Однако, подвальная вода оказалась одновременно союзником. Проникая в уже прорытый тоннель, она размывала за сутки ещё сантиметров пятьдесят - и это было явно на руку.
... Клацая зубами от холода, Виктор освещал тусклым огоньком свечи свод подземелья. При этом он подслеповато щурилсчя и рассуждал:
- Наверное, Васька, надо нам с тобой подпорки какие-нибудь ставить. Под потолок... А то, как бы не обвалился на фиг!
- Чепуха, - отфыркался Росляков, отер со лба холодные брызги и передал Рогову лопату:
- Метра ещё на четыре углубимся, тогда и подопрем. Пока ещё рановато вроде.
- Как сказать... Может статься, Васек, что потом поздно будет.
Перехватив черенок поудобнее, он начал яростно ковырять раскисшую, вязкую землю:
- Глина здесь, что ли?
- Похоже на то.
- Глина если поплывет - и отбежать не успеем.Обвалится на башку, и будет нам с тобой мавзолей, не хуже. чем у Мао Цзэдуна.
- Да типун тебе на язык, - сплюнул через левое плечо Росляков. - Не накаркай!
- Дяде, все-таки, надо рассказать про нашу затею... Неудобно как-то! Стараемся ведь для него, а держим в полном неведении.
- Вот выроем, тогда и расскажем. А пока пусть помучается. Болтливый он стал в последнее время... Не дай Бог, растреплет!
- Тоже верно, - согласился Рогов.
Единственным источником света для них был сейчас огарок церковной парафиновой свечи, шатко укрепленный на дне алюминиевой кружки. Росляков прижал эту конструкцию плечом к стене и поднес к огоньку скрюченные, онемевшие пальцы.
- Да-а... Так и в ящик сыграть можно, - грустно произнес он.
- Водица студеная, - не стал спорить Виктор. - Я уже ног не чувствую, окоченели совсем.
- Вот увидишь, Витек, - ещё обреченнее продолжил Росляков, - подхватим мы здесь хворобу какую-нибудь в тяжелой форме. Подхватим - и привет в район...
Он убрал пальцы от огня и раздраженно хлюпнул ботинком:
- Вот ведь, гадость какая! Прямо можно сказать, не подземный ход роем, а Беломоро-Балтийский канал. Воды-то сколько...
- Ну и что?
- Кажись, прибывает? А?
- Хватит тебе ныть, - рявкнул Рогов и отставив в сторону лопату произвел контрольный замер прорытого участка:
- Два тридцать с гаком! Сегодня надо бы поднапрячься, догнать хотя бы до трех с половиной.
- Мне уже все равно, - отрешенно вздохнул Росляков. - Но обидно все-таки! Этот плаксивый хрыч, Дядя, сейчас где-нибудь в заводской раздевалке, в тепле дрыхнет, а мы тут... поднапрягаемся. И главное - ради чего? Для того, чтобы Монте-Кристо этот херов на волю драпанул, да за все обиды бабу свою бывшую шнурком удавил от ботинка?
Васька помолчал в полумраке, потом добавил:
- Но самое страшное, что после этого он как обычно пустит сопли и сдастся первому встречному менту! А потом чистосердечно признается не только в убиении гражданки Шиповой, но и в побеге из зоны. И главное расскажет насчет тех, кто побег этот задумал, организовал, выстрадал...
Росляков зло как-то, отчаянно харкнул:
- Да пошел он! Ты, Витек, как хочешь, а я имел это все.
- В каком смысле? - Рогов даже отставил лопату.
- Я тоже сматываюсь!
- Совсем сдурел, что ли?
- А чего? Дяде, значит, можно, а мне нельзя?
- У Дяди причина уважительная. У него мозги набекрень в связи со сложным семейным положением. А у тебя они набекрень просто так, без всякой причины. Поэтому ты сиди, а он пусть валит на хер. Ведь если Дядя в побег не уйдет, так в петлю залезет и удавится. Тебе его не жалко, что ли?
- Жалко, конечно... - Васька переступил с ноги на ногу. - Но нам-то как? Окочуриться здесь прикажешь, да ещё без всякого романтизма? Так, за здорово живешь?
- А кореша выручить - это что тебе, не романтизм? То-то же! - Виктор понял, что разговор исчерпан, и с силой вогнав штык лопаты в землю отковырнул ещё один массивный пласт.
Отбрасывать грунт в сторону необходимости не было - он плавно оседал в воду и расползался под ногами. Это облегчало труд, но через некоторое время внизу образовывалась вязкая хлябь и сапоги начинало понемногу засасывать.
- Симпатичное у нас тут болодце организовывается, - произнес окончательно успокоившийся Васька. Нащупав в стене торчащую арматурину, он повесил на неё кружку со свечой и подхватил кирку:
- Ты меня знаешь, Витек. Я другу подсобить всегда готов. Но и беды, и радости Господь велел делить. Поэтому как хочешь, а я свалю вместе с Дядей. Вот только дороем...
- Дело твое, - пожал плечами Виктор. - Заманчиво, чего уж тут! Выкопать ход, хапнуть вольного воздуха - и вновь вернуться в зону? Такого, наверное, даже в кино не было. Но я лично остаюсь... Не хочу потом всю жизнь от каждого свистка милицейского прятаться. Не хочу, понятно?
- Ну и дурак, - Васька изловчился и вогнал кирку по самую рукоять в землю.
Под ноги Рогову выкатился огромный камень.
- Ой, бля-а! - Взвыл тот и корчась от боли стал тереть ушибленное колено. - Острожнее, черт лысый...
- Что ты, Витек? Что ты? - Засуетился виновато Росляков. - Здорово попало, да?
- В самый раз, чтобы бюллютень дали, - огрызнулся Рогов и прихрамывая побрел в сторону.
- Витек! А, Витек?
Рогов не отвечал.
- Ну я же нечаянно, чего ты злишься-то?
Васька с трудом разглядел при слабом отблеске свечного пламени силует приятеля, застывшего в нелепой позе:
- Чего там? - Росляков двинулся к Виктору, но на половине пути замер А дымок-то откуда?
- Это, брат, не дымок... Пар это, - отозвался наконец Рогов.
- Какой пар? Погоди!
- Бес его знает. Сам не пойму... Кажется, вода теплее стала. Точно, намного теплее!
- С чего бы это ей теплеть? - Не поверил Росляков. Но подняв свечу выше, тревожно завертел головой:
- Да, пар. Чертовщина какая-то!
- Водоснабжение цеха, - догадался Виктор. - Здание завалить завалили, а больше ни хрена! Трубы никто не демонтировал, только вентили, наверное, перекрыты.
- И что это значит?
- Какой-то вентиль, наверное, прорвало - там же сплошь ржавчина и старье. А горячая вода пошла внутрь.
- Так не годится, Витек! Совсем не годится, - взволнованно зашептал Росляков. - Надо бы сваливать нам отсюда, неровен час затопит к этой матери...
- Глупости, - отмахнулся Рогов. - Прикинь: чтобы такое пространство заполнить, сюда половину воды из Альдоя перекачать надо.
- Наверное, - не стал спорить Васька. - Я не мелиоратор, блин... Но что-то в этом бассейне крытом мне сидеть расхотелось. Плевать на Дядю! Побег не состоялся, пусть лезет в петлю, если приспичило.
Виктор молча кивнул, и друзья не сговариваясь, как по команде, похватали инструменты и побрели к выходу.
- Давай, поднажми!
- Да я и так...
Позади была уже почти половина запутанного, парного лабиринта.
Двигаться приходилось почти наощупь, так как дрожащий огонек свечи, который Васька продолжал бережно нести над головой, освещал путь еле-еле.
- Еще немного. Рукой подать...
Вдруг откуда-то сверху донесся резкий, раскатистый гул и грохот, а потом что-то ухнуло, сотрясая землю.
С перепугу друзья метнулись к ближайшей стене и даже присели на корточки, погрузившись в воду почти по пояс.
- Чего это, как думаешь? - Дрожащим голосов спросил Росляков и настороженно уставился в потолок.
- Не знаю, - отозвался из полного мрака Виктор. Он был испуган не меньше. - Наверное, херня какая-нибудь завалилась, или ещё чего...
- Как это завалилась? До сих пор никакого движения, лежало все спокойно, а тут на тебе - завалилось? - Росляков ткнул пальцем вверх:
- Да там же бульдозером ничего сдвинуть нельзя было!
- Что ты приколупался? - Огрызнулся Виктор. - Я почем знаю, что произошло? Просто предположение высказал.
- Ну уж нет, - замотал головой Васька. - Точно завалилось... Но по какой причине? И почему сейчас?
Рогов пожал плечами:
- Могло землетрясение где-нибудь в Якутии произойти, а сюда аукнулось, толкнуло... Или вот! - Виктора осенила догадка. - Вода горячая, пар... Грунт подмыло, наверху развалины чуть местами оттаяли - и все, баланс нарушен.
- Пошли, - Васька решительно взял друга за рукав робы. - Пошли выбираться, пока не поздно!
Но тяжелая дверь на выходе оказалась плотно стиснутой с боков. Листы железа на ней покорежились и местами даже прогнулись внутрь.
Друзья поднажали плечами, толкнули задницами, даже врезали пару раз киркой... Бесполезно. Лишь глухой гул от ударов разнесся вокруг и затих где-то в глубине подземелья.
Дверь не поддалась ни на сантиметр.
- Все, пи-сец! - Плюхнулся в воду Росляков. - Теперь точно вижу оттаяло...
... А наверху закипали страсти.
- Ну, и что я по-вашему должен докладывать начальству? - Орал на контролеров капитан Быченко. - Что на вечерней проверке обнаружилось... то есть, не обнаружилось двух придурков? Может, вы считаете, что они сбежали?
- Федорыч, не кипятись. Сбежать-то, может, и не сбежали, но только нету их нигде.
- Да бросьте вы мне эти сказки рассказывать! - Не успокаивался капитан. - Искать просто не хотите, лазать по всему заводу. А они наверняка водки обожрались или обкурились до одури и спят беспрпобудным сном где-нибудь... Кого нету?
- Рогова и Рослякова из шестого отряда.
- Все облазали, Федорыч, - исступленно округлил глаза Еремеев. - Даже на крышах цехов... Нигде нет!
- А у зэков спрашивали? У "кумовских"? Может, видел кто? Или знает что-нибудь.
- Спрашивали, конечно. Ничего!
- Тогда и я знать ничего не хочу, - отмахнулся Быченко. - Ищите... Где угодно ищите, но чтоб нашли! Начальнику я ничего докладывать не стану. Надоело мне вместо вас зад свой подставлять.
Контролеры повздыхали для порядка, но отправились на дальнейшие поиски осужденных.
Короткий зимний день как-то внезапно, не обременяясь сумерками, перешел в безветренную звездную ночь. Мороз, как обычно, окреп и ближе к полуночи укутал все вокруг синеватым туманом. В отрядах гасили электричество, и хотя кое-кто ещё шаркал по коридорам в домашних шлепанцах, большинство зэков, зевая, успокоилось до утра по кроватям. Из воспитательных комнат потянуло специфическим запахом "травки"...
- Черти бы их разодрали, - ворчал себе под нос пожилой контролер Иваныч, перелезая через заснеженный, заиндевелый штабель досок. - Куда могли запропасть эти ублюдки?
Дверь строительного модуля-вагончика приоткрылась, выпустив на улицу густые, подсвеченные фонарем клубы тепла. Затем появилась заспанная физиономия рабочего ночной смены:
- Кто тута? Кто?
- Хрен в драповом пальто! - Сьязвил Иваныч. - Закройся там и дрыхни... Хотя нет, погоди! Погоди-ка. Ты Рогова и Рослякова из шестого отряда не видел?
- Не-а, - зевнул во всю рожу зэк. Поежился с морозца, притопнул валенком и добавил:
- Плющева я видал.
- Да на хрена мне твой Плющев-то?
- Не знаю, - рабочий пожал плечами.
- А зачем ты мне про него талдычишь?
- Так. Может, на что сгодится.
- Пьяный, небось?
