— Без проблем, Молли…
Яркосиний глаз Моуди развернулся вверх и стал пристально изучать потолок кухни.
— Гостиная… — проворчал он, и зрачок глаза сузился, — письменный стол в углу? Ага, я вижу… да, это боггарт… ну что, Молли, хочешь, я схожу наверх и с ним разделаюсь?
— Нет, нет, я сама разберусь, попозже, — обрадовалась миссис Уизли. — Ты располагайся. На самом деле у нас тут небольшой праздник… — она показала на красный транспарант: — Четвертый префект в семье! — пояснила она, нежно погладив Рона по голове.
— Эге, префект? — прорычал Моуди.
Его нормальный глаз смотрел на Рона, а волшебный развернулся и уставился внутрь головы. У Гарри возникло очень неприятное чувство, что тот смотрит на него, и он отошел к Сириусу и Люпину.
— Ну, поздравляю, — Моуди все еще рассматривал Рона нормальным глазом. — Авторитетные личности всегда притягивают к себе неприятности, видно Дамблдор считает, что ты сможешь справиться с самыми серьезными проклятиями, иначе бы не назначил тебя…
Рона такой поворот темы даже испугал, но от необходимости отвечать его избавило появление отца и старшего брата. Миссис Уизли была в таком хорошем настроении, что даже не возражала против Мундугуса, которого они привели с собой. Мундугус был одет в длинное пальто, неравномерно оттопыривающееся в неожиданных местах, и категорически отказывался снять его и повесить вместе с дорожным плащом Моуди.
— Ну вот, похоже, пора сказать тост, — поднял кубок мистер Уизли, когда всем было налито. — За новых префектов Рона и Гермиону!
Рон и Гермиона просияли; все выпили за их здоровье, и зааплодировали.
— Я вот никогда не была префектом, — громко заявила Тонкс, когда Гарри подошел к столу, чтобы положить себе еды. Волосы Тонкс сегодня были яркорыжие, до пояса, и она была похожа на старшую сестру Джинни. — Наш Глава Дома говорил, что мне не хватает некоторых необходимых для этого качеств.
— Каких именно? — спросила Джинни, накладывая себе вареный картофель.
— Способности оставаться самой собой, — ответила Тонкс.
Джинни рассмеялась; Гермиона засомневалась, улыбаться ли ей или нет, потом смутилась, отпила большой глоток бутербира и закашлялась.
— А ты, Сириус? — спросила Джинни, хлопая Гермиону по спине.
Сириус, стоявший рядом с Гарри, рассмеялся своим обычным лающим смехом:
— Меня бы никто не назначил префектом, я слишком много времени тратил на отработку взысканий вместе с Джеймсом. Вот Люпин был прилежным мальчиком, он и получил значок.
— Помоему, Дамблдор рассчитывал, что я смогу положительно повлиять на своих лучших друзей, — заметил Люпин. — Должен признать, что в этом я позорно провалился.
У Гарри внезапно поднялось настроение. Его отец тоже не был префектом. Вечеринка вдруг показалась куда приятнее; он наполнил свою тарелку, ощущая прилив любви к ближним.
Рон направо и налево расписывал достоинства своей метлы:
— …С места до семидесяти миль за десять секунд, неплохо, да? Если учесть, что «Комета290» всего до шестидесяти… а если еще с хорошим попутным ветром, как пишут в «Какой Метле?»…
Гермиона очень добросовестно излагала Люпину права домовых эльфов:
— Это ведь такая же глупость, как изоляция оборотней, разве нет? Всему виной те маги, которые считают, что они лучше, чем все прочие создания…
Миссис Уизли и Билл вели привычный спор по поводу волос Билла.
— …Совсем запущено, и тебе гораздо больше пойдет, если они у тебя будут покороче, правда, Гарри?
— Ээ… не знаю… — оттого, что у него спрашивают совета, Гарри смутился и отошел подальше, к Фреду и Джорджу, которые забились в угол с Мундугусом.
