– Выбрал, дорогой?
– Да… Дайте этот… хот-дог.
– Как скажешь, дорогой.
В этот момент Зоран услышал слово «убийство», бросил взгляд на телевизор и едва заметно вздрогнул, увидев знакомый торговый зал бензоколонки. Женщина на носилках, два ублюдка на полу.
– Кофе, чай?
– Кофе… Можно погромче телевизор?
– Можно, конечно. – Кавказец достал пульт. – Наслаждайся, дорогой, только… – Он понял, о чём репортаж, и поморщился: – Может, повеселее чего включить? Зачем с утра настроение портить?
– Оставьте.
– Ну, как хочешь…
Кавказец потащился разогревать булку с сосиской и делать кофе, а люд впился взглядом в экран.
– Предполагаемый убийца покинул место преступления за несколько минуту до того, как на заправку прибыл наряд полиции, – вещал репортёр с приличествующей моменту тревогой в голосе. – Об этом свидетельствуют данные с камеры видеонаблюдения, которая зафиксировала машину преступника. По версии следствия, неизвестный зашёл в магазин, убил охранника, женщину-кассира и двух посетителей, а ещё одной женщине, также кассиру, выстрелил в спину, когда та попыталась сбежать. К счастью, она не умерла, однако состояние её очень тяжёлое.
Весть о том, что женщина жива, обрадовала Зорана, а вот то, что бандиты не пережили его ударов, заставила нахмуриться. Нет, люд понимал, что удар дробовиком по голове – штука неприятная, но ему казалось, что он соизмерял силу… Как выяснилось – нет. Видимо, разозлился не на шутку.
– Полиция уверена, что убийца будет пойман в самое ближайшее время…
Зоран тихонько выругался.
Где он ошибся? Наверное, надо было сразу позвонить в Службу утилизации и рассказать о происшедшем, но растерянность, злость, недостаток опыта и нежелание привлекать внимание к путешествию в Ростов привели к тому, что парень оказался со своими неприятностями один на один и не очень хорошо понимал, что теперь делать.
«Звонить в Службу? Или сначала устроить свои дела?»
Второе предложение показалось правильным.
По всему выходило, что надолго ему в городе задерживаться не придётся, всех дел – добраться до острова и прочесть заклинание. Причём, если верить навигатору, до острова не больше часа, даже по утренним пробкам, и ещё час там… Но это – максимум, наверное. Остров не очень большой, как найти нужное место, он знает, на заклинание уйдёт минут десять, не более. От полицейских, даже если они сумеют за это время на него выйти, он сможет скрыться, а дальше…
Дальше всё просто: если заклинание сработает, всё настолько переменится, что его проблемы с полицией отойдут даже не на второй, а на сотый план как минимум; если не сработает, можно будет звонить в Службу утилизации и просить о помощи, упирая на юность и недостаток опыта.
«Да, именно так!»
– Ты тут кушать будешь?
Люд задумчиво посмотрел на кавказца и отрицательно покачал головой:
– С собой возьму.
– Тогда держи.
Хот-дог пахнул… Ну, как хот-дог, в общем, как сосиска, которую сначала ото всех прятали, а потом сварили и быстро запихнули в булочку. А вот кофе был хорошим: хозяин варил его сам, в турке, и варил как положено.
– Спасибо.
Зоран расплатился, вышел из заведения, на ходу откусив хот-дог, сел во внедорожник и неспешно влился на нём в утренний поток автомобилей.
* * *Настроение у Брагина было, мягко говоря, средним, и одной из причин стало несвоевременное, скажем, убийство на бензоколонке.
Четыре трупа всколыхнули область, губернатор уже вызвал Шевченко на серьёзный разговор, за которым наверняка последует совместное заявление с железным обещанием «изловить» и «покарать», причём так быстро, что общество даже передохнуть не успеет… При этом Брагин догадывался, кому поручат «излавливать», чтобы потом важные шишки показательно карали преступника… Или кого будут карать, если он не изловит…
На самом деле он любил свою работу и с удовольствием бы занялся громким преступлением, но сейчас надо было искать Подражателя, а не тратить силы на психопата с бензоколонки, которому, если по-хорошему, должна сплести сеть дорожная полиция.
