Она кивнула:
– Я знаю. Кстати, познакомься. Это Геннадий.
Зайцев, растянув в улыбке тонкие губы, протянул руку:
– Алексей Викторович.
– Геннадий.
– Очень приятно.
Блеснув белыми зубами, девушка потянула Зайцева за рукав:
– Скорее! Я умираю от жажды!
– Сама поднимешься или тебя донести?
Акулова расхохоталась:
– Да уж поднимусь. Второй этаж – это не так высоко.
Аккуратно обогнув даму, директор галопом понесся по лестнице.
– Идем, дорогой, – Вера поманила Молчанова за собой. – Он живет на втором этаже. Смело заходи в ту дверь, которая на тебя смотрит.
Очутившись в шикарных апартаментах, врач был удивлен великолепием зайцевского жилья.
– Ничего себе комнатушка!
– Присаживайтесь!
Ловким движением директор открыл дверцу холодильника, достал продукты и принялся резать колбасу и сыр.
– Твой спутник поможет открыть консервы? У меня полно деликатесов.
– Чудненько.
Геннадий кивнул, взяв нож для консервов. Вера занялась бутербродами.
– Классный шведский стол! – психотерапевт с восхищением посмотрел на закуски. Даже богатый тесть не часто баловал его красной и черной икрой и семгой.
– Берите, не стесняйтесь! – откупорив бутылку виски, Зайцев налил немного Вере. – А вы что предпочитаете?
Геннадий пожал плечами:
– Пожалуй, то же самое.
Минут двадцать все наслаждались едой, перекидываясь ничего не значащими фразами. Алексей первым нарушил приятную беседу:
– А теперь, дорогая, рассказывай. Никогда не поверю, что ты приехала сюда полюбоваться пейзажами или поглядеть на наших воспитанников и их художества.
Финансовый директор с уважением посмотрела на него:
– Кстати, как здесь дела?
– Как всегда, – Зайцев развел руками. – Что ни день – то праздник. Вчера, например, восьмой отряд поджег лес. Знаешь зачем?
Девушка подмигнула ему:
– Я не провидица и не умею предсказывать поступки нормальных людей. Откуда же мне знать, что на уме у кретинов? Расскажи мне, пожалуйста, ради интереса.
Директор «Лагуны» поморщился:
– Им, видите ли, захотелось покататься на пожарной машине. Из-за их прихоти сгорело гектара два крымского леса.
Щеки женщины покраснели:
– Значит, придется платить?
Он погладил ее плечо:
– Не волнуйся. Во-первых, их никто не видел. Во-вторых, этот вопрос уже улажен с начальником пожарной охраны. Видишь ли, леса в такое время года горят везде.
– Почему же ты решил, что к данному пожару причастны наши?
Алексей расхохотался:
– Они признались сами. Мне стоило больших трудов уговорить их никому больше об этом не рассказывать.
– Думаешь, сдержат обещание?
Мужчина закусил губу:
– Воспитатели и вожатые постараются, будут наблюдать за нарушителями денно и нощно. При малейшем проколе я лишу их зарплаты, – он пригубил вино. – Но вернемся все же к тебе, дорогая. Тебя прислал Терлецкий?
Вера хмыкнула:
– Надеюсь, мы никогда больше не увидим этого козла.
– Что ты хочешь сказать?
– О! – Она загадочно улыбнулась. – Боюсь, он уже смотрит на нас с небес.
– Он сдох? – Мужчина принялся неудержимо хохотать. – Клянусь, это самая хорошая новость, которую я слышал за последние годы. Интересно, как это произошло?
Акулова махнула рукой:
– Долгая и неинтересная история. Такое случается с богатенькими и знаменитыми. Сначала похитили Анжелику, потребовав выкуп в миллион долларов. Через три дня тело девушки нашли на свалке. Вскоре пропал и Максим. За него попросили такой же выкуп, однако, как и в случае с Анжеликой, похититель звонил один раз, – тонкими пальцами она погладила бокал. – Сомневаясь в адекватности преступника, могу предположить: Терлецкого уже нет в живых.
