Птеранодон сделал несколько мощных взмахов и поплыл в воздухе. Молнии трещали вокруг него, прожигая клубившиеся тени. Видимо, Кальверум использовал защитную алхимию, и поле не могло его вышвырнуть из долины. Но и он торопился покинуть кратер. Птерозавр поднимался все выше и выше, надеясь перелететь щит. Когда с последней зеленой вспышкой птеранодон прорвался сквозь силовое заграждение, Джейк потерял Короля Черепов из виду.
Все закончилось, но его колотил озноб. В ушах стояли прощальные слова Кальверума Рекса: «Мы еще встретимся!» На перекрестке дня и ночи, где свет и тьма равны в силах, мальчик сделал выбор в пользу солнца, и отныне мгла будет следить за ним, ожидая ошибки. Джейк едва не дрогнул за миг до победы, но вспомнил, что за спиной друзья. Бачуюк выбежал из темного прохода, следом появилась Марика. Она, озаренная утренним солнцем, тепло обняла Джейка. Крепкое рукопожатие ура напомнило другую истину — свет сильнее любой тени. Трое друзей прислушались к веселым крикам горожан.
— У тебя получилось, — прошептала Марика.
— У нас получилось, — поправил Джейк.
Он не стал говорить всю правду: победа действительно осталась за ними, но только на время.
Щит полностью очистил долину от вражеских сил, град молний прекратился, и осталось лишь слабое изумрудное мерцание. Затем угасло и оно, небо снова манило прозрачной синевой.
— Можем вернуться в город, — сказала Марика.
Она подняла руку, проверяя поле, — на пальцах зашипели маленькие зеленые разряды.
— Думаешь, пирамида нас выпустит? — спросил Джейк.
— Посмотрим. Нам ведь нужно выйти, а не войти.
Марика шагнула вперед и потянула мальчика за собой. Стало щекотно, силовой барьер обдал его вибрирующим потоком. Переступив порог, ребята окунулись в яркий утренний свет.
Джейк из любопытства попытался вернуться, но щит оттолкнул его, свирепо затрещав разрядами. Убедившись, что сердце Кукулкана надежно защищено, друзья поспешили вниз по каменным ступеням и вскоре вышли на тропу, пересекавшую Священный лес. Не успели они сделать и нескольких шагов, как их окружили юноши в тогах и девушки в рубахах. Одежда многих была порвана, окровавлена и испачкана землей.
— Джейк!
Навстречу выбежала Кэди. Конечно, она не стала уходить далеко от храма, верно думая, что брат все это время находился внутри. Выпустив руку Марики, мальчик встретил объятия сестры. Какое-то время они молчали, остро чувствуя родственную связь; семейное тепло отгоняло прочь все страхи.
— Я думала… — прошептала Кэди, обнимая его крепче. — Боялась, что ты…
— Я понимаю. Мне тоже было страшно за тебя.
Она отстранилась и внимательно осмотрела брата с ног до головы.
— Не смей так больше делать!
— Как?
Девушка не могла ответить — у ее тревоги не было названия, но Кэди и тут выкрутилась:
— Не пугай меня так!
Джейк понимал, что никакие слова не выразят истинных чувств. Он и сам ощущал то же — вихрь эмоций просто не умещался в банальных фразах.
Клубок переживаний объединял в себе облегчение и ужас, хаос и покой, счастье и слезы. То была трогательная и чудесная минута, когда они снова чувствовали себя семьей. Кэди на миг крепко прижала брата к груди и выпустила из объятий. На них смотрели со всех сторон, но Джейк не обращал внимания. Он сунул руку в карман и вынул золотые часы.
— Посмотри, что я нашел, — сосредоточившись, сказал мальчик на английском.
Кэди вежливо улыбнулась, и вдруг ее брови поползли вверх. Эмоции — шок, недоверие, изумление — мгновенно сменяли одна другую.
— Неужели это…
Она потеряла дар речи.
— Да.
Мальчик перевернул хронометр и показал надпись на задней крышке. Склонившись, Кэди прочитала каждое слово. Девушка выпрямилась, в ее глазах стояли слезы.
— Где ты их нашел?
Мальчик решил, что не время рассказывать о карте Пангеи и об остальных загадках великого храма, и просто указал на пирамиду.
— Там.
Сестра посмотрела на круглый вход.
— Но как они попали туда? Что все это значит?
— Я не знаю.
«Пока», — мысленно добавил он.
Кэди задумчиво смотрела вдаль, пытаясь найти разумное объяснение загадке отцовских часов. Джейк подумал, что, вероятно, выглядел так же, когда только завладел находкой. Он ничего не говорил — никакие слова не облегчили бы сейчас ее тоску по родителям. Лишь время сгладит потрясение.
