— Я рад снова видеть тебя, Кремень!
Мак-Криди сделал порыв, собираясь по-дружески обнять Воителя, но наткнулся на холодный взгляд Конрада и передумал.
— Здорово, что я тебя встретил, — сказал Мак-Криди, нетерпеливо переминаясь на месте. — У меня как раз есть дело для тебя. С твоей помощью мы сможем…
— Лейтенант, — вмешался я, — лучше мы с вашей помощью кое-что сможем.
Сметливый Юркас подал мне приказ барона.
Лейтенант пробежался глазами по строчкам, потом подозрительно осмотрел нашу пеструю компанию. Наверное, мы не вызвали у него доверия, поскольку он наклонился к Конраду и прошептал пару фраз ему на ухо.
— У нас своя миссия, — покачал головой Воитель.
— Но это же очень важно для ведения войны! — воскликнул Мак-Криди.
— У нас еще более важное задние, — категорично сказал Конрад, удерживая Аспида в узде. — Удачи, лейтенант.
Мак-Криди досадливо махнул рукой, взобрался в седло.
— Надеюсь, еще свидимся.
Лейтенант отдал честь, свистнул, и его воины помчались следом.
— Да, лошадки у них плохонькие, — заметил Конрад, разглядывая проносящихся мимо коней.
Загрохотали копыта по тракту, и вскоре солдаты исчезли за горизонтом.
Таверна называлась "Последний приют".
Мне название не понравилось сразу, но Конрад соизволил объяснить, что это последнее место, где можно цивилизованно поесть и провести ночь. Дальше пойдут лишь дикие места, где придется лишь мечтать о горячей похлебке с чесночным соусом и о соломенной тюфяке с умеренным количеством клопов.
Покиснув полчаса в лохани с водой, я спустился к остальным в обеденный зал.
Первое, на что я обратил внимание — Наварро сидел за отдельным столом вместе с Сабри-Ойей.
В зале ужинало и пьянствовало немало народу и стоял невообразимый гул из смеха, чавканья, разговоров, потому я не мог расслышать громкий голос шута. Наклонившись к валькирии, он что-то увлеченно рассказывал, Сабри заливисто смялась. Эпический случай, неужто наш молчаливый бесстрастный шут вспомнил, как надо смешить народ?
Я подошел к столу, за которым уже заканчивали трапезничать остальные мои спутники. Лишь Конрад увлеченно грыз кость и ничего не замечал вокруг. Ну почему мне всегда приходится его подталкивать, ничего сам сделать не может? Уводят бабу из-под носа, а он и ухом не ведет, недогрызенный мослак ему, видите ли, важнее.
Я оперся на стол возле него, но он даже ухом не повел.
— Конрад, а Конрад!
— Чего?
— Как тебе Сабри?
Он оторвался от кости, посмотрел поверх нее на валькирию. Девушка в этот момент с расширенными глазами смотрела, как Наварро жонглирует тарелкой, ножом, яблоком и кубком одновременно, причем в кубке плескалось вино.
Конрад стукнул костью о тарелку.
— Я все никак не пойму: зачем нам баба в отряде, пусть даже и женщина? Я и сам могу с нечистью справляться не хуже. Знаешь, Аватар, сколько я завалил разных тварей? — он расправил и без того широкие плечи, но поймал мой взгляд и опустил голову. — То, что тогда случилось на поляне, так наверняка чары какие мне помешали. Так что подсобила нам один раз, получила деньги — и свободна.
Я горестно вздохнул, присаживаясь рядом. Нет, ну какой-то странный он. Что-то я упустил в его воспитании. Ладно, для начала надо самому поесть — а там видно будет. Наши солдаты вон уже по третьей порции лопают.
Еда здесь была не слишком разнообразная, но сытная и наверняка здоровая. Я неспешно жевал печеную картошку с мясом и вполуха слушал басни эльфа. Нэндил как раз рассказывал вору про Исход, когда эльфы Сильверфорэста поцапались со своими родичами дроу.
— И что, уже почти три сотни лет никто не знает, куда сбрились темные эльфы? — допытывался Сбнделл.
— И слава Цирре, — ответил Око Орла. — Не разносят черную заразу по миру, не пачкают светлое имя Перворожденных.
— Наверняка занычковалсь в какой-то шеретовке, сидят помалеху и не чухают.
Нэндил встрепенулся.
— Негде им прятаться! Наши рейнджеры гнали их до тех пор, пока они не исчезли вместе со своими темными делами.
Вор кивал головой и что-то вырезал ножом на столешнице.
— Вот и мне бы куда-то забуриться подальше от Империи и возникших разборок с Серыми.
Я пытался разжевать кусок твердого жилистого мяса, когда Хныга наконец-то оторвался от еды и откинулся назад, поглаживая пузо.
