообщила, что съемщик назвался Гилбертом Джонсом, — ответил агент.
Черт… Снова вымышленное имя.
— Он дал номер карточки социального страхования человека, умершего пять лет назад, — продолжал Бейкер. — Преступник подписался на услуги Интернета и расплатился дебитной картой на то же имя, но по ней ничего отследить невозможно. Ты кладешь на такую немного денег, и она действительна только до тех пор, пока сумма не потрачена. В банке он, естественно, дал этот свой адрес. Остальные данные — вымышленные.
— Ну что? Входим сразу? — спросил Бейкер потом.
Кейдж обменялся взглядами с Лукас.
— Да, действуйте.
Бейкер связался с Тоби Геллером, который внимательно следил за монитором своего компьютера. Несколько чувствительных датчиков «прощупывали» квартиру.
— Там пусто, как в вакууме, — доложил Тоби. — Инфракрасное излучение не улавливает чьего-либо присутствия. А единственные звуки — шум воды в радиаторе отопления и работа компрессора холодильника. Десять к одному, что там никого нет, но при желании тепловое излучение тела можно скрыть, и мне попадались гады, умевшие затаиться как мертвецы.
— И помните — Диггер сам мастерит для себя глушители, а значит — подкован в технических вопросах, — заметила Лукас.
Бейкер кивнул, надел бронежилет и защитный шлем, а потом подозвал к себе пятерых членов своей опергруппы.
— Входим динамично. Отключаем электричество и проникаем внутрь через входную дверь и заднее окно спальни одновременно. Разрешаю стрелять на поражение при малейшем риске ответного огня. Первым через дверь вхожу я сам. Вопросы?
Их не было. Агенты тут же распределились по своим позициям. Единственным звуком, который они при этом издавали, было чуть слышное позвякивание тяжелого снаряжения.
Паркер остался на месте, видя профиль Маргарет Лукас, которая напряженно всматривалась во входную дверь. Но внезапно она повернулась, поймала на себе его взгляд, и в ответ ее глаза обдали его ледяным холодом.
«Пусть идет ко всем чертям!» — подумал Паркер. Он все еще злился на нее за тот разнос, что она ему устроила из-за пистолета. По его мнению, в нем не было никакой необходимости.
Потом во всем доме погас свет, и раздался оглушительный грохот пробойника, с помощью которого агенты разнесли дверь в щепки. Паркер следил, как лучи фонариков, закрепленных на их автоматах, обшаривают квартиру внутри.
Каждую секунду он ожидал услышать привычные крики: «Ни с места! Всем на пол! Мы — агенты ФБР!» Но стояла почти полная тишина. Спустя некоторое время на пороге показался Джерри Бейкер, снимавший шлем.
— Все чисто.
Снова включилось электричество.
— Нам надо проверить квартиру на взрывные устройства. Дайте еще несколько минут.
Наконец изнутри донесся голос:
— Объект безопасен!
Бросившись вперед, Паркер, как молитву, мысленно повторял про себя: «Пожалуйста, нам необходимо найти хотя бы что-то, любые улики, отпечатки пальцев, запись, указывающую на место следующей атаки. Или на худой конец какое-то указание, где раньше жил преступник, чтобы порыться там в архивах и найти почерк с характерной „слезой Дьявола“ над буквами „i“ или „j“… Боже, дай нам закончить свой тяжкий труд и вернуться домой к своим семьям!»
Кейдж вошел внутрь первым. Паркер и Лукас следовали за ним. Они двигались бок о бок, но в полном молчании.
В квартире стоял холод, но теперь она была ярко освещена. Вся обстановка навевала депрессию, начиная с бледно-зеленой эмалевой краски, покрывавшей стены. Коричневая фанеровка внутренней двери почти полностью облезла. Мебели во всех четырех комнатах оказалось совсем немного. В гостиной Паркер увидел консоль с компьютером, рабочий стол, старое кресло с торчавшим местами наружу поролоном, пару журнальных столиков. Но к своему глубочайшему разочарованию, там он не обнаружил ни записок, ни каких-то документов и вообще ни клочка бумаги.
— Мы нашли одежду, — донесся голос агента из спальни.
— Проверьте фирменные этикетки, — распорядилась Лукас.
— Их срезали, — ответили ей через минуту.
— Вот дерьмо! — выругалась она сквозь зубы.
Паркер посмотрел на окно гостиной, и его несколько удивил способ, избранный преступником для хранения продуктов. Под приоткрытой форточкой на подоконнике стояли четыре или пять больших банок яблочного сока фирмы «Мотт», а рядом расположилась старая сковорода, наполненная свежими яблоками и апельсинами.