– Но только до конца октября. Потом – очередная накрутка процентов.
– А если продашь «крузер», и квартиру, и офис, тебе хватит?
– Должно хватить. В обрез. В дополнение к тому, что имею в банке. Только бы успеть.
– А мафиози тебя не обманет? Скажет, все, красавица, опоздала. Давай считать заново.
– Возможны любые варианты развития сюжета. Я надеюсь на более благоприятный. Поэтому срочно распродаю имущество.
– Нонна, давай я тоже что-нибудь продам! – воскликнула я. – Тебе это поможет? Почку не предлагаю, она у меня измучена лошадиными дозами кофеина, – быстро добавила я. – Остается только квартира.
– Милая Юля, – прослезилась подруга, – ну что ты! Спасибо, конечно. Но твоя квартира тебе и самой пригодится. Ничего, выкручусь, не первый раз попадаю в переделку. Отобьюсь, отстреляюсь. Если надо – лягу на грунт. А потом начну подниматься.
Я увидела, как Нонна, словно многотонная субмарина, плавно движется вверх, навстречу лучам солнца, сияющим в мутной пелене океана…
Непотопляемая!
Удастся ли ей выплыть на этот раз?
– А что за фотки? – спросила Нонна, взяв в руки снимки, добытые инструктором в редакции журнала, и начала перебирать их. – Здесь ты… а рядом Холмогоров… Помню, помню… На сколько миллионов этот красавчик облегчил городскую казну? Где он сейчас? Все еще скрывается?
Я пожала плечами.
Откуда мне знать?
– Значит, это те фотографии, из-за которых Никита на тебя обиделся… Странно, вроде бы вполне приличные. А, Юль?
– Да, эти приличные. Но в журнале были напечатаны не они, а вариации на тему.
Я выложила на стол гадкий журнальчик, раскрыла его, дав Нонне возможность убедиться, насколько разительны отличия.
– Хм… – задумалась подруга. – Вот она – сила печатного слова! Вернее, в нашем случае не слова, а изображения! Стоит взглянуть сюда, – Нонна постучала согнутым пальцем по странице, – и думаешь: а Юлька вовсе не та барышня, за которую пытается себя выдать! Я сто лет тебя знаю. Ты, можно сказать, скромница. Тихий ангел. Но здесь, в журнале, выглядишь озабоченной нимфоманкой.
– Я и сама поверила.
– Так это все ложь?
– Нонна, ты совсем дура, что ли?! – рассердилась я (тихий ангел). – Вот же, показываю тебе настоящие снимки! Вот они! А над этими, фривольными, потрудился фоторедактор!
– А зачем?
– Установка у них такая – везде искать и находить клубничку, пошлость.
Нонна поморщилась:
– Да, неприятно. Но и тебе, юная развратница, хороший урок – не становись объектом вожделения папарацци.
– Постараюсь.
– А как ты раздобыла настоящие фотографии?
Я рассказала Нонне о визите в редакцию журнала.
– Матвей – молодчина! Правильно действует. Жаль, ты не позволила парню превратить в руины мерзкое убежище папарацци.
– Нас бы скрутили охранники. И тогда моя рожа появилась бы не в светской хронике, а в вечерних новостях. Вооруженное нападение на редакцию журнала! Свобода печати под угрозой! Представь картину – охранник уронил на меня Матвея, мы лежим на полу под дулами автоматов, смирно, как голубки. И именно этот волнующий кадр попался бы на глаза Никите, когда он вечером переключал бы каналы телевизора. Я удивительно удачлива, когда речь идет о материалах, меня компрометирующих.
– У тебя богатое воображение. В этом все дело.
– Но согласись, эти снимки были напечатаны, вот они, в журнале, я их не выдумала. И они испортили мне жизнь.
– Ты могла бы все объяснить Никите.
– Я боялась, что не сумею. Я чувствовала себя ужасно виноватой. И потом, ты же сама посоветовала мне не оправдываться!
