Мы двинулись дальше. Нужно было что-то срочно решать с тем, что наш отряд оказался под колпаком у темного шамана.
Облачка над головами постепенно начали собираться в стаи, которые вскоре превратились в одну большую тучу. В округе потемнело, из небес хлынул проливной дождь с громом и молниями. Было ли это происками шамана Бу, или так совпало, но мы промокли до нитки, продолжая скачку по желтым камням тракта. По пути не попадалось подходящего укрытия, вдоль дороги тянулись монотонные поля, и даже редкие деревья как на подбор были с чахлыми кронами.
Дождь утих лишь к вечеру, когда мне уже стало казаться, что я прилип к разбухшему от влаги седлу. Слава тутошнему богу дождя Сыруму, что мы скакали по твердым кирпичам, а не месили копытами грязь.
Впереди через тракт перекинулась большая радуга и мы скакали прямо к ней, надеясь проехать прямо под этой пестрой аркой.
Стук копыт позади заставил меня настороженно обернуться. В небольшой фигурке всадника я признал Наварро, который отлучился еще перед происшествием с рыбами.
— За нами следят! — доложил он, осаживая коня возле Конрада.
— В курсе уже, — ехидно сказал я и закашлялся, потирая пострадавшее горло. — Рыбки и птички всякие.
— Человек! — воскликнул Наварро
— Ты его видел? — нахмурился Конрад.
— Нет, очень ловкий! Чувствую, идет кто-то по нашему следу! На глаза не попался!
Нэндил закивал, наверное тоже что-то чуял.
Я раздраженно заерзал в мокром седле. Тоже мне провидцы нашлись, ощущения к делу не пришьешь. Меня в этот момент больше интересовал другой вопрос. Где это Шут пропадал в то время, когда мы попали в рыбью засаду? Но вслух высказывать свои подозрения я пока не решился.
На ночевку мы остановились прямо на природе, съехав в сторону от тракта, на котором поблескивали лужи. Небольшая рощица стала нашим прибежищем на ночь.
Седло смачно чавкнуло и неохотно отпустило мою филейную часть.
— Юркас!
— Да, Учитель.
— Давай-ка мне кофейку организуй.
— Ща.
Парнишка торопливо распаковал дулльский чайник, развел костер и принялся готовить кофе.
Горячий цикориевый напиток немного смягчил першение в глотке и прогнал ощущение вселенской сырости из тела. Еще осталось высушить халат и тапки — и жизнь наладится.
Мы кружком сидели возле костра, протянув к нему ноги с влажной обувью. Гном даже разулся и сейчас с наслаждением шевелил пальцами ног возле самого огня.
— На ночь надо выставить дозоры, — сказал Нэндил, глядя на пламя.
— Я постерегу! — тут же вызвался шут.
— Не кричи, Наварро. Ты первую половину ночи, я вторую, — решил Конрад, завернулся во влажный еще плащ и сразу же заснул.
Пока я подсыхал у костра, Юркас успел приготовить для меня "постель" из нарубленных веток. Я уселся на сырой лапчатке, ерзая и пытаясь найти место, где не так сильно колется. Наконец мне удалось свить некое подобие логовища, в котором я свернулся калачиком и попытался уснуть.
Несмотря на дикую усталость это оказалось не так просто. Ощущение сырости не способствовало хорошему сну. К тому же в голову лезли настырные мысли, в которых я пытался переварить события минувшего дня. А что если прямо сейчас из темноты на меня смотрят совы, куницы, а может даже кабаны или медведи, которые только и дожидаются, чтобы я уснул, после чего по приказу шамана ринутся на людей. С дерева прямо мне на лицо упадет безумная белка, вопьется острыми зубами в нос…
Тьфу ты, лезет в голову всякий бред! А может и не бред, может Бу-Йилдрая на самом деле сейчас курит зелье и прядет руками, призывая зверье?
Я поднялся, сел и, чтобы отвлечься, стал смотреть на огонь.
Остальные, кроме Конрада, тоже не спешили укладываться. Юркас стоял неподалеку и с надеждой смотрел на меня: не соизволю ли я поучить его чему-нибудь. Великий Маг сегодня не в настроении, пусть извиняет.
Гном сидел в круге света и, как обычно возился с железками, которыми был набит его огромный мешок.
А Нэндил…
Сначала эльф долго умывался из большой фляги. Потом выставил перед собой батарею бутылочек, из которых принялся натирать лицо мазями да благовониями. Густой запах душистых трав доносило даже до меня. Закончив эти процедуры, Перворожденный достал иглу с крючочком. Неужели он собирается штопать одежду? Может зубастая рыба в каком-то месте порвала его безукоризненный плащ? Мои предположения не оправдались. С помощью иглы Нэндил начал тщательно чистить ногти на руках. После этого он минут пять втирал молочного цвета крем в ладони, а весь процесс вечернего туалета занял у него не менее получаса.
