– Нет, серьезно? А кто он такой?
– Сейчас я не хочу тебе это объяснять.
Голос Иринки звучал так, что лучше бы не настаивать. Но Вася не мог позволить ей скрыть важную информацию.
– Надо, – решительно произнес он. – Ты должна сказать! Может, это тот самый человек, который вредил Осинкину и нам всем, который постарался разорить бизнес твоего мужа, который…
Он не успел договорить.
– Нет! – воскликнула Иринка. – Он не мог!
– Почему?
– Только не он!
– Объясни мне почему?
– Нет, я не могу. Я поклялась… дала слово, что буду молчать.
– Иринка, но мне казалось…
– Вася, нет, – решительно произнесла Иринка. – Не настаивай, или я буду вынуждена попросить тебя удалиться из моего дома.
Среди ночи хочет выставить его на улицу! Только потому, что он осмелился спросить про какого-то Гарика. Нетрудно предположить, что после этого разговор у них не заклеился. Они сидели молча и поглядывали друг на друга, Вася с обидой, Иринка с затаенным страхом. Причину этого страха Вася понять не мог, и от этого злился еще больше.
– Ладно, пойду спать.
Как-то само собой подразумевалось, что ночевать Вася останется тут. Да и куда ему идти? Всюду его ждали полицейские, и дома, и у мамы. А с Иринкой у них подразумевалось что-то вроде делового сотрудничества. Во всяком случае, до тех пор пока она не начала вести себя столь странно и пугающе, заступаясь за неизвестного Васе человека с такой горячностью.
Расстроенный всеми этими мыслями Вася улегся на диване в гостевой комнате, где было и свежее белье, и свежий воздух. И несмотря на это, ему не спалось. У него из головы не шел разговор, который вела в машине Иринка и свидетелем которого он стал. Он готов был поклясться, что Иринка разговаривала там с мужчиной. И не просто с мужчиной, а с тем, кто был ей весьма симпатичен. В ее голосе слышались такие теплые нотки, каких Вася в свой адрес от нее никогда не слышал. А слышал он их только несколько раз, когда Иринка в особо хорошем расположении духа обращалась к своему мужу. Только там ноток бывало одна-две, от силы три или четыре. А тут они буквально струились в голосе Иринки.
– Она влюблена, у нее есть мужчина, – пробормотал Вася. – Черт, что же это такое происходит?
Вася так разволновался, что не мог ни спать, ни думать, ни сосредоточиться на чем-то другом. Лежал и думал про Иринку и ее мужчину. То обстоятельство, что у Иринки есть любовник, потрясло его сильнее, чем все, что происходило с ним за эти дни. Он так привык, что Иринка не испытывает ни к кому из окружавших ее мужчин, включая собственного мужа, сильных чувств, так свыкся с мыслью, что когда-нибудь он откроет ей свои чувства, что появление на его пути соперника совершенно деморализовало Васю.
И тут он услышал, как Иринка тихонько вышла из своей комнаты. Вася тут же натянул на себя одеяло и притворился спящим. Вовремя! Потому что уже через мгновение Иринка просунула голову к нему в комнату.
– Вася! – прошептала она. – Вася, ты спишь?
Вася не отозвался. Тогда Иринка подошла к нему поближе, откинула одеяло и посмотрела на Васю. Ему стоило огромного труда сдержаться и не подать виду, что он не спит. Как назло разом и лицо зачесалось, и чихнуть захотелось, и губы едва не дрогнули в предательской ухмылке. Но сдержался, сумел себя не выдать.
Иринка отошла от него, убежденная, что ее гость спит. И неспроста была проведена ею эта проверка. На уме у Иринки было неладное. Вася убедился в этом, прислушиваясь к доносящимся из соседней комнаты звукам. Иринка явно куда-то собиралась. В ночи. И эти сборы очень не нравились Васе.
– Ночь на дворе. Меня не зовет. Куда это она намылилась одна?
Он невольно тоже начал одеваться, сожалея лишь о том, что по совету Иринки выстирал свои носки и футболку. Теперь ему предстояло щеголять в кроссовках на голую ногу и с обнаженным торсом. А на улице совсем осенняя погода. Холодно, дождик накрапывает, ветер гудит в верхушках деревьев. Самая неудачная погода для прогулки.
– Куда же она все-таки собралась? – прыгая по комнате на одной ноге и пытаясь другой попасть в штанину, бормотал Вася. – Нет, одну я ее не отпущу!
Носков Вася подходящего размера для себя так и не нашел. А вот торс ему удалось прикрыть. Нашел у Иринки кофту неопределенного размера с широченными рукавами, которую и нацепил на себя. Тот факт, что на груди красовалась пара умилительных котят, его смутил не сильно. Важней казалось понять, куда это направляется его приятельница.