Заметив подходившего Гарри, Мундугус сразу замолчал, но Фред подмигнул и подозвал Гарри поближе.
— Все в порядке, ему можно доверять, — объяснил он Мундугусу. — Он наш спонсор.
— Погляди, что Гнус нам принес, — шепнул Джордж, протягивая к Гарри руку.
На ладони лежало нечто, напоминающее сухие черные стручки. Они не шевелились, но изнутри доносилось слабое погромыхивание.
— Это семена ядовитой тентакулы,[89] — пояснил Джордж. — Они нам нужны для Прелестей Прогульщика, но относятся к Запрещенным к продаже по классу «В», так что достать их ой как не просто.
— Десять галлеонов за все, Гнус? — предложил Фред.
— Да вы чё, не поняли, как муторно их раздобыть? — буркнул Мундугус, у него даже заплывшие, налитые кровью глаза выкатились. — Извиняйте, парни, но от двадцатки я ни кнюта не уступлю.
— Гнус любит поприкалываться, — заметил Фред Гарри.
— Ага, лучшим приколом был мешок иголок свиля[90] за шесть сиклей, — отозвался Джордж.
— Поосторожней, — тихо предупредил их Гарри.
— А что? — удивился Фред. — Мама воркует над Роннипрефектом, так что все в порядке.
— Но Моуди своим глазом может вас заметить, — пояснил Гарри.
Мундугус нервно посмотрел через его плечо.
— Ладно, по рукам, — проворчал он. — Давай за десятку, если прям счас.
— Гарри, браво! — восхищенно отметил Фред, когда Мундугус опустошил карманы в руки близнецов и отправился к еде. — Отнесем-ка мы их наверх…
Гарри посмотрел им вслед, и ему стало неловко. До него только что дошло, как могут отреагировать мистер и миссис Уизли, если прознают, кто финансировал потешную лавку, а ведь рано или поздно это выплывет наружу. В свое время он без всякой задней мысли отдал свой выигрыш в Тримагическом Турнире близнецам, но вдруг это приведет к очередной семейной ссоре и разрыву отношений, как с Перси? Будет ли миссис Уизли по-прежнему относиться к Гарри, как к родному сыну, если выяснится, что он обеспечил Фреду с Джорджем возможность заниматься совершенно негодным с ее точки зрения делом?
Под грузом вины Гарри остался в одиночестве стоять там, где расстался с близнецами, и вдруг услышал свое имя. Низкий голос Кингсли Шаклболта был слышен даже среди окружающей болтовни.
— …Почему Дамблдор не сделал префектом Поттера? — спрашивал Кингсли.
— У него были на то причины, — ответил ему Люпин.
— Но если бы сделал, это доказало бы, что Поттеру можно верить. Я бы так и поступил, — упорствовал Кингсли, — особенно когда «Ежедневный Пророк» каждые несколько дней прохаживается по его персоне…
Гарри не оглядывался — ему не хотелось, чтобы Люпин или Кингсли поняли, что он их слышал. Хоть и не голодный, он пошел вслед за Мундугусом к столу. Удовольствие от вечеринки испарилось так же быстро, как и возникло, и захотелось очутиться наверху, в своей кровати.
Шизоглаз Моуди понюхал куриную ножку остатками своего носа и, видимо не обнаружив следов яда, оторвал зубами кусок мяса.
— …Ручка сделана из испанского дуба, лакировка с противопорчей и встроенный контроль вибрации, — рассказывал Рон Тонкс.
Миссис Уизли широко зевнула.
— Я пойду, пожалуй, разберусь с этим боггартом перед сном… Артур, мне бы не хотелось, чтобы вы засиживались допоздна, хорошо? Гарри, милый, спокойной ночи.
Она вышла из кухни. Гарри поставил тарелку, и подумал, не удастся ли ему уйти за ней следом, не привлекая внимания.
