— Бывало и хуже. — Поли заскочила внутрь и захлопнула за собой дверь, затем с любопытством осмотрелась. — Чистенько-то как. А я не успела прийти домой, как начала о тебе беспокоиться. Надо сказать, выглядела ты не очень-то счастливо.
— Да уж, было дело. — Мириам помогла ей снять пальто и провела в гостиную. — Очень рада, что ты так спокойно к этому относишься. А вот мне, отдавшей им три года, ничего не перепало, кроме тяжких забот и бросовых облигаций… А еще мне позвонил какой-то подонок и принялся запугивать. А у тебя как? Ничего не стряслось?
Полетта воззрилась на неё с любопытством:
— А как именно запугивал?
— Ну, этот козел доверительно сообщил мне, что он друг Джо и я пожалею, если буду продолжать совать свой шнобель куда не следует. Короче, весь на понтах. Я беспокоилась о тебе… Что там насчет переоформления?
— Я это… — Полетта помолчала. — Они предложили мне вернуться на определенных условиях, — осторожно сказала она. — Мерзавцы. Я уж собиралась согласиться, пока не получила по факсу контракт.
— И почему же ты его не подписала? — спросила Мириам, разливая кофе, пока Полетта открывала коробки с пиццами.
— Я навидалась договоров о неразглашении, Мириам. Ты ведь помнишь, я работала в юротделе, пока меня не стало тошнить от правоведов. Так вот, то, что я получила — это не договор о неразглашении, это, мать его так, связывание по рукам и ногам. Если б я его подписала, то не имела бы прав даже на то, что содержится у меня в голове — ни на то, что я знала до того, как стала работать на них, ни на то, что узнаю после, если меня уволят. Я так понимаю, зачинщицей они считают тебя, верно?
— Ха! — Мириам почувствовала горечь во рту, причем явно не от кофе. — Так-с. Нашла какую-нибудь работу?
— Пока что предложений не поступало. — Чтобы скрыть свое смятение Полетта куснула пиццу. — Ударение на «пока что». А ты?
— Пристроилась внештатницей. С былой зарплатой, конечно, не сравнится, но чем черт не шутит. Я в раздумьях…
— Хочешь продолжить расследование?
Вопрос прозвучал как утверждение. Мириам кивнула.
— Да. Теперь как никогда охота прищучить этих подлецов. Но что-то мне подсказывает, что спешить с этим не стоит. Я к тому, что там крутятся немалые бабки. Если мы сможем восстановить то, что уже раскопали, то на этот раз, думаю, сперва нам следует пойти в ФБР, а уж потом подыскать газету. Пожалуй, с таким материалом я могла бы устроить торги, но вернее будет выждать пока федералы не подготовятся к арестам. И после того, как они примутся за дело, мне бы хотелось ненадолго исчезнуть.
Мириам едва не пропустила ответ Поли, ибо её внезапно осенило: «Медальон! Вот место, где они меня ни за что не разыщут! Если…»
— Звучит неплохо. — Видно было, что Поли в сомнениях. — Нелегко будет провести повторные изыскания, особенно сейчас, когда они знают что мы откопали. Ты и правда думаешь, что это опасно?
— Если речь идет о наркодолларах, можно запросто получить пулю из-за пары тысяч баксов. А тут оборотец покрупнее, к тому же благодаря нашему другу Джо, они в курсе где мы живем. Не хотелось бы снова облажаться. Ты со мной?
Чуть подумав, Полетта кивнула.
— Я тоже хочу их проучить. — Вспышка ярости: — Мерзавцы думают, что я не стою того, чтобы из-за меня беспокоиться.
— Но сперва мне следует кое в чем разобраться. Я должна исчезнуть на недельку, — неторопливо сказала Мириам. В голове созрел окончательный план, который разом ответит на все вопросы, а именно: может ли кто-то еще видеть как она исчезает и появляется, а также удастся ли ей отсидеться где-то там, если анонимные угрозы воплотятся в жизнь… А может ей даже представится шанс разузнать о своей загадочной матери побольше, чем способна рассказать Айрис.
— Вот как? — навострила уши Полетта. — Собираешься взвесить все за и против? Или позабавиться с лицом мужского пола?
Забавы с лицами мужского пола гарантированно встречали повышенный интерес Поли — как и Мириам, она была членом клуба «Разведенки за тридцать».
— Ни то, ни другое. — Взвешивая каждое слово, Мириам продолжила: — В понедельник вечером я столкнулась с необычным явлением. Скорее всего это не имеет ничего общего с нашей затеей, но я планирую провести расследование и на это мне понадобится несколько дней. За городом.
— С этого места попрошу поподробнее!