Очевидно, заметив печаль Кэди, из группы римлян вышел Геронид. Парень хромал на правую ногу, на левой щеке багровела глубокая ссадина — похоже, какой-то гракил едва не оставил его без глаза. Прежде чем он успел заговорить, со стороны города донесся триумфальный гул горнов, рожков и раковин.
— Кто это? — прислушавшись, спросил Геронид.
— Пиндар, — гордо улыбнулась Марика. — Он привел великую армию уров.
Геронид посмотрел на нее с недоумением и презрительно отвернулся.
— Не знаешь, так молчи.
Юноша взял Кэди под руку и отвел в сторону. Прижавшись щекой к его плечу, девушка нашла утешение. В какой-то момент она посмотрела на Джейка и грустно улыбнулась. Впервые он понял, какая красавица его сестра. Слой косметики и идеальная прическа больше не скрывали чудесный образ нежной женщины. В волну захлестнувшей гордости вливался ручеек печали — в миг расцвета братской любви он узнал на лице Кэди улыбку матери.
Примкнув к отряду Геронида, друзья направились к воротам Калипсоса. По пути к ним присоединялось все больше людей. Никто не знал причины спасения в последние минуты отведенного срока, но ясные небеса свидетельствовали о главном: опасность миновала. Горожане спускались с чердаков и поднимались из пыльных подвалов, колокола разносили весть об освобождении замка. Слышались радостные крики и веселый смех, но и горькие рыдания пробивались сквозь ликование. Раз за разом приходилось перешагивать тела мертвых чудищ, но и мирные жители потеряли немало воинов. Многие сердца опечалились смертью близких, семьи остались без кормильцев. На точный подсчет урона требовалось несколько дней.
Джейк обрадовался, увидев в городе всадников. Они развозили сообщения, делились новостями и собирали свои разрозненные силы. Над долиной парили крылатые разы. Люди ветра вновь господствовали в воздухе, патрулируя небо на случай новой атаки Короля Черепов. Но Джейк знал, что ее не будет. По крайней мере, в ближайшее время.
Перед отрядом отворились ворота Калакриса. По двору беспорядочно сновали люди и животные, стражники ставили палатки для раненых.
На Джейка едва не налетел крупный скоротоп со шрамом на морде — животное промчалось мимо и остановилось перед ребятами. Присмотревшись, Джейк узнал свирепого одноглазого ящера, на нем восседал Пиндар.
— Джейк! Мари! Бачуюк!
Он похлопал скакуна по шее и выскользнул из седла так уверенно, словно то был шезлонг у бассейна. Какие бы страхи ни одолевали римлянина прежде, они забылись в пылу сражения. Пиндар бросился в объятия друзей. Ему пожимали руки и похлопывали по спине — иногда все одновременно.
— Ты прогнал их! — прокричал Пиндар. — Ты восстановил наш щит!
Его крик привлек десятки взглядов. Геронид пробился сквозь толпу.
— Брат! Ты ли это?
Геронид смотрел на него и улыбался. Гордость за младшего брата, которую юноша неумело пытался скрыть, так и распирала его. Пиндар, впервые затмивший славу старшего брата, смущенно поглядывал на того исподлобья.
Тем временем люди, привлеченные возгласом всадника, все прибывали. Толпа вдруг расступилась, и к ребятам подошел центурион Гай. Джейк облегченно вздохнул, увидев, что храбрый воин уцелел в бою с чудищами. Его одежда была в крови, рука покоилась на перевязи, но, оказалось, он по-прежнему несет службу, расчищая путь для человека, шедшего позади. Старейшина Тиберий опирался на посох, бинт стягивал ногу от лодыжки до середины бедра. Очевидно, каждый шаг причинял ему боль, но голос был тверд, как всегда.
— Что ты говорил о щите? — спросил он.
Пиндару захотелось обнять отца, но он справился с собой. Он больше не мальчик. Салютуя, воин ударил себя кулаком в грудь.
— Отец… Старейшина Тиберий! Джейк Рэнсом восстановил силы долины.
Тиберий повернулся к Джейку и строго спросил:
— Это правда?
— Я был не один, — кивнул Джейк и указал на друзей — Пиндара, Марику и Бачуюка. — Мы все делали вместе.
Оценивающе оглядев подростков, римлянин направился к замку. Без слов было ясно, что компанию приглашают идти следом.
— Расскажете обо всем в более спокойной обстановке, — произнес старейшина. — И магистры захотят узнать о ваших подвигах.
Марика едва не упала при этих словах, но Джейк вовремя подхватил ее под руку.
— Освободить дорогу! — крикнул Гай, разгоняя толпу.
Девочка подбежала к отцу Пиндара и смущенно дернула его за рукав.
