— По идее должна вспомнить, — вздохнул Шурик. — Хотя в этом вопросе я знаю лишь теорию — своих кармических родственников я в этой жизни пока не встретил. В общем, так и так надо звонить Гималайскому, у него побольше практического опыта в таких делах. Но, если я хоть что-нибудь понимаю в теории, тебе вообще не нужно произносить ни слова. По идее, вы должны бы узнать друг друга с первого взгляда.
— Вот и я додумал до этого места, — кивнул Смерть. — Когда вспоминал теорию. А на практике… на практике даже одного-единственного взгляда добиться трудно. Понимаешь?
— Угу, — кивнул Шурик. — В средневековье приходилось штурмовать замки со спящими красавицами из воинства Хамэрхэда, затем были истории наподобие Ромэо и Джульетты — когда и взгляд, и все дела, а предки тупые. Ну и наконец наступила сексуальная революция, когда девок вокруг много, да нужную фиг ли найдешь. Как сказал бы Майкл, «короче, полная жопа».
— Верно, — кивнул Смерть. — Жопа.
— Ну ладно, ты как хочешь, а я пошел спать, — сказал Шурик. — Мне завтра очень рано вставать.
— Зачем? — удивился Смерть.
— Работа, — вздохнул Шурик.
— А, да, я и забыл, — согласился Смерть.
— Так, ну что еще… — пробормотал Шурик. — Можешь устраиваться на раскладушке, одеяло и подушки сейчас достану… Если ночью услышишь вопли из-за стены — это, скорее всего, Квазиморда.
— Кто? — спросил Смерть.
— Страдающий дух, — ответил Шурик. — Очень тяжелая карма. Помочь ему невозможно в принципе.
— Кто знает… — пробормотал Смерть. — Правда, мне сейчас не до чужих проблем. Свои бы решить.
— Вот это верно, — улыбнулся Шурик. — Чисто практический подход. Кстати, о практическом подходе… Кажется, вспомнил я кое-что интересное. И с практической пользой.
Достав из штанов телефон, Шурик порылся в телефонной книге и кому-то позвонил.
— Натали? — спросил он, когда связь установилась. — Слушай, а твое приворотное зелье только на мужиков действует? Или на женщин с таким же эффектом? Да мне не для себя, одному приятелю нужно — с бронебойным эффектом, чтобы с первого взгляда — и на всю жизнь. Да-да. Можешь модифицировать? Замечательно. Что, слюна нужна? Будет. Заходи завтра с препаратом — чувак плюнет. Да есть у меня «Орбит». Все, сэнкью. Ну, пока. Чмоки.
И Шурик сложил телефон.
— Что это было? — спросил Смерть.
— Одна моя знакомая, — ответил Шурик. — Короче, считай, что любовь с первого взгляда у тебя в кармане. Сейчас найду тебе «Орбит» — и жуй его.
— Зачем? — спросил Смерть.
— Странно, ты ж вроде бы продвинутый колдун, а глупые вопросы задаешь, — пробормотал Шурик. — Регулярное употребление «Орбит» способствует увеличению выделения слюны, а в большинстве магических ритуалов, связанных с бытовой химией и махинациями с человеческим ДНК слюна являются основным компонентом.
— То есть, мне надо будет плюнуть в чай? — спросил Смерть.
— Вот что значит «смертельно»! — усмехнулся Шурик. — Кратко и по делу!
Одно утро Фердинанда Аристарховича
Фердинанд Аристархович с трудом заставил себя встать, услышав звонок будильника. Часы показывали пять утра.
«Какого черта?.. — подумал Фердинанд. — А, да, вспомнил. Этот придурок сегодня будет делать магическую чистку местности».