Но настроение у Фёдора Семёновича испортилось ещё до сообщения о трагедии на шоссе.
От слов Валеры оно испортилось, из-за студента-свидетеля, указавшего на Бориса Литвинова. И именно поэтому Брагин с радостью воспользовался подвернувшейся возможностью отправить помощника подальше от города – на бензоколонку.
Пока – подальше.
Пока не решит, что делать.
Ведь как тут ни крути, а паренёк уверенно указал на Бориса.
Да, было очень темно. Да, парень был возбуждён.
Да, да и ещё раз – да.
Но он указал на Бориса, и игнорировать этот факт Фёдор Семёнович не имел права. Хотя, скорее всего, старик лишился жизни в результате примитивной «бытовухи»: предприимчивый сын (племянник, внук), возжелав квартиру не в меру живучего отца (дяди, деда), подстерёг его во время вечерней прогулки и…
– Фёдор Семёнович! – подавший голос интерком не просто вывел Брагина из глубокой задумчивости, но заставил вздрогнуть от неожиданности. – Фёдор Семёнович!
– Да, Лена, – ответил секретарше подполковник. – Что случилось?
– К вам родственницы Смирнова.
– Ах, да… – Брагин совсем забыл, что назначил матери и бывшей жене Филина встречу. – Приглашай.
После чего машинально поправил галстук: всё-таки – женщины… И сразу же улыбнулся, приветствуя первой вошедшую в кабинет Фаину Александровну Смирнову, мать Филина, – грузную даму в тяжёлом синем пальто и чёрной шапке. Снимать её Фаина Александровна не стала, но волосы под ней, как заметил подполковник, ярко-рыжие, такие же были у всех жертв Смирнова.
«Интересная деталь».
– Добрый день.
– Здравствуйте. – Фаина Александровна неприветливо кивнула Брагину и без приглашения пошла к столу. В правой руке она комкала платочек, в левой держала дамскую сумочку.
Следом в кабинет проникла – по-другому и не скажешь – сухонькая неприятная женщина в сером плаще, бледно-голубых джинсах и коричневых сапогах. Вероника Парамонова, бывшая жена. Чёрные волосы спадали на узкие плечи, а взгляд карих глаз был ужасающе равнодушным, будто смерть Филина и сопутствующая кутерьма не имели к ней никакого отношения и она вообще не понимает, для чего вызвана в полицию.
– Добрый день.
Вероника ответила кивком. Таким же сухим, как сама она.
– Прошу, присаживайтесь.
Фаина Александровна с неодобрением покосилась на невестку, но пока промолчала. Вероника же послушно присела с краю, в двух стульях от свекрови, причём присела скромно, будто школьница – спина ровная, ноги образуют прямой угол, руки лежат на коленях.
«Интересно, она действительно такая скромница или же в этом омуте водятся те ещё черти?»
Брагин устроился напротив женщин, внимательно оглядел их, после чего негромко произнёс:
– Позвольте прежде всего принести соболезнования, поскольку… для вас смерть близкого человека стала, безусловно, ударом…
– Туда и дорога, – вяло произнесла Вероника.
Голос у неё был с хрипотцой, словно у заядлой курильщицы.
«Ага, значит, черти в омуте водятся…»
– Дрянь! – почти равнодушно бросила невестке Фаина Александровна. Видимо, привыкла метать оскорбления за время развода. Или же за всё время знакомства.
– Гадина, – с чувством отозвалась Вероника.
Фёдор Семёнович долго думал, не вызывать ли женщин поодиночке, но в результате решил объединить, разумно полагая, что в присутствии друг друга они быстрее раскроются. Получилось даже слишком быстро, и теперь оставалось проконтролировать, чтобы встреча не переросла в боксёрский поединок.
– Дамы, прошу вас, не забывайте, где находитесь, – мягко произнёс подполковник, с интересом наблюдая за посетительницами.