– Я?
– Да, ты!
– М-м-м… Конечно, оправдываться – это унизительно. Но внятно разъяснить Никите ситуацию было просто необходимо, – вывернулась Нонна. – А ты предпочла вовсе не разговаривать. Промолчала. Исправь ситуацию прямо сейчас. Поехали – покажем ему настоящие фотографии!
– Матвей мне тоже это предлагал, – вздохнула я.
– И?..
– Неудачная идея.
Нонна резко встала.
– Быстро одевайся, – приказала она. – Мы едем к Никите. Ты знаешь, где он теперь живет? Надеюсь, не у своей расфуфыренной мамочки? Нет, сначала тебе надо подкрасить физиономию. Ты бледная.
– Никуда я не поеду.
– Мы должны показать ему настоящие снимки.
– Угу. Столько месяцев спустя.
– Но ты же только сейчас их раздобыла. Надо доказать Никите, что ты ни в чем не виновата.
– Давай уж сразу сделаем мне операцию по восстановлению девственности, – раздраженно произнесла я. – Ви-но-ва-та! Я виновата, ты прекрасно знаешь. Вспомни, меня же электричеством пронзало насквозь, когда я говорила о Холмогорове.
– Разговоры не в счет. До секса не дошло – и ладно. Да какой там секс! Даже и не целовались!
– Нет.
– Вот! Фантазии не в счет. Мало ли кто чего нафантазирует! Но ты, как обычно, все усложняешь. Встала, оделась. Едем к Никите.
– Я и адреса не знаю. И вообще… Не хочу выглядеть жалкой… Что, буду канючить: милый, посмотри, пожалуйста, фотографии подделаны, вот тут и тут, ты видишь, мы вовсе не обнимались с Холмогоровым, я хорошая девочка… Бред!
– Знаешь, Юля, – гневно сверкнула глазами Нонна, – я тебя, конечно, люблю. Но устаю от тебя капитально! Нельзя быть такой сложной и нудной. Проще надо быть! Легче смотреть на вещи.
– Завтра попытаюсь начать новую жизнь, – покладисто ответила я.
– Ну-ну, попытайся.
Глава 16 Страдания свекрови
Утро. Новый день – словно необработанный алмаз в моих руках, настоящая драгоценность. Один-единственный день моей жизни, и он никогда не повторится… Как я им распоряжусь? Растрачу на пустые переживания, тоску, вздорные мысли? Или превращу в сияющий бриллиант, наполнив ожиданием чуда, энергией и радостью? Пусть поводов для радости у меня сейчас немного, но вдруг я их просто не замечаю?
– Слушай, забери Мишутку от мамы, – попросила я Еву, столкнувшись с ней на лестнице. – Как я соскучилась по твоему сладкому детенышу!
– Не поверишь, но я тоже, – ответила Ева. – Наверное, скоро заберу. Мама втянулась, вошла в образ. Теперь не отдает внука.
– Наверное, поняла, какой кайф быть бабушкой аппетитного, веселого младенца.
– Точно. Надеюсь, и я сама когда-нибудь все же узнаю, какой кайф быть матерью, – грустно добавила Ева.
Что и говорить, пока она не сплавила ребенка маме, она удачно пристраивала его или мне, или наемным нянькам – это мы кормили ангела фруктовым пюре и выгуливали в коляске. А сама Ева занималась бизнесом, лишая себя массы чудесных ощущений.
– Сегодня выезжаю с инструктором на трассу, – страшным голосом сообщила я. – Будем летать. С чудовищной скоростью!
– О, так это же классно! – оживилась Ева. – Люблю погонять. Жаль, из моей малютки много не выжмешь, двести попробовала – супердрайв! Да и наши ужасные дороги не позволяют так развлекаться. Пять минут удовольствия – и пора тормозить. Ноготочки в порядке? – Ева взяла мою руку и проинспектировала ее. – Молодец, не испортила еще. Чао, я побежала на работу. Обещаю, Мишутку скоро верну.