Почесывая правую ягодицу, Фердинанд поплелся на кухню. Из кухонного окна был виден Кремль — и после третьей чашки тонизирующего чая «Брук Бонд» Фердинанд наконец-то смог в полной мере прочувствовать гордость за свою квартирку. Ради того, чтобы пить чай по утрам с видом на Кремль, пришлось много лет разными способами трясти неуклюжих и жадных толстосумов. Но Фердинанд все же вытряс из этих уродов пару миллионов долларов, но при этом заработал себе язву желудка и проблемы с давлением.
Пару лет назад, въехав в эту квартиру, он уже решил, что теперь-то, наконец, сможет расслабиться… Не тут-то было. Оказалось, что в мире полно молодых и голодных дебилов, которые с голодухи даже начинали умнеть. Поумнев, эти вчерашние молодые дебилы начинали трясти бабло уже из Фердинанда. И теперь ему приходилось прилагать огромные усилия, чтобы сохранить при себе честно награбленные деньги. В понятие «деньги» входил и тот статус, который приносили эти деньги, и здоровье, которое пока что позволяло поддерживать статус, да и много чего вообще. Со здоровьем у Фердинанда, правда, было все хуже и хуже. Как-никак, 47 лет — теперь уже не побегаешь. Психоаналитик и филиппинские хилеры не помогли: в свои 47 Фердинанд выглядел на все 65. М-да.
Допив чай, Фердинанд снова взглянул на Кремль, но так и не смог порадоваться, потому что вспомнил Венеру. Ей пока не было и тридцати пяти, но квартира у нее была в два раза больше, чем у Фердинанда. И вид на Кремль у Венеры открывался изо всех окон, а не только с кухни. И «секрет» Венеры был прост — жадных толстосумов гораздо больше возбуждали большие сиськи, чем красиво составленные бизнес-планы. Соответственно, Венере удавалось выдаивать из богачей гораздо больше живительной денежной влаги, нежели Фердинанду.
Его утренние размышления были безрадостными. Наконец он оделся и направился к двери. Но и здесь не повезло — дверь открылась и навстречу Фердинанду в квартиру вошла его жена.
Тут надо кое-что прояснить. Жена Фердинанда (форменная стерва, по результатам неофициальных опросов общественного мнения) работала администратором в элитном ночном клубе. То есть, никогда не приходила домой раньше шести утра. Это устраивало и Фердинанда, и ее саму. Как-то, размышляя на эту тему, Фердинанд пришел к выводу, что совсем необязательно разводиться, можно всего лишь так составить график работы, чтобы видеться не чаще раза в месяц. К несчастью, этот «раз в месяц» наступил раньше, чем ожидалось.
— Привет, — пробормотал Фердинанд. — Что-то ты сегодня рано.
— Тимати не приехал — у него гастроли, — ответила жена. — Да и ты что-то рано встал, Феденька. Случилось что-нибудь?
— Да ничего особенного, — ответил Фердинанд. — Просто сегодня проверка будет.
— А-а… Ну ладно, я пойду спать.
— Пока. Спокойной ночи!
— Удачного дня!
«Надо же, — подумал Фердинанд, сев за руль и заводя машину. — Из-за того, что так редко видимся, можно даже подумать, что у нас теплые дружеские отношения. А если бы работали с девяти до пяти, как нормальные люди, то каждый вечер кидались бы друг в друга сковородками».
В половине шестого утра Садовое кольцо было пустым, как загородная трасса в понедельник. Серенький джип Фердинанда пролетел мимо «Атриума» на Курском. Навстречу пронеслась красная «Феррари» с замысловатым рисунком на капоте.
«Все! — гневно подумал Фердинанд. — И квартира у меня стремная, и джип у меня серенький… То есть, по сравнению с „Запорожцем“, мой джип, конечно, очень крут, но по сравнению с тем „Феррари“ — дерьмо полное… И вообще, моя жизнь — дерьмо, да и жить-то мне, если честно, незачем!»
