— С вашей стороны будет крайне любезно не придавать излишнего значения тому случаю, принимая во внимание, что даже достойнейшие маги, как я допускаю, не всегда могут контролировать свои эмоции, — невозмутимо произнес Дамблдор, пока Фадж безуспешно счищал чернила со своих записей.
— А я еще ни слова не сказал о том, что он вытворяет в школе…
— Но поскольку у Министерства нет никаких полномочий наказывать учащихся Хогвартса за проступки, совершенные там, то рассматривать поведение Гарри в школе, на этом слушании будет неуместно, — даже вежливее, чем всегда, сказал Дамблдор, но теперь в его тоне явно проскользнул холод.
— Ого! — воскликнул Фадж. — Значит, чем он занимается в школе, не наше дело, да? Вы так полагаете?
— У Министерства нет полномочий исключать учащихся Хогвартса, Корнелиус, я напомнил вам об этом в ночь второго августа, — сказал Дамблдор. — В равной мере, как и нет права конфисковать палочку, пока обвинения не будут безоговорочно доказаны, что я тоже напомнил вам в ночь второго августа. В вашей поразительной поспешности обеспечить соблюдение законности, вы сами демонстрируете, я уверен, непреднамеренно, игнорирование некоторых других законов.
— Законы могут меняться, — свирепо сказал Фадж.
— Разумеется, могут, — подтвердил Дамблдор, склоняя голову. — И вы, безусловно, проводите много изменений, Корнелиус. Но почему, за те несколько недель, что меня попросили покинуть Уизенгамот, вошло в обычную практику устраивать полное судебное разбирательство, имея дело с простым вопросом применения магии несовершеннолетним!
Некоторые волшебники неловко заерзали на своих местах. Краснокоричневая гамма Фаджа приобрела еще чуть более темный оттенок. Однако жабообразная дама справа от него, с совершенно ничего не выражающим лицом пристально смотрела на Дамблдора.
— Насколько мне известно, — продолжил Дамблдор, — не существует никакого закона, согласно которому функция этого суда заключается в том, чтобы покарать Гарри за каждое проявление магии, когдалибо им осуществленное. Он был обвинен в определенном проступке и представил оправдания. Теперь мы с ним оба ждем вашего вердикта.
Дамблдор вновь соединил кончики пальцев и замолчал. Фадж, заметно разгневанный, уставился на него. Гарри искоса глянул на Дамблдора, ожидая поддержки; он был далеко не уверен в том, что Дамблдор прав, разговаривая с Уизенгамотом подобным образом, ведь сейчас все зависит именно от решения суда. Однако Дамблдор, казалось, опять не обратил никакого внимания на попытки Гарри встретиться с ним взглядом. Он продолжал смотреть на скамьи, где весь Уизенгамот был поглощен срочными, шелестящими переговорами.
Гарри опустил голову. Сердце у него как будто увеличилось до невероятных размеров и громко колотилось под ребрами. Он ожидал, что слушание продлится дольше. Он сомневался, что произвел хорошее впечатление. По сути, он почти ничего не сказал. Он должен объяснить подробнее про дементоров, про то, как упал, про то, как его и Дадли чуть не поцеловали…
Дважды он смотрел на Фаджа и открывал рот, чтобы начать говорить, но выросшее сердце пережало все воздушные каналы, и оба раза он лишь глубоко вздыхал и снова опускал голову.
Шепот смолк. Гарри хотел посмотреть на судей, но решил, что это ему не под силу, намного проще — продолжать изучать собственные шнурки.
— Кто за то, чтобы снять все обвинения с подозреваемого? — пророкотал голос мадам Боунс.
Голова Гарри вскинулась вверх. В воздух поднялись руки, много рук… больше половины! Оон попробовал сосчитать их, с учащенным дыханием, но не успел закончить, как мадам Боунс объявила:
— И кто за то, чтобы признать виновным?
