Человек поднял автомат с глушителем и спустил курок. Паркер отпрыгнул в сторону, ударился в стену и упал на пол. Под градом пуль ручка и замок задней двери разлетелись вдребезги. Мелкие осколки стекла брызнули внутрь кухни.
Не торопясь, Диггер распахнул дверь и вошел как приятель-сосед, приглашенный на чашку кофе.
36
Диггер замерз. Диггеру хочется поскорее покончить с этим и уехать.
Он предпочел бы остаться снаружи. Ему нравится… Клик… Ему нравится… Нравится снег.
Да, ему нравится снег.
О, вы только посмотрите, какой симпатичный рождественский веночек и какая нарядная елка в уютном доме Паркера Кинкейда! Таю бы здесь понравилось.
Забавно…
Здесь нет щеночков, нет ленточек. Зато красивый венок и нарядная елка.
Он снова стреляет, заметив, как Кинкейд выскакивает в дверь.
Попал он в него? Диггер в этом не уверен.
Нет, скорее всего не попал, потому что он снова видел Кинкейда. Как тот переползает в другую комнату и выключает свет. Потом снова перекатывается по полу.
В общем, выделывает разные штуки.
Диггеру кажется, что он счастлив. Человек, который всегда говорит, что делать, позвонил час назад. И это было уже не просто сообщение на автоответчик, а прямой звонок Диггеру на сотовый телефон. Он сказал, что ночь еще не закончилась, хотя Диггер уже ходил к черной стене и сделал все, как ему было велено.
Но нет… Клик… Еще не закончилась.
— Слушай меня очень внимательно, — сказал человек, который всегда говорит ему обо всем, и Диггер слушал. Он должен был убить еще троих. Кого-то по фамилии Кейдж, какую-то Лукас и Паркера Кинкейда.
— Этого убей первым, понятно?
— Гм-м-м. Понятно.
Диггер знает Кинкейда. Он уже приходил к нему домой раньше вечером. У Кинкейда такой же маленький сынишка, как Тай, но только Диггеру мальчишка Кинкейда не нравится, потому что Кинкейд снова хочет вернуть Диггера в проклятую лечебницу в Коннектикуте. Кинкейд хочет разлучить его с Таем.
— А потом в половине пятого утра, — приказал человек, который всегда ему обо всем говорит, — ты должен прийти к федеральной тюрьме на Третьей улице. Я буду в лазарете. Это как раз на первом этаже в задней части здания. Я притворюсь, что заболел. Убей всех, кто попадется на пути и освободи меня.
— О'кей.
Войдя в столовую, Диггер замечает, как Кинкейд выкатывается из-под большого стола и бросается в коридор. Он выпускает еще одну очередь из автомата. На лице Кинкейда то же выражение, какое было у Руфи перед тем, как он воткнул ей в шею стекло, или у Памелы, когда он ударил ее ножом под золотой крест. Забирай свой подарок влюбляюсь в тебя все сильней…
Кинкейд спрятался где-то в другой части дома.
Но он не сбежит — в этом Диггер уверен. Ведь детишки-то дома. А отец никогда не сбежит от своих детей.
Диггер точно знает это, потому что сам никогда не бросил бы Тая. Так и Кинкейд не оставит блондинчика-сына и темноволосую дочку.
Но если Паркер Кинкейд останется в живых, Диггеру никогда не добраться до Кал… Кали-и-форнии. Где-то на Западе.
Он медленно входит в гостиную, держа автомат перед собой.
Паркер старается уйти от Диггера, перекатываясь по полу, расцарапывая в кровь локти. В голове все еще шумит после того, как он ударился виском о край кухонного стола, когда резко нырнул вниз, спасаясь от пуль.
Дети! Эта мысль приводит его в отчаяние, и он перебирается ближе к лестнице. Он ни за что не позволит Диггеру подняться наверх. Если придется, он умрет, вцепившись пальцами в горло убийце, если это понадобится, чтобы спасти детей.
Но его снова поливают пулями. Он покидает подножие лестницы и бросается в гостиную.
Оружие… Чем он мог бы воспользоваться как оружием? Ничего не приходит в голову. Ему даже не добраться теперь до кухни, где есть ножи. И гараж недоступен, а там лежит топор.
И какого лешего он поторопился вернуть Лукас пистолет?
Но потом ему бросился в глаза один из подарков, купленных для Робби на Рождество — бейсбольная бита. Он хватает ее, сжимая ручку обеими руками, и крадется обратно к лестнице.
Где же он? Где?
Потом доносятся легкие шаги. Диггер с хрустом наступает на осколки стекла и керамики.
Но Паркер пока не понимает в точности, в каком он месте.
В коридоре?
В столовой? Или спустился в кабинет?