Я еще три минуты тупо стояла на лестнице, переваривая информацию.
Две-сти?!!!!
Она летала с такой скоростью по шоссе?
А меня бьет нервная дрожь от одной лишь мысли, что сегодня я попытаюсь разогнаться до шестидесяти! Но я же не трусливый хорек! Я довольно смелая девица, даже один раз не побоялась рявкнуть на свекровь и один раз ввязалась в драку, спасая незнакомого подростка. А уж с начальницей лаюсь постоянно, пренебрегая опасностью увольнения!
Значит, хватит трястись от страха.
В редакции «Удачных покупок» царило приятное оживление. По блеску в глазах коллег и легкому шелесту купюр я поняла: коллектив осчастливили какой-то незапланированной выплатой.
– Юля, дуй в бухгалтерию, на еду бабок отвалили! – возбужденно вращая глазами, сказала Диана. Она держала в руках кроме денег еще и два последних номера «Удачных покупок». – Весьма кстати! Мне как раз не хватало на куртку, теперь куплю!
Счастливая!
Она способна радоваться подобной ерунде!
– Куртку? Какую по счету? – улыбнулась я. – Ты их маринуешь, что ли, – с чесночком и перцем чили?
– Ну почему? Вовсе нет! Я же их ношу. У меня есть легкие – розовая, белая, серебристая. А еще теплые – замшевая, и из лаковой кожи, и из перфорированной, и из кожи, обработанной лазером, – с удовольствием перечислила Диана.
– Неужели и такое бывает?
– Конечно.
– Тогда осталось купить космический скафандр для полноты коллекции.
– Нет, скафандр мне не нужен, – серьезно ответила Диана. – Мечтаю о сапогах из лиловой замши. Офигительная прелесть! А еще приглядела в «Дикой орхидее» чудный атласный комплект. И блузку в «Блэк дресс» – фантастическую. Но цены заоблачные. На все денег не хватает.
– Тебе надо составить wish-list.
– Что это?
– Список желаний. И будешь действовать последовательно. Сначала разберешься с курткой, потом купишь сапоги…
– Заведи любовника-олигарха, и он купит тебе все и сразу, – подсказал, пробегая мимо по коридору, Петя из автомобильного отдела и хлопнул мою собеседницу по аппетитному месту. – С твоими-то данными! С такой отличной базовой комплектацией!
Диана развернулась и треснула парня журналами по голове. Точно так же ведут себя дети в школе.
– Ой, она дерется! – дурашливо завопил Петя. – Спасите-помогите!
– Проваливай, негодяй, – улыбнулась Диана. – Не смей меня лапать.
Петя надрывно вздохнул и удалился. Они явно испытывали друг к другу симпатию.
– Ну и что там дальше про вшивый листик? – вспомнила Диана.
– Виш-лист, – терпеливо поправила я. – Заметь, список желаний вовсе не обязательно превращать в элементарный реестр вещей и предметов. Туда можно заносить и нематериальные ценности. Мечты.
– Почему-то я думаю только о материальных, – озабоченно пробормотала Диана. – Все хочу! И куртку, и лиловые сапоги, и атласное белье… А еще сапфировый перстень, вчера видела, чуть не умерла прямо у витрины! Почему возможности всегда отстают от желаний?
– Зато тебе есть о чем мечтать. Представь, что ты уже все купила. Устроила в квартире общий склад всех бутиков города. И тебе стало скучно.
– Еще мечтаю о белом джипе, – алчно призналась Диана. – Ярко-белый «туарег», он такой, он такой… Ах! И конечно же хочу отдельную квартиру. Надоело жить с родителями. Тебе везет – у тебя хотя бы однокомнатная. Не блестяще, но все-таки. Какое, наверное, счастье! Захотела – вернулась домой в пять утра, и никто не пилит. Захотела – устроила вечеринку… В общем, подозреваю, в моем виш-листе будет больше страниц, чем в пяти томах «Гарри Поттера».