– Хорошо бы! – мечтательно вздохнул Зайцев. – Значит, вскоре руководить нами будешь ты?
– Не думаю.
Директор поморщился:
– А кто?
– Скорее всего, Тальков. Он ведь заместитель Макса.
– Только не это! – покрывшись мелкими каплями пота, прошептал мужчина. – Он же многого не знает! И посвящать его в наши дела нельзя ни в коем случае!
Вера закинула ногу на ногу:
– Я тоже так считаю, особенно в свете последних событий. Ты писал мне о Прохоренко.
– Эта дура… – Зайцев осекся, взглянув на Геннадия. Вера сделала знак глазами, подтверждая правильность его решения. Молчанов заметил ее движение, и ему это не понравилось. Его подруга не доверяла ему. Плохой признак! С одной стороны, он категорически не хотел ввязываться ни в какие темные делишки. С другой – не желал пребывать в неведении. Сделав в Приреченске звонок в фирму Терлецкого от имени похитителей и пообещав убить жертву, если один миллион долларов не будет заплачен вовремя, Молчанов прекратил попытки запугать коллег Веры. Девушка же продолжала капать им на мозги, в результате сообщив любовнику, что сотрудники фирмы почти поверили в смерть своего шефа. Однако, постоянно замечала она, коллектив не должен опускать руки, ведь их зарплата зависит от того, какой куш они сорвут в этом сезоне. Врач, слушая ее, не чувствовал радости. Пребывая в далеко не радужном настроении, он равнодушно созерцал красоты Крыма, не испытывая ни малейшего желания окунуться в теплую прозрачную воду. Несколько раз психотерапевт порывался звонить Вите, однако Вера с ехидной улыбкой пресекала попытки, неожиданно появляясь в самый неподходящий момент. Демонстрируя великолепные зубы, она мягко клала нежную руку на телефон:
– Не вздумай, дорогой. Пока ты со мной, тебе не нужны другие женщины. А что касается твоей жены, я вообще не хочу о ней слышать. По-моему, тебя уже предупреждали.
Она крутанулась на высоких каблуках:
– Только попробуй завести с ней шашни за моей спиной, я ее искалечу. Ты действительно идиот, дорогой. Не хочешь иметь все со мной – не имей ничего. Но ее ты не получишь.
Долгими ночами после ее слов Молчанов ломал голову, пытаясь найти выход, однако так и не придумал ничего лучшего, чем убить Веру. Попытавшись разработать план освобождения от бывшей возлюбленной, Геннадий быстро понял: специально он никогда никого не сможет убить, это во-первых. Во-вторых, как потом с этим жить? Хватит ему и того случайного убийства, которое случилось в парке. Вот почему, сидя за столом в компании опьяневшего и обнаглевшего Зайцева, Геннадий с ненавистью бросал взгляды на любовницу и директора. Пристальнее всмотревшись в холеное лицо мужчины, Молчанов неожиданно сделал одно открытие: он уже где-то видел этого человека. Но где? При каких обстоятельствах? Применяя все известные ему методы, Геннадий пытался вызвать в памяти нужные картины, однако ничего не получалось. Тогда врач махнул рукой: «Да какая разница, где мы могли встречаться? В конце концов, живем в одном городе, а у мужика ничем не примечательное лицо».
Продолжая анализировать сложившуюся ситуацию, Молчанов пришел к выводу: если Акуловой есть чем припереть его к стенке, он тоже должен найти такое средство.
Устроившись на пляже, Катя с наслаждением подставляла солнцу мокрую спину. Как приятно лежать на теплой гальке возле хрустально чистой воды и дышать свежим можжевеловым воздухом! Как здорово, когда тебя не отвлекают ни по каким вопросам и ты чувствуешь себя абсолютно свободным человеком!