— Старейшина Тиберий, вы сказали «магистры»? — Голос ее дрожал от волнения. — Но ведь Освин предал город.
Джейк с нарастающей тревогой подошел ближе. Неужели после всего, что случилось, предатель все-таки выжил? Тиберий лишь кивнул в ответ.
— Я в курсе. Твой отец и Захур рассказали совету об измене.
— Мой отец…
Марика вцепилась в руку Джейка. Она побледнела и, казалось, была на грани обморока.
— Он жив?
Заметив страх в ее глазах, Тиберий склонился к девочке.
— Конечно жив. Освин заколдовал их, а затем связал и запер в одном из подвалов. Придя в себя, они освободились от пут и выбрались наверх.
Будто в подтверждение слов старейшины, из холла замка послышался крик:
— Мари! Слава звездам!
Балам кинулся к дочери. Голос дрожал от волнения — почти так же, как у Марики минутой раньше. Он сильно изменился: лицо, обычно добродушное и чуть самоуверенное, было непроницаемо, под глазами темнели круги. Но, едва увидев свое дитя, он просветлел, словно солнце прорвалось сквозь плотные облака. Магистр крепко обнял Марику.
— Я думала, ты погиб, — прошептала она, прижимаясь к его груди.
Наблюдая за ними, Джейк искренне радовался за подругу, но в нем звенела струнка зависти: сейчас он бы отдал все, лишь бы и отец был жив.
— Освин не думал нас убивать, — произнес Балам, утешая дочь. — Хотя мог это сделать. Думаю, даже на своем ложном пути он хранил к нам добрые чувства.
Захур, подошедший ближе, выразил свою точку зрения:
— Или оставил нас в живых, чтобы позже помучить без спешки.
Балам нахмурился, он явно предпочел остаться при своем мнении — предательство близкого друга потрясло и глубоко ранило его.
Джейк отошел, оставляя отца и дочь наедине. Даже властный Тиберий, отбросив этикет, обнял младшего сына. Джейк отвернулся: он был рад за друзей, но сцены семейного счастья отзывались в сердце болью. Рука скользнула в карман и сжала золотые часы. Пока он мог удовлетвориться и этой наградой.
Глава 30 ВРЕМЯ И СНОВА ВРЕМЯ
Члены совета старейшин расселись в двух рядах ложи. Как и в первый день, объектом внимания шести пар глаз стали Джейк и Кэди. Верхние кресла занимали те же — Тиберий, Ульфсдоттир и Ву. Их лица в ссадинах и кровоподтеках будто постарели.
Три дня, прошедшие с тех пор, как Джейк восстановил защитное поле долины, породили множество вопросов и ответов. Открылась суровая правда: хотя теперь Калипсосу ничего не угрожает, безопасность долины не абсолютна и придется сохранять бдительность.
С центрального кресла в нижнем ряду поднялся Балам. Справа от него сидел Захур, слева — третий магистр.
— Наш новый коллега потребовал провести небольшую церемонию, — торжественно произнес индеец. — Он хочет наградить пятерых горожан, которые не только защитили Калипсос, но и очистили от скверны великий храм.
Балам кивнул мужчине слева. Новый член совета, опираясь на посох, поднялся. Бронзовые обручи на палке звенели, словно колокольчики, отражая свет настенных ламп. Старый ур осмотрел подростков, собравшихся у подножия ложи. Позади Джейка и Кэди стояли Марика, Пиндар и Бачуюк. На церемонию они надели лучшие наряды. Джейк и Кэди были в выстиранных и выглаженных походных костюмах. Ребят смущала торжественность действа, и никто не знал, чего ожидать.
Старейшина Меруюк медленно спустился к пятерым героям. Древний неандерталец стал первым уром, избранным магистром в совет старейшин. Этот важный пост его племя получило в знак запоздалого признания заслуг и за участие в спасении Калипсоса. Если горожане хотят выжить, они больше не могут игнорировать отшельников: когда Король Черепов вернется, потребуется сила всех племен.
Меруюк попросил подростков выстроиться в ряд, и ребята засуетились. Он начал награждение с дальнего от Джейка конца. Приподняв левую руку Пиндара и оголив его запястье, старец вытащил из мешочка серебристый браслет и показал всему собранию.
— С ночного неба кусок металла в огне упал, — выразительно произнес неандерталец. — В нем хранится редкая и мощная алхимия единения! С ее помощью мы станем одним целым.
Меруюк защелкнул браслет на запястье Пиндара и перешел к Бачуюку. Он торжественно закрепил второй браслет на руке юного ура. Марика, стоявшая рядом с Джейком, искоса наблюдала, как старец одаривает Кэди. Все украшения выглядели одинаково. Через миг и девочка майя получила награду.
Джейк догадался, что браслеты сделаны из магнетита, обладающего природными магнитными свойствами. Засучив рукав, он вытянул руку. Меруюк надел на запястье пятый браслет. На концах украшения виднелись крохотные крючки. Старейшина защелкнул крепления и отступил на шаг.
— Ваше объединение завершено, — произнес он. — Вы теперь единое целое!
Осмотрев подарок со всех сторон, Джейк нахмурился: не было ни паза, ни застежки. Казалось, стык сплавился и растворился — поверхность выглядела идеально гладкой. Мальчик сосредоточенно прищурился, но так и не смог обнаружить следов соединения. Зато заметил странные буквы, проступавшие на внешней поверхности браслета. Джейк опознал символы — те же, что на стенах в нижнем зале пирамиды. В изумлении он поднял голову. Меруюк все еще стоял перед ним, лицо старца осеняла призрачная улыбка.
— Чтобы узнать правду, ты не должен жить в коротком времени, — склонившись, прошептал старейшина на ухо.
Ур выпрямился и заковылял на свое место в ложе. Воспользовавшись паузой, Джейк посмотрел на товарищей. Все пятеро носят теперь одинаковые браслеты. Меруюк сказал «вы одно целое», но что это значит? Старейшина Тиберий продолжал:
— Если больше нет просьб и предложений, давайте перейдем к повестке дня.
Он обращался к совету, но Джейк шагнул вперед и поднял руку. Слова неандертальца все еще звучали в уме, не давали покоя, напоминая о золотых часах отца и о месте, где они были найдены — в круге майяского календаря, медленно отмеряющего дни Пангеи. В основе всех загадок лежит одно — время.
Тиберий недоуменно посмотрел на мальчика.
— Ты хочешь что-то сказать, Джейкоб Рэнсом?
— Я хочу попросить об одолжении. Если только можно…
Старейшина кивнул, позволив продолжать.
— Мне хотелось бы еще раз посетить зал, где я нашел часы отца.
— И я прошу разрешения, — присоединилась Кэди.
Девушка уже говорила брату, что хочет побывать там, а Джейк надеялся найти в храме подсказку, не замеченную ранее.
Тиберий нахмурился.
— Я ценю то, что вы сделали для Калипсоса, но простые люди не могут проникнуть в пирамиду. Проход запрещен, тем более теперь. Однако я ставлю вопрос на обсуждение.
Балам поднял руку.
— По древним канонам в храм позволяется входить только магистрам. Это правило незыблемо и подлежит беспрекословному выполнению.
Джейк прикусил губу от досады.
— Но нигде не определено количество магистров, — продолжал Балам. — Я прошу совет присвоить этим двум горожанам статус младших магистров. Они заслужили его. Кто «за»? Прошу голосовать.
Поднялось шесть рук. Балам ударил кулаком по столу и незаметно подмигнул Джейку.
— Единогласно!
Два часа спустя Джейк и Кэди стояли на верхних ступенях пирамиды. Каменный дракон над их головами безмолвно озирал долину. Балам поднес ладони к невидимому щиту, запечатавшему вход.
— Все такой же сильный, — облегченно вздохнул магистр.
Джейк чувствовал давление барьера — сила, словно ветер, отталкивала его от проема. Он нервно поправил на плечах рюкзак.
— Возьмемся за руки, и я проведу вас за порог, — сказал Балам.
Кэди сжала пальцы магистра и протянула брату ладонь. Но Джейк смотрел не на нее, а на Марику, Пиндара и Бачуюка, стоявших несколькими ступенями ниже. Ребята не собирались проходить внутрь, но пришли ради Джейка, зная, как важна для друга их поддержка. Он спустился и пожал предплечье Пиндара на римский манер.
— Спасибо, что проводил. Если бы не ты — если бы не вы все, — не знаю, что бы со мной сейчас было.
Пиндар густо покраснел. Он редко слышал похвалу в свой адрес, но Джейк подозревал, что скоро ситуация изменится. Джейк тем же жестом поблагодарил Бачуюка. Когда он подошел к Марике, девочка крепко обняла его и прошептала:
— Мы будем ждать тебя.
Дыхание подруги щекотало шею, Джейк залился румянцем.
— Придется задержаться, — сказал мальчик, отступая.
— Ничего, посидим здесь, — ответил Пиндар.
Джейк оглянулся на Марику и Бачуюка, и те молча кивнули. Мальчик улыбнулся. У него никогда прежде не было верных друзей, и потому теперь казалось, что он ведет себя глупо. Стало понятно, чего ему недоставало всю жизнь. Последние три года он был так поглощен желанием пойти по стопам родителей, что забыл о главном: трудную дорогу легче одолеть с друзьями. Мальчик подозревал, что скоро привыкнет к дружбе. Не позднее, чем Пиндар — к похвале и комплиментам.