Но даже после этого Око Орла не улегся спать. Из кожаного чехла он достал изящный гребень из белоснежной кости, которым начал расчесывать и без того гладкие волосы.
Да уж. Если так прихорашивается эльф, тогда можно лишь представить, что делают с собой эльфийки?
Мирная картина у костра, где Перворожденный буднично расчесывал золотистые пряди, прогнала прочь мои страхи перед диким зверьем вкупе с шаманом. Поскольку овечки, равно как и другие животные, в голову не лезли, то я начал считать количество взмахов белого гребня. Последним числом, которое я запомнил, было двести сорок семь.
А Нэндил все продолжал упражняться в чесотке…
Проснулся я оттого, что мне прямо в ухо попала колючая ветка. Тихо выругавшись, я переменил позу. Но сон уже улетучился, ночная прохлада забралась под халат и подняла меня на ноги. Етить его налево, когда же я высплюсь-то?!
У слабо тлеющего костра восседала одинокая широкоплечая фигура.
Возле Воителя валялись две пустых бутыли с вином. Третью он держал в руке, время от времени отхлебывая "Медвежью слезу" и хмуро глядя на язычки пламени.
Я подошел и сел на бревно рядом.
— Все в порядке?
— Ты бы шел спать, маг, — не поворачиваясь сказал Конрад. — Завтра опять будешь ныть всю дорогу.
— Ты всегда такой приветливый?
Я подбросил пару веток в костер, отчего огонь стал еще меньше, язычки пламени лишь приноравливались к новой пище.
Знал бы Конрад, с кем разговаривает, может быть, вел бы себя по-другому.
Пару минут мы сидели молча, дым от костра щекотал ноздри. Э-эх, сейчас бы сигаретку!
— Я просто магов того, не очень… — пробормотал Конрад и глотнул вина прямо с бутылки.
Что-то его на выпивку в одиночку потянуло. Мог бы и мне предложить, за знакомство так сказать.
— Хочешь поговорить об этом?
— Не хочу. Тем более с магом. Давай договоримся так — ты делаешь свое дело, я свое. И расходимся, — он сделал очередной глоток.
— Так дела не делаются. Ты знаешь, что такое команда? Для успеха нашей Миссии мы должны стать партнерами. Теми, кто не только выручает друг друга, но и дополняет один другого, как меч и ножны, как гном и боро… нет, это неудачный пример. В общем, чтобы в тот момент, когда придет трудная минута…
— Вот! Вот оно! — Конрад вскочил, на его лице заиграли желваки. — Ты брось свои магически проделки!
— А что я такого сказал? — искренне удивился я.
— Точно такие же дурацкие фразы постоянно звучат у меня в голове! — он постучал пальцем по черепу. — Временами такое чувство, что я сам себе не принадлежу, — Конрад начал взволнованно ходить вокруг костра. — Думаю одно — говорю другое. Собираюсь пойти туда — а что-то внутри гонит в противоположную сторону. Постоянно ищу опасностей, а на самом деле мне так хочется покоя, домашнего уюта и тихого угла. Чтобы так сесть у очага, взять в руки вышивку, поработать иглой, рождая на белоснежной ткани причудливые узоры.
Он резко закрыл рот ладонью, словно стесняясь произнесенных слов, но потом снова уселся на бревно и его руки стали показывать, как он мог бы вышивать. Потом его правая кисть ударила по левой, заставляя прервать воображаемую вышивку.
Не подозревал, что у него такие душевные проблемы, с которыми справиться под силу только хорошему психоаналитику. Или это эльф на него дурно влияет?
— В последнее время мне вовсе не хочется думать о миссиях и предназначениях, нет желания проводить время в драках и походах. Знаешь, какой я нервный? — он снова подскочил на ноги. — Иногда мне кажется, что кто-то меня толкает на дурацкие поступки, кто-то вкладывает сторонние слова в мои уста. Ощущаю себя балаганной куклой-марионеткой, к которой привязаны веревочки, за которые дергает кто-то невидимый мне. Знал бы, кто — башку бы снес не раздумывая, — Конрад стукнул кулаком по ладони. — Слушай, Аватар, — вдруг прищурился он, — ты же вроде великий маг? Не можешь посмотреть в магическое зеркало и сказать мне, кто такое со мной вытворяет?
Я постарался придать своему лицу абсолютно невинное выражение и покачал головой. Конрад сел и отвернулся к огню, протянув к пламени руки.
— Я не могу расслабиться ни на минуту. Каждый встречный для меня — враг, от каждого я ожидаю удара в спину. Знаешь каково это — постоянно просыпаться от чувства гнетущей опасности, или от лязга клинков, или уже связанным веревками или магическими путами? Меня часто будят ударом ноги по почкам. Ты знаешь, как я плохо сплю? Просыпаюсь оттого, что таракан шуршит лапками по полу!