– В такую погоду хороший хозяин и собаку из дому не выгонит, а она куда-то собралась.
Квартира Иринки хотя и была большой и просторной, но находилась на окраине города, в новых кварталах новостроек вдоль улицы Савушкина. Место неплохое, залив в нескольких шагах. Но с залива-то как раз и дует сильней всего.
Иринка между тем закончила свои сборы и тихонько вышла из дома. Она явно не хотела тревожить Васю, но тот был начеку и проследовал за ней во двор. Там он увидел, как Иринка щелкнула сигнализацией и села в свою машину. Тут уж Вася оказался перед выбором: либо оставаться ему тут во дворе в жесточайшем обломе, либо преследовать Иринку пешком. Он выбрал последнее. Побежал следом за удаляющейся машиной, напрягая мышцы изо всех сил.
Глава 11
Очень скоро Васе стало ясно, что без носков бегать в кроссовках, в которых до того проходил целый день, удовольствие куда ниже среднего. К тому же на улице шел дождь, вода попадала внутрь обуви. Пальцы и ступни быстро стали скользкими, так что Вася поминутно боялся, как бы не оступиться и не грохнуться в лужу. Машина Иринки удалялась все дальше, вскоре Вася мог вовсе потерять ее из виду, но тут провидение ему улыбнулось и возле него затормозила машина цвета сочного апельсина.
На машине были шашечки. На ней горел приветливый зеленый огонек. И шофер оказался славным дядькой, не обращая внимания на мокрый вид пассажира, он приветливо распахнул перед Васей дверцу.
– Садись.
С трудом переводя дыхание, Вася залез в машину.
– Вон за той машиной, пожалуйста.
Шофер оказался проницательным.
– Гонишься за кем?
– Ага. За женой.
Шофер развеселился окончательно.
– Значит, бабу свою ловишь?
– Да.
– С кем-то уехала?
– Нет, одна.
– Все равно, не нравятся мне эти ночные прогулки, – покачал головой шофер. – Вот моя женушка, взять ее, к примеру, тоже одно время взяла такую манеру – из дому уходить. Мне, значит, вечером в компот снотворное, а сама на ночную дискотеку. Ну, я раз заснул, другой заснул, а потом чую, от моей-то табачным дымком попахивает, да и звонить ей всякие подружки зачастили. Я и смекнул: нечисто дело. Что такое со мной происходит? Даже в детстве я крепко никогда не спал, а тут словно в яму каждый вечер проваливаюсь. И башка наутро так зверски болит. И вот рту погано, как кошки насрали. Да и вообще, чувство такое, будто бы я накануне здорово на грудь принял. Не меньше литра, если по ощущениям судить.
Вася слушал невнимательно. Но шофер в его поощрениях и не нуждался.
– Вот я сам себе и говорю, я буду не я, если не выясню, что такое со мной происходит. И не стал в тот вечер компот пить. Да он мне, сказать честно, давно каким-то странным казался. Моя-то благоверная обычно сахару жалеет, дорог ей нынче сахар-то, мало она его тратит. В чай одну ложечку кладет. В компот вовсе, по-моему, не кладет, только врет, что кладет. Кислятину обычно хлебали, а тут она мне который день подряд все слаще и слаще питье подносит. Я уж и сам не рад, от сладости в горле першит. А она все варит и варит, и все сладкий. И главное, сама кислятину продолжает пить, а мне сладкий подносит. И с чего, думаю, такое уважение? В другом-то чем она меня по-прежнему в черном теле держит. А вот компот сладкий дает. Подозрительно мне это показалось. Не стал я ее компотик пить, но что сплю, вид сделал. Моя-то только заметила, что я захрапел, сразу платье-поддергунчик из шкафа вытянула, в таком только заборы подпирать, приличная женщина вовек такое не оденет. Туфли на метровых каблучищах откуда-то достала, сумочку, губы себе нарисовала, глаза, волосы у нее под полотенцем давно уже были взбиты, и вперед из дома! Ну, я за ней. Приезжаем на танцульки к клубу, к ней девчонки со всех сторон. Ну, какие девчонки, такие же гулящие бабенки. И мужчины тут как тут, тоже заинтересованные взгляды кидают. Моя-то и рада, крутится, вертится, хохочет. Ну, меня-то когда увидела, смеху у ней поубавилось. Стоит, гляделки свои таращит, будто бы не поймет, я это перед ней взаправду или ей моя персона только чудится.
– И чего? – проявил интерес к рассказу и Вася.
– А ничего. Отвез я мою голубушку домой, а там дедовским способом с ней разобрался. Достал ремень из шкафа, какой пошире, да по голой заднице ее и отходил от всей души.
– И жена не сопротивлялась?
– Орала, конечно, в полицию обещала меня сдать. Да только и я не лыком шит, придушил ее слегка, да покуда следы от ремня не сошли, спрятал от чужих глаз.
