– Сюда. Сюда, – указывал дорогу Петя. – Вот и они.
Оба трупа лежали в коридоре, в липкой луже крови. Игорь Ладожский, высокий накачанный светловолосый гигант лет тридцати пяти, – почти на пороге, а хрупкая изящная Татьяна – чуть поодаль.
– На первый взгляд – ограбление, – Петя поправил взъерошенные волосы. – Да вы и сами увидите.
Оперативники перешагнули через тела, загораживавшие вход в гостиную. По комнате разливался мягкий зеленоватый свет, дотрагиваясь до подвесных потолков и обоев в пастельных тонах. Пожалуй, только их не коснулась рука таинственного гостя. В комнате царил полный разгром. Ящики шкафов были вырваны из ячеек, разбросанные вещи сиротливо валялись на толстом ковре, дверцы серванта из дорогого дерева сломаны, паркет вскрыт. Создавалось впечатление: преступники искали что-то важное для себя и вполне конкретное. Остальное их не интересовало. Дорогие часы хозяина и его бриллиантовые запонки лежали на столе. В разбитой шкатулке на полу пылились бриллиантовые серьги женщины.
– В остальных комнатах – тот же «шмон», – информировал Петя.
– Огнестрел. Выстрелы произведены из охотничьего ружья шестнадцатого калибра. Убийство произошло между тремя и четырьмя часами ночи, точнее скажу после вскрытия. Работал, скорее всего, профессионал, – Станислав Михайлович вырос перед товарищами, как тень отца Гамлета. – Мне удалось найти отпечатки, но они принадлежат хозяевам. Судя по всему, убийца был в перчатках.
– Еще бы! – усмехнулся Павел. – Сейчас все стали шибко грамотные. Насмотрятся сериалов, а потом их на подвиги тянет. Доморощенные детективы их и научили, как работать.
– Вероятно, этот набег запланировали, – покачал головой Заболотный. – Обыск, как вы видите, целенаправленный.
– Знать бы еще, что они искали, – задумчиво проговорил Константин.
– И нашли ли, – вставил Павел.
– А вот и первые свидетели, – старший лейтенант Леонид Сомов, небольшого роста, коренастый и смешливый паренек, вел под руку пожилую женщину в модном костюме. Несмотря на позднее время, дама была подкрашена и надушена.
– Это соседка Ладожских, Симонова Людмила Васильевна, – представил ее оперативник.
– Специально разбудил? – поинтересовался Киселев. – Хоть извинился?
Людмила Васильевна широко улыбнулась:
– А меня никто не будил, господин следователь. Просто услышала шум машин и вышла во двор. А тут такое.
– Вы поздно ложитесь? – спросил ее Константин.
Симонова пожала плечами:
– Не всегда. Сегодня муж обещал приехать из командировки. Ну, и заждалась его. Только, видно, что-то не срослось. Значит, Ладожских убили, – она поднесла ладонь к ярким губам. – Означает ли это, что в нашем районе появилась банда?
Ее слова удивили Скворцова:
– Почему вы так решили?
– Да потому что цены аховые, а кушать хочется всем, как и красиво жить, – твердо сказала женщина. – Я предлагала усилить охрану, но все в нашем дачном поселке только смеялись мне в лицо. Мы же не элитный дачный кооператив. Сами видели, один шлагбаум для вида болтается, даже сторожа нет. И много добра украли у Игоря и Татьяны?
– Пока не знаем, – отозвался Павел. – Вы часто бывали у них в гостях?
Людмила Васильевна поджала губы:
– Нечасто. Они вообще не любили общество. Приедут и запрутся в четырех стенах.
– У них есть дети?
Женщина хлопнула себя по лбу:
– Ой, слава богу! Татьяна их к бабушке отправила! Эти бандиты, наверное, и детей бы не пощадили.
Константин сделал Петру знак, и тот повел свидетельницу в комнату. Скворцов сомневался, что она много расскажет, однако приходилось цепляться за любую возможность узнать об этих людях хоть что-нибудь. К нему подошел Павел:
– Ну. Какие идеи?
Костя вздохнул:
– В том-то и дело – никаких. Раз драгоценности и деньги не нужны, следовательно, преступника могли интересовать, скажем, какие-нибудь документы, возможно, компромат. Утром нужно отправиться на работу к этому Ладожскому и побеседовать с сотрудниками. Авось кто-инбудь да натолкнет на правильную мысль.
Павел кивнул, с удовольствием вдыхая запах сухой травы, сочившийся в приоткрытое окно.
– Лето в разгаре, Костик. Сколько раз мы на речку выбирались?
– Работа такая, – отозвался друг.
– Михалыч заканчивает свои дела, – Скворцов кивком указал на эксперта, суетившегося возле входной двери. Санитарная машина уже забрала тела.