Что предпринять?
Стоит ему сейчас закричать, чтобы дети прыгали из окна и спасались, как они тут же прибегут узнать, чего он хочет. Нужно пробраться наверх самому, схватить их в охапку и прыгать. Он постарается сделать падение как можно мягче. Ему поможет снег, а еще есть заросли можжевельника.
Шаги теперь раздаются очень близко. Хруст. Потом пауза. Еще хруст.
Паркер поднял взгляд.
Нет, только не это! Диггер стоит у подножия лестницы и смотрит вверх, явно собираясь подняться. Его лицо абсолютно ничего не выражает.
На него невозможно составить психологический портрет…
Паркер может сейчас броситься на него, но будет при этом полностью на виду и умрет, не успев сделать и трех шагов. Поэтому он кидает биту через проход в столовую. Она с грохотом попадает в шкаф с фарфоровой посудой.
Заслышав шум, Диггер замирает. Потом всем телом поворачивается и идет на звук. Он сейчас похож на инопланетного монстра из триллера «Оно».
И когда он уже оказывается в арочном проеме двери, Паркер сзади пытается наброситься на него.
Он был всего в двух метрах от цели, когда его нога попала на какую-то из игрушек Робби, которая сломалась с громким треском. Диггер успевает обернуться как раз в тот момент, когда Паркер врезается в него, опрокидывая на колени. Он метил кулаком в челюсть убийце. Удар мог получиться мощным, но Диггер успел слегка уклониться, а Паркер по инерции сам завалился на бок. Уже лежа на полу, он попытался ухватиться за автомат Диггера, но преступник гораздо более ловок. Он подбирает оружие первым и с трудом поднимается на ноги. Паркеру ничего не остается, кроме как спрятаться в узком пространстве между стеной и диваном.
И он весь сжался в своем ненадежном укрытии — пот буквально струился по лицу, руки дрожали.
Больше ему деться некуда.
Диггер сделал шаг назад, чтобы сориентироваться. А Паркер вдруг увидел что-то острое и блестящее на полу перед собой. Длинный осколок стекла. Он тут же схватил его.
Киллер между тем успел хорошенько оглядеться. И теперь он видит Паркера, встречается с ним взглядом. И Паркеру вдруг приходит мысль: как это он мог считать каменными глаза Маргарет Лукас? В них же в миллион раз больше жизни, чем в глазницах этого существа. Убийца приближается, подходя к дивану со стороны. Тело Паркера напряглось. Он посмотрел за спину преступника на празднично украшенную ель, вспомнил, как они втроем — он и дети — рождественским утром открывали пакеты с подарками.
Что ж, с таким воспоминанием можно теперь принять и неминуемую смерть, решил он.
Но если ему и суждено погибнуть, он сначала сделает все, чтобы спасти детей. Поэтому он оборачивает рукав рубашки вокруг более толстого конца стекла. Он постарается попасть преступнику в яремную вену, чтобы тот истек кровью, так и не добравшись до комнаты наверху, где спят дети. Паркер даже подумать не осмеливается о том, какая картина предстанет перед их глазами утром. Сейчас он подобрал под себя ноги для прыжка, сжимая импровизированный нож.
Все обойдется. Они выживут. А это — единственное, что имеет значение.
Он готов броситься на убийцу.
А тот уже обошел диван и начал поднимать ствол автомата.
Паркер окаменел.
И вдруг — грохот одиночного выстрела из пистолета без глушителя.
Диггер пошатнулся. Автомат вывалился у него из рук. Он смотрел куда-то мимо Паркера. Потом его голова бессильно мотнулась, и он повалился на пол. Пуля образовала ровное отверстие у него в затылке.
Паркер ухватился за «узи» и притянул автомат к себе, оглядываясь по сторонам.
«Что? — лихорадочно думал он. — Что могло произойти?»
А потом он увидел кого-то в дверном проеме.
Мальчишка… Откуда он взялся? Совсем еще малыш. Чернокожий. С пистолетом на изготовку он медленно вошел в комнату, пристально глядя на тело, распростертое на полу. Как полицейский в кино, он продолжал держать Диггера на мушке. Даже двумя руками он с трудом справлялся с весом оружия.
— Он убил моего папашу, — сказал потом мальчик Паркеру, не глядя на него. — У меня на глазах.
— Отдай мне пистолет, — прошептал Паркер.
Паренек продолжал смотреть на Диггера.
— Он прикончил моего отца. И привез меня сюда в своей машине.
— Все хорошо. Только пусть пистолет теперь будет у меня. Как тебя зовут?
— Я видел, как он завалил его. Я стоял рядом. А потом только и дожидался, чтобы поквитаться с ним. Нашел этот ствол у него в машине. Это 357-й.