– Где это?
– Отвез к деду в деревню, объяснил тому ситуацию. Засунули мы мою бабу в погреб да и оставили там на пять суток.
– На пять суток? Как же она там выжила?
– А чего? Доху овечью мы ей скинули, чего пожрать и попить благодаря заготовкам бабки-покойницы там было в достатке. Отсидела моя баба свои пять суток и вышла на свободу с чистой совестью.
– Значит, вы ее выпустили?
– А то! Мне она живой нужна, мертвой-то она мне в хозяйстве без толку. Через пять суток вытянули и спросили, будет она еще так или как? Ну, она и покаялась. Пообещала, что вовек такой глупости больше не выкинет. Но я то снотворное еще долго ей забыть не мог. Вот ведь какая зараза, чуть со свету меня этой дрянью не свела. Подружка у нее в какой-то лаборатории работала, новые препараты тестировали. Вот она подруженьке своей и отсыпала горсточку этих пилюлек. А что они непроверенные, моей дуре и по барабану. Я от них помереть мог или дурачком сделаться. Но ей лишь бы на танцульки. Вот они, бабы, вот их нутро. А ты говоришь!
– Может, не все такие. Может, только ваша такая.
– А твоя нет? – заржал шофер. – Уж ты мне поверь, если баба среди ночи куда-то намылилась, одно из двух: или помирает кто, или попой покрутить ей перед посторонним мужским полом приспичило.
Вася ничего не ответил, но про себя подумал, что лучше уж пусть второе. Хотя судя по тем координатам, где высадилась Иринка, предположить, что она приехала на свидание, было более вероятно.
Шофер первым заметил непорядок и крякнул:
– Ого! Слышь, парень, твоя-то, кажись, на кладбище гребет. Вот дела! Сколько лет живу, первый раз такое вижу, чтобы молодая баба и ночью одна на кладбище бы отправилась.
Иринка и впрямь остановила свою машину на стоянке возле кладбища на Пороховых. Когда-то в этих местах находился большой пороховой завод, рабочие которого и селились в округе. Разумеется, если тут они жили, то тут они время от времени и умирали. Так и образовалось это кладбище. Затем город расширился, завод закрылся, рабочие разъехались кто куда. Но район этот так и продолжал носить свое историческое название – Пороховые.
На этом кладбище хоронили Осипа Осинкина – мужа Иринки. Неужели она идет к нему на могилку? Но почему ночью? Кладбище ведь ночью закрыто.
Постояв перед закрытыми воротами совсем недолго, Иринка двинулась вдоль ограды. Того и гляди она могла скрыться за разросшимися кустами бузины. И тогда пиши пропало. Очень быстро Вася смекнул, если он хочет понять, что происходит, ему придется идти следом за Иринкой.
– Тебя подождать или как?
Шофер высунулся из машины, вопросительно глядя на Васю. По слегка дрожащему голосу мужика и его неуверенному взгляду было ясно, что он и сам здорово трусит. И ни за что в жизни не пойдет вместе с Васей. Для него и просто постоять у ограды кладбища ночью – это уже своего рода подвиг.
– Подожди.
– Понял, – ответил шофер без всякой радости. – Тогда я вот что… пока ты ходишь, я туда к дороге обратно вырулю. Чего мне тут на стоянке торчать? Все равно же скоро поедем. Ты как выйдешь, там меня ищи. На дороге.
Вася кивнул. Он уже понял, что справляться ему придется одному. Но если Иринка – слабая женщина – не боится, значит, и он тоже сможет! Но так Вася думал ровно до того момента, пока свет фар таксиста еще освещал местность вокруг него. Стоило ему сунуться за ограду кладбища, где с фонарями было не богато, а какие и были, те светили тускло, его пробрала дрожь. Он не был героем и отлично сознавал это. Но Иринка… Иринка пришла сюда одна, и Вася должен был узнать, зачем ей это понадобилось.
Он стал пробираться дальше почти ощупью, считая в качестве ориентира прутья ограды.
– Один, два, три… пять… девять…
На тринадцатом пруте дело оборвалось. Дальше в ограде была дырка. И сколько ни шарил Вася в пространстве, следующий прут он не находил. И тут он услышал, как где-то совсем близко, но уже на территории кладбища хрустнула ветка, а потом какая-то птица встревоженно закричала в ночи.
– Иринка уже там. Пробралась через эту дыру. Мне тоже туда.
И Вася отважно ринулся за кладбищенскую ограду. Очень быстро ему пришлось пожалеть о собственном героизме. Под ногами ничего не было видно. Деревья заслоняли всякий свет. Так что уже через пару шагов Вася споткнулся обо что-то твердое и, взмахнув по инерции руками, потерял равновесие.