– Тетенька, а тетенька!
Девушка вздрогнула и открыла глаза. Перед ней стояли четыре подростка лет тринадцати, одетые в модные джинсы с дырками на коленях. Мелированные волосы отливали на солнце золотом. Глаза на дочерна загорелых лицах смотрели нагло и уверенно. У юных артистов даже не возникло желания получше сыграть свою роль.
– Что вам нужно, ребята?
– Мы детдомовские, – заканючил высокий и худой парень. – Подайте нам на хлебушек!
Зорина усмехнулась:
– Насколько я знаю, в радиусе ста километров детские дома отсутствуют.
Парни хмыкнули и переглянулись, потом, вспомнив о цели своего прихода, состроили скорбные гримасы.
– Мы из лагеря, – сообщил высокий, явно вожак этой маленькой стайки.
– Что же, вам не дают хлеба? Морят голодом?
Мальчишки осклабились:
– Плохо кормят, тетя. Почти ничего не дают.
Журналистка, пристально взглянув на ребят, сняла темные очки.
– Я не жена олигарха, вы ошиблись адресом. У меня нет лишних денег. Но я могу поговорить с вашим директором и поинтересоваться, почему он так поступает с вами.
Приветливые лица подростков мгновенно стали жесткими и суровыми.
– Лучше тебе никуда не ходить, – посоветовал вожак. – Считай, ты нас не видела.
Зорина пожала плечами:
– Как скажешь. Прощайте.
Стайка молодняка исчезла так же быстро, как и появилась.
– Вот артисты!
Когда-то практикантка Екатерина Зорина писала статью о приреченском детском доме. Жалевшая маленьких бомжат, выпрашивающих на улицах милостыню, она была искренне удивлена, когда узнала один факт: такие дети редко приживаются в хороших условиях, постоянно совершая побеги и возвращаясь лишь в том случае, если чувство голода становится нестерпимым. Вот почему девушку совсем не удивило появление на пляже обитателей лагеря. Попрошайничество прочно въелось в их кровь, и купленная за гроши буханка черного несвежего хлеба всегда казалась им вкуснее свежеиспеченного на молоке каравая.
– Здравствуйте, Екатерина!
Сверкая синими глазами, к ней спускалась вожатая Таня.
– Здравствуй. Не приходила еще твоя подопечная.
Девушка наморщила гладкий лоб:
– Лиза? Она сейчас занята, рисует на асфальте. Я, в общем-то, не за ней. Я к вам.
Катя присела на подстилку, жестом приглашая девушку последовать ее примеру:
– Слушаю тебя.
Вожатая опустилась рядом. Смуглые щеки ее покраснели:
– Не знаю, с чего начать. Вы же слышали, что умерла наша заместитель директора Виталина Витальевна Прохоренко.
Журналистка кивнула:
– Да. Выяснили причину?
Таня покачала головой:
– Скоро приедет другая. Кроме того, наш директор, как и обещал, уволил сестру Виталины Витальевны за распространение ложных слухов, приказав ей немедленно покинуть территорию лагеря. Лидия Витальевна не местная, из Донецка, а ей необходимо прожить здесь еще три дня, чтобы оформить все документы и забрать тело. В общем… Я думала… У вас такой большой дом.
– Ну конечно, пусть приходит, – журналистка обняла девушку за плечи. – Много у нее вещей? Если что, я позвоню мужу. Он отправился на рынок и наверняка скоро придет.
Таня повеселела. Достав из кармана мобильник, она принялась набирать номер.
– Лидия Витальевна? Я нашла вам жилье. Собирайте вещи и спускайтесь к дикому пляжу.
Видимо, женщина рассыпалась в благодарностях, потому что вожатая торопливо добавила:
– Скажете все хозяйке. Мы ждем вас.