С такими мыслями Фердинанд прибавил газу. Летя по Садовому кольцу, он впал в странное состояние, похожее на полуобиду-полуотчаяние, что-то такое, что обычно предшествует суициду. Потому что обида была ни на кого-то конкретно (не было объективных причин обижаться ни на жену, ни на урода в красном «Феррари», ни на Венеру с ее квартирой, ни на богачей, регулярно делавших Венере финансовые вливания), а просто было обидно… что этот мир такой. Такой неправильный.
От обиды Фердинанд закусил губу. Ему вдруг так сильно захотелось умереть — никогда в жизни он не испытывал такого всепоглощающего желания, чтобы все это кончилось. И кончилось бы мгновенно, и прямо сейчас.
Правда, где-то на самом краю сознания, почти задушенная тяжелой подушкой отчаяния, еле слышно билась в агонии одна мысль:
«Федя, что с тобой?! Это же так на тебя не похоже! Ты же так любишь жизнь! И всегда любил!»
— Всегда?! — гневно переспросила подушка отчаяния, почти задушившая рассудок Фердинанда. — Это было раньше. Это было давно. А если подумать, этого никогда не было. В школе тебя ни во что не ставили. В МГУ тебя не ценили. На работе каждый урод вытирал об тебя ноги — даже этот мелкий выскочка курьер каждый день плюет тебе в лицо. Зачем тебе жить такой жизнью?
— Все верно! — прохрипел Фердинанд, вцепившись в руль. — Верно! Незачем!
И, уже подъезжая к офису «Мобилторга», Фердинанд резко повернул. Джип налетел на фонарный столб. Фонарный столб распорол джип пополам. Подушка безопасности, ударившая Фердинанду в лицо, вышибла из сознания душившую его подушку отчаяния. Сознание Фердинанда вздохнуло свободно, но тело вздохнуть уже не могло. Не осталось ни одной мысли в голове, ни одной эмоции в сердце. Придавленный между сиденьем и подушкой безопасности, Фердинанд расслабился — впервые за долгое время.
«Ну, наконец-то я отдохну, — проплыла перед глазами последняя мысль. — Наконец-то я умер».
И Фердинанда поглотила чернота.
А небо синее!
Выйдя из метро, Шурик подгребал к офису «Мобилторга». Шесть утра с копейками. Вся Москва спит. Одни уже вернулись домой из ночных клубов, другие лишь просыпаются, чтобы через час-другой бежать на работу в страхе опоздать. А пока — тишина. Странное зрелище — Садовое кольцо без пробок.
Наш герой шел по улице, наслаждаясь покоем замершего мегаполиса и стараясь проснуться, — для этого он делал глубокие вдохи, чтобы насытить мозг кислородом. Правда, попытки эти пошли прахом — молекулы кислорода не залетали на Таганку уже давно.
Забив на кислород, Шурик оторвал взгляд от неба и оглядел землю. И увидел впереди нечто странное. У здания «Мобилторга» собралась толпа, состоявшая из ментов и врачей в соотношении «фифти-фифти». Вся эта толпа возилась с сереньким джипом, очень удачно наехавшим на фонарный столб. Рядом стояли раздолбанный ментовский «уазик» и «Газель» скорой помощи. Шурик уже решил свернуть в переулок и войти в здание с черного хода или хотя бы подождать Фердинанда в более безопасном месте, но тут он разглядел самого Фердинанда, сидевшего на ступеньках крыльца офисного здания.
Даже издалека Шурик разглядел, что Фердинанд отупело таращится в пространство — с лица босса слезла обычная для него хитрая гримаса, так что он был сам на себя не похож.
Поняв, что все более-менее в порядке, Шурик решил подойти к Фердинанду. Джип тем временем уже грузили на только что подъехавший эвакуатор.
— Э-э-э, доброе утро, Фердинанд Аристархович, — поздоровался Шурик.
— Утро? — переспросил Фердинанд, не отрывая взгляда от рекламного щита «Билайна» со слоганом «Ура! Гроза!» — Что, у нас утро?
— Шесть утра, — ответил Шурик. — Ну, если точнее, пятнадцать минут седьмого. Вы ж просили, чтобы я был здесь в шесть утра, как штык. Вот я и как штык. А вы в порядке?
