«Когда тебе плохо и одиноко, смотри на небо. Оно неизменно ясно и звездно, вне зависимости от того, скрывают ли его облака, день сейчас или глубокая полночь. Смотри на него и знай, что среди миллиардов звездных систем, на другом конце Галактики, а может, в нескольких шагах, есть тот, кто думает о тебе», – слова сами возникли в его голове, и Денис сам не заметил, как произнес их вслух.
Ворон удивленно посмотрел на помощника, слегка приподняв левую бровь. Кинул быстрый взгляд на Хазарова, намеревавшегося сказать что-то, покачал головой и промолчал сам.
Т-образный перекресток отдалял друг от друга многоэтажки по обе стороны Балаклавского проспекта. Широкий четырехугольный пруд лишь помогал в этом, а невысокие и длинные здания близ железнодорожного полотна будто специально создавались для растягивания пейзажа по горизонтали.
Беспрепятственно повернув и пройдя на противоположную сторону шоссе, группа остановилась для кратковременного отдыха, а сталкер разглядывал окрестности.
– Мне всегда здесь нравилось, – заметил он.
– Мне тоже, – признался Денис и, поймав на себе удивленный взгляд, пожал плечами. – Наверное.
Ворон фыркнул:
– С крыши вон той многоэтажки исчезли большие розовые буквы «Отель “Эридан”».
Дэн перевел взгляд на коричневое здание, возвышавшееся по левую руку сталкера. Его крыша выглядела так, словно на ней что-то взорвалось, а потом долго горело.
– А вон там, – Ворон указал через шоссе, – хм… забавно.
Четырехэтажный торговый центр детских товаров «Аэробус» не только не пострадал, но выглядел так, словно его фасад обновили. Серые стены мерцали, добрым желтоватым светом манили стекла, и даже надпись горела. Пузатый глазастый самолетик, располагающийся в большой литере «О», наверняка раньше просто летел. Теперь же он каким-то образом перевернулся брюшком кверху – застыл, выполняя «бочку».
– Здание давно пустует. Его покинули сразу же, и, насколько я знаю, никто из сталкеров в него не заходил… Впрочем, весьма возможно, что те, кто заглянул на огонек, попросту не вернулись, – заметил сталкер. – Однако у Зоны, оказывается, есть чувство юмора…
– Это радует? – поинтересовался подошедший к ним Гришко.
– Скорее, удручает.
– С синей многоэтажки исчезла надпись «Северное Чертаново», – заметил биокорректор.
– А вон она, вернее, то, что от нее осталось. – Ворон указал куда-то вправо.
Разбросанные в беспорядке буквы обнаружились на берегу пруда. Выглядели они так, словно великан использовал их вместо кубиков, пытаясь сложить известные ему слова.
– «Черт на Севере о ново», – прочитал Гришко и усмехнулся. – Да уж. Чувство юмора налицо.
– Черное, – прошептал Хазаров. Голос профессора прозвучал как-то глухо.
– Боитесь чертей? – поинтересовался сталкер.
– Просто верую…
Ворон пожал плечами:
– Ваш выбор.
– С верой легче.
– Или сложнее.
– Такое ощущение, будто нас кто-то предупреждает, – воскликнула Тамара. – Здесь действительно черт-те что творится!
– Лично я, – возразил сталкер, – на север столицы не сунусь по своей воле. Там действительно происходит нечто неприятное. Матрицы бродят толпами, а ВДНХ кишит кикиморами.
Денис шумно выдохнул и поморщился. Он не то чтобы боялся оживших трупов, но недолюбливал. Кроме того, слишком хорошо помнил, кем управлял, будучи почти эмиоником.
– Это еще что? – спросил Гришко.
– Матрица, нечто возникшее на теле умершего человека.
– Зомби, что ли?
– Мозгами не питается, если ты об этом, – фыркнул сталкер.
– А кикимора?
– Маленькое и верткое. Голова с кулак. Тельце-палочка в тряпках. Думаю, тряпичные куклы хоть раз в жизни вам на глаза попадались.
– А тряпичных кукол любят дети, – догадался Денис. – Может быть, именно они и создают их…
– Ты у нас эксперт по эмионикам, – заметил Ворон. – Не я.
– Но вы не поддаетесь их воздействию!
Стоящий рядом со сталкером Гришко посмотрел очень странно.
– И что? – Ворон пожал плечами. – У каждого свои особенности психики.
– Вы темный сталкер! – потрясенно проговорила Тамара.
– Нет, – губы сталкера растянулись в улыбке, – этот клан исчез почти полностью. А я слишком многое пережил в старой Зоне, чтобы столь легко поддаваться уловкам новой.
– Еще можно матрицей в квадрате назвать, то есть матричный псевдоорганизм с самого матричного псевдоорганизма, – поспешил вернуться к прерванной теме Денис. Ему показалось, что Ворону просто необходимо замять начавшийся разговор. – Я про кикимор.
– Вам, молодой человек, в нашем институте работать, – заметил Хазаров.
– Лабораторной крысой, – зло осадил его Ворон, а на Дэна взглянул вроде как даже благодарно.
Профессор примирительно поднял руки:
– Молчу-молчу.
Ворон кивнул:
– И эту дрянь ведь не задушишь, не убьешь, как в одной старой песне пелось. Единственное, света кикиморы не выносят, и убежать от них трудно, но все-таки можно.
– Хватит! – вскрикнула Тамара. – Да как вы можете пугать нас еще больше?!
– Кто предупрежден, тот вооружен, – парировал Ворон. – И если, упаси высшие силы, вы наткнетесь на дергающееся или пляшущее существо, то уносите ноги, а не заглядывайтесь.
Хазаров шумно вздохнул.
– Вот так живешь себе, веришь в свое умение и хороших людей, – проронил профессор задумчиво, – а потом такое… У меня коллеги матриц этих бесами называют, да и это, – он кивнул на надпись, – все же предупреждение.
– О Господи… – Девушка неумело перекрестилась и посмотрела на профессора. – Как можно видеть подобное и не верить?!
– Я верю в себя, – ответил Ворон как отрезал. – В хороших людей. И, вероятно, в Нечто, о чем не имею ни малейшего представления и которому уж точно нет дела до возводимых на Земле храмов, поклонений или навязываемой жрецами и государством морали.
Он, конечно же, не стал вводить научников в курс дела своей философии о постоянном перерождении души и ее бесконечном развитии.
Тамара хотела возразить, но, видимо, не нашла слов.
Сталкер криво улыбнулся своей группе.
– Однако нам ничего из упомянутого скорее всего не грозит. На юг всю эту нечисть будто не пускал какой-то барьер. – Он бросил мимолетный взгляд на Дениса. – Или кто-то, кому трупные сущности сильно неприятны.
Денис передернул плечами и принялся смотреть на воду.
Глава 16
– Аномалия «мертвая вода». – Дэн передернул плечами.
– Так уж и мертвая? – поинтересовался Гришко.
– Химики утверждают, что да. – Хазаров тоже вгляделся в неподвижную зеркальную гладь. – Физико-химические свойства таковы, что препятствуют растворению. Она не растворяет вообще и ничто. Все соли меньше чем за пять минут полностью выпадают в осадок.
– Это кто же отважился на такой подвиг: принести образцы? – Ворон нахмурился.
– Того уж больше нет, – ответил профессор, и вряд ли он при этом шутил или не вкладывал во фразу прямого смысла.
Потому что аномалия на живые клетки действовала точно так же. Смерть наступала мгновенно.
– Чистый яд.
– Надеюсь, пресную воду исследовательский центр берет не из этой лужи, – заметил Гришко.
– Да уж.
– А как… – начала Тамара.
– Перегонкой полного цикла. – Ворон улыбнулся. – Как на космических кораблях. То, что из человека, то потом – в человека.
– Меня сейчас вырвет! – выдохнула девушка.
– И оно тоже впитается в асфальт! – Гришко рассмеялся.
Смех оказался столь заразительным, что его подхватили все. И пусть он был несколько нервным – такая разрядка только пошла на пользу уставшим от постоянного напряжения организмам.
– Скорее всего бутилированную как-то приволокли, – решил все-таки утешить несчастную девушку Хазаров. – Не думаю, что из-под крана в Москве льется хоть где-то. – Посмотрел на Ворона, но тот лишь пожал плечами. – Или хотя бы надеюсь на это, – добавил профессор.
– Даже если где и льется, это льющееся надо затыкать к чертовой бабушке, – заметил Ворон. – Подобное уже не является водой в нашем понимании этого слова. Утолить с помощью нее жажду мог бы если только… темный сталкер.
Ответом ему была тишина – очень понимающая и подозревающая. Она продолжалась ровно до того момента, пока проводник знаком не велел продолжить движение.
На этот раз – сразу по дублеру. Так было проще достичь цели и меньше вероятность получить очередной «привет» от Зоны. Пруд с ядовитой субстанцией они оставили справа.
На газоне, по-прежнему не по сезону зеленом, временами виделись идеальной формы круги выжженной травы. Словно некто прочерчивал окружности гигантским циркулем. От окружностей валил жар, от которого дрожал воздух.
– А это как? – Гришко указал пальцем на очередной круг. Кажется, биокорректор начал воспринимать проход по Москве своеобразной экскурсией. Ну, хоть перестал рваться добывать артефакты.
– Как и все в Зоне, – а вот Ворон примеривал на себя роль гида и, во всяком случае, пока не особенно возражал против подобных вопросов, – никак.