– Мой мальчик в ней души не чаял, а она…
– Ваш мальчик убивал женщин, – раздражённо напомнила Парамонова. – Я, конечно, всегда знала, что он со странностями, но что убийца…
– Не доказано, что убивал! – повысила голос мать Смирнова. – Полицейские его схватили и уморили в тюрьме. А на мёртвого что угодно повесить можно.
Брагин поморщился, но промолчал.
– О, господи… – закатила глаза Вероника. – Ну когда вы уже перестанете защищать вашего драгоценного сыночка?
– Отстань, стерва, – холодно процедила Фаина Александровна. – Да если б не ты, он бы жив был до сих пор!
– А я-то тут при чём? – удивилась Вероника.
– Да при том!
– При чём?
– При том!
– Да при чём?
– Ты ему жизни не давала!
– Кто?
– Ты!
– Если бы вы не лезли в нашу жизнь, всё было бы иначе!
– С тобой, оторвой, иначе быть не могло.
– Тихо! – громко произнёс Брагин, и женщины, опомнившись, умолкли, опасливо покосившись на полицейского.
– Давайте не будем тратить время на обсуждение ваших отношений.
– А куда теперь спешить? – Из груди Фаины Александровны вырвался нервный смешок. – Андрюша-то мёртв…
И она вытерла глаза платком.
– У следствия есть все основания полагать, что у вашего сына был сообщник, – откашлявшись, признался Брагин.
Мать Смирнова выпучила глаза.
– Сообщник? – эхом повторила она. – Какой ещё сообщник? Вы сначала докажите, что мой мальчик это делал, а потом уже и говорите!
Вероника открыла рот, намереваясь в очередной раз спустить свекровь с небес на землю, но Брагин одарил её настолько красноречивым взглядом, что она сдержалась.
– Фаина Александровна, – терпеливо произнёс подполковник. – Я понимаю, что для вас смерть сына – огромный шок…
– Ну так, может, это его ваш… этот сообщник заставил? – Глаза Смирновой бегали из стороны в сторону, а пальцы принялись лихорадочно мять платок. – Может, он вообще сам убивал, а моего мальчика вынуждал ему помогать… угрожал…
– Я понимаю, что вы как мать будете защищать сына до последнего, – максимально мягко произнёс Брагин. – Но меня сейчас интересует даже не его вина в убийствах, а алиби на время трёх из них. Андрей утверждал, что в двух случаях из трёх он был у вас, Фаина Александровна, а в третьем – у вас, Вероника Николаевна.
– У меня? – усмехнулась Парамонова. – Да мы с ним полгода как развелись. Чего б он у меня забыл?
– Ну, Андрей сказал, что вы хотели… – Брагин сверился с протоколом допроса, который заполнял Литвинов. – Вы хотели выкинуть какие-то вещи с антресолей, вот он и заехал, чтобы забрать свои вещи, которые не увёз раньше.
– А, вон вы о чём… – Вероника прищурилась, вспоминая, и кивнула: – Да, было. Я решила шкафы разгрузить от всякого хлама, сунулась – а он как будто и не съезжал, представляете? По-моему, он вообще практически всё оставил. Может, вернуться хотел?
– К тебе-то? – презрительно фыркнула мать Смирнова. – Ох, товарищ подполковник, вы бы видели, как мой Андрюша радовался, когда с этой сучкой развёлся…
– Фаина Александровна! – нахмурился Брагин.
– Да пусть, товарищ подполковник, – махнула рукой Вероника. – Я уже привыкла, что у них вся семейка такая… с лёгким прибабахом. С самого начала было это всё – «Андрюша хороший», «Андрюша замечательный»… А я его «охмурила» и «сбила с пути».
– Я сразу сказала, что ты ему не пара, – важно изрекла Фаина Александровна. – Я жизнь прожила и людей насквозь вижу.
– Ага, – едко отозвалась Парамонова. – Только в сыночке вашем маньяка отчего-то не разглядели!
– Да потому что… потому что это ты его таким сделала, уже после свадьбы!
– Ха! Так мы сейчас вообще придём к тому, что это я убивала и на него всё повесила!