Вскрикнув, левой рукой он сумел уцепиться за какой-то предмет, который позволил ему замедлить и скоординировать свое падение. И томительно долгие секунды Вася балансировал в воздухе взад и вперед, но затем все равно упал на землю. В то же мгновение сверху его прикрыло чем-то тяжелым, что упало на него с металлическим гулом и засыпало чем-то мелким, сухим, шуршащим и хрустящим.
Какое-то время после своего падения Вася лежал, приходя в себя и ошеломленно пытаясь понять, насколько серьезные травмы он получил. Вроде бы особой боли не было. Вот только чихать хотелось все больше и больше. Вася чихнул и при этом с радостью убедился, что руки и ноги у него двигаются нормально. Мешала нормально жить лишь непонятная тяжесть в спине. Но пошевелившись, Вася обнаружил, что тяжесть сдвигается, сползает в сторону и почти ему не мешает.
Он встал на четвереньки и снова чихнул. Потом чихнул еще и еще раз и наконец понял, что это у него началась аллергия. Ни на кошек, ни на собак, ни на весеннее цветение аллергии у Васи отродясь не было. Мучил его лишь один ее вид – аллергия на пыль. Но зато мучила она его столь сильно, что с лихвой отыгрывалась за все другие. Даже в детстве Вася был готов помогать маме в любом виде домашних дел, кроме вытирания проклятой пыли. И вот сейчас пыль лезла ему в нос со всех сторон. Вася чихал раз за разом, а потом попытался встать.
Это ему удалось без всякого труда. Стоило ему принять вертикальное положение, как с него градом посыпались всякие бумажки, шуршащие целлофановые обертки, пустые бутылки и засохшие цветы. Одним словом, весь тот мусор, который обычно скапливается в контейнере для сбора мусора. Именно этот жестяной бак и стоял возле ограды в том месте, где вздумалось упасть Васе, и именно за него, падая, Вася и схватился. Такого вольного с собой обращения старый бак не потерпел, он опрокинулся, а хранящийся в нем мусор буквально засыпал Васю с головой.
– Апчхи!
Вася чихнул так сильно, что у него даже голова дернулась. Видимо, бак давно не очищали. И злополучные бумажки и обертки, принесенные сюда сердобольными родственниками, лежали в баке уже давно и основательно за это время пропылились. И вот теперь вся эта пыль, поднявшаяся при падении, забилась Васе в нос.
– Вода, мне нужна вода.
Если умыться, мигом станет легче. Это Вася хорошо знал по опыту. На поиски воды Вася и отправился, беспардонно чихая на каждом шагу и, наверное, тревожа своими чихами покой здешних обитателей. Из зарослей кустов и крон деревьев вылетали испуганные непривычно громкими звуками птички. И Васе чудилось, что это души усопших возмущены его беспардонным поведением. Но что Вася мог поделать? Чихание ему не подчинялось, оно было сильней Васиного нежелания шуметь ночью на кладбище.
Наконец ему показалось, что невдалеке слышится шум текущей воды. Он прошел и убедился, что тут и впрямь имеется маленькая речушка – ручеек. Он ее помнил еще по предыдущим посещениям кладбища. Вода в ней была не сказать чтобы особо чистая, но привередничать не приходилось. Вася зачерпнул пригоршню мутной, пахнущей землей воды и с наслаждением умылся ею. Чих тут же стих. И Вася, избавившись от этой проблемы, с огорчением понял, что со всеми этими приключениями он совершенно потерял из виду Иринку и даже не представляет, в каком направлении ее искать.
– Вот ведь…
Он не договорил, ему показалось, что он услышал человеческие голоса. Ночью! На кладбище! Кто тут может быть? Привидения! И призраки!
Паника на мгновение охватила Васю с головы до пяток, заставив в прямом смысле лязгать зубами от страха. Ему стало холодно, и уже непонятно, то ли от влаги, то ли от страха. Но мгновение спустя он сумел взять себя в руки, напомнил самому себе, что если Иринка сюда сунулась и он тоже за ней сюда пришел, то как знать, может быть, тут и еще какие-то любители пощекотать себе нервишки имеются? И призраки тогда совсем ни при чем!
От этих мыслей охватившая Васю дрожь полностью хоть и не прошла, но стала вполне терпимой, и Вася мог ее контролировать.
– Надо разобраться, кто там болтает.
С этим намерением Вася и пошел на звук голосов. Но те, словно нарочно, стали от него удаляться. Тем не менее польза от Васиного решения все же была. И вскоре Васе удалось выйти на ровную дорожку. Следуя по ней, он двинулся вперед и вскоре начал различать какой-то свет впереди себя. Оказалось, что это домик администрации, который был запрятан в самой глубине кладбища. Над дверью в домик был укреплен фонарь, который единственный на все кладбище светил прилично и хоть что-то освещал.