— Поразительный случай, — пробормотал врач «скорой помощи», глядя на Фердинанда. — Так врезаться в столб — и ни одной царапины! Ни одного синяка! Просто легкий шок, да и то, судя по всему, от неожиданности. Видимо, пока он вел машину, что-то его так сильно шокировало, что он до сих пор в себя не придет.
— Фердинанд Аристархович, вы встать можете? — спросил Шурик.
— Шурик, ты представляешь, а ведь небо — синее! — восторженно протянул Фердинанд.
— Ну конечно, Фердинанд Аристархович, небо синее, — снисходительным тоном пробормотал Шурик. — Небо синее, трава зеленая, деньги тоже зеленые, если доллары, и синие, если евро. Как небо и трава. Как трава у дома. Зеленая, зеленая трава… Да… — тут Шурика осенило насчет травы, но стоявший рядом врач вывел его из транса вопросом:
— Вы родственник потерпевшего?
— Нет, — ответил Шурик. — Я просто его ассистент. Но я позвоню родственникам и сообщу, что с Фердинандом Аристарховичем все в порядке.
— Ну, ладно, мы тогда поедем, — сказал врач. — У нас срочный вызов — малолетки обкурились. Наверно, повезем их в семнадцатую наркологическую…
Шурика передернуло, но врач этого не заметил.
Приступ «Прекрасное далеко»
К счастью, в кармане Фердинанда обнаружилась связка ключей. К счастью, Фердинанд мог идти, если Шурик его поддерживал. К счастью, ночной сторож узнал Фердинанда — и пропустил их обоих. Даже несмотря на то, что лицо Фердинанда по-прежнему ничего не выражало.
Дотащив Фердинанда до его кабинета, Шурик усадил босса в кресло и начал оказывать ему первую помощь.
— Хорошо, что я всегда ношу с собой полевой набор, — пробормотал Шурик, доставая маленькую коробочку из внутреннего кармана куртки. — Так, синие таблетки — это чтоб скрутило, красные — чтоб отпустило, желтые — слабительное… Пожалуй, две красных — в самый раз. Надеюсь, эти придурки за ночь не выпили всю воду из автомата в коридоре?
К счастью, в автомате нашлась и вода, и одноразовый стаканчик.
— Так, Фердинанд Аристархович, вот, положите на язык эти таблетки и запейте их водой… Так, аккуратнее… Глотайте… Вот умница! — закончив процедуру, Шурик уселся в кресло для посетителей напротив Фердинанда. — Значит, минут через двадцать его отпустит.
Фердинанд по-прежнему пялился в потолок, с его лица не сходила гримаса а-ля «восторженный идиот». Через пару минут после приёма таблеток Фердинанд разразился словесным потоком:
— Ты представляешь, небо-то ведь синее! А я совсем забыл об этом! Нет, то есть, знал, конечно, что оно синее. Но никогда не замечал, что оно СИНЕЕ! Ты представляешь, как это здорово — иногда поднять взгляд от земли, а там — небо! И си-не-е! Как в шестидесятых, когда в воздухе был привкус свободы!
— Вы что, хиппушник? — подозрительно спросил Шурик (в его сознание слова «шестидесятые» и «свобода» ассоциировались с двумя другими словами — «хиппи» и «ЛСД»).
— Не, не так! — восторженно воскликнул Фердинанд, после чего встал с кресла и запел, обращаясь к потолку:
— Прекрасное далеко, не будь ко мне жестоко, не будь ко мне жестоко, жестоко не будь!
