Затащи меня в Эдем - Калинина Дарья Александровна 17 стр.


– Там Полина.

– Точно!

Вдвоем Инга с Аленой никак не могли ошибаться. Допустим, одной из них голос подруги еще мог бы померещиться, но им двоим и сразу – нет!

– Полина в доме у Калерии!

– Она нас обманула!

– Не пошла с Игорем в гостиницу, сюда приехала!

– Стерва!

– Вруша!

– Нахалка!

Подруги могли бы сказать о Полине еще много всякого, но их пресек Ваня:

– Надо бы послушать, о чем ваша подруга с этой директрисой гутарят.

Голос Вани, как всегда, был голосом мужского разума.

– Но как это сделать?

В окнах дома директрисы были вставлены отличные звуконепроницаемые стеклопакеты. Они не пропускали ни единого звука. Пройти через дверь подруги тоже не могли. Они слышали, как в ночной тишине следом за шагами Калерии раздался скрежет запираемого замка. Значит, прямой путь был закрыт для сыщиц.

– Могу разбить окно, – предложил Ваня.

– Нет, хулиганства и мародерства не нужно.

– А как тогда?

Этого Алена не знала. Но зато она понимала другую вещь: доверять Полине целиком и полностью они больше не могут. Подруга затеяла какую-то свою игру, а значит, она не была полностью с ними откровенна.

– Я была согласна помогать ей и Игорю, когда была уверена в их невиновности. Но теперь… В деле уже целых два трупа, одна воспитанница, а другая подруга Калерии. С самой Калерией задушевно беседует наша Полина, но нас в суть этого разговора не посвящает.

– Всегда говорила, что Полинка эта лицемерная особа.

– А что это директриса ваша спрятала под крыльцом?

И снова голос Вани призвал подруг к реальности.

– А действительно, чего она там возилась?

Сыщицы кинулись к крыльцу, вернее, к тому месту, где Калерия провозилась дольше всего. Крыльцо было каменное, с широкими ступенями. Но оно не было еще закончено. И там, где возилась Калерия, виднелась зияющая пустота. Видимо, впоследствии эту пустоту планировалось залепить декоративной отделкой – гранитом, искусственным камнем или любым другим материалом, лишь бы создать видимость целостной постройки. Но сейчас, когда строительные работы на участке и возле дома еще только велись, под крыльцом зияло внушительных размеров отверстие.

Алена просунула в него руку.

– Осторожно!

– Все в порядке!

И она вытащила наружу пачку бумаг.

– Что это?

– Понятия не имею! Тут темно и ни фига не видно!

– Но все-таки?

– Какие-то печати. Похоже, что официальные документы.

– Отлично! – заволновалась отчего-то Инга. – Давай их сюда!

– Уверена?

– Никто не станет прятать среди ночи под крыльцо официальные бумаги, если они не представляют угрозы их владельцу!

Инга проворно засунула документы себе под рубашку. Они даже не успели толком остыть. Ведь Калерия вытащила их из-за пазухи всего несколько минут назад. Содрогнувшись от брезгливости, Инга усилием воли приказала себе не думать о таких вещах. Сейчас важно выяснить, кто мог убить Милу и Гербарию.

– Ваня, что же нам делать? – прошептала Инга, упрятав бумаги за пазуху и для надежности прихватив ремнем от брюк. – Нам надо узнать, о чем говорит Полина с Калерией.

– Вам это надо?

– Очень! – горячо заверила его Инга, почему-то в душе не сомневающаяся, что Ване подобная задача будет по плечу.

И она не ошиблась. Услышав ее горячий шепот, Ваня необычайно воодушевился и заявил:

– Для вас, Инга, я все сделаю!

– О, спасибо тебе!

– Не благодарите пока, рано.

Согнувшись в три погибели, Ваня двинулся вдоль стены дома. Обратно он вернулся довольно быстро.

– Пошли, за мной! – свистящим шепотом приказал он женщинам. – Я нашел вход в дом!

Вход был импровизированным. Собственно говоря, это была дыра в стене на уровне второго этажа, который пока что представлял собой только стены и крышу. Дыра обозначала будущий дверной проем, а площадка перед ним должна была стать террасой или чем-то вроде того. К ней вела шаткая деревянная лестница, сколоченная из чего попало. Видимо, этой лестницей пользовались рабочие, чтобы попасть на второй этаж, минуя обжитые хозяйские нижние покои.

И вот теперь этому сооружению следовало помочь сыщикам подобраться поближе к Полине и Калерии.

– И как мы туда полезем? – со страхом глядя на деревянную лестницу, спросила Инга.

– Обыкновенно. После того болотца, где мы нашли Гербарию, нашим туфлям уже никакое испытание не страшно. Все равно их выкидывать надо. В них прямо и полезем!