— Ой, не могу больше! С собой главное забрать побольше.
Сидящий напротив Чор понимающе кивнул и достал кубышку с костями.
Он глянул на меня, заговорщицки подмигнул.
— Ну что, срежемся? — спросил солдат у приятеля.
— А давай срежемся! — воодушевленно подхватил Хныга.
Чор потряс кубышку и выбросил на стол содержимое.
Выпавшая груда мелких куриных косточек образовала на жирных досках фигуру в виде горки из перекрещивающихся палочек.
Хныга выразительно посмотрел на меня, потряс точно такую же кубышку и вывалил на стол свою кучку выбеленных костей.
— Я выиграл! — воскликнул Чор.
— Э, нет, — возразил Хныга, махая жирным пальцем перед носом приятеля, — это я выиграл.
— Тупоголовый, зырь: у меня горгулья.
— Дубина, моя гарпия бьет твою горгулью!
— Наоборот, моя горгулья обрывает крылья твоей гарпии.
Оба солдата синхронно повернулись и уставились на меня.
— Юркас! — гаркнул я, поспешно поднимаясь из-за стола.
— Чаво?
— Не чаво, а слушаю, Учитель.
— Слушаю, Учитель!
— Хватит набивать живот, пошли заниматься теорией магии.
В зале только один стол оставался свободным, туда мы и уселись вместе с Юркасом. Неподалеку в углу молча ужинали четверо путников, причем один из них так и сидел в надвинутом на глаза капюшоне. Ну, они нам не помешают, а мы со своей стороны постараемся не испортить им аппетит.
— Пиши, — сказал я ученику.
Юркас с готовностью достал лист и перо. Я пару минут собирался с мыслями, потом поднялся и, сложив руки сзади, как заправский лектор, стал ходить перед нашим столом.
— Итак, что же главное в магии? Все азы и основы теоретической магии зиждутся на возведении степени участия и насыщенности инфернального интеграла в астральной проекции эмпирического реализма…
— Учитель, а когда ты будешь учить меня Изначальной Речи?
— Не перебивай Учителя! — взвился я, но потом, глядя на съежившегося парнишку, смиловался. — Изначальная Речь слишком могучая штука, чтобы ты ее изучал на этом уровне. В общем, мал ты еще для Изначальной Речи.
Скосив глаза, я заметил, что за нашим уроком пристально наблюдают трое за соседним столиком. Четвертый в капюшоне, по-прежнему был увлечен тщательным пережевыванием пищи.
Не люблю, когда за спиною пялятся на мои занятия. Нечего всяким узнавать на шару тайны могущества Равного Богам.
— Ладно, пес с ней, с теорией, — махнул я рукой. — Я сегодня приготовлю тебе Зелье по древнему рецепту Великих Магов, от которого у тебя сразу многократно возрастет Сила. Сегодня всю ночь не смыкая глаз буду готовить чрезвычайный Эликсир Мощи. Проследи, чтобы меня никто не беспокоил.
Перед тем, как подняться наверх, я прихватил у хозяина кружку эля, в которую от души насыпал молотого перца, кориандра, соли, раздавил и бросил несколько зубков чеснока.
В спальной комнате уже сидел Фиган и при свете масляной плошки ковырялся в недрах своего фонарика.
— Как успехи? — поинтересовался я, присаживаясь на топчан.
— Не работает, раздави его Барзул! — сплюнул гном.
— Табачку отсыпь чуток, — попросил я.
Пройдоха даже не стал ворчать по поводу дороговизны курительного зелья, а молча насыпал мне пару щепоток на ладонь, швырнул фонарик на подоконник и вышел в коридор, обозленно шаркая подошвами.
Я высыпал табак в кружку с гремучей смесью, хорошенько размешал и перелил содержимое в бутылочку с выгравированной на ней мантикорой. Ее мне одолжила Сабри, ведь негоже такое зелье пить просто из кружки или кожаной фляги. Пусть пока настаивается, ведь завтра моему ученику предстоит оценить вкус Эликсира. А как вы думаете, колдовское зелье Силы должно быть сладким и приятным на вкус? Ничего подобного!
Спрятав флягу под циновку, я пожелал клопам спокойной ночи и завалился спать.
…Тысячи людей, гомонящих на десятках различных языков и наречий, создавали на Площади Заоблачных Барышей плотную толпу.
Большой город, расположенный на пересечении торговых путей, напоминал гигантский муравейник, по улицам которого сновали сонмы приезжих и местных, и почти каждый стремился подороже продать свой товар и подешевле купить чужой. Плотность людей и торговых мест все увеличивалась по мере приближения к центру, и каждая улица в городе вела к Площади, где дневная стоимость гостиного места равнялась годовой прибыли лавочника средней руки в Бузикане или Чардаше.