Фадж поднял руку; то же самое сделали еще с полдюжины других, включая ведьму, сидящую справа от него, пышноусого волшебника и кудрявую ведьму во втором ряду.
Фадж обвел всех взглядом с таким видом, словно у него в горле застряла огромная кость, затем опустил руку. Пару раз глубоко вдохнул и, еле сдерживая ярость, выдавил:
— Чудесно, чудесно… все обвинения сняты.
— Превосходно, — оживленно отреагировал Дамблдор, упруго поднялся на ноги, извлек палочку, и оба ситцевых кресла исчезли. — Ну, мне пора идти. Удачного дня всем вам.
И так и не взглянув на Гарри, удалился из подземелья.
Глава 9. Мучения миссис Уизли
Внезапный уход Дамблдора совершенно ошеломил Гарри. Одолеваемый смесью шока и облегчения, он остался сидеть там же, на обвитом цепями кресле. Все члены Уизенгамота встали и, беседуя, собирали свои бумаги, намереваясь уходить. Гарри тоже встал. Казалось, что никто не обращает на него ни малейшего внимания, кроме жабоподобной ведьмы с правой стороны от Фаджа, которая теперь, за неимением Дамблдора, пристально разглядывала Гарри. Не обращая внимания на нее, Гарри попробовал поймать взгляд Фаджа, чтобы спросить разрешения уйти, но Фадж совершенно определенно Гарри не замечал. Мадам Боунс была занята своим портфелем, поэтому Гарри сделал пару пробных шагов к выходу и, поскольку никто его обратно не позвал, ускорил шаг.
На последних шагах перейдя на бег, он рванул дверь и едва не столкнулся с мистером Уизли, стоявшим прямо за дверью с выражением тревоги на бледном лице.
— Дамблдор не сказал…
— Оправдали, — шепнул Гарри, закрывая за собой дверь, — все обвинения сняли!
Просияв, мистер Уизли обнял его за плечи:
— Гарри, это замечательно! Ну да, конечно, они не могли признать тебя виновным, у них оснований не было, но все равно, что скрывать, я…
Тут мистер Уизли замолчал, потому что дверь зала суда опять открылась. Члены Уизенгамота стали по одному выходить.
— Мерлинова борода! — шепотом удивился мистер Уизли, потянув Гарри в сторону, чтобы дать им всем пройти. — Тебя судили в полном составе?
— Похоже на то, — тихо ответил Гарри.
Один или два волшебника, проходя мимо, кивнули Гарри, некоторые, включая мадам Боунс, сказали мистеру Уизли: «Доброе утро, Артур», но большинство старательно прятали глаза. Корнелиус Фадж и похожая на жабу ведьма вышли из подземелья в числе последних. Фадж делал вид, будто мистер Уизли и Гарри составляют элемент интерьера, но ведьма, мимоходом, опять, словно оценивающе, взглянула на Гарри.
Последним вышел Перси. Так же, как и Фадж, он совершенно проигнорировал своего отца и Гарри: с прямой спиной и задранным носом Перси прошел мимо, неся в руках большой пергаментный свиток и связку запасных перьев. У мистера Уизли чуть напряглась нижняя челюсть, но кроме этого он ничем не показал, что видит своего третьего сына.
Когда на лестнице, ведущей на Девятый уровень, смолкли шаги Перси, мистер Уизли повел Гарри к выходу:
— Сейчас первым делом отвезу тебя назад, чтобы ты мог всем рассказать хорошие новости, — заговорил он. — А потом мне нужно будет в тот туалет в БетналГрине. Пойдем…
— Так что вам там нужно сделать с туалетом? — улыбнулся Гарри.
Внезапно ему все представилось гораздо смешнее, чем обычно. До него стало доходить: он оправдан, он возвращается в Хогвартс.