— У тебя все в порядке, Поттер? — рыкнул Моуди.
— Да, все хорошо, — солгал Гарри.
Моуди сделал большой глоток из плоской фляжки и яркосиним глазом искоса уставился на Гарри.
— Идика сюда, у меня есть для тебя коечто интересное, — позвал он.
Из внутреннего кармана Моуди достал совсем истрепанную, старую магическую фотографию.
— Это первый состав Ордена Феникса, — пророкотал он. — Нашел вчера вечером, пока запасной плащневидимку искал, потому как Подмор не соизволил мне основной вернуть… и подумал, что людям интересно будет посмотреть.
Гарри взял фотографию. Небольшая группа людей смотрела на него, некоторые махали руками, некоторые поднимали вверх бокалы.
— Вот я, — сказал Моуди, совершенно излишне тыкая в себя пальцем. На фотографии его можно было узнать безошибочно, хотя волосы были не такими седыми, а нос еще целым. — Вот рядом со мной Дамблдор, с другой стороны Дедалус Диггл… Это Марлен Маккиннон,[91] ее убили спустя две недели после того, как была сделана фотография, всю семью уничтожили… Это Френк и Элис Лонгботтомы…[92]
У Гарри, и без того грустного, свело внутри, когда он посмотрел на Элис Лонгботтом. Хотя он прежде никогда ее не видел, но это круглое, дружелюбное лицо было ему хорошо знакомо, потому что сын Невилл был ее точной копией.
— …Бедные чертенята… — рыкнул Моуди, — лучше уж смерть, чем то, что случилось с ними… Вот Эммелина Вэнс, ты ее видел, ну и Люпин, само собой… Бенджи Фенвик,[93] его тоже схватили, мы потом нашли только куски от него… Ну-ка, посторонись-ка, — он ткнул в фотографию.
Фотографические человечки отшатнулись, и те, кого сначала было плохо видно, оказались впереди.
— Это Эдгар Боунс[94]… брат Эмилии Боунс, его семью тоже уничтожили, он был великим магом… Стуржис Подмор, ишь ты, совсем молодой здесь… Карадок Диборн,[95] исчез шесть месяцев спустя, его тело мы так и не нашли… Хагрид, понятное дело, ничуть не меняется… Эльфия Дож, ты его видел, я и забыл, что у него была такая дурацкая шляпа… Гидеон Прюэтт,[96] пять Искушённых Смертью понадобилось, чтобы его и брата его, Фабиана, убить… храбро сражались… Подвиньтесь, подвиньтесь…
Человечки на фотографии толкались и те, кто стоял на заднем плане, появлялись в первом ряду.
— Это брат Дамблдора Аберфорc,[97] я видел его только один раз, странный тип… Это Доркас Медоуз,[98] Волдеморт ее собственноручно убил… Вот Сириус, у него тогда еще короткие волосы были… и… вот, смотри, это то, что тебе будет интересно!
У Гарри сжалось сердце. Его мама и папа улыбались ему, сидя по обе стороны от низенького человечка с водянистыми глазками, в котором Гарри сразу узнал Прихвоста, того, кто предал его родителей, рассказал Волдеморту, где они, что и стало причиной их смерти.
— Ну?
Гарри взглянул в покалеченное, покрытое шрамами лицо Моуди. Очевидно Моуди полагал, что доставил Гарри удовольствие.
— Ага, — Гарри опять попытался улыбнуться. — Ээ… знаете, я вспомнил, что не положил свой…
Мучительно придумывать, что именно он не упаковал в сундук, не пришлось. Подошел Сириус:
— Что там у тебя, Шизоглаз?
Моуди повернулся к нему. Гарри прошел через кухню, выскользнул за дверь и побежал по лестнице, прежде чем ктонибудь успел позвать его обратно.