Я меланхолично брел по площади и рассеянно глядел по сторонам, едва успевая уворачиваться, чтобы не толкаться с другими покупателями. При этом я отчаянно морщил лоб и пытался вспомнить — что же мне надо купить?
В самом деле, не этот же ковер с тигрицей и двумя тигрятами? Хоть это развешенное на стене полотнище и привлекает внимание всех проходящих. Большая полосатая кошка лениво развалилась около поваленного ствола и умиротворенно урчала, а несмышленые шалунишки бегали вокруг матери, дергали друг друга за хвосты и кувыркались. Причем все это — и движения зверей, и звуки — все помещалось на этом удивительном ковре, с ткани доносились даже хрустальные звуки журчащего у тигриных лап ручья.
Или вот, десяток изящных сабель с белыми костяными рукоятями, что лежали на вышитых золотом подушках. Над ними висела колба, из которой непрерывной струйкой вытекала кровь, разбрызгиваясь на лезвия сабель. При этом клинки все равно оставались чистыми — красные пятна тут же неведомым образом исчезали с поверхности закаленного металла.
Нет, сабля мне тоже ни к чему. А может купить вон ту дыню? Судя по нежно-золотистому оттенку, одуряющему запаху и по тому, с какие рвением завернутый в белоснежный бурнус торговец отгонял ос, эти дыни должны быть божественно вкусными.
В этот момент меня дернули за рукав.
— Уважаемый, заходи, не пожалеешь!
Я выдавился из толпы и очутился под навесом лавки торговца пряностями.
— Смотри, благородный, вот товар специально для тебя. — Торговец серебряным ковшиком зачерпнул из большого ящика горсть коричневого порошка. — Тимьян, первейший и наилучший среди всех. Ты, господин, вижу, рыбу любишь едать, так для нее лучше тимьяна приправы не найти. А добавишь вот этого килийского перчика — и тогда уж будь осторожен, ведь рыбу вместе с пальцами скушать можешь. Ты на цену-то не смотри, он своих денег стоит с головой, да и торговаться не зазорно и даже нужно. А коли дурно вдруг станет, от жары или новости плохой, так понюхаешь щепотку тимьяна…
— А кофе у тебя есть? — с надеждой спросил я.
Торговец открыл рот, но ответить не успел.
Мешки и ящики с пряностями мелко задрожали. Один из больших кулей наклонился, тонкой струйкой роняя на землю драгоценную начинку.
Внезапно по площади ударил порыв горячего воздуха, срывая покровы с нескольких шатров и заставляя людей хвататься за шляпы. В ноздри ворвался тяжелый запах с примесью серы, от тлетворности которого тут же начало тошнить, а по телу разливалась леденящая дрожь.
Неведомый ужас заставил лихорадочно метаться торговца пряностями. Словно слепой он бегал взад-вперед, переворачивая душистый товар и топчась по упавшим мешкам. Когда хозяин палатки запутался и упал, я наконец-то вышел из ступора, развернулся и бросился бежать. Однако мои ноги отказались слушаться. Ступни словно приклеились к рассыпанным зельям и я застыл на месте, с расширенными глазами наблюдая, как по площади несется волна смрадного бурого тумана, от которого люди сотнями замертво валятся на утоптанную землю площади.
Убийственная волна неотвратимо приближалась ко мне, а я все никак не мог сдвинуться с места…
— Побу-у-у-у-у-дка-а-а-а! — надрывался в темноте мерзкий голосок баньши. — Душе-е-е-е-е-гу-у-бы!
Ошалев от писклявого воя и с перепуга не успев продрать глаза, я рывком вскочил с кровати. Вернее, сделал попытку вскочить, но у меня ничего не получилось. Мышцы отказались слушаться, их будто свело судорогой после долгого лежания в одной позе. Лишь сердце бешено колотилось, пытаясь вырваться из онемевшей груди и убежать куда-то далеко.
Через минуту глаза мне все же удалось открыть, но разглядеть что-либо конкретное не получилось. Надо мной навис темный силуэт, закрывая обзор в полутемной комнате.
— Где-е Нефритовый Стержень?.. — прошипели мне в лицо.
Хоть неверный свет горящего в коридоре факела не позволял различить цвет лица, я смог заметить выступающие клыки. Поменьше чем у орка, но побольше чем у человека. Серый!
Несколько лихорадочных попыток спохватиться успеха не принесли. Тело будто накачали свинцом и непомерная тяжесть не давала подняться.
— Где Стержень? — повторил оркин.
Я и сам бы хотел знать, где Конрад хранит этот чертов артефакт, но не жаловаться же мне по этому поводу полуорку-получеловеку.
— Искать, — бросил серый троим спутникам, застывшим с огромными тесаками наготове.
— А-а, шкарасам! — раздался гневный крик на другом конце комнаты. — Ублюдки, твари, уроды! Поубиваю насмерть!