— Фердинанд Аристархович, пощадите мои уши! — поморщился Шурик. — Вам, с полным отсутствием слуха и голоса, прямая дорога на «Фабрику звезд»… А что, хорошая идея — сделали бы римейки старых песен в вашем исполнении. Квазиморда сделал бы приличный бит и пару скрэтчей — и в чёс. Вы бы за месяц «чеса» больше денег бы заработали, чем за год в этом «Мобилторге»…
Но Фердинанд, не слушая Шурика, продолжал горланить «Прекрасное далеко». В конце концов, Шурик решил потребовать у него прибавку за вредность. Наконец, Фердинанд заткнулся, сел в кресло, в его лице вновь начали проступать черты хитрой лисы. Но видимо, «прекрасное далеко» его пока не отпустило. Потому что дальше Шурик услышал вот что:
— Ведь прекрасное далеко — оно же прекрасное, понимаешь ты или нет! Оно прекрасное, но жестокое! Оно оказалось жестоким, а не должно было! Ведь мы же пели — «не будь ко мне жестоко»!
— Это вы, ребята, неправильно фразу построили, — пробормотал Шурик. — Любой маг знает, что стихи, особенно столь популярные, обладают магической силой. Поэтому петь надо было нечто вроде «прекрасное далеко, будь ко мне добрым». Да, тут правда, рифма теряется, но ведь поэт — он на то и поэт, чтобы рифмы вертеть…
— Да что ты знаешь о моем детстве! — воскликнул Фердинанд. — Ты знаешь, я тогда сам радиоприемник собрал. Сам! Детали по всей Москве искал… одной лампы все не хватало… Зато когда собрал!.. Радио «Свобода» слушал тайком. Думал, вот придет оно — прекрасное далеко, а там свобода, там — вечность, а тут!.. Я ж хотел хорошим человеком стать, добро людям нести! А теперь… Ты не представляешь, как мне осточертело торговать этими чертовыми мобильниками!!!
— Тяжелый случай, — пробормотал Шурик. — Надо было вам дать три таблетки.
Догадка
Без пятнадцати семь Фердинанда отпустило. Он хитро прищурился, внимательно оглядел Шурика, затем цепким взглядом пробежал по кабинету, убедился, что все на месте, после чего тяжело вздохнул.
— О-ох! — произнес Фердинанд. — Значит так… За таблетки спасибо. И учти — ты ничего не видел и не слышал.
— Если бы! — нагло воскликнул Шурик. — Понимаете, я не слышал ни единого слова. Но ваше «Прекрасное далеко» до сих пор разрывает мне мозг. Так что я вынужден попросить доплату за вредность…
Шурик не успел договорить — Фердинанд вытащил из штанов помятую купюру в пятьсот евро и швырнул ее в Шурика. Шурик расправил купюру, рассмотрел ее на свет, аккуратно сложил и спрятал в недрах своих штанов.
— Действительно, синяя, — пробормотал Фердинанд, проводив купюру взглядом. — Так как там прекрасное далеко?
— Что? — переспросил Шурик. — Боюсь, не понимаю, о чем вы. Я приехал в шесть утра, увидел, что вы попали в ДТП, помог вам добраться до кабинета, с тех пор вы не произнесли ни единого слова.
Фердинанд снова тяжело вздохнул, но все же выдавил из себя кривую ухмылку. Было ясно, что «прекрасное далеко», запавшее Фердинанду в душу, Шурику было до лампочки — обкуренного колдуна гораздо больше волновало «финансовое близко». И это тоже было обидно.
— М-да, — пробормотал Фердинанд. — Ну ладно, чего мы с тобой сегодня пришли сюда в такую рань. Давай, ищейка ты моя, ищи ту дрянь, что тут спрятана.
— Прежде расскажите мне, как вы врезались в столб, — попросил Шурик. — Вы не думайте, я это не из сочувствия спросил, просто любопытная логическая цепочка получается. Сначала происходят три несчастных случая с вашими коллегами. Причем один из них тоже уснул за рулем — по крайней мере, такова официальная версия. А сегодня вы так удачно напоролись на столб. Все, что меня интересует — не запомнили ли вы что-нибудь необычное? Ну, не знаю там, вспышка света, дурное предчувствие, что угодно?