И Алена направилась к лестнице, намереваясь карабкаться вверх первой. Но Ваня пресек ее порыв:

– Первым пойду я. Выдержит меня, выдержит и вас обеих.

Лестница под тяжелым телом охранника поскрипывала, но держалась. Добравшись до верха, Ваня поднял два больших пальца, показывая, что все в порядке. Следующей по лестнице поднялась Алена, а последней Инга. Она отнюдь не была уверена в правомочности их действий, поэтому старалась ступать как можно неслышней и незаметней. Итогом ее стараний стало то, что она оступилась и чуть было не загремела вниз. Ей удалось в последний момент уцепиться рукой за деревянную балясину, а потом Ваня втянул ее за шиворот наверх.

– Ну, куда теперь? – присоединившись к своим друзьям и все еще не уняв бешеного сердцебиения, спросила она.

Вместо ответа Ваня махнул рукой в сторону недостроенного второго этажа. Впрочем, пол тут уже был залит. Стены тоже имелись. И даже стеклопакеты были установлены. Оставались отделочные работы, и ничто не могло существенно затруднить передвижения сыщиков.

– Где-то должна быть лестница, ведущая на первый этаж. Надо ее найти и спуститься к Калерии.

– Она нас не услышит?

– Молча пойдем. И желательно незаметно для Полины.

Лестница вскоре нашлась. И друзья принялись на цыпочках спускаться по ступеням.

– Ничего не слышно, – посетовала Инга, дойдя до самой нижней ступени этой лестницы.

– Вот и хорошо, – успокоил ее Ваня. – Значит, им нас тоже не слыхать. А то вы, Инга, даром что такая из себя вся воспитанная и элегантная, а топаете, что иная кобыла в конюшне у нашего Василия Петровича.

От такого сравнения дыхание у Инги окончательно перехватило. В глазах потемнело от сдерживаемой злости. И она с трудом удержалась от того, чтобы треснуть Ваню по лбу. Вот так кавалер, нет, убивать таких кавалеров надо!

– Тихо вы там, – шикнула на них Алена. – Подходим уже.

И действительно, теперь сыщики могли различить два голоса – Полины и незнакомой им женщины.

– В очередной раз объясняю вам, уважаемая, я понятия не имею, что я должна была сказать вашему сыну.

– Игорь не стал бы меня обманывать. Он ехал к вам, значит, у него имелись к вам вопросы.

– Спросите у него самого, какую цель он преследовал.

– Сейчас это невозможно. Мой сын утомлен и спит.

– А вам, значит, не спится.

– Я очень волнуюсь за Игоря. Эта наглая девчонка впутала его в какие-то свои махинации. Мила приезжала к вам недавно?

– Мила Федосеева – это одна из моих педагогических неудач. – В голосе Калерии послышалась сдерживаемая досада. – Я не люблю вспоминать об этой девочке. И в том, что она нынче мертва, я могу частично винить также и себя саму. Вы сказали, она умерла от отравления недоброкачественной водкой? Увы, я этому совсем не удивлена.

– Но у следствия другая версия. Они считают, Мила была отравлена. И они подозревают моего сына. Но это не он!

– А я чем могу вам помочь?

– Назовите людей, имеющих отношение к судьбе Милы!

– Нет!

– Возможно, убийца найдется среди них!

– Это невозможно.

– Вы знаете, кто отец Милы?

– Родители Милы – порядочные люди.

– У порядочных людей алкоголики не рождаются!

– Увы, всякое бывает. Повторяю, вам лучше поискать злодея среди повседневного окружения Милы. Девочка выбирала себе в друзья ребят, с которыми лично я бы ей дружить не советовала.

– Мила общалась с алкашами и проститутками! – неожиданно зло произнесла Полина. – Дочь вашей подруги стала дешевой шлюхой! Да-да! И не смотрите на меня так. Я уверена, вы знали родителей Милы. Назовите мне вещь, которой могла бояться Гербария!

– Что?

– Мила собиралась шантажировать свою мать! Скажите мне, что это могло быть?

– Вам-то зачем?

– Я передам полиции, и они отстанут от моего сына!

– Я вам ничего не скажу!

– Потому что вы и сами замешаны! Ну-ка! Выкладывайте! Чего хотела Мила от своей матери? В чем она ее подозревала?

– Я не знаю.

– Помогите мне! Я уверена, что вы это можете!

– Я не могу!

– Вы же воспитывали Милу! Вы заменили ей мать! Уверена, вы любили девочку и хотите, чтобы ее убийца был наказан.

– Да, – едва слышно произнесла Калерия. – Хочу. Но я ничем не могу вам помочь! Я точно так же не понимаю, кому могла быть выгодной смерть Милы.

– А ее мать?

– Что?

– Она могла пойти на убийство дочери?

– Что вы такое говорите!

– Отвечайте – да или нет?