Да, тяжелая ситуация. А мой список желаний содержит всего одну строчку:
1. Хочу, чтобы Никита вернулся!
– А ты, наверное, мечтаешь только о Никите, – прочитала мои мысли Диана. – Я угадала?
– В самую точку.
Приплыли.
Поддаюсь расшифровке даже легче и быстрей, чем профессор Плейшнер. Вероятно, я уже всех заколебала своими страданиями.
– Никита обязательно должен вернуться, – твердо сказала Диана. – Когда о чем-то мечтают так страстно, то просто не может быть по-другому. Главное, ты верь в его возвращение.
Внезапно мне захотелось схватить малышку за толстые щеки, притянуть к себе и страстно расцеловать. Какая она умница! Пусть ее мозги, как и мозги любой юной девы, выросшей в эпоху рекламы, заражены вирусом потребительства, однако Диана – чудесный и отзывчивый человек.
– Спасибо, – искренне поблагодарила я коллегу.
– Не вздумай упрекать меня в меркантильности! Тебе, Юля, тоже не мешало бы обновить гардероб. Ты постоянно в одном и том же. Я этот джемпер сто раз на тебе видела и эти туфли!
Я махнула рукой – какая разница? Джемпер, туфли…
Подумаешь!
В бухгалтерии царила тишина. Главбух Елизавета Витальевна водила пальцем по строчкам пышного талмуда, шевелила губами и, прищурившись, всматривалась в таблицу на мониторе.
– А, Юля, заходи. Ты одна осталась. Почему всегда опаздываешь? Почему тебя никогда нет в редакции? Почему за тобой надо бегать?
Голос Елизаветы Витальевны звучал раздраженно. Это было что-то новенькое – мы никогда с ней не ссорились… Скорчив озадаченную физиономию, я расписалась в ведомости и, вместо того чтобы смиренно удалиться, уселась на стул напротив главбухши.
– Елизавета Витальевна! Выкладывайте, – приказала я.
– Иди, Юля, иди, – недовольно пробурчала та. Наклонив голову, она посмотрела на меня поверх очков. Очки были в тонкой синей оправе, и точно такого же цвета была шелковая блузка, выбивающаяся из-под красивого костюма.
– Проблемы? Неприятности? – предположила я.
Елизавета Витальевна минуту молча изучала меня, словно прикидывая, стоит ли делиться. Потом захлопнула бухгалтерский талмуд и поджала губы.
– Не знаю, – покачала она головой. – Ерунда, конечно. Все как-то не по уму… Телефон дома забыла.
– Ну и ладно, – успокоила я. – Один день можно и без телефона перекантоваться.
– А почему мое место на стоянке постоянно занимают? – обиженно спросила Елизавета Витальевна. – Ведь оно мое, там же написаны номера на табличке! Я хочу спокойно подъехать утром, припарковаться! Чтобы видеть машину из окна. А не лезть на газон! Нет же! Каждое утро одна и та же картина!
– Не верю, что вы паритесь из-за сущей ерунды! – хмыкнула я. Наш главбух всегда славилась спокойным нравом и стрессоустойчивостью.
– Это не ерунда, Юля. Это меня раздражает.
– Вы же знаете, ежегодно количество автомобилей в стране увеличивается на пару миллионов. Если не больше. Естественно, парковочных мест не хватает. Дальше будет хуже. Автомобили скоро и вовсе нас вытеснят с планеты. И все равно вы не откажетесь от удовольствия приехать на работу в личном авто, а не в переполненном автобусе.
– Да, конечно.
– Тогда к проблеме с парковкой надо относиться философски – как к неизбежному. А вообще, Заветавитальна, подозреваю, причина вашего недовольства кроется в чем-то другом! Знаете, если человека заклинивает на мелких неприятностях – одной, второй, третьей – значит, психика уводит его в сторону от другой проблемы, гораздо более важной и болезненной.