— Я не могу расслабиться ни на минуту. Каждый встречный для меня — враг, от каждого я ожидаю удара в спину. Знаешь каково это — постоянно просыпаться от чувства гнетущей опасности, или от лязга клинков, или уже связанным веревками или магическими путами? Меня часто будят ударом ноги по почкам. Ты знаешь, как я плохо сплю? Просыпаюсь оттого, что таракан шуршит лапками по полу!
Он швырнул в костер ветку, отчего в воздух взметнулись стаи искр, освещая его измученное лицо.
— Я постоянно зализываю кровавые раны, чтобы завтра снова ринуться в бой и получить еще более страшные увечья. Я излазил глубокие пещеры и мрачные склепы, сражался с людьми и разными тварями. Я не молюсь богам, потому что знаю, что никто из них мне не поможет, а верить я могу лишь своему клинку. Доколе?
Он обхватил голову руками.
— И я всегда один… — тихо произнес Конрад.
Мне стало его жалко. Я пододвинулся поближе, протянул ладонь и погладил по черным волосам.
Железная хватка сжала мое запястье, и я невольно вскрикнул. Мне показалось, что еще мгновение — и кости треснут, словно тоненькие веточки.
— Ты чего удумал, маг?! — в голосе Конрада зазвенела привычная сталь.
Он отбросил мою руку, отчего я едва не свалился с бревна.
— Да так, ничего, — буркнул я, держась за запястье.
— Спать иди, — пробасил Воитель, закутался в плащ и ушел в темноту.
Как обычно, мы с гномом тряслись в седлах последними в нашей кавалькаде.
Лошади мчались по тракту из желтого кирпича, который за эти дни уже изрядно успел намозолить глаза.
Конраду приходилось постоянно придерживать Аспида, возвращаться назад и, яростно сверкая глазами, подгонять нас. Вернее сказать, он пытался подгонять. Мы с Пройдохой не обращали на его попытки внимания, ведя мирную беседу.
— Выходит, ты смог избавиться от Проклятия?
Гном важно кивнул.
— Круто. И что теперь?
— Теперь, между прочим, я лучший мастеровой на всей Адре.
Мне казалось, что Фиган сейчас до того раздуется, что лопнет от самодовольства.
— Только никто об этом не знает, — поддел я его.
Он слегка сбросил самодовольный вид, порылся в переброшенной через плечо малой сумке.
— Вот, видишь это? Моя придумка.
Гном держал в руках продолговатый железный цилиндр с выпуклостью на одном конце.
— Знаешь, маг Аватар, как это называется?
Я молча покачал головой.
— Это — фо-ра-ник.
— Может, фонарик? — решил поправить его я.
— Я придумал, и я лучше знаю, как он называется, — надулся гном, но быстро вернулся к моему просвещению. — Видишь — нажимаю кнопочку — он светит?
— Здорово, — восхитился я. — Точно сам придумал?
— А то как же, — еще больше заважничал гном, выпячивая лысый подбородок.
— А от чего он работает?
— От солнца.
— Это как? — не понял я.
Фиган всем своим видом показал презрение к Великим Магам, которые не понимают элементарных вещей.
— Солнечные лучи попадают вот в это отверстие, — начал пояснять он, — проходят через систему линз и преобразуются в направленный свет.
— Через аккумулятор?
— Через что?
— Ладно, — махнул я рукой. — Как твой фонарик работает, когда темно?
Гном задумался, закусил губу.
— А-а, Урзхад, об этом я как-то не подумал.
— А кто такой Урзхад? — решил узнать что-то новое я.
Ответить мой собеседник не успел. В очередной раз подскакал Конрад и в этот раз ладонью хлопнул коня Фигана по крупу. Рыжий обиженно заржал и прибавил ходу.
— Барзу-у-у-л! — донесся крик уносящегося вперед гнома.
Я легонько сжал ногами бока Ежевички. После того, как она спасла мне жизнь, я обращался с лошадкой очень бережно.
Гнома я догнал не скоро.
— Слушай, Фиган, есть дело… — начал я.
— Ну, есть дело — готовь деньги, — выдал тот типичный для гномов ответ.
— Если я правильно понял, то теперь ты самый лучший мастер среди всех гномов?
— У меня тройная цена против обычной.
— Убедительно. А ты можешь сделать самодвижущуюся повозку? — с надеждой спросил я.
Гном задумчиво почесал безволосый подбородок.
— Самодвижущуюся?.. пожалуй, вряд ли. А вот хорошую пролетку для лошади — запросто.
— Сделай мне.
— Пятнадцать золотых. Треть — вперед.