— Я… э-э… не могу. Пока что. — Мириам поразмыслила. Уж больно сверхъестественная история, поэтому нельзя рассказывать её целиком не представив Поли солидных доказательств. — Впрочем, не могла бы ты оказать мне небольшую любезность, а? Мне нужно попасть с целой кучей туристического снаряжения в одно место неподалеку от Эймсбери. Было бы очень здорово, если бы ты смогла поехать туда со мной, затем отогнать мою машину домой, а через два дня пригнать её обратно. Да-да, понимаю, звучит странно, однако это лучший способ убедиться, что за мной никто не увязался.
— Как-то это всё… странно. — Полетта выглядела озадаченной. — Что еще за волшебный таинственный тур[5]?
Мириам моментально сымпровизировала.
— Я могу тебе рассказать, но в таком случае тебе придется подписать такой договор о неразглашении, по сравнению с которым предложенный «Синоптиком» покажется тебе великодушным. Всё целиком и полностью засекречено. Мой источник расторгнет все соглашения, если я введу кого-нибудь в курс дела без предварительного согласования. Впрочем, я смогу тебе обо всем рассказать, когда ты приедешь, чтобы отвезти меня домой. — Если все пройдет как по маслу, то она сможет поведать Поли гораздо больше о том, почему она непостижимым образом исчезла и вновь появилась у неё на глазах. — И я хочу, чтобы ты никому об этом не рассказывала, по крайней мере до тех пор, пока не подберешь меня, когда я вернусь. Договорились?
— Хорошо, договорились. Времени у меня хоть отбавляй. — Полетта нахмурилась. — На когда ты планируешь свое исчезновение? И когда за тобой заехать?
— Я … меня подберут завтра ровно в два часа дня. — ответила Мириам. — А появлюсь я через сорок восемь часов. Минута в минуту. — Она ухмыльнулась. — Если уедешь не сразу, притворившись, что завтракаешь или типа того, наверное, сможешь увидеть, как они меня подбирают.
* * *В пятницу на рассвете было холодно и безоблачно. Мириам приняла душ и перепаковала туристическое снаряжение. Сразу же после полудня позвонили в дверь. То была Полетта в официальном черном костюме.
— Господи, ты что, на похороны собралась?
— Ходила с утра на собеседование. — Полетта скривилась. — Тошно сидеть дома и думать о мерзавцах, которые нас выкинули, так что я решила по ходу заняться проблемой номер один.
— Что ж, молодец. — Мириам подняла рюкзак, вышла вместе с Поли из дому и заперла за собой дверь. Открыла багажник, бросила туда рюкзак, затем открыла передние двери. — И как прошло? — спросила она, пристегиваясь ремнем безопасности.
— Прошло как… — Полетта поморщилась, но чуть иначе. — Слушай, я ведь бизнес-аналитик, верно? Только потому, что я когда-то работала в юротделе вовсе не значит, что я хочу туда вернуться.
— Юристы, — сказала Мириам, включая зажигание. — На этом поприще полно работы, это я тебе гарантирую.
— Еще бы, — согласилась Полетта. Она опустила солнцезащитный щиток и погляделась в зеркало. — Ё-моё, это действительно я? Становлюсь похожа на свою первую бывшую начальницу.
— Вовсе нет, ты больше похожа на это самое… — Мириам поразмыслила и перефразировала: На конгрессменшу Полетту Милан из Кембриджа. Ваше слово, мэм.
— Моя первая бывшая начальница нынче политик, — печально заметила Поли. — Настоящая мегера.
— Стерва.
— Ты её не знаешь.
Почти целый час они хранили дружеское молчание, углубляясь в массачуссетскую глушь. Ехали вдоль побережья на север, мимо Салема, в сторону Эймсбери; затем съехали с 95-ой автострады на четырехполосное шоссе и наконец свернули на боковую дорогу. Мириам бывала здесь и раньше, несколько лет назад, вместе с Беном, когда у них всё ладилось. Здесь, на пологом холме, находилась придорожная площадка для отдыха водителей, откуда открывался великолепный вид на Браунс-Пойнт, усеянный тонущими в дымке раскидистыми деревьями, по сезону покрытыми красной и золотисто-каштановой листвой. Мириам свернула на обочину и остановилась.
— Итак, мы на месте, — сказала она. И опять от страха свело желудок. «Отступать некуда», — неожиданно поняла она.
— Здесь? — Полетта изумленно огляделась. — Да ведь это какая-то глухомань!