— Ох, да простой противопорчи будет достаточно, — начал объяснять мистер Уизли, поднимаясь по лестнице. — Не для того, чтобы починить, а скорее, чтобы не ломали больше. Гарри, травля магглов комуто из магов может показаться забавной, но на самом деле все обстоит гораздо серьезнее и противнее, и для меня…
Мистер Уизли замолчал на полуслове. Они как раз свернули в коридор на Девятом уровне, когда увидели Корнелиуса Фаджа, который стоял всего в нескольких шагах от них и негромко беседовал с высоким мужчиной с гладкими светлыми волосами и тонким бледным лицом.
Собеседник Фаджа обернулся на звук их шагов. Он тоже оборвал разговор, его холодные серые глаза сузились и остановились на лице Гарри.
— Так, так, так… Патрон[82] Поттер, — хладнокровно произнес Люциус Малфой.
Гарри оторопел, словно на ходу наткнулся на стену. Последний раз он видел эти холодные серые глаза сквозь прорези в капюшоне Искушённого Смертью, последний раз слышал этот насмешливый голос на мрачном кладбище, где его пытал Лорд Волдеморт. Гарри просто поверить не мог, что Люциус Малфой смеет смотреть ему в лицо; не мог поверить, что видит его здесь, в Министерстве Магии, и Корнелиус Фадж беседует с ним, хотя Гарри сам, несколько недель назад, сказал Фаджу, что Малфой — Искушённый Смертью.
— Министр сейчас рассказывал мне о том, как тебе посчастливилось выкрутиться, Поттер, — подчеркнуто медленно заговорил Малфой. — Воистину удивительно, как ты умудряешься выскальзывать из самых узких щелей… просто как змея.
Мистер Уизли предупреждающе сжал Гарри плечо.
— Ага, — кивнул Гарри, — ага, выкручиваться я хорошо умею.
— Ага, — кивнул Гарри, — ага, выкручиваться я хорошо умею.
Люциус Малфой поднял глаза к лицу мистера Уизли.
— Вот и Артур Уизли! Что ты тут делаешь, Артур?
— Я здесь работаю, — огрызнулся мистер Уизли.
— Но ведь не здесь, верно? — Люциус Малфой поднял бровь и вскользь бросил взгляд на дверь за плечом мистера Уизли. — Я полагал, что ты гдето на втором этаже… кажется, кражи маггловского барахлишка и их заколдовывание — это по твоей части?
— Нет, — отрезал мистер Уизли, пальцы его вновь сжались на плече Гарри.
— А вы что здесь делаете? — спросил Гарри у Люциуса Малфоя.
— Не думаю, что приватные темы моей беседы с Министром имеют к тебе какоенибудь отношение, Поттер, — бросил Малфой и поправил полы своей мантии.
Гарри отчетливо услышал легкое звяканье, которое издает набитый золотом карман.
— Право же, только по той причине, что ты любимчик Дамблдора, тебе не стоит ждать такого же снисхождения и от всех нас… Пройдем в ваш кабинет, Министр?
— Конечно, — засуетился Фадж, поворачиваясь спиной к Гарри и мистеру Уизли. — Вот сюда, Люциус.
Они пошли прочь, переговариваясь вполголоса. Мистер Уизли не отпускал плечо Гарри до тех пор, пока те не скрылись в лифте.
— Почему он не ждал у кабинета Фаджа, раз у них общие дела? — не сдержал бешенство Гарри. — Что он здесь делает?
— Пытался пролезть в зал суда, если честно, — мистер Уизли озирался с крайне обеспокоенным видом, оглядываясь через плечо, словно желая убедиться, что их никто не подслушает. — Пытался разузнать, исключили тебя, или нет. Когда довезу тебя, оставлю записку Дамблдору, он должен знать, что Малфой опять разговаривал с Фаджем.
— А вообще, что это у них за приватные темы для беседы?