– Нам тоже пора, – решил Киселев. – Ребята завершат без нас.
Глава 2
Начиная работать над этим делом, друзья не представляли, насколько оно окажется трудным буквально с первых шагов. Опытные оперативники привыкли сразу находить зацепку, однако тут зацепиться было не за что. Ладожские везде характеризовались положительно, врагов не имели, впрочем, как и приятелей, и, по словам их коллег и подчиненных, никого бы не стали шантажировать (это была первая версия). Клининговая фирма, генеральным директором которой был глава семьи, особо не процветала, супруги не купались в деньгах, но и не бедствовали и никогда не опустились бы до такой низости, как шантаж. «Впрочем, чужая душа – потемки, – рассуждал Павел. – Если муж и жена не пускали никого в свой мир, вполне возможно, у них имелись свои скелеты в шкафу». Однако как найти эти пресловутые скелеты?
На третий день после убийства Скворцов возвратился домой мрачный и злой. Катя сразу заметила настроение мужа, хотя он и пытался ей этого не показывать.
– Злишься, что дело Ладожских не движется с места? – спросила его Зорина, разогревая ужин.
На щеках Константина задвигались желваки:
– Черт знает что такое… Ни одной зацепки… Какое-то странное ограбление. Мы даже не знаем, что они взяли. Все драгоценности Татьяны лежали на месте.
– Может быть, инсценировка ограбления? – Катя налила в бокал апельсиновый сок и поправила светлые волосы.
Супруг вздохнул:
– Если и так, то, хоть убей, никто не представляет, кому это понадобилось. По словам коллег и подчиненных, Ладожский почти святой.
Журналистка хотела поговорить на эту тему, однако Константин до того измучился, что пытать его было бы бесчеловечно.
– Пойдем спать, – предложила она. Муж не сопротивлялся.
Анатолий Сергеевич Пенкин, главный редактор Катиной газеты, полный представительный мужчина, после планерки вызвал журналистку к себе:
– Слушай, Катерина, мне нужен убойный материал знаков, эдак, на восемь тысяч, по мусорозаводу в нашем городе. Говорят, новый владелец не соблюдает правила техники безопасности. А это, сама понимаешь, загрязнение окружающей среды и болезни вплоть до онкологических. Разберешься?
Зорина кивнула.
– Только побыстрее, я хочу дать статью в ближайших номерах.
Катя шутливо отсалютовала начальнику, вернулась в свой кабинет и начала работу. Она просмотрела имевшийся в Интернете материал, однако мыслей, как подать информацию, чтобы она стала убойной, не было никаких. Женщина попыталась написать несколько предложений, а потом с досадой выключила компьютер.
– Ну не идет, хоть ты тресни, – пожаловалась она зеркалу, отражавшему стройную большеглазую блондинку. – И что же делать?
В ответ на ее вопрос раздался стук в дверь.
– Входите, – откликнулась женщина. Дверь распахнулась, и на пороге показался худощавый седой мужчина в роговых очках.
– Здравствуйте, Катенька! Узнаете или забыли старика?
Зорина всплеснула руками:
– Ну, конечно, Лев Иванович, узнаю. И никакой вы не старик. Любого молодого журналиста за пояс заткнете.
– Ну, вы мне льстите, – Лев Иванович зашел в кабинет. – Вы одна?
– Конечно. Чаю хотите?
Он кивнул:
– Не отказался бы.
– Одну секунду.
Катя обрадовалась приходу коллеги, которого очень уважала и который помогал ей, когда она только делала первые шаги в журналистике. Лев Иванович Чебриков уже давно работал в газете «Вести Приреченска», и его рубрика «Подробности», рассказывавшая горожанам о событиях в Приреченске, слыла одной из самых интересных. Зорина всегда восхищалась этим человеком, несомненно прирожденным журналистом, умевшим из скучного материала сделать конфетку. Женщина не знала, сколько лет ее коллеге. Он сам шутил, что пенсионер, но не собирается сидеть дома, потому что умрет от скуки. Его дети уже выросли и имели свои семьи, жена скончалась несколько лет назад. Краем уха журналистка слышала, что в жизни Льва Ивановича была какая-то трагедия, но он о ней не распространялся и даже самые любопытные из редакции ничего не могли из него выудить. Катя с улыбкой поставила перед гостем чашку, бросила пакетик чая и налила в розетку варенье.
– Угощайтесь. Яблочное. Моя мама потрясающе его делает. А Костик вчера откуда-то притащил очень вкусное печенье.
Чебриков виновато посмотрел на нее:
– Спасибо, Катюша. Вот ты такая ко мне добрая, а я ведь пришел к тебе с корыстными целями.