— У меня денег нету. Но это пока. Я потом отдам.
— Согласен. Я потом сделаю.
Вот, в этом все их племя. Без личной выгоды и палец о палец не ударят, не говоря уже о том, чтобы помочь ближнему.
— Слушай, гноме, ты ведь помнишь о том, что я — Великий Волшебник?
— Ну, — насупился Пройдоха.
— А ты помнишь, что сделал один из Магов с вашим народом?
Гном не ответил, лишь помрачнел еще больше.
— Если ты такой несговорчивый, то я могу тебе помочь и запросто верну твою пропажу. Для меня это раз пальцами щелкнуть.
Теперь Фиган выглядел совсем испуганным, его мясистые губы отчаянно шевелились, очевидно проговаривая про себя крепкие гномьи проклятья.
— И борода у тебя будет расти не только снаружи, но и внутри, — дожимал я гнома. — Во рту. Представляешь, как здорово? Глотаешь пищу — а в горле она продирается сквозь жесткую щетину. Удобно, даже у твоего Урзхада такого нет.
Пройдоха сглотнул. Видно, представил, как у него во рту топорщатся волосы.
— Я сделаю, маг, — выдавил Фиган. — Как только доберемся до ближайшей деревни, в которой есть кузнец. И если Око Орла позволит мне задержаться.
Глава 5 Солдаты
— Там! — тихонько произнес-воскликнул Наварро, указывая на заросли поташника. — Там кто-то есть!
Хотя тихонько в отношении полуглухого шута было слишком громко сказано. Он все не оставлял навязчивую идею, что за нами крадется неизвестный человек или человекообразное существо и постоянно пытался засечь этого преследователя.
Спешившись, мы с Конрадом тихонько последовали за Наварро — Конрад как главная ударная сила и я как главный маг. Остальные делали вид, что продолжают наше путешествие.
Шут ужом скользил между веток, выбирая путь. Через полсотни метров он остановился, предупреждающе подняв руку. Впереди в кустах что-то забряцало, потом донесся стук. Я даже не успел заметить, когда в руке Наварро появилось тяжелое лезвие метательного ножа.
Одного взгляда на Конрада было достаточно, чтобы сказать — ему не терпится выхватить меч и ринуться вперед, подминая хрупкие стебли, ставшие на пути. Его ноздри раздувались, предвкушая хорошую драку. Это был привычный Конрад, а не скрытый любитель вышивать крестиком.
Я на всякий случай старался держаться позади Воителя.
Шут осторожно раздвинул кусты.
Судя по тому, что Конрад сразу же не бросился вперед, а его меч остался в ножнах, впереди не наблюдалось ничего оркообразного. Мне обзор закрывала широкая спина, потому пришлось немного обогнуть ее, чтобы взглянуть, кого же там выследил Наварро.
С одного края небольшой поляны стояла прислоненная к дереву армейская пика. Неподалеку от нее небрежно валялся тяжелый арбалет.
На травке под разлапистым кустом примостились двое солдат в стеганых куртках. Один из кожаных шлемов лежал рядом, второй как раз трясли в руках.
Мне показалось, что этих вояк создавал великий шутник, насколько непохожими друг на друга они выглядели. И этим шутником был отнюдь не я, таких персонажей Великий Маг не помнил.
Один из солдат казался настоящей жердью — высокий, под два метра ростом, и при этом худющий словно лучина. А его приятель больше походил на невысокий и весьма пузатый бочонок, который выкатили на свет божий из винного погреба. Первый выглядел более лохматым чем английская овчарка, второй же оказался абсолютно лысый словно дыня.
Не замечая никого вокруг, солдаты увлеченно резались в кости — неизменную игру бездельников всех миров, времен и народов. Только диалог у них был немного странный как для этой игры.
— Дракон! Ты видишь, у меня Дракон!
— Никакой это не Дракон. Это Оборотень.
— Нет, смотри сюда. Вот это — хвост. А это — зубы. Дракон, как пить дать!
— Ну я же и говорю — Оборотень. Точно так, не иначе. Мой Грифон бьет твоего Оборотня.
— Это мой Дракон бьет твоего Грифона!
Мне казалось, что они сейчас вцепятся друг в друга, и дело закончится обоюдными тумаками.
— Наши, — прошептал Конрад.
— Ладно, не будем мешать, — предложил я.
Мы тихонько попятились и вскоре вернулись на тракт.
Большой солдатский лагерь раскинулся прямо в долине, слева от дороги с желтым кирпичом.
Первыми о нем возвестили дымы костров, потом донеслось бряцание оружия и многочисленные голоса. А уже потом, за покрытым кустами пригорком показались луковицы походных шатров, между которыми суетились фигурки воинов. Над кострами как раз паровали котлы с кашей, и ветер доносил до наших ноздрей приятный запах скорого обеда.