— Он прикончил моего отца. И привез меня сюда в своей машине.
— Все хорошо. Только пусть пистолет теперь будет у меня. Как тебя зовут?
— Я видел, как он завалил его. Я стоял рядом. А потом только и дожидался, чтобы поквитаться с ним. Нашел этот ствол у него в машине. Это 357-й.
— Да, да, но теперь все в порядке, — сказал Паркер. — Как тебя зовут?
— Он — покойник. Вот дерьмо!
Паркер попытался приблизиться, но мальчишка угрожающе направил пистолет на него самого. Паркер похолодел и сделал шаг назад.
— Опусти пистолет, пожалуйста. Очень тебя прошу!
Но мальчик не обращал на его слова никакого внимания.
Его испуганные глаза обшаривали комнату. Взгляд ненадолго задержался только на новогодней елке, а потом снова уперся в Диггера.
— Он застрелил моего папашу. Зачем он это сделал?
Паркер снова шагнул вперед, подняв руки вверх ладонями вперед.
— Тебе больше не о чем беспокоиться. Я не причиню тебе вреда.
Он посмотрел в сторону лестницы. Но выстрел, по всей видимости, не разбудил детей.
— Можно, я подойду туда на секундочку? — спросил он затем, кивая на елку.
Он обошел стороной мальчика, как и лужу крови, вытекшую из простреленной головы Диггера, и подошел к елке. Взял что-то, лежавшее рядом, а потом вернулся и встал на колени перед мальчуганом. Вытянул вперед пустую ладонь правой руки. Затем показал левую, в которой лежала игрушка Робби, — копия космического корабля из «Звездных войн».
— Давай меняться.
Мальчик смотрел на пластмассовое чудо. Пистолет повис стволом вниз. Он был ниже ростом, чем Робби, и весил, должно быть, не больше тридцати килограммов. Но глаза его выглядели лет на двадцать старше, чем у сына Паркера.
— Отдай мне пистолет, пожалуйста.
Парень не сводил глаз со звездолета.
— Ни фига себе! — сказал он уважительно, а потом протянул Паркеру оружие, ухватившись за игрушку.
— Жди здесь, — велел ему Паркер. — Я скоро вернусь. Могу приготовить что-нибудь поесть. Ты голоден?
Но мальчик не отвечал.
Паркер взял автомат и пистолет, поднявшись с оружием на второй этаж, где положил на самую верхнюю полку стенного шкафа и навесил на дверь замок.
Сзади донеслось какое-то шевеление. По коридору шел Робби.
— Папочка?
— Привет, юноша! — отозвался Паркер, стараясь, чтобы голос не дрожал.
— Мне приснился сон. Будто я слышал выстрел. Немного испугался.
Отец перехватил его, пока он не дошел до лестницы, обнял и проводил назад к двери спальни.
— Это просто кто-то баловался с фейерверком.
— А мы можем тоже устроить фейерверк на будущий год? — заспанно спросил Робби.
— Поживем — увидим.
Потом донеслись звуки шагов снаружи, удалявшихся от дома. Выглянув в окно, он увидел чернокожего мальчишку, убегавшего через переднюю лужайку, прижимая к себе игрушку, и скоро скрывшегося из виду.
«Куда ему идти? — подумал Паркер. — И где он живет? Здесь или в Западной Виргинии?»
Впрочем, мальчик недолго занимал его мысли. Пришлось целиком переключить внимание на собственного сына.
Паркер снова уложил Робби в свою кровать рядом с сестрой. Ему нужно было найти мобильный телефон и вызвать 911, но сын никак не хотел отпускать его руку.
— Сон был страшный? — спросил Паркер.
— Даже не знаю. Я просто вдруг услышал грохот.
Паркер прилег рядом с ним. Посмотрел на часы. Половина четвертого. Джоан явится сюда в десять утра и приведет социального работника.
Боже, каким же кошмаром это для него обернется! Стены в десятках мест продырявлены пулями. Мебель повреждена, посуда побита, задняя дверь напрочь выломана.
А посреди ковра валяется в луже крови труп.
— Папа, — вдруг сквозь сон забормотала Стефи.
— Я здесь, милая.
— Я слышала шум фейерверка. Это Пит Уилан запускал шутиху. Ему мама запретила, но это он, я точно знаю.
— Это не наше дело. Спи, солнышко.
Паркер откинулся на подушку, закрыл глаза. Стефани положила голову ему на грудь, но он почти не ощущал ее веса.
Его не оставляли мысли о продырявленных стенах, разбросанных по всему дому гильзах, искореженных стульях и диванах. И конечно, о трупе.
Можно себе представить, с какими показаниями выступит теперь в суде Джоан.
А ему что делать? Как найти для себя оправдание?