— Вот именно. Лучшего места не найти. — Мириам открыла бардачок. — Вот, смотри, я захватила старую видеокамеру. На объяснения нет времени. Сейчас я выйду из машины, возьму рюкзак и пойду вон туда. Я хочу, чтобы ты меня снимала. Пройдет десять минут и либо я расскажу тебе почему я попросила тебя это сделать и ты сможешь крыть меня последними словами, либо ты поймешь, что пора отгонять машину домой и вернуться за мной послезавтра. Ясно?
— Мириам, это какое-то безумие…
Мириам спешно вышла из машины и вытащила вещи из багажника. Затем, даже не глянув, что там делает Полетта, направилась к центру автостоянки. Глубоко вздохнув, она закинула рюкзак за спину и затянула ремни, после чего вытащила припрятанный в наружном кармашке медальон.
Чувствуя себя крайне неловко, она щелчком открыла его и повернулась к машине спиной. Подняв раскрытый медальон к лицу, принялась всматриваться в расписанную вязью эмаль. «Как глупо, — прорезался внутренний голосок. — На этом всё закончится и тебе придется убеждать Поли, что психиатр тебе ни к чему».
Внезапно её окликнули. Она пропустила зов мимо ушей. Вязь внутри медальона, казалось, ожила…
Игра в прятки
На этот раз дождь был слабее.
Мириам поморщилась от внезапно возникшей головной боли и спрятала медальон в карман. После чего сразу же принялась действовать по заранее составленному плану. Обзор местности поворотом на триста шестьдесят градусов — ничего, кроме осенних деревьев и палой листвы. Следующий этап: она сняла рюкзак, переместила пистолет в правый карман штанов, достала фотоаппарат, диктофон и принялась снимать, делая сопутствующие комментарии.
— На моих часах четырнадцать часов двенадцать минут. Умеренные осадки, облачность примерно шесть седьмых, ветер северо-западный, холодный, скорость примерно пять миль в час. Кажись всё.
Щелк. Щелк. Щелк. Памяти в фотоаппарате хватит на тысячу с лишним снимков, после чего ей придется сменить флэшку. Она повесила камеру на шею и снова закинула за плечи рюкзак. Швейцарским ножом, который Бен подарил ей на годовщину свадьбы (тот еще подарочек от блудливого муженька, неспособного отделить мух от котлет) она срезала на уровне глаз немного коры с ближайших деревьев, затем насобирала камней и сложила их в кучку, точно обозначив место, где появилась. (Не хватало еще, вернувшись, оказаться внутри собственной машины, если, конечно, такое возможно).
В процессе работы её не покидало весьма необычное чувство: «Это моя вторая «лунная экспедиция», — думала она. — Хоть кто-нибудь из астронавтов побывал на Луне дважды?» А вот она снова тут, причем в здравом уме, делает записи, фотографирует, документируя путешествие в это удивительное место, столь непохожее на её родные места. Что бы эти «родные места» не значили, особенно теперь, когда гангстеры знают ее домашний адрес.
— Я по-прежнему не понимаю каким образом я здесь очутилась, — диктовала она. — Однако чувствую себя так же как и в прошлый раз — та же ноющая боль в предлобье, бросает в жар и холод, возможно, повысилось кровяное давление. На заметку: в следующий раз захватить сфигмоманометр, надо проверить не чревато ли это артериальной злокачественной гипертензией. И захватить бутылочки, чтобы взять мочу на анализ.
Головная боль удивительно напоминала похмелье, каковое возникает вследствие обезвоживания, инициирующего воспаление мозговой оболочки.
— Остаются под вопросом физиологические реакции на… ну, на то, что я делаю. Когда я вглядываюсь в узор. На заметку: отсканировать медальон, увеличить в графическом редакторе и распечатать на бумаге, после чего выяснить сработает ли узор, если я буду вглядываться в распечатку. Короче, поэксперементировать.
«Здесь они меня не поймают, — бодро подумала она, оглядываясь вокруг — на этот раз в поисках места, где можно разбить палатку и устроить лагерь. — Я их выведу на чистую воду, а они даже не смогут найти меня, чтобы расправиться!»
Но ведь это еще не все, окончательно признала она, отыскав ровное место. Медальон принадлежал её матери и приняв его она воскресила призраков прошлого. Кто-то ведь её зарезал, причем неизвестно кто. Мириам не могла просто взять и выбросить это из головы, покуда не выяснит что эти места значили для её матери… и почему её не уберегли.
До заката оставалось часа четыре и Мириам прекрасно понимала, что нельзя терять времени. Температура может понизиться, ночью ударят заморозки, так что сперва следовало хорошенько обосноваться. У подножия развесистого каштана она свалила рюкзак и забросала его сухими листьями и хворостом — опытного лесничего не проведешь, но если смотреть издали — внимания не привлекает. Затем она прошлась по кругу в радиусе ста ярдов, меряя шагами лес и высматривая его край. Лес заканчивался у каменистой кручи, что и неудивительно — судя по туристической карте местности, которую она захватила с собой, такой же рельеф местности был и в её мире. С обрыва открывался великолепный вид на осенний лес, спускавшийся вниз и подступавший к долине. Милях в восьми-десяти восточнее должно быть невидимое за холмами и дюнами море, тем не менее она ощущала его дыхание.