В одном из кругов лежала «головня», а вроде и не она. Черный валун рассекали оранжевые прожилки. Издали казалось, что это лава вытекала из расколовшейся породы.
– Ты смотри… – прошептал Гришко и направился в сторону артефакта.
Шаг. Второй. Третий…
При его приближении камень поменял цвет: из черного стал пепельно-серым, а оранжевые прожилки вспыхнули синим огнем – артефакт явно почувствовал приближение кого-то живого. Гришко, однако, сделал еще пару шагов, прежде чем догадался обернуться и спросить:
– Ворон, можно?
– Стой, – тихо, но резко произнес сталкер, и Гришко немедленно застыл на месте.
– Это что, командир? – Хазаров протер очки и посмотрел на присмиревшего коллегу.
– «Огниво». Нужная в хозяйстве вещь, если походами увлекаешься, ну или, скажем, поджогами промышляешь, – улыбнулся сталкер. – На ощупь камень камнем. Холодный, руки не обожжет. А вот остальную неживую материю воспламеняет мгновенно. Одежду в том числе. Придурок, который по недомыслию опустил «огниво» в карман, сгорел достаточно быстро. – И, обернувшись к Гришко, разрешил: – Давай. Только быстро.
– А?.. – начал Глушко.
– Не особенно дорогой, – правильно понял его вопрос Ворон. – Хотя в этом мире все относительно.
– А добыть его как-нибудь можно? Ну, там, выбить из аномалии?..
Сталкер со вздохом оглянулся. Пошарил взглядом по земле, но ничего не нашел. Порылся в кармане и вытащил обычную железную гайку.
– Смотри внимательно. – С этими словами Ворон кинул ее в артефакт.
Гайка в аномалию влетела и вспыхнула сначала ярко-красным, потом бледно-голубым светом – прямо в воздухе – и растаяла синим дымком. На землю ничего не опустилось и артефакта даже не коснулось.
Гришко тихо выругался:
– Но ведь их как-то добывают?
Ворон пожал плечами:
– Аномалия может исчезнуть или переместиться. Я никогда не задумывался ни о природе этого явления, ни о цикле его прохождения.
– Как это?
– Я же сталкер, а не научник.
Они прошли еще метров сто, когда Ворон поднял руку, приказав всем остановиться. Впереди разлилась порядочного размера лужа, вернее, пятно словно от недавнего дождя. Тот прошел, вода испарилась, но асфальт все еще темный.
– «Мокрый асфальт», – сообщил сталкер. – Самая безопасная аномалия. Все, чего требует, смотреть под ноги и не страдать от недостатка координации движений.
– А что делает?
Ворон достал очередную гайку и запустил ею в аномалию. Та достигла границы мокрого пятна и исчезла.
– И все?
– И ничего, – подтвердил сталкер. – И плевать на законы физики вообще и Эйнштейна в частности.
Гришко тихо выругался.
– Артефактов не рождает, – заметил Ворон, скорее всего – на всякий случай, а возможно, и чтобы поддразнить биокорректора.
Аномалию они преодолевали по краю: между бордюром и лужей оставалась довольно широкая тропа. Ничто не предвещало проблем, и Денис пошел первым, ему не терпелось прочувствовать пространство дальше – до самого центра – без помех со стороны «мокрого асфальта». Он вступил на безопасный участок и прикрыл глаза, когда услышал вскрик. Обернулся…
Ворон нес на руках полуобморочную Тамару. Гришко и Хазаров по-прежнему толпились по ту сторону лужи.
– Что произошло?! – воскликнул Денис.
– Голова закружилась. – Стоило девушке оказаться в безопасности, она тотчас открыла косметичку и достала флакончик духов. Приторно-сладкий аромат, казалось, заполнил все вокруг.
– Не забывайте про пчел-мутантов, – бросил ей Ворон и прикрикнул на оставшихся научников: – У вас тоже психологические проблемы, господа?
– Что случилось? – спросил Дэн, когда вся группа благополучно миновала опасное место и продолжила следование.
– Тоже поддался всеобщей раскрепощенности? – поинтересовался Ворон ехидно, но тотчас посерьезнел и доверительным шепотом сказал: – Привыкай. Обратно мы с тобой идем вдвоем, а это значит, что и фон придется создавать нам.
– Фон? – не понял Денис.
– Именно. Неужели к тебе ни разу еще не попытались забраться в голову?
Денис вспомнил неприятное ощущение, возникшее у него почти сразу же после КПП, и поморщился.
Ворон кивнул:
– И мысли странные… вроде и твои, но ты ведь понимаешь, что сам никогда не захотел бы угробить группу и остаться в Зоне…
Дэн вздрогнул и побледнел, по позвоночнику пробежала струйка холодного пота.
– Как бороться с этим?
– Просто знать себя настоящего. – Ворон взглянул на него пристально. – Верить в себя и не поддаваться.
Если бы еще этому удавалось следовать. Иногда Денис боялся сам себя. Он и понятия не имел, каков он настоящий. Вполне возможно, что он действительно монстр, а не человек, которым хотел быть всю сознательную жизнь.
– Слышал изречение: мы те, кем хотим казаться? – спросил сталкер.
Дэн кивнул.
– Так следуй ему.
– Вы так и не ответили. – Денис нахмурился. Если Ворон хотел, то подменял темы разговоров просто мастерски.
– У страха глаза велики, – улыбнулся тот. – Я однажды был свидетелем того, как мастер спорта по легкой атлетике не сумел пройти по бревну, перекинутому с одного берега ручья к другому. На соревнованиях чудеса творил, а здесь спасовал и кроссовок утопил. Вот здесь так же. – Оглянувшись, он посмотрел на Тамару. С ней было явно все в порядке. Девушка шла рядом с Гришко и болтала о каких-то глупостях.
– Вы позволяете им так себя вести, чтобы эмионики не нашептали им чего-нибудь убийственного, – догадался Денис.
– Можно сказать и так. Поэтому, когда мы пойдем обратно, готовься петь, травить анекдоты, исповедоваться или пересказывать сюжеты книг. Все что угодно, только не молчать.
Дэн хотел ответить, но сзади раздался какой-то шум.
– Вот ведь заноза в заднице… – прошипел Ворон.
– Чушь какая! – ругалась Тамара. – Да отпусти же!..
Гришко держал ее за плечи, но сам стоял так, чтобы ненароком не получить по колену: девушка отчаянно вырывалась и пиналась. Флакон приторных духов валялся на газоне, и по нему, сложив перепончатые крылья, ползало что-то мохнатое и черное, всю верхнюю часть головы занимали матово-фиолетовые глаза. Величиной оно было с кошку. Но опасности от него ждать не приходилось. Существо просто лежало в траве и обнималось с флаконом. У Дэна рука не поднялась пристрелить это недоразумение, как, вероятно, и у остальных.
Похоже, сталкер своими шутками относительно мутирующих пчел все же накликал на них какое-то насекомое. Тамара тоже пришла к подобному умозаключению, потому что посмотрела в упор на сталкера и заорала:
– Вы просто издеваетесь над всеми нами!
– Милая барышня… – начал Хазаров.
– Я вам не барышня и тем более не милая!
– С последним полностью согласен. А в то, что вы юноша, поверить сложно, – заметил Ворон и обернулся к психиатру, посчитав того менее всех занятым. – Что случилось?
– Это, – Хазаров кивнул на мутанта, – спикировало, ухватило и унесло.
– Очень информативно, – фыркнул Ворон. – Давайте я предположу, а вы кивнете или дополните? Итак, не послушавшись моего совета, научный сотрудник Ранова продолжила отбивать свой природный запах искусственным, подчеркнуто сладким, цветочным и мускусным.
Хазаров кивнул.
– Когда она вытащила флакон в последний раз, то была атакована мутантом… скорее всего это когда-то было мухой. Вопрос: с чего бесимся?
– Милая мисс… – начал Хазаров.
– И не мисс! – возмутилась девушка, но пнуть бедного Гришко больше не пыталась.
– Поздравляю! – Кажется, у психиатра тоже терпение было не бесконечным. Во всяком случае, отвечая, он не выдержал и попытался скопировать ехидные интонации сталкера. – Я не знал, что вы вышли замуж. В таком случае, мадам…
– Хватит! – закричала Тамара. – Прекратите!
– А вот это зря, – заметил Ворон. – Орать в Зоне противопоказано для здоровья. – И резко приказал: – Ложись!
Бухнулись все. Кто где стоял, там и залег, благо от аномалии они отошли уже порядком. Стоять остался один сталкер.
Ворон оглядел притихшую группу:
– И даже сейчас я не издевался, а проверял вашу готовность. Все молодцы. Поднимайтесь.
– Сволочь, – бросила в его сторону Тамара, отряхивая не существующую пыль.
– Да, – согласился с ней Ворон, – но не в данном конкретном случае, – и указал на ближайшее раскидистое дерево, полузакрывшее покосившуюся вывеску «Продукты» на одной из сине-белых многоэтажек.
Вначале Дэн не заметил ничего странного, затем пригляделся.
– Ничего себе. – Гришко выпустил девушку, та уже не брыкалась и не рвалась выдирать из лапок мутанта флакон с любимыми духами. – Вот срань господня…
На стволе, на ветках и в листве сияли фиолетовые огоньки. Вначале Денис принял их за аномалию, однако, приглядевшись, понял, что это глаза – такие же, как у твари. Насекомыми дерево было буквально облеплено. И не факт, что оно было единственным. Двор оказался на редкость зеленым.