Лидия Витальевна Коробова оказалась худенькой большеглазой женщиной лет пятидесяти. Неся на плече огромную спортивную сумку, она ловко перешагивала с камня на камень. Увидев бывшего администратора, Таня бросилась к ней, предлагая свою помощь.
– Мне не тяжело.
Опустив ношу на валун, Лидия Витальевна обратилась к Кате:
– Значит, моя спасительница молода и красива?
Зорина смутилась:
– Не нужно комплиментов. Понимаете, совершенно случайно в моем распоряжении оказался огромный дом. Теперь я могу приютить всех, кто нуждается в крове. Пойдемте.
Она взяла женщину за руку и повела к особняку. Таня, сделав несколько шагов, стала прощаться:
– Вы в надежных руках. Завтра я вас навещу, если хозяйка не против.
Журналистка рассмеялась:
– Представь себе, не против. Даже за. Люблю отзывчивых и добрых людей.
– Спасибо.
– Прекрасная девочка, – заметила Зорина, глядя Тане вслед и открывая калитку.
– Да, я согласна, – Лидия улыбнулась. – Они все хорошие, я имею в виду вожатых. Поэтому нам с Виталиной было трудно смотреть, как над ними издеваются по распоряжению Терлецкого и его фифы.
Катя кивнула:
– Охотно верю. Только мне ни о чем не говорят эти фамилии.
Женщины вошли в сад.
– Какой дом! – ахнула Лидия Витальевна.
– К сожалению, я хозяйничаю тут только до конца отпуска, – журналистка распахнула входную дверь. – Костик, ты дома?
Муж не ответил, и Катя пояснила гостье:
– Еще не пришел с рынка.
– А он не будет против моего присутствия? Как-никак я нарушу ваше уединение.
– Ну что вы! – Зорина всплеснула руками. – В таких хоромах это трудно сделать. Располагайтесь в этой комнате. Хотите принять ванну? А я пока поставлю чайник.
Через полчаса Лидия Витальевна, посвежевшая и повеселевшая насколько это возможно в ее состоянии, сидела в гостиной, с удовольствием угощаясь котлетами, которые приготовил Костик.
– Вы действительно работаете в милиции? – спросила она Скворцова.
– Да.
– Журналистка и милиционер, – женщина сделала глоток. – Интересная пара.
– Точное совпадение, – заметил оперативник, – если учесть, что моя жена ведет «Криминальную хронику» на приреченском телевидении и пишет детективы.
– Да вы что?
Пораженная обрушившейся на нее информацией, бывшая администратор растерянно смотрела то на мужа, то на жену.
– Мне искренне жаль, что никто из вас не работал в нашем лагере.
– В «Лагуне»? – Катя удивленно подняла брови. – Но почему? Потому что ваша сестра… – увидев на глазах Лидии Витальевны слезы, она потупилась. – Извините меня.
– Ничего, ничего, – достав платок, женщина вытерла прозрачные капельки. – Приеду в Донецк и напишу заявление в прокуратуру.
– Вы думаете, вашу сестру отравили?
– Я в этом уверена.
Катя придвинулась к ней поближе:
– Как и почему это могло случиться?
Лидия вздохнула:
– Начну по порядку. Мы с Виталиной погодки, она старше меня ровно на двенадцать месяцев. Вот почему мы привыкли все делать вместе. Вместе окончили педагогический институт с разницей в год, вышли замуж за двух друзей, родили детей – Вита сына, а я дочку, почти одновременно развелись, оставшись с больными родителями и маленькими детьми на руках. Помощи ждать было неоткуда, вот почему, преподавая в школе, летом мы подрабатывали в лагерях.