Конрад бился в агонии на своем лежаке, но не мог подняться, как и остальные наши товарищи.
— Дурныши-и-и-и-и-и! — продолжал вопить баньши, носясь по комнате словно летучая мышь.
Один из подручных серого рубанул по крохотному силуэту тесаком, но большое лезвие беспрепятственно прошло сквозь тельце духа-недоросля
— Сволочь-е-е-е-е-е-е-е! — еще громче заголосил баньши.
От жутких спазмов в теле у меня начала кружиться голова, перед глазами поплыли цветные пятна. Мурашки поползли по позвоночнику, одна из них добежала прямо до носа и через ноздрю скользнула внутрь. А из радужных пятен в голове сплелась разноцветная звуковая волна с дребезжащим голосом. Он что-то пытался мне сказать, но я никак не мог разобрать слов. Звуки напоминали хрипение радио в зоне неуверенного приема.
"Учитель!"
Что это? Что же со мной происходит?! В моей голове словно поселился кто-то посторонний.
"Учитель, я не могу ничего с ними сделать. Тебе придется самому их изничтожить".
"Это называется шизофрения?" — спросил я сам у себя.
"Чаво?"
"Не чавокай! Юркас?! Ты, что ли?"
"Я"
Из-под меня выдернули циновку, едва не уронив мое тело с топчана, и на пол вывалилась фляга с моим зельем. Серый поднял сосуд с изображенной мантикорой, провел плоским носом над горлышком.
— Эликсир Силы, — просипел он, после чего спрятал флягу в сумку.
Трое людей-приспешников оркина продолжали рыться в наших вещах.
"Юркас!"
"Я!"
"Что можешь сделать?"
"Ничего, Учитель. Едва могу пошевелить двумя пальцами"
"Что с нами?"
"Проверяешь меня, Учитель?"
"Да!"
"Путы Застылости. Посыпали порошок, в еду наверное"
Тем временем один из наших непрошенных гостей начал обыскивать мой халат, роясь крючковатыми пальцами в карманах. И тут же вскрикнул, порезавшись острым осколком чашки.
За это я тут же ощутимо получил по лицу тяжелым кулаком, но в ответ лишь мог злобно пыхтеть и брызгать слюной.
"Юркас!"
"Чаво?"
"Как убрать путы?!"
"Вспышка света может нейтрализовать"
"Сможешь?"
"Не могу, Учитель, только ты"
Неподалеку сыпал проклятьями Фиган, глядя как подручные серого копаются в его мешке с инструментами.
"Юркас! Файербол хоть можешь бросить?"
"Попробую. Но не смогу попасть, да очень маленький будет. Руки скованы".
"Я тебе немного помогу. Просто запусти файербол".
"Пробую".
"Целься не в них, а в сторону окошка!".
Серый достал из ножен на боку узкий длинный клинок. Таким что горло перерезать, что мозг через ухо проткнуть — одинаково удобно.
— У-у, шкарасам! — кричал Конрад, все силясь подняться, отчего под ним отчаянно скрипел топчан.
Надо мной взмыло вверх граненое лезвие.
Сумрак спальной комнаты прорезала слабая вспышка. Махонький яркий файербол возник над Юркасом и метнулся к подоконнику, карликовым светилом разгоняя темень.
Сгусток плазмы влетел в стену и прекратил свое существование, однако света этого миниатюрного солнышка хватило, чтобы пробудить фонарик Фигана. Прибор гнома успел захватить сияние, внутри что-то щелкнуло, приводя его в действие. Широкий ярчайший луч ударил прямо в Конрада, отчего тело Воителя сжатой пружиной взлетело почти к потолку.
Фонарик погас, но в последнем всполохе света я успел заметить, как Конрад приземляется на ноги с мечом в руке.
Гулко треснуло, ярко пылающая крыша рухнула внутрь строения, взметнувши вверх тысячи ярких искр.
Из огня вылетело несколько тлеющих головешек, одна из которых с мерзким шипением приземлилась прямо у моих ног.
Глядя, как догорает двухэтажное задние таверны, я стоял, скрестив руки на груди.
Ни одного из непрошенных визитеров допросить не удалось. Взбешенный Конрад, едва с него опали Путы, тут же порубил человеческих приспешников серого на заготовку для фарша. Сам орк-полукровка успел смыться, едва запахло жареным.
Откуда он взялся на нашем тайном пути? Выходит, шаман все же не купился на нашу маленькую хитрость и продолжал следить за нами. Или же серого вывел на нас кто-то другой, кто-то из тех, кто стоит сейчас рядом и как ни в чем ни бывало смотрит на отблески пламени.
— О-о-й, по ветру пустили-и-и! — причитал хозяин "Последнего приюта", заламывая руки.