— Золото, наверное, — сердито буркнул мистер Уизли. — Малфой годами раздавал всякие щедрые подачки… теперь имеет связи с нужными людьми… которых можно попросить об услуге… законы, не выгодные ему попридержать… о, у него очень большие связи, у Люциуса Малфоя…
Приехал лифт; там было пусто, если не считать стаи записок, которые закружились над головой мистера Уизли, едва он нажал кнопку Атриума и двери с лязгом закрылись. Мистер Уизли раздраженно отмахнулся от записок.
— Мистер Уизли, — медленно начал Гарри, — если Фадж встречается с Искушёнными Смертью, такими как Малфой, если он видится с ними наедине… откуда нам знать, может они на него наложили проклятие «Империус»?
— Гарри, не думай, что нам это не приходило в голову, — тихо проговорил мистер Уизли, — но Дамблдор считает, что Фадж действует в своих интересах… по словам Дамблдора, это тоже не слишком обнадеживающе. Гарри, давай не будем говорить об этом прямо сейчас.
Двери разъехались, и они вышли в почти безлюдный к этому часу Атриум. Маг из охранной службы по имени Эрик по-прежнему читал «Ежедневный Пророк». По пути у них оказался золотой фонтан, и Гарри вспомнил.
— Подождите… — попросил он мистера Уизли, вытащил из кармана кошелек и вернулся к фонтану.
Поглядев в лицо величественному магу вблизи, Гарри решил, что выглядит тот каким-то слабовольным и глуповатым. У ведьмы была приклеена пресная улыбка королевы красоты, а из всего, что Гарри знал о гоблинах и кентаврах, понятно было, что они едва ли станут так сентиментально взирать на людей любой внешности. Убедительным выглядело лишь подобострастное раболепие позы домового эльфа. Мысленно усмехнувшись тому, что сказала бы Гермиона, если бы увидела статую эльфа, Гарри перевернул свой кошелек и вытряс оттуда в фонтан не только десять галлеонов, а и все содержимое.
* * *— Я так и знал! — выкрикивал Рон, избивая кулаком воздух. — Тебе всегда удается выйти сухим из воды!
— Они обязаны были тебя оправдать, — Гермиона, к тому времени, как Гарри появился на кухне, совершенно измученная беспокойством, теперь дрожащей рукой промокнула глаза. — У них не было никаких доказательств против тебя, ни единого.
— И у всех, похоже, отлегло на душе, хотя никто не сомневался, что у меня все получится, — улыбаясь, заметил Гарри.
Миссис Уизли утерла лицо передником, а Фред, Джордж и Джинни пустились вприпрыжку, исполняя какой-то воинственный танец и скандируя при этом: «У него все получилось, у него все получилось…»
— Прекратите! Успокойтесь! — прикрикнул на них мистер Уизли, хотя сам тоже улыбался. — Сириус, слушай, в Министерстве был Люциус Малфой…
— Что? — насторожился Сириус.
«…У него все получилось, у него все получилось…»
— Да замолчите, вы, трое! Ага, мы видели, как он разговаривал с Фаджем на Девятом уровне, а потом они вместе пошли к Фаджу в кабинет. Нужно сообщить об этом Дамблдору.
— Безусловно, — кивнул Сириус, — мы скажем ему, не переживай.
— Хорошо, тогда мне пора, потому что в БетналГрине меня ждет извержение туалета. Молли, я опоздаю, буду прикрывать Тонкс, но на ужин может заглянуть Кингсли…
«…У него все получилось, у него все получилось…»
— Прекратите, ФредДжорджДжинни! — воскликнула миссис Уизли, когда мистер Уизли вышел из кухни. — Гарри, дорогой, давай садись, будем обедать, ты ведь так плохо позавтракал…
Рон и Гермиона сели напротив Гарри с еще более счастливым видом, чем тогда, когда он приехал на Гриммолдплейс, и его легкомысленное облегчение, которое слегка подпортила встреча с Люциусом Малфоем, сейчас взыграло опять. Даже мрачный дом показался теплее и приветливее; даже Кричер выглядел не таким уродливым, когда засунул свой хобот-нос в кухню, чтобы определить источник шума.