– Вот тебе и «ха», Ника. Вот и «ха»!
Брагин воспользовался заминкой и вставил:
– Так всё же, Вероника Николаевна, был ли у вас Андрей тридцатого июля?
– Дату не помню… – наморщила лоб Вероника. – Но это суббота была, кажется? Разгар лета…
– Точно, – бросив взгляд на календарь, подтвердил Фёдор Семёнович.
– Ну тогда был, да. С дружком каким-то приехал…
– С дружком? – Брагин заметно оживился и даже подался вперёд. Неужто Филин проявил-таки неосторожность и засветил сообщника? – Какой-нибудь старый приятель?
– Нет, – протянула Вероника. – Я его раньше не видела.
– Не могли бы вы его описать?
– Нет. – Парамонова поджала губы. – Знаете, я его вообще не помню.
– Ну как – вообще? Ну вы ведь его видели?
– В том-то и дело, что нет. Он Андрея внизу ждал, в машине.
– А машина чья была?
– Андрея.
– А, – не скрывая разочарования, пробормотал Брагин. – Вот оно что…
Ниточка, в теории способная привести его к таинственному сообщнику Филина, оборвалась, не успев начать виться.
Увы…
– А то, что Смирнов был у вас тридцатого июля, вы подтверждаете?
– Да.
– Кроме вас эту информацию может подтвердить кто-нибудь ещё?
Вероника покосилась на Фаину Александровну и, откашлявшись, сказала:
– Сосед.
– Как зовут соседа?
– Константин… Константин Зайцев.
Брагин видел, что Вероника волнуется, но пока не очень понимал, из-за чего. Возможно, между Зайцевым и Смирновым когда-то давно произошёл конфликт и с тех пор они недолюбливают друг друга?
Как выяснилось – да, конфликт был.
– Зайцев? – прищурилась Фаина Александровна. – А это не с ним ли ты спала, гадюка?
– Не твоё дело!
– Шлюха!
– Всё это сплетни и слухи, – с трудом сдерживаясь, чтобы не взорваться, процедила Парамонова. – Я вашему сыну в браке не изменяла. А что после брака было, вас не касается.
– Ладно, – снова вступил в разговор Брагин. – Допустим, Зайцев действительно видел Андрея тридцатого июля. Во сколько прибыл ваш бывший муж? И во сколько от вас уехал?
Информацию приходилось вытягивать будто клещами, да и Фаина Александровна вставляла свои бесценные комментарии к месту и нет, но в итоге картинка сложилась. Увы, опасения Брагина подтвердились: Карпову Филин убить не мог. Никак не мог, потому что в половине двенадцатого вечера он ещё находился в квартире бывшей жены.
– Смирнов не говорил, почему так поздно приехал за вещами?
– Сказал, что работал допоздна, – ответила Вероника. – Я тоже удивилась, суббота вроде, а он запахался…
– Андрюша всегда работящий был… – начала Фаина Александровна, но Парамонова беззастенчиво её перебила:
– Я точно помню, что в половине он ещё был у нас, потому что Костя… Константин Зайцев, в смысле, уже хотел просить его на выход.
Брагин кивнул:
– В таком случае, Вероника Николаевна, я больше вас не задерживаю. Распишитесь тут и тут. – Перевернув протокол, он указал где. – И можете идти.
Когда Парамонова, склонившись над столом, подписывала протокол, Брагин вдруг спросил:
– Совсем забыл поинтересоваться: Андрей действительно всегда был со странностями или всё же стал таким после какого-то определённого момента?
– Ну… кажется, сначала он таким странным всё-таки не был, – неуверенно ответила женщина.
– А когда и почему в нём произошла перемена, не помните?
Парамонова ненадолго задумалась и медленно, продолжая копаться в памяти, произнесла:
– Ну, точно не скажу, но вообще весной. В конце… мая, да. Причём так резко поменялся, если честно… А почему?.. Вот хоть убей, не помню, чтобы там что-то серьёзное случилось.
– Что ж, и на том спасибо. – Брагