И как вычислить преступника, но при этом оставить за кадром «хобби» глупышки? Изабель и без того пострадавшая сторона, а после кино на нее такая «слава» обрушится…
— Тамара Кирилловна, — обратился он к домработнице. — Никому и ни в чем пока признаваться не надо. Наоборот, сидите тише воды ниже травы. Я постараюсь сам решить проблему.
Журналист вышел из квартиры и прямо из академического двора позвонил своему человеку в полиции. Майору Савельеву.
Настроение у того — повезло! — оказалось благодушным:
— О, журналист! Что-то ты зачастил. О чем клянчить будешь? Вчерашний налет на ломбард? Митинг геев на Маяковке?..
— Бери выше, — усмехнулся Дима. — Ничего мне от тебя не нужно. Сам хочу информацию предоставить.
— Бойтесь данайцев, даже приносящих дары, — пробормотал начитанный майор.
— Ладно-ладно. Сам сейчас будешь благодарить. Про нападение на Истомину слышал?
— А ты-то здесь каким боком? — сразу насторожился Савельев.
— Да я у нее квартиру только что купил.
И, чрезвычайно осторожно подбирая слова, Полуянов рассказал о странном поведении коммерческого директора салона, которым владела Истомина, о книге Драйзера — на ее столе и в руках убийцы.
— Да ну, киношка какая-то. Малобюджетная. Или подстава — очень грубая, — приговорил майор и без всякого энтузиазма пообещал: — Но, раз ты просишь, проверю.
Дима же выдвинул следующую версию:
— Раз Изабель кричала, что на нее напал Юрий, может, это был кто-то на него похожий? Я знаю, например, что у покойного брат имеется.
— Открыл Америку! — буркнул майор. — Знаем мы про брата и давно его ищем. Только он дома, гад, уже два месяца не появлялся. Но никуда не денется. Связи отрабатываем, ориентировки разослали.
В дверь позвонили в семь утра.
Юлия Аркадьевна только что проснулась, нежилась в кровати с маской-пленкой на лице. Она считала, никогда нельзя начинать новый день в суете, на бегу.
Но умеют в нашей бестолковой стране разрушить идиллию. Кому неймется в несусветную рань? Соседке понадобилась соль? Почтальон принесла очередное заказное письмо из налоговой?
Женщина неохотно выбралась из постели, прошлепала босиком в коридор, сердито крикнула:
— Кто?
— Полиция, — отозвались с лестничной клетки.
И сердце сразу затрепетало.
В дверь снова затрезвонили — требовательно, нагло.
— Подождите, — растерянно пробормотала Базанова. — Я хотя бы оденусь.
Маска медленно сползала с лица, руки дрожали.
Костик Черкашин из дома мог неделями не выходить. А зачем? Питание тут — полный пансион, одежду с обувкой брат давно научил его заказывать по Интернету. А всякие забавы типа киношек или дискотек он искренне презирал. В законные выходные перед теликом валялся, в Сети бродил, по лесу гулял — тут и грибы, и ягоды, а зимой клюква.
Но сегодня — черт, что ли, нашептал? — вдруг ужасно захотелось ему вредного химического соединения под названием «Фанта». Как представил ее — ядовито-оранжевую, ледяную, сладкую, — прямо живот подвело.
Хозяина дома не было, потому без опаски прошел на чистую половину, открыл холодильник. Вот гадство, ничего, кроме минералки. У шефа, видать, очередной виток борьбы за здоровый образ жизни.
«Ладно, пес с ним, — решил Костик. — Прогуляюсь до станции».
И отправился — два километра через лес.
Станция у них — одно название. Ни турникетов, ни даже касс. Электричка — одна из десяти останавливается. Но торговая палатка — единственная — имелась.
Пока шел, пить захотелось вообще смертельно, и оставшийся километр он припустил трусцой. Домчался до палатки, увидел на витрине вожделенный логотип. Велел продавщице:
— «Фанту», полторашку. Только холодную!
И, прямо у ларька открыв бутылку, присосался к ней. Пусть Юрик и говорит, что жутко вредный напиток, зато освежает-то как! В один миг литр уговорил, настолько увлекся, что не заметил, как рядом полицейский нарисовался. Молоденький. Испуганный. Откуда он тут? Не местный, сразу видно.
— Ваши документы, — дрожащим, но строгим голосом потребовал мальчик.
Ну, Костик, что ли, дурак? Когда идешь в ларек на глухой станции, кто с собой документы таскает?
— Дома они, братан, — улыбнулся он юному полицейскому. — Два кэмэ отсюда. Хочешь — пойдем, пройдемся. Покажу.
А мальчик в форме смотрит на него так внимательно, будто заподозрил чего. Сразу стало смешно — но одновременно не по себе.
Тем более что сопляк вдруг как схватит его под локоток, рявкнет тоненьким голоском:
— Гражданин! Пройдемте!
— Эй, эй, командир, ты чего? — опешил Костик.
И лапку полицейского стряхнул. А тот — совсем спятил, что ли?! — за пистолетом потянулся. Неумело, неловко.
Ну, Костик время терять и не стал. Развернулся — и резво бросился прочь. Тут лес в двух шагах, он в нем каждую тропинку знает.
Без брата Костик давно бы погиб. В семь лет полез в речку, переплывать на спор, а вода ледяная, да еще водоворот. Кто выручил? Юрка. В пятом классе тоже был случай — катались на крышах поездов, у Костика нога заскользила, начал падать. Кто за шкирман схватил, спас в последний момент? Опять Юрик.
И вообще Юрец для него — типа палочки-выручалочки. Он и умнее, и шустрей. Но добрый. Брата, дурака, не бросает. Всю жизнь за собой тащит. Пусть и подсмеивается: дурачок, мол, дебил.
Тут доля правды есть. К Костику с детства прицепился диагноз — ЗПР, задержка психического развития. Как умный Юрик объясняет, это из-за того, что мамаша бухала, когда второго сына ждала. Но хотя народ слова «псих» пугается, на самом деле Костик — вполне себе нормальный. Только неразговорчивый. Закончил обычную школу, в технике разбирается. С тех пор как Юрик начал машины покупать (первой «копейка» была, совсем убитая), кто их чинит? Исключительно Костик. И порядок в доме — тоже его заслуга. Юрка за всю жизнь ни разу пол не вымыл, сортир не вычистил. (Даже когда в детдоме были, как-то умудрялся увиливать. Он-то, в отличие от брата, лидер, звезда.)
Братья внешне почти не похожи, только глаза у обоих голубые, огромные, ясные — как у мамашки были, до того как пить начала.
Мать вообще была когда-то красотка по всем статьям, с самыми лучшими парнями гуляла. Потому и Юрик, первенец, родился от красавца и вышел лицом и статью — сущий принц. Да еще отец его в университете учился, так что изрядную толику мозгов мальчик унаследовал.
А Костя появился на свет спустя семь лет, когда мамка изрядно уже поистаскалась, — соответственно и папаша у него такой — страшила и алкоголик.
Но хотя разные по всем статьям братья, друг за друга они ох как крепко держались. Точнее, Костик за Юриком всю жизнь будто ниточка за иголкой тянулся. В любом бизнесе старшего брата — не партнер, но верный помощник. Юрик кроссовками в «Лужниках» торговал — Костя таскал за ним коробки. В интернет-магазине (недолгое время держали) бегал курьером, когда мойку открыли — работал, да с удовольствием, за троих.
Но только Юрику от отца, видимо, еще изрядно честолюбия досталось. Все ему мало было. Какой бы ни крутил бизнес, постоянно ворчал: доходы, мол, не те, перспектив никаких. Скромный Костик с братом не соглашался, наоборот, убеждал, что все хорошо у них. Квартиру им, когда из детдома выпустились, государство выделило — настоящий клоповник, а теперь все, как у людей: ремонт, мебель, телик. Костик для уюта даже ковер купил и хрустальную вазу.
Однако Юрий продолжал искать варианты. Задумчивый ходил, хмурый. С Костиком, ясное дело, не советовался. А когда младший брат сам предложил: «Может быть, ферму организуем? Дело, говорят, прибыльное, и в земле я ковыряться люблю», — поднял на смех.
— Все-таки глупый ты у меня. Какая в этой стране ферма? Только долгов наживешь!
Но про мечту брательника не забыл. И однажды предложил:
— Костян, ферму я тебе пока купить не могу. Но, если хочешь, могу устроить в богатом доме садовником работать. Дел немного: газон подстричь, деревья полить. Плюс полная свобода творчества. Желаешь завести грядку — воля твоя, сажай. За свежий овощ к столу тебе премия будет. Ну, и зарплата…
И такую цифру назвал, что у Костика аж глаза на лоб полезли.
Юрий познакомил его с хозяином, договорились, ударили по рукам.
Сам брат при том же человеке работал, только, естественно, в другой должности — водителем и личным помощником в одном лице. В господский дом вхож, с барином на короткой ноге. Костик Юрику прямо белой завистью завидовал. Тем более что здесь столько красивых женщин бывало, и брательник с ними — будто свой, кого приобнимет, кому ручку поцелует.
А у одной — не русской, шоколадненькой, но тоже с голубыми глазами — с Юриком что-то вроде романа завязалось. Да какого! Рестораны, интим. Даже на тропические острова вместе поехали! Брат хвастался, показывал фотографии, как они вместе под пальмами, на белоснежном песке. И такие красивые, радостные, что Костик простодушно спросил:
— Может быть, вам пожениться?
Но Юрик только расхохотался:
— О чем ты, братка? У нас с этой курочкой бизнес, ничего больше!
Хотя разве красивые женщины в бизнесе понимают?
Но, видно, и правда что-то выгодное завертели. Потому что Юрик и приоделся, и машину в очередной раз сменил. И Костику на хозяйство целую пачку пятитысячных дал, не считая.
Младший брат — раз у старшего столько перспектив — тоже раскрылился, снова начал мечтать — пусть не о ферме, но хотя бы о домике собственном, с огородом… И тут случилась беда.
Когда хозяин вызвал его — впервые за год работы — в чистую половину дома, Костя сразу почуял недоброе. Но он и представить себе не мог, насколько ужасную новость скажет ему босс. Юра, любимый брат, — мертв!!!
— Это случайность. Ему просто не повезло, — виновато повторял хозяин.
Хотя какие могут быть случайности, когда человеку только двадцать девять и он прямо лучился здоровьем?!!
— Понимаешь, у него аллергия была, — разливался соловьем шеф.
— Это что?
— Ну… это когда всем можно, допустим, водку, а ему нельзя, сразу смерть!
— Но Юрка ведь пил водку, безо всяких проблем!
— Это просто пример, понимаешь? У твоего брата была аллергия не на водку, а на новокаин.
— Как?!
— Черт, ну ты совсем, что ли, дикий? Новокаин — это такое лекарство, его колют боль снять. Или как растворитель используют, для других препаратов.
— Но Юрка не пил никаких лекарств, он всегда только медом лечился!
— Не пил, а тут пришлось, — проворчал хозяин. — Запустил простуду твой брат, воспаление легких у него началось. Антибиотики назначили. Это хотя бы знаешь, что такое?
Костя кивнул.
— Ну вот. А их можно или водой растворять, или новокаином. Если водой — то колоть больно. Новокаином — нет. Вот Изабель и решила сделать, как лучше. Развела новокаином.
— Изабель?! Та самая красавица мулатка? — ахнул Костя. — Она решила его убить?!
— Господи, ну ты бестолковый! Зачем ей-то его убивать, она души в нем не чаяла! Девчонка просто хотела, чтобы Юрию больно не было во время укола!
— И дала лекарство, которое брату нельзя?
— Она не знала! НЕ ЗНАЛА! — заорал хозяин. Но тут же взял себя в руки и буркнул: — Ладно. Извини. Похороны через два дня. Мой шофер тебя отвезет.
Бедный Костик сам не знал, как пережил эти ужасные сорок восемь часов. Первые два дня — без брата, один-одинешенек на всем белом свете.
А на похоронах, когда увидел бледного и недвижимого Юрика, стало ему еще хуже. И хотя красавица Изабель рыдала похлеще его, он смотрел на девушку с непреходящей ненавистью. Ведь это она, своими изящными ручками, убила его брата, его все!
Ему хотелось броситься на нее — и задушить прямо здесь, у разверстой могилы.
Однако умный старший брат всегда учил: «Никогда и ничего не решай сам».
Прежде Костик всегда с ним и советовался. Теперь, когда Юрика не стало, отправился к хозяину. И заявил:
— Я хочу убить Изабель.
— Ты спятил, — вздохнул в ответ шеф.
Юрик, верный Юрик никогда бы так не сказал. Костик взглянул на хозяина обиженно, хмуро — и повторил:
— Я обязательно ее убью.
— Убивай. Сначала брата потерял — теперь сам пожизненное получишь, — равнодушно отреагировал хозяин.
— Но я жить не могу, когда думаю, что он — в могиле, а этой дряни — хоть бы что.
— Говорю тебе, она не дрянь. Она просто не знала.
— Вы совсем бессердечный? Не понимаете, как мне тяжело?
— Понимаю. Но в тебе сейчас говорит горе, а оно — плохой советчик.
— Я все равно никогда ее не прощу.
— А я и не говорю тебе, что надо ее прощать. Но идти напролом — глупо. Выжди, все обдумай…
— Здесь не над чем думать. Я уничтожу ее.
— Да уничтожай, ради бога, она нам больше не нужна. Только зачем самому-то мараться?
— А кто за меня это сделает?
— О-о, ты даже не представляешь, сколько в мире любителей! Сколько чудовищ с удовольствием возьмутся поохотиться на красавицу.
— Вы просто успокаиваете меня.
— Я просто призываю тебя не торопиться. Поезжай в отпуск, расслабься, отпусти голову. Медитируй. Ты знаешь, что это такое? Нет? Ладно, просто грей пузо на солнце. И я почти уверен: через пару месяцев твоя проблема решится сама собой.
— А если нет?
— Тогда я сам благословлю тебя. И дам пистолет. Договорились?
Костик, конечно, никуда не поехал — но честно ждал. Столько, сколько хозяин попросил. Иногда — в одинокие, грустные выходные — ездил к дому Изабель. Потом, узнав, что она открыла салон красоты, стал наведываться туда. Любовался роскошной мулаткой. Сочился злобой. Делал то, к чему не привык — думал. И все больше понимал, что, если чудовище, о котором говорил хозяин, не решит проблему за него, он не станет лишать эту прекрасную бабочку жизни. Куда справедливее — отобрать у нее красоту.
Как раз и способ нашел подходящий — все газеты об этом писали, телеканалы смаковали. С одним из балетных за какие-то грехи неведомые расправились. Кислотой в лицо.
Ее и достать не сложно. А вот как бы устроить, чтобы Изабель его узнать не смогла?
Сначала собирался идти на дело в маске. Но помозговал, понял: ждать красавицу, возможно, придется долго, нельзя к себе внимание привлекать. Пошарил в Интернете — и нашел выход. Борода, естественно, парик и пластический грим. Ну, и еще полезную штучку нашел в магазине подарков. Маленький сейф в виде книги. На якобы обложке (она же крышка) умная надпись — «Финансист». Очень удобная вещь — чтоб не таскаться с кислотной банкой.
Костя не сомневался, что Изабель никогда его не узнает. Тем более и виделись они в доме хозяина всего пару раз, мельком. Юрик его даже не представил — постыдился, наверное.
…Красавица и не признала. Когда кислота ожгла ей лицо, начала отчаянно вопить: «Юра! Юра!»
Костик и красавец брат были ни капельки не похожи. А разрез глаз — единственное, что их объединяло, — он изменил при помощи пластического грима. Но парень не удивился, что мулатка приняла его за Юрца. Это в ней совесть заговорила. Говорят ведь люди: «Если ты кого убил, покойник к тебе завсегда являться будет».
Делая мощные скачки, Костик уже приблизился к лесу — и вдруг наперерез ему выскочил другой полицейский. Но хватать не стал, заорал своему напарнику, который догонял Костю:
— Миха, дурак, не стреляй!
А тот — болван, ковбой! — то ли не слышал, то ли страх глаза залил. Пуля свистнула, ударила совсем рядом.
Костик резко рванул вбок, запетлял, словно заяц. Сзади — придурок с пистолетом, навстречу мчится другой полицейский, не стреляет, но оружие на изготовку. Кричит:
— Остановитесь немедленно!
Костику совсем нехорошо стало, голова закружилась. И тут краем глаза он увидел идущую со стороны Москвы электричку. Хорошо шла, резво — явно останавливаться в их дыре не станет.
Вот он, единственный шанс!
Парень рванул к путям. Полицейские — за ним, задыхаясь и вопя на ходу:
— Стой, стой!!!
Электровоз уже сигналил, фары — будто два огромных глаза. Он, конечно, успеет! Он быстрый, шустрый! Метров сорок еще до поезда, целая секунда!
Костик бросился вперед, не раздумывая. Полицейские остались сзади, ура!
Он в упоении продолжал свой отчаянный бег… и не заметил, что по соседнему пути мчится товарняк. Успел увидеть отчаянное лицо машиниста, потом вдруг лицо Юрика — а дальше ничего, только холод и тьма.
Круговерть последних дней наконец замедлила ход. Нервное напряжение спало.
Изабель пока оставалась в Ожоговом центре, но врачи уверяли, что ее жизни, а также зрению больше ничего не угрожает. От шрамов тоже, говорили, можно избавиться — если найдутся деньги на реабилитацию в немецкой клинике.
Скандальное видео — к неописуемой радости Тамары Кирилловны — так нигде и не всплыло.
Юлия Аркадьевна Базанова к делу оказалась непричастна.
В новой квартире дела шли на лад. Надюха постепенно обращала хаос коробок и чемоданов в подобие уюта. Штор на окнах еще не имелось, чистые носки приходилось доставать из целлофанового пакета, но сегодня на ужин подруга уже пообещала не сухомятку, а отбивные под кремовым соусом — «Если ты мне, конечно, блендер найдешь и подключишь, Димочка».
Блендер он разыскал и наконец с радостью предвкушал домашнюю пищу.
Полуянов ехал в новую, уже почти комфортную квартиру, к любимой женщине — а настроение было на нуле. Не оставляло, прямо-таки поедом грызло ощущение, что нечто очень важное он упустил.
Хотя полицейских «идеальное дело» — когда мотивы очевидны, а преступники мертвы, похоже, полностью устраивало. И Диме за помощь следствию вроде грамоту даже собирались давать (по крайней мере, Савельев грозился, на излете коньячной бутылки). Но только злоключения Изабель напоминали ему сказочку о курочке Рябе: «Дед бил-бил — не разбил, баба била-била — не разбила…»