– Ну… наверное, да, – после внушительной паузы произнесла Калерия. – Но это только между нами! В полиции я никогда не повторю такое!

– Что вы такое говорите!

– Отвечайте – да или нет?

– Ну… наверное, да, – после внушительной паузы произнесла Калерия. – Но это только между нами! В полиции я никогда не повторю такое!

– И не надо! Так я и знала, чувствовала, что Игорь в опасности. Но бог уберег моего мальчика от куда более страшной участи, чем та, которой он подвергся! Ведь если мать Милы расправилась со своей дочерью, она могла и до моего сына добраться тоже!

Подруги переглянулись. Они старались не вести при Полине разговоров о своем расследовании, но, видимо, кое-что подруга все же услышала и сделала выводы, приведшие ее в этот дом. Нетрудно было предположить, что Полина в очередной раз стремилась защитить своего Игоря, который по-прежнему оставался для нее маленьким, безумно любимым мальчиком.

Глава 13

Между тем атмосфера в комнате, где вели диалог Полина и Калерия, стала накаляться.

– Я не желаю слушать ваших наветов на мою подругу! Покиньте немедленно мой дом! – грозно заявила Калерия. – Уходите!

– Назовите людей, которые общались с наглой девчонкой. Или объясните, зачем Мила приезжала к вам. Игорь сказал, что она ездила в Великие Луки совсем недавно. Она была у вас! Что ей тут было нужно? Я должна знать, что затевала эта дрянная девчонка, чтобы уберечь моего мальчика от новых бед.

– Уходите! Вы сами сказали, что Мила мертва. Значит, вашему сыну ничто больше не грозит.

– Вам легко рассуждать. А запущенная Милой машина может привести моего сына в тюрьму!

– Господи, как вы мне надоели с этим вашим сыном! Надо думать, с кем дружишь! Следили бы лучше за мальчишкой, чем являться ко мне в дом среди ночи, лгать о какой-то ревизионной проверке, а потом еще и надоедать своими дурацкими вопросами. Уходите – или я вызову полицию! Вы не из министерства, никакого отношения к моей работе не имеете, бояться мне вас нечего.

– Вы так полагаете?

В голосе Полины прозвучала угроза. И подруги поняли: им пора вмешаться. Полина знает куда меньше их, поэтому с ней Калерия держится нагло. А вот они продвинулись достаточно далеко, они знают не только имя матери Милы, но и о ее судьбе. Известие о страшной кончине не только дочери, но и матери наверняка выведет из себя даже эту железную леди.

– Тук-тук-тук! – быстро произнесла Алена. – Есть кто в доме?

С этими словами она распахнула дверь и, не дав Калерии и Полине опомниться, уселась вместе с ними за стол.

– Ничего, что мы без приглашения? – развязно осведомилась она у онемевшей и, пожалуй, испугавшейся Калерии. – Но мы к вам с известием, которое не может ждать до завтрашнего дня.

– Кто вы такие?

– Сыщики. Сыщики-любители, занимающиеся помощью своим близким.

– Не понимаю… Как вы попали в мой дом?

– Через дверь. Привет, Полина, ты тут как оказалась? Вроде в гостиницу собиралась, отдыхать.

– Так вы из одной команды? – воскликнула Калерия.

– Мы знакомы между собой. Но команды у нас, по всей видимости, разные.

Упрек был направлен в адрес Полины, которая покраснела и потупилась. Она сознавала свою вину, но извиняться при Калерии не собиралась. Алена же снова сосредоточила свое внимание на хозяйке дома:

– Явиться к вам незваными, да еще в столь поздний час нас заставило только событие чрезвычайной важности.

– Вы тоже хотите поговорить со мной о Миле?

– И ее матери. А также о том, кто мог убить уважаемую Гербарию.

– Что? – воскликнула Калерия. – Убить? Кого?

– Вашу подругу.

– Гербария мертва? Ее тоже убили?

– И более того, убили ее с помощью все той же водки.

– Чушь! Гербария не пила! А уж водка для нее была самым страшным врагом! Гербария – убежденная трезвенница.

– Во всяком случае пустая водочная бутылка из-под водки, какой днем ранее уже отравилась ее дочь, была найдена рядом с трупом.

Калерия была явно в шоке от полученного известия. И первым ее побуждением было отрицать все.

– Я вам не верю! – воскликнула она.

– Позвоните господину Федосееву, – не теряя любезности, посоветовала ей Алена. – Он вам подтвердит мои слова.

– Я так и сделаю! И заодно позвоню в полицию.

– Полагаю, господин Федосеев сам сейчас может находиться в полиции. Когда мы уезжали, следователь был настроен в отношении него очень решительно.

– Но почему? Его подозревают в убийстве Гербарии?

– Да. Но это ведь не он?

– Я не знаю.

– Но что-нибудь вы наверняка знаете. Насчет супружеской жизни Гербарии вы точно в курсе. Она ведь была вашей подругой? Вы тесно общались друг с другом?

– Когда работали в одной структуре – да.

– Еще бы. Вы ведь были не просто директор подведомственного ее ревизионной комиссии интерната, вы еще и занимались воспитанием дочери самой Гербарии. Она должна была ставить вас на особое положение, не так ли?

Калерия кинула на Алену проницательный взгляд. Кажется, она просчитывала шаги, которые может предпринять, чтобы поскорей избавиться от непрошеных гостей и не пострадать при этом самой.

– Да, Милу воспитывала я. Гербария не могла сама воспитывать девочку, она родила ее м-м-м… будучи незамужней молодой особой. И она не хотела скомпрометировать себя, поэтому постаралась скрыть от общественности тот факт, что стала матерью.

– Свою дочь она сдала в детский дом. Не знаю, как ей это удалось, но полагаю, что, работая в данной структуре, Гербария имела кое-какие ходы и выходы.

– Не спешите ее осуждать! Гербария не забывала о своей дочери, она регулярно осведомлялась у меня об успехах Милы. И я точно знаю, Гербария хотела, чтобы ее дочь получила достойное воспитание и образование.

– И поэтому Мила оказалась у вас в интернате? Вам Гербария доверяла?

– Да. Вообще-то, у нас тут заведение для детей постарше, мы принимаем детей с пяти лет. Но для Милы было сделано исключение. Из дома малютки она сразу же поступила к нам, у нее была своя няня, которая занималась только ею, ну, и еще несколькими детьми помладше.

– Но Мила особого отношения к себе не оценила?

– У нас хорошее заведение, смело могу в этом признаться. Я потратила много сил и времени, чтобы сделать наш интернат образцовым. Многие наши воспитанники без труда поступают в высшие учебные заведения по выбранному им профилю. Знания, которые они получают у нас в школе, вполне достаточны для этого. С детьми ведется большая педагогическая и воспитательная работа. Вот только Мила… Увы, гордиться своей дочерью Гербария так и не смогла.

– Мила была хулиганкой с самого детства?

– Уникальный случай, мне редко приходилось видеть таких неуправляемых детей. Гербария говорила, что это гены ее отца. Дескать, тот был большим шалопаем, девочка пошла в него. Если это так, то я одобряю то, что Гербария не захотела быть с этим человеком, отказалась выйти за него замуж.

– Но Милу она все-таки родила?

– Полагаю, когда произошел разрыв Гербарии с отцом девочки, срок беременности был уже слишком велик для аборта. Это могло быть опасно для самой Гербарии. Она родила дочь, но не захотела лично заниматься ее воспитанием. Отдала ребенка в дом малютки. А затем, когда убедилась, что девочка унаследовала от отца его характер, отдала свою дочь ко мне.

– На перевоспитание?

– Гербария знала, у меня даже самые отъявленные хулиганы становятся шелковыми. Она прислала Милу мне на перевоспитание. Но, увы, в отношении этой девочки мой профессионализм потерпел крах.

– Говорите, Мила была неуправляема?

– Она постоянно нуждалась в повышенном внимании. И сколько этого внимания мы ей ни давали, ей всегда было его мало. Полагаю, ее ранний алкоголизм являлся проявлением этой ее потребности во всеобщем внимании.

– А откуда она брала деньги на алкоголь?

– Полагаю, зарабатывала их проституцией.

– Полагаете?

– Нет, я знаю это совершенно точно, – вздохнула Калерия. – У Милы было несколько приводов в милицию. Ее задерживали за приставание к взрослым мужчинам. Мне стоило огромного труда замять эти дела и не дать слухам распространиться.

В общем, Калерия выдохнула с огромным облегчением, когда Гербария сообщила ей, что Милу переводят в другое заведение. И все же она пыталась возразить:

– Стоит ли забирать девочку в последний год обучения?

Но Гербария была настроена решительно:

– Учится она из рук вон плохо, губит тебе все показатели. Один год уже ничего не решит. Вряд ли, проваляв дурака все школьные годы, Мила спохватится и за выпускной год наверстает все упущенное.

– Но почему она так поступает? Психологи, которых ты присылала для работы с девочкой, говорят…

– Я знаю, они советуют мне открыться Миле! Дескать, это даст девочке уверенность в том, что ее любят, что она нужна. Но я не могу!

– Ты не хочешь открыть девочке правду? Не хочешь лично познакомиться с ней? Уверена, Мила может исправиться! Ей только нужен стимул, нужна цель! Она пьет, знакомится с парнями без разбора исключительно потому, что ей такая жизнь нравится. Но если бы ей дали серьезный стимул, она могла бы взять себя в руки. Ради большой цели Мила способна измениться.

Назад Дальше