Посмотрев на юго-запад, она увидела тонкий вьющийся дымок — какой-то поселок, правда очень маленький. Телеграфные столбы и дороги не обезображивали долину — повсюду лишь заросли кустов, деревья и странные на вид участки пашни. Ей стало одиноко в лесу, одиноко, как никогда в жизни. Она глянула вверх. По голубому небу плыли перистые облака… и ни единого инверсионного следа.
— Область выглядит малонаселенной, — пробормотала она в диктофон. — В близлежащем поселении что-то жгут — уголь или дрова. Телеграфные столбы, дороги, воздушный транспорт — отсутствуют. Цивилизацией даже не пахнет. О шуме и говорить нечего — лишь птицы, ветер и деревья.
Она вернулась к своей опушке, чтобы сориентироваться на местности, а затем направилась в противоположном направлении, вниз по пологому склону, прочь от рюкзака.
— Помни: берегись крупных диких животных, медведей и прочего зверья.
Она нервно хлопнула себя по правому набедренному карману. Будет ли прок от пистолета или же он только разозлит медведя? Она не ожидала, что здесь будет настолько безжизненно. Медведей не видать, но она случайно наткнулась на ручей — по правде говоря, едва в него не свалившись.
В какую бы сторону она ни пошла — конца края лесу не видно. Не наблюдалось и каких-нибудь признаков жилья, если не считать клубов дыма, которые она видела раньше. В четыре часа дня она вернулась на свою опушку, убедилась, что поблизости никого нет и вытащила из рюкзака палатку.
На установку ушло полчаса и еще полчаса на то, чтобы затянуть её сетью и покрыть листьями, так что издали палатка какзалась бесформенным бревном. Мириам потратила еще пятнадцать минут на то, чтобы сходить к ручью и наполнить водой десятилитровую канистру. Еще полчаса ушло на копание ямы, затем она потратила десять минут на то, чтобы перекинуть через сук веревку и подвесить сумку со съестными припасами над землей. Когда опустилась тьма, нашла зажигалку и подожгла примус, чтобы вскипятить воду на чай. «Я справилась, — возликовала она. — Не упустила ничего важного!» Теперь бы только прожить завтрашний день и первую половину следующего, оставаясь незамеченной.
Ночь была холодной, однако в спальном мешке да еще и внутри наглухо застегнутой палатки было очень даже жарко. Мириам спала чутко, просыпаясь от каждого шороха, пугаясь порывов ветра и стука слабого предрассветного дождя, страшась того, что медведи или другие крупные животные вторгнутся в ее временный лагерь. Раз ей пригрезилось, что вдали завыли волки. Но наступил рассвет и ничего страшного так и не произошло. С заспанными глазами она вылезла из палатки и присела над загодя вырытой вчера ямой.
— Наконец-то пригодились навыки девочки-скаута, — язвительно проговорила она в диктофон, нарочито растягивая слова.
Консервная банка сосисок с бобами, запитых крепким кофе, составили ей сносный завтрак.
— И что теперь, — спросила Мириам сама у себя. — Оставаться в лагере или же исследовать территорию?
На миг Мириам дрогнула. Бескрайность первозданной природы стала действовать ей на нервы. Вдобавок, критичность положения, в которое она себя поставила. «Я ведь могу сломать ногу и никто, никогда меня здесь не найдет. Или же…» Стрельба в ночи. «Моя мать не смогла выбраться сюда и её зарезали. Должно ж быть этому какое-то объяснение».
Из-за полного одиночества она вынуждена была болтать вслух, заполняя гнетущую тишину. Но все оброненные фразы говорили ей лишь об одном — ей было… «Давай напрямоту. Мне страшно. Я поступила неблагоразумно, так? Но раньше я вовсе не совершала неблагоразумных поступков, пока в понедельник сама же не нарвалась на увольнение».
Покопавшись в рюкзаке, она выудила из него небольшой ранец, набила его вещами первой необходимости и направилась к обрывистому склону.
Утро было ясное и холодное, но слабенький дымок, который она видела вчера, исчез. Впрочем Мириам приблизительно помнила откуда он исходил, поэтому принялась методично осматривать горизонт в бинокль. Навела фокус на верхушки деревьев, перемежавшихся едва заметными крышами. На глазок, примерно три мили. Она глянула в небо и закусила губу.