Объявление о том, что в «Лагуну» требуются администратор и заместитель директора по воспитательной работе, попалось нам в Интернете. Заинтересовавшись, мы написали владельцу турфирмы Максиму Петровичу Терлецкому, который быстро ответил нам, пригласив на собеседование. Мы собрались и приехали в Приреченск. Приняв нас в своем шикарном кабинете, шеф задал несколько вопросов и объявил: вы приняты, можете выезжать в Крым тридцатого мая. Нет слов, чтобы описать нашу радость в тот момент. Во-первых, фирма обещала такие деньги, которые мы бы нигде не заработали. Это потом мы поняли: чтобы их получить, нужно очень постараться и избежать штрафов, сыплющихся на тебя с разных сторон. Во-вторых, Максим Петрович показал нам рекламные проспекты.
Естественно, лагерь произвел на нас впечатление. Согласитесь, это поистине райский уголок, – она перевела дыхание. – Приехав сюда, несколько дней мы пребывали в радужном настроении. Какое чистое море! Какие высокие красивые горы! А эти тропические вечнозеленые растения возле корпуса! Просто заграничный курорт. Короче, три дня мы были словно в раю. Почему именно три дня? Дело в том, что по истечении их нас поставили на довольствие в столовую. Когда мы с сестрой впервые пришли туда на обед, заведующая производством Ирина Петровна Бородина швырнула на стол тарелки с прокисшим супом. Виталина, естественно, возмутилась и написала жалобу Зайцеву. Это, конечно, ни к чему не привело. – Махнув рукой, Лидия принялась рассказывать про питание вожатых и грубое нарушение санитарных норм, про сбежавших детей, которых не просто не нашли, а вообще не искали. – Сестра беспокоилась за этих мальчиков, – добавила она, – постоянно теребила Зайцева. Тот стал ее сторониться. А с какой стати, если судьба детей ему безразлична? Сестренка поняла это тогда, когда случайно подслушала его разговор с директором детского дома Смуровым. Вы бы видели, в каком состоянии она пришла в нашу комнату. – Коробова закрыла глаза, вспоминая неприятную картину. Виталина тогда ворвалась в комнату с перекошенным лицом.
– Дай мне воды! – попросила она. – И накапай, пожалуйста, корвалола.
Глядя на трясущиеся руки сестры, Лидия побледнела:
– Что случилось?
– Подслушала разговор Смурова и Зайцева, – заместитель директора залпом выпила лекарство. – Это ужасно, Лида, – женщина собиралась еще что-то добавить, однако в дверь постучали.
– Виталина Витальевна! Вы где? – раздался недовольный голос директора.
Заместитель спокойно открыла дверь:
– Я вас слушаю.
– Немедленно идите во второй корпус и разберитесь, что там происходит! – заорал было мужчина. Но осекся, натолкнувшись на ледяной взгляд Прохоренко.
– Не надо кричать, – перебила она его. – Держите себя в руках.
Алексей Викторович шумно вздохнул:
– Я и сам бы рад не нервничать, но только что позвонили из второго корпуса: там завязалась настоящая драка между вожатыми и детьми шестидесятой школы-интерната. Вы должны немедленно пойти туда.
– Я? – раньше Лидия не замечала такого уверенного тона сестры в разговоре с директором. – Но если там действительно серьезная потасовка, что может сделать хрупкая женщина? – Было видно: она ему не верит. – Почему вы не позвоните охране?
– Уже позвонил, – он словно сдался под ее напором. – И очень прошу вас проехать со мной.
– Так вы тоже едете на место происшествия? – удивилась женщина. – Надо же, в кои-то веки.
Он побагровел:
– Сейчас не время для иронии. Обстановка очень серьезная.
– Тогда я с вами, – бросив взгляд на сестру, Виталина едва заметно улыбнулась. Тогда Лидия не знала: это была ее последняя улыбка.
Прохоренко вернулась в комнату уже под вечер, держась за сердце, и сразу же легла на кровать. Сестра подбежала к ней:
– Тебе плохо?
– Наверно, я сегодня перенервничала, – женщина с усилием разомкнула посиневшие губы. – Столько всего за один день.
Лидия кивнула:
– Еще эта драка.
– Драки не было, – прошептала замдиректора. – Зайцев просто хотел выманить меня из комнаты.