– Угощайтесь. Яблочное. Моя мама потрясающе его делает. А Костик вчера откуда-то притащил очень вкусное печенье.
Чебриков виновато посмотрел на нее:
– Спасибо, Катюша. Вот ты такая ко мне добрая, а я ведь пришел к тебе с корыстными целями.
Она подняла брови и шутливо заметила:
– Неужели?
– Да, представь себе.
Женщина сделала серьезное лицо:
– Тогда колитесь, Лев Иванович.
Он не торопясь отправил в рот ложечку варенья и похвалил:
– Действительно потрясающее. Слушай, твой муж что-нибудь рассказывал о расследовании дела Ладожских? – Спросив, мужчина развел руками: – Я понимаю, тайна следствия. Но дело в том, что его убийство не могло оставить меня равнодушным, – он немного помолчал и добавил: – Я знал отца Игоря Ладожского. Это был хороший товарищ моего покойного брата. И поэтому мне интересно все, что касается этого дела.
Катя замялась:
– Но Костя мне почти ничего не рассказывает. Я знаю то же, что и вы, – то, о чем писали газеты.
– У меня тоже есть свои источники информации, – бросил Чебриков. – Они мне и сообщили: мол, преступник не оставил ни одной зацепки. Какое-то непонятное ограбление, и неясно, что убийцы взяли. Разумеется, такие ответы меня не устраивают.
Зорина пожала плечами:
– Но я не знала даже и этого… Значит, мой Скворцов просто не хочет ничего говорить…
Лев Иванович крякнул:
– Поверьте, моя девочка, он просто не желает, чтобы вы вмешались в расследование, – мужчина тяжело вздохнул. – Но, получается, наглый старик, ваш покорный слуга, будет просить вас именно об этом.
Женщина взглянула на него:
– То есть вы предлагаете мне начать параллельное журналистское расследование?
Чебриков опять вздохнул:
– Выходит, так. Вы, конечно, вправе спросить, почему этим не займусь я сам. Но я уже стар, и мне не под силу бегать по улицам. Но я обещаю тебе – можно, кстати, я буду говорить «ты»? – любую помощь. Ну, так что?
Катя задумалась:
– Мой муж и его друзья – опытные оперативники. Я никогда не нарою больше, чем они.
Чебриков усмехнулся:
– Не скромничай, Катюша. О твоих журналистских расследованиях у нас в Приреченске легенды ходят, – он снова поднес ко рту ложку с вареньем. – Ну, накормила, большое спасибо. Да я и не прошу тебя заниматься в одиночку. Ты просто будешь в курсе всего и сама определишься, в случае чего, как тебе поступить. Возможно, твой Сковорцов поймает убийцу уже завтра, и тогда тебе вообще ничего не придется делать. Но если расследование затянется, ты своими действиями им поможешь – и все. Ну, а если не получится… – Лев Иванович наморщил лоб, – ну, тогда ничего не попишешь… И моя совесть будет чиста.
– Хорошо, – медленно ответила Катя. – Но я ничего не обещаю.
– Разумеется, деточка, – мужчина легко вскочил со стула. – Спасибо за угощение. Я помчался к себе. А то не ровен час Пенкин вызовет, а у меня еще ничего не готово. Жду от тебя вестей.
Он махнул на прощанье рукой и закрыл за собой дверь. Зорина немного посидела в тишине и набрала номер мужа. На ее удивление, Костик откликнулся сразу:
– Слушаю, любимая.
– Пенкин попросил меня по возможности осветить дело Ладожских, – от обмана она покраснела. – Если ты откажешь, я все пойму. Как говорится, без комментариев.
Костик хмыкнул:
– А нам действительно нечего сказать прессе. Преступник не оставил никаких следов. Мы опросили таксистов, которые ночью были на стоянке недалеко от дачного кооператива, – все без толку. Не то чтобы они не помнят, кого в ту ночь отвозили, они утверждают: той ночью клиентов на этом участке не было вообще! И мы не можем им не верить. Все дороги из кооператива подходят к этой стоянке. Никто не пробрался бы незамеченным. Кроме того, таксисты утверждают: они не видели и машин, которые бы в интересующее нас время въезжали на территорию кооператива. Соседка Ладожских не дала никакой полезной информации. Мы с Павлом ездили к нему в фирму, но тоже ничего не узнали. Получается, Ладожские жили, как улитка в раковине. Дружбу ни с кем не водили, ни к кому не ходили, к себе в гости не приглашали.
– Ну, это вполне могло быть, – отозвалась Зорина. – Неясно одно: почему никто не видел преступника? А он не мог где-то пересидеть, например, в доме Ладожских, и потом с рассветом уйти?
– Получается, не мог, – вздохнул супруг. – На рассвете таксисты тоже никого не видели. Одиноко бредущий по дороге человек точно привлек бы их внимание.