- Кто, я? - Встрепенулся зэк. - Ни в одном глазе, ты чего!
- Я о Плющеве спрашиваю, - вздохнул Иваныч. Потом протянул собеседнику пачку сигарет:
- Закуривай!
- Кажись, трезвый... Спасибо.
- А чего он тут делал?
- Крутился, - зэк выпустил в небо струйку дыма.
- Понятно, что не сидел! Куда пошел, спрашиваю?
- Так это... прямиком к литейке и пошел! Точно, прямиком. Я ему: здрас-сте, гражданин начальник! А он - ни гу-гу... Прямиком к литейке.
Иваныч отер ладонями намерзший на ресницах иней и нехотя выволокся на бетонную, сплошь покрытую льдом дорожку.
- Чего он туда поперся? - Размышлял контролер, бредя в направлении развалин. - Время позднее, мороз... Сидел бы себе на печи, кашу гречневую уплетал за обе щеки. С молоком... Или с подливой? С печенкой жареной, говяжьей? Красота... Нет. Все-таки, с молоком лучше. А он шныряет тут, как дурень, шатается туда-сюда, как псина бродячая. Все высматривает, вынюхивает, выслужиться хочет! Можно подумать, если он показательно бдит, то повышение получит, с последующим переводом куда-нибудь в более цивильное место...
Иваныч на удивление бодренько прыгнул и замер в позе начинающего каратиста. Он шумно, резко выдохнул, выбрасывая перед собой, в темноту увесистый кукиш:
- Н-на тебе! Не дождешься... Где, милок, родился - там и пригодился. Здесь тебе век коротать, здесь на пенсию - и окочуришься тоже здесь. А мы, соратники и коллеги, тебя в сыру землю с почестями прикопаем.
Так, порой громко вскрикивая, а порой бормоча под нос себе всякую ерунду, контролер добрался до развалин литейного цеха.
- Во, дела! - Выразил он удивление струями пара, исходящими из-под земли к небу. - Как на Камчатке, ей-Богу... Кругом снега, а посередине гейзер.
Иваныч даже чуть-чуть прищурил глаз и отшатнулся в ожидании взрыва и устремленного ввысь фонтана кипятка.
Но - нет, обошлось...
Совершенно случайно, блуждая рассеянным взглядом по сторонам, контролер вдруг заметил ползущего на карачках среди развалин Плющева.
- Эй, паря! Вчерашний день потерял? Или нализался?
- Здесь они, - приглушенно ответил оперативник. - Точно здесь!
- Да ты что? - Удивился иваныч. - Где ж им тут быть?
- Под плитами, - почему-то ещё тише пояснил Плющев. - Я ж говорил, что усек, как они сюда шастали. Думал, ссать бегают, но нет - мочи нигде не видно. Что-то удумали стервецы, затеяли, но... Похоже, завалило их.
- Да иди ты! - Всплеснул руками Иваныч.
- Грунт, видать, оттаял. И осел.
- А как теперь этих придурков доставать?
- Автокран надо, плиту поднять. Там, вроде, вход был раньше.
- Какой же сейчас автокран? На дворе ночь глухая.
- Кто сказал, что сейчас? - Плющев встал и отряхнулся с недоброй ухмылкой. - Завтра! Рассветет, и начнем. Если живы - потерпят, а нет, то тем более нечего торопиться...
... Огарок церковной свечи давно кончился. оставив после себя лишь лужицу теплого, расплавленного парафина.
Васька безразлично, за ненадобностью, отбросил кружку в сторону. Плюхнувшись в воду, она моментально утонула.
Несколько часов назад друзья наощупь, по памяти нашли в стене, под самым потолком нишу - выступ бетонного блока. И теперь они сидели в ней смирно, в ожидании то ли своей участи, то ли просто так.
В общем, ничего не поделаешь... Оставалось только прижиматься покрепче друг к другу в тщетной надежде сберечь тепло. Холод в подвале был жуткий очевидно, подачу воды по трубопроводу прекратили.
К тому же и воздух оказался с какими-то примесями, отчего у Виктора начались галолюцинации. Он вдруг почувствовал себя уютно расположившимся в кресле сверхзвукового пассажирского самолета, а далеко внизу, озаренные солнечными лучами, проплывали хребты Урала, узкие ленточки рек, озера...