Он не знал, что именно настолько потрясло его: фотографии родителей он и раньше видел, в конце концов, и Прихвоста встречал, но тут все свалилось на него слишком неожиданно… никому бы такое не понравилось, — разгневанно подумал он…
И, кроме того, видеть их в окружении таких счастливых лиц… Бенджи Фенвик, которого находили по частям, и Гидеон Прюэтт, который умер как герой, и Лонгботтомы, которых запытали до безумия… все радостно машут с фотографии, из вечности, не зная, что уже обречены… да, Моуди это было интересно… но Гарри стало не по себе.
Гарри на цыпочках поднимался по лестнице из холла, мимо голов эльфов, радуясь, что, наконец, остался один, но когда уже почти добрался до второго этажа, услышал непонятный шум. В гостиной ктото всхлипывал.
— Кто здесь? — спросил Гарри.
Никакого ответа не последовало, но рыдания продолжались. Перепрыгивая через две ступеньки, он взлетел на лестничную площадку и распахнул дверь гостиной.
Ктото с палочкой в руке, сотрясаясь от рыданий, жался к темной стене. На пыльном старом ковре, в пятне лунного света лежал совершенно мертвый Рон.
У Гарри перехватило дыхание; показалось, что пол уходит из под ног, мозг сковало леденящим холодом… Рон мертв, нет, этого не может быть…
Через мгновение он понял, что этого действительно не может быть… Рон остался внизу…
— Миссис Уизли, — прохрипел он.
— Rrriddikulus! — миссис Уизли, рыдая, наставила дрожащую палочку на тело Рона.
Щелк.
Тело Рона превратилось в тело Билла, распластанное на спине, с широко открытыми, пустыми глазами. Миссис Уизли зарыдала еще громче.
— Rrriddikulus! — всхлипнула она.
Щелк.
Тело Билла сменилось телом мистера Уизли; по лицу, с криво висевшими очками, сбегала струйка крови.
— Нет! — застонала миссис Уизли. — Нет… Riddikulus! Riddikulus! RIDDIKULUS!
Щелк. Мертвые близнецы. Щелк. Мертвый Перси. Щелк. Мертвый Гарри…
Миссис Уизли, уходите отсюда! — закричал Гарри, глядя вниз, на собственный труп. — Пусть ктонибудь другой…
— Что случилось?
В гостиную ворвался Люпин, за ним Сириус, следом хромал Моуди. Люпин перевел глаза с миссис Уизли на мертвого Гарри на полу, и сразу же все понял. Выхватив палочку, он очень твердо и внятно сказал:
— Riddikulus!
Тело Гарри исчезло. Над тем местом, где оно лежало, повис серебристый шар. Люпин взмахнул палочкой, и шар растаял дымным облачком.
— Оййоой! — захлебнулась миссис Уизли, и, пряча лицо в руках, забилась в истерике.
— Молли, — сурово окликнул Люпин и подошел к ней. — Молли, не надо…
В следующую секунду она уже рыдала на плече у Люпина.
— Молли, это был просто боггарт, — успокаивал ее Люпин, гладя по голове. — Просто дурацкий боггарт…
— Я все время вижу их мммертвыми! — всхлипывала ему в плечо миссис Уизли. — Все вввремя! Мммне это сниится…
Сириус неподвижно смотрел на то место на ковре, где был боггарт, притворявшийся трупом Гарри. Моуди взглянул на Гарри, тот постарался избежать его пристального взгляда. У него было странное чувство, словно волшебный глаз Моуди следил за ним неотступно, с тех пор, как он вышел из кухни.
— Нне говори Артуру! — сглатывала миссис Уизли, вытирая слезы рукавом. — Я нне хочу, чтобы он знал… это глуупо…
Люпин дал ей носовой платок, она высморкалась.
— Гарри, мне так жаль. Что ты обо мне подумаешь? — все еще вздрагивая, всхлипнула она. — Даже от боггарта избавиться не могу…
— Да что вы, — пробуя улыбнуться, успокоил ее Гарри.
— Я так… наамучилась, — выдавила она, и на глазах у нее опять показались слезы, — половина сеемьи в Ордене, будет чуудо, если все выживут… и Пперси с нами не общается… вдруг что уужасное слуучится, и мы никогда не поомиримся с ним? А если что случится с Артуром, и меня убьют, кто приисмотрит за Роном и Джинни?
— Молли, довольно, — твердо сказал Люпин. — Сейчас не старые времена. Орден лучше подготовлен, мы их опережаем, мы знаем, что Волдеморт вернулся…
Миссис Уизли коротко испуганно всхлипнула при звуке этого имени.
— Ох, Молли, ну что ты, пора уже привыкнуть слышать его имя… Слушай, я не могу тебе обещать, что никто не пострадает, и никто не сможет тебе такого пообещать, но сейчас мы намного сильнее, чем прежде. Ты тогда не была в Ордене, ты не знаешь… Тогда нас было в двадцать раз меньше, чем Искушённых Смертью, и они отстреливали нас одного за другим…
Гарри опять вспомнил фотографию, сияющие лица родителей. Он чувствовал, что Моуди по-прежнему наблюдает за ним.
— Не переживай изза Перси, — резко сказал Сириус, — он вернется. Это только вопрос времени — до тех пор, пока Волдеморт не начнет действовать в открытую. Стоит ему начать, и все Министерство прибежит вымаливать у нас прощение. И я не уверен, что приму их извинения, — с горечью добавил он.
— А насчет того, кто позаботится о Роне и Джинни, если вы с Артуром умрете, — слабо улыбнувшись, добавил Люпин, — неужели ты думаешь, что мы оставим их умирать с голоду?
Миссис Уизли, дрожа, улыбнулась.
— Я глупая, — опять пробормотала она, вытирая глаза.
Но минут десять спустя, закрывая за собой дверь спальни, Гарри вовсе не считал миссис Уизли глупой. Перед глазами у него по-прежнему стояли родители, улыбаясь ему со старой, рваной фотографии и не догадываясь, что их жизни, как и жизни многих других на том снимке, уже подходили к концу. И не выходил из головы боггарт, по очереди изображающий всех членов семьи Уизли.
Внезапно шрам на лбу снова раскололся от боли, к горлу подступила тошнота.
— Хватит, — твердо сказал он и потер шрам, после чего боль отступила.
— Первый признак безумия — разговаривать с собственной головой, — раздался коварный голос с чистого холста на стене.
Гарри пропустил замечание мимо ушей.
Он вдруг почувствовал себя намного старше, чем когдалибо в жизни, и показалось невероятным, что всего час назад его волновала потешная лавка и значок префекта.
Глава 10. Луна Лавгуд[99]
Спал Гарри очень неспокойно. В его снах появлялись и исчезали родители, не говоря ни слова, миссис Уизли причитала над трупом Кричера, за ней следили Рон и Гермиона, с коронами на головах, а Гарри снова и снова блуждал по коридору, который заканчивался запертой дверью. Он резко проснулся от боли в шраме и обнаружил, что Рон уже одет и разговаривает с ним:
— …Ты бы поспешил, мама рвет и мечет, говорит, что мы опаздываем на поезд…
В доме царила суматоха. Из того, что Гарри услышал, пока одевался с огромной скоростью, выяснилось, что Фред и Джордж заколдовали свои сундуки, чтобы не нести их и чтобы те сами слетели вниз по лестнице, и в результате сундуки по дороге лоб в лоб столкнулись с Джинни и протащили ее два пролета вниз, прямо в холл. Теперь миссис Блек и миссис Уизли на два голоса дружно орали:
— …ВЫ ЖЕ МОГЛИ ЕЕ ПОКАЛЕЧИТЬ, ИДИОТЫ…