– Вот как? – удивилась главбух. – Интересно!
– Да! И вместо того, чтобы обдумывать и решать эту важную, глобальную проблему, вы постоянно нервничаете из-за мелочей и зацикливаетесь на них.
Елизавета Витальевна несколько минут молчала, уставившись глазами в пространство над моей головой.
– Ты права. Абсолютно права, – произнесла она наконец. – Так оно и есть. Да разве бы психовала я из-за парковки, если бы…
Вот оно!
Сейчас драгоценная Заветавитальна, с которой мы съели пуд соли, пожалуется на новую начальницу – Елену Аметистову. Долгой и экспрессивной будет ее обвинительная речь. Главбух расскажет, как достала ее зеленоглазая стерва, как бесцеремонна, назойлива и приставуча Елена Аметистова.
И мы всласть пообсуждаем вредину, испортившую нам жизнь, перемоем ей все косточки. А потом с грустью вспомним о чудесных временах, когда во главе издания стоял несравненный Степан Данилович, подписывавший свои журнальные опусы псевдонимом Виолетта Гусь.
Как нам его не хватает!
Я поерзала на стуле, устраиваясь поудобнее, подъехала на колесиках поближе к Елизаветочке Витальевне.
Итак, приступим!
– Знаешь, Юля, – удрученно пробормотала главбухша. – Ох!
Из груди Елизаветы Витальевны вырвался то ли стон, то ли плач. Я сочувственно закивала, положила руку на плечо несчастной. Наверное, Аметистова заставляет ее манипулировать финансами, подделывать документы и уводить от налогов огромные суммы денег.
Конечно, главный бухгалтер коммерческого издания просто обязан искать лазейки для уменьшения отчислений – если отстегивать государству по-честному, как оно того требует, то не останется денег даже на коробку скрепок, не говоря уж о прибыли и зарплате трудящимся. И Елизавета Витальевна всегда ловко устраивала дела «Удачных покупок», выдерживала любую проверку. Но Елена Аметистова, вероятно, требует невозможного, ей все мало!
Главбух достала платок и, намотав его на указательный палец, осторожно вытерла уголки глаз – чтобы не испортить макияж. А может быть, я зря полезла к ней в душу? Ведь до моего прихода она сидела в кабинете раздраженная, но боевая. И трудилась в поте лица. А сейчас оплыла и раскисла…
– Сынок эту в дом привел…
Елену Аметистову?!!
– Как?! – вытаращилась я.
Невероятно! Каким образом сын Елизаветы Витальевны мог привести в дом нашу начальницу?!
– …Таню… Живет она у нас теперь…
При чем здесь какая-то Таня?
Мы собирались обсудить Елену Аметистову!
Хотели всласть поглумиться над ней!
– Уже целых три месяца, ты представляешь, Юль? Целых три месяца! – с нажимом повторила главбух.
– Таня?
Я с досадой переключилась на новый объект – какую-то неведомую Татьяну. В голове последние десять минут развивался горячий монолог на вечную тему «Пороки начальства». Но, по-видимому, страстное желание обсуждать Елену Аметистову надрывало лишь мое сердце. А коллегу волновали совсем другие проблемы – семейные.
– Неужели это его окончательный выбор? Неужели не передумает?
– А чем вам не нравится Татьяна? – осторожно поинтересовалась я. – Какие к ней претензии? Знаем мы вас, свекровей! Вам трудно угодить.
– К счастью, я пока не свекровь, – желчно парировала Елизавета Витальевна. – С ума сойду, если сын вздумает на ней жениться. Надеюсь, это всего лишь его очередное увлечение.
– А раньше у вас уже гостили дамы по три месяца?
– Нет! Впервые привел. Она ведь, Юля, из деревни. В городе у нее жилья нет. Вот, свалилась на нашу голову. Вцепилась в сынулю мертвой хваткой.
– Думаете, мечтает прописаться в вашей квартире? То есть зарегистрироваться, как сейчас принято говорить.