Рогов, тряхнув головой, очнулся:
- Эй, Васька! Ты живой?
- Живой, - без особой уверенности отозвался Росляков.
- Как думаешь, откопают нас?
- Не-а. Не откопают.
- Отчего такая меланхолия?
- А никто не в курсе, что мы здесь. Надо было все-таки Дяде рассказать. Глядишь, он бы ещё кому-нибудь трепанул...
- Чего ж делать-то? Замерзнем ведь.
- Не знаю, - признался Васька. - Может, грязью обмажемся?
- Зачем? Думаешь, теплее станет?
- Теплее, может, и не станет. Но хоть к земле начнем привыкать. Могила-то у нас здесь капитальная...
- Не паникуй, - отреагировал Виктор на черный юмор Рослякова.
И вновь утонул в забытьи...
В его глазах вспыхнул огненный круг, медленно сузился, превратился в крошечную точку - и вновь, словно взорвавшись, расплылся, растекаясь багряным закатом. Затем запульсировал, проблеснул маячком милицейсколй машины, и сразу исчез, растворенный во тьме, задернулся тяжелым, черного бархата театральным занавесом.
Но вот край материи отодвинулся, и из-за него украдкой заглянули прямо в обнаженную душу Рогова ледяные сполохи лисьих глаз. Потихоньку наползали они, увеличивались, приближаясь, пока не заполнили все пространство вокруг, всю сцену, весь мир... Угадывалось в этих глазах безразличие ко всему, безразличие к судьбе Рогова - но все же стало почему-то просторнее, дыхание облегчилось, возникли звуки.
Откуда-то сверху пробилась полоска солнечного, не страшного света, посыпалась пыль и слышны стали шорох, гул, скрежет и рокот двигателей.
Рогов приоткрыл глаза и увидел прямо над собой зияющую в потолке дыру с клочком голубого неба. Кто-то заглянул сверху вниз, отвернулся и крикнул:
- Здесь! Здесь они!
Виктор окончательно разлепил веки, старясь разглядеть спасителя, но тут же зажмурился - глаза слезились, не выдерживая перехода от кромешной темноты.
"Ну надо же, - мысленно усмехнулся Рогов. - Привидения. Зачем теперь-то? Я, вроде, помер уже... И чтоб именно Быченкина морда привиделась! Или не привиделась? Может, все взаправду? Нашли нас на самом деле... И ход подземный нашли! Тогда все. Полный гитлер капут... Тогда уж на фиг! Лучше глаза и не открывать вовсе - как говорится: померла, так померла. Пусть что хотят делают, а я буду лежать тут молодой-красивый, будто не при чем. Так спокойнее... Видеть ничего не вижу, и спроса никакого с меня нет."
Сознание вновь уплывало. Что-то из происходящего ещё воспринималось урывками, но...
Пришел в себя Рогов уже в санчасти. Вокруг суетились, сновали взад-вперед какие-то люди, а на соседней койке лежал друг Васька.
"Вроде, не дышит? Умер. А, нет - мизинцем пошевелил!"
Над Виктором склонился старший лейтенант медицинской службы Ламакин.
"Вроде, укол делает? В вену... Иглу-то протер спиртом, нет?"
Рядом с начальником санчасти, за внушительным, заставленным какими-то склянками столом возвышался сам Болотов и диктовал что-то, нацепив на нос очки:
- Двустронняя пневмония... Записал? Теперь срочно откачивай гной из легких, не то задохнется.
"Это он о ком? Обо мне?" - Успел удивиться Рогов, и сразу заснул, отвернувшись к стене.
Глава 2
- Витя! Что с тобой, милый? Очнись... Очнись, прошу тебя!
Рогов открыл глаза - будто и не спал вовсе.
Чужой потолок, незнакомые шторы, край одной из них закинут на подоконник. Старомодная двуспальная кровать, каких больше не выпускают, а жаль...
Хорошая вещь. Удобная. Но все же не своя, чужая, и от этого как-то неуютно, как-то не по себе.