Чем ему?..
Но всего секунду спустя Паркер Кинкейд уже дышал спокойно и ровно. Он спал сном умиротворенного отца, который знает, что дети рядом. А крепче сна просто не бывает.
Он открыл глаза, когда часы показывали без пяти минут десять.
Паркера, собственно, разбудил звук двери автомобиля и пронзительный голос Джоан:
— Мы приехали чуть раньше, но, я уверена, он не будет возражать. Осторожнее! Надо же! Ведь прекрасно знал, что мы приедем, но не потрудился даже очистить дорожку от снега. Как это похоже на него! Как похоже!
37
Он выкатился из постели.
Его слегка подташнивало, голова гудела от боли, когда он выглянул в окно.
К дому шла Джоан. С ней был Ричард, который тащился сзади с недовольным видом. Ему явно не хотелось приезжать сюда. И была еще дама — тот самый социальный работник. Низкорослая, она цокала высоченными каблуками, оценивающим взглядом рассматривая дом.
Они добрались до входной двери. Прозвенел звонок.
Безнадега…
Он стоял босиком на ковровой дорожке второго этажа. «Можно просто не пустить их, и все, — размышлял он. — Мой дом — моя крепость». Да, но тогда она имеет право вызвать полицию. В праздник это поможет ему выиграть время, но часа два — не больше.
Паркер помедлил, оглянувшись на все еще спавших детей. Ему хотелось схватить их на руки, выскочить через заднюю дверь и уехать в Западную Виргинию.
Но он прекрасно понимал, что ничего хорошего из этой затеи не выйдет.
Трель звонка раздалась снова.
Что мне делать? Как отвадить их?
Но ведь Джоан все равно сообразит, что дело нечисто. Любые попытки перенести беседу только вызовут у нее лишние подозрения. А два или три часа все равно ничего не решают.
Он глубоко вздохнул и начал спускаться вниз.
Как ему объяснить отверстия от пуль? А кровь. Быть может, попытаться…
На площадке лестницы Паркер, однако, встал как вкопанный. В совершеннейшем изумлении.
Стройная светловолосая женщина в длинной черной юбке и белой блузке, стоя спиной к Паркеру, открывала входную дверь.
И это само по себе было удивительно. Но его еще больше поразил порядок в доме.
Да-да, безукоризненный порядок.
Нигде ни осколка разбитого стекла, ни черепка посуды. Ни единой отметины от пуль по стенам. Их успели замазать и закрасить — банки с краской стояли на специальной подстилке в углу гостиной. Кресло, которое несколько часов назад буквально изрешетили, заменено на в точности такое же, но целое.
И разумеется, труп Диггера исчез. А на том месте, где убийца испустил дух, постелили новый восточный ковер.
Впустив в прихожую Джоан, Ричарда и социальную работницу, женщина в темной юбке обернулась.
— О, это ты, Паркер? — сказала Маргарет Лукас.
— Да, это я, — тупо ответил он не сразу.
Она улыбнулась ему со значением.
— Доброе утро, — сказал тогда он, все еще плохо соображая.
— Как тебе спалось? — спросила она и сама ответила: — Вижу, что хорошо.
— Да, — выдавил из себя он. — Мне спалось хорошо.
Лукас снова повернулась к гостям, приветствуя их.
— Вы, должно быть, жена Паркера, — обратилась она к Джоан.
— Бывшая, — подчеркнуто поправила Джоан и вошла в гостиную. За ней следовали соцработница — пухленькая брюнетка — и неотразимый красавец, но ужаснейший тугодум Ричард.
Заканчивая спуск по лестнице, Паркер не удержался, чтобы не потрогать стену, куда, как он знал, недавно попала пуля. Но поверхность оказалась ровной и гладкой, как щечка Стефи.
У него сильно болели плечо и голова, которые он ушиб, падая на пол, когда Диггер открыл огонь через дверь кухни. Но если бы не эти вполне реальные ощущения, он мог бы даже подумать, что нападение вообще всего лишь приснилось ему в дурном сне.
Он вдруг осознал, что Джоан уже какое-то время смотрит на него с фальшивой улыбкой, прилепленной к лицу.
— Я, кажется, поздоровалась с тобой, Паркер.
— О, доброе утро, Джоан, — сказал он. — Привет, Ричард.
Он вышел в центр гостиной и слегка коснулся губами щеки бывшей жены, потом пожал руку Ричарду, который держал большую сумку с чучелами животных.
Джоан не представила Паркера социальной работнице, но та сама взяла на себя инициативу и обменялась с ним рукопожатием. Возможно, она даже представилась по имени, но Паркер не заметил этого, все еще пребывая в полнейшем смятении.
Джоан пристально посмотрела на Лукас.