Катя всплеснула руками:
– Но как-то он проник в дом!
– Как-то проник, – согласился Костик. – Только пока мы этого не знаем. Поэтому ты не спеши давать информацию. Напиши «ведется следствие, полиция делает все возможное…» Ну, не мне тебя учить.
– Хорошо, дорогой, – кивнула журналистка. – Задержишься сегодня?
– Скорее всего, да, – по тону было ясно, что муж улыбается. – Только, как примерная супруга, сиди дома и разогревай ужин.
– Обязательно.
Закончив разговор с мужем, она задумалась. По словам друзей и соседей Ладожских выходит, что они жили уединенно, никого к себе не звали. Обычно такие люди очень осторожны, кому попало не откроют. Кроме того, Ладожские были обеспеченными, пусть не миллионерами, однако воры в их доме, без сомнения, нашли бы чем поживиться. Супруги это прекрасно знали и наверняка смотрели в оба. Как же, в таком случае, преступнику удалось проникнуть в их уединенную обитель? Вывод напрашивался один: они знали этого человека и не побоялись впустить его поздно ночью, доверились ему. Выходит, в гости к ним он все-таки иногда наведывался. Журналистка откинулась на спинку стула, вспоминая рассказ Честертона «Невидимка». Есть люди, которые сталкиваются с нами постоянно, но встречи с этими людьми мы не считаем важными и значительными и можем даже не вспомнить о них. В пример автор приводил почтальонов и слуг. Что, если и к Ладожскому приходили эти люди-невидимки? Эту версию следовало проверить.
Журналистка накинула легкую кофточку и вышла из кабинета. Она хотела зайти к главному редактору Анатолию Сергеевичу Пенкину и сказать, что уезжает по важному делу, но, на ее счастье, шеф встретился ей в коридоре.
– Катюша, – ласково улыбнулся главный, увидев сотрудницу. Иногда он напоминал ей боксера среднего веса. – Ты ко мне? Что-то уже набросала?
– К вам, Анатолий Сергеевич, – Зорина всегда испытывала к этому человеку симпатию. – Мне очень стыдно, но все же хочу отпроситься у вас на часик.
Шеф кивнул. Его подчиненная никогда не отпрашивалась без уважительной причины.
– Срочной работы нет, – проговорил он. – Но управишься с делами – приходи сюда. Покажешь мне хотя бы наброски статьи.
– Обязательно.
Катя вышла на улицу, щурясь от яркого солнца. Супруг забрал машину, ему она сейчас была нужнее, и до дома Ладожских пришлось добираться на общественном транспорте. Впрочем, на работу маршруток пожаловаться было сложно, и Кате быстро удалось сесть в нужный микроавтобус. Двадцать минут езды – и она оказалась в дачном поселке, застроенном как величественными особняками, так и ветхими домишками.
Дом Ладожских женщине помог отыскать дочерна загорелый парнишка лет пятнадцати.
– А вы из полиции? – блеснул он белыми зубами.
Она улыбнулась:
– Нет.
– Значит, вы просто хотите посмотреть, где жили убитые?
Она наклонила голову в знак согласия. Мальчишка собирался еще что-то добавить, но подбежавшие товарищи потащили его за собой.
Зорина приблизилась к железному забору, защищавшему владения от посягательства чужаков, да так и не защитившему, потопталась у калитки, запертой наглухо. Вероятно, мать Татьяны Ладожской с детьми или не вернулась, или не пожелала останавливаться на месте трагедии. Впрочем, проникать в дом в отсутствие хозяев Катя не собиралась.
Женщина отошла от забора и огляделась по сторонам. Справа и слева высились двухэтажные домики значительно скромнее жилища Ладожских. Интересно, с какими соседями беседовал Костик? Она уже хотела направиться к маленькой калитке дома с правой стороны, как вдруг из дома слева вышла пожилая дама с подсиненными волосами и стала пристально разглядывать Катю. От ее взгляда Зорина поежилась, потом решительно направилась к ней.
– Здравствуйте. Я журналист городской газеты, – она намеренно не сказала, какой, но хозяйка и не спросила. – Я получила задание написать статью и осветить произошедшее здесь преступление. Вы мне не поможете? Судя по всему, вы ведь их соседка? – она приветливо улыбнулась.
– Но я все рассказала полиции, – пожала плечами женщина.
– Я знаю и об этом, – кивнула Зорина. – Однако статья получается гораздо лучше, если ты все видишь своими глазами. И потом, полиция не напишет о вас в газету.
Хозяйка смутилась.
– То есть я попаду на страницы газеты? – недоуменно спросила она.
– Конечно.
– Тогда запишите, что меня зовут Людмила Васильевна Симонова, – отрекомендовалась женщина.