— Конечно, раз за тебя вступился Дамблдор, у них не осталось никаких шансов признать тебя виновным! — радостно воскликнул Рон, ложкой накладывая всем в тарелки огромные горы картофельного пюре.
— Ага, он обернул дело в мою пользу, — подтвердил Гарри.
И почувствовал, что сетовать, мол, «жаль, он не поговорил со мной или не посмотрел на меня» — будет неблагодарно и даже подетски.
Как только Гарри об этом подумал, шрам вдруг так сильно заболел, что он с размаху хлопнул себя по лбу.
— Что случилось? — встревоженно спросила Гермиона.
— Шрам, — пробормотал Гарри, — да ерунда… сейчас это постоянно происходит…
Кроме Гермионы никто ничего не заметил: все накладывали себе еду, подхихикивая над способностью Гарри пролезть в любую дырку; Фред, Джордж и Джинни без умолку распевали. Гермиона забеспокоилась, но не успела она что-нибудь сказать, как Рон радостно воскликнул:
— Держу пари, Дамблдор приедет сегодня вечером отпраздновать с нами, вот увидите!
— Сомневаюсь, что он приедет, Рон, — заметила миссис Уизли, ставя перед Гарри огромное блюдо жареных цыплят. — Он действительно сейчас очень занят.
«У НЕГО ВСЕ ПОЛУЧИЛОСЬ, У НЕГО ВСЕ ПОЛУЧИЛОСЬ, У НЕГО ВСЕ ПОЛУЧИЛОСЬ».
— МОЛЧАТЬ! — гаркнула миссис Уизли.
* * *Через несколько дней Гарри не мог не заметить, что кое-кому в доме 12 по Гриммолдплейс его возвращение в Хогвартс радости не доставляет. Сириус продемонстрировал бурный восторг при первом известии, пожимая Гарри руку и сияя точно так же, как и все остальные. Однако вскоре стал еще угрюмее и мрачнее, чем обычно, ни с кем не разговаривал, даже с Гарри, и все больше времени стал проводить, запершись в комнате матери, с Брыклювом.
— Не чувствуй себя виноватым, — пару дней спустя безжалостно заявила Гермиона, когда ребята втроем отскабливали заплесневелый буфет на четвертом этаже, и Гарри поделился своими сомнениями. — Твоя судьба — Хогвартс, и Сириус знает это. Помоему, он эгоист.
— Полегче, Гермиона, — нахмурился Рон, отрывая кусок плесени, которая тут же прицепилась к его пальцу. — Ты бы и сама не захотела оставаться в этом доме в одиночку.
— Он же не один! — воскликнула Гермиона. — Это штаб Ордена Феникса, разве нет? Просто он рассчитывал, что Гарри сможет жить здесь вместе с ним.
— Мне так не кажется, — заметил Гарри, выжимая тряпку. — Когда я его спрашивал, можно ли мне будет здесь пожить, он ничего определенного не ответил.
— Он просто не хотел надеяться раньше времени, — мудро ответила Гермиона, — и, вполне возможно, он сам чувствует себя виноватым, потому что в глубине души надеялся, что тебя исключат. Тогда бы вы оба оказались изгнанниками, на пару.
— Да прекрати! — хором вскричали Гарри с Роном, но Гермиона только плечами пожала.
— Сами рассудите. Но лично мне иногда кажется, Рон, что твоя мама права, и Сириус запутался, кого видит перед собой — тебя ли, Гарри, или твоего отца.
— Ты что же, думаешь, он ненормальный? — вспылил Гарри.
— Нет, просто думаю, что он слишком долго был одинок, — искренне ответила Гермиона.
В этот момент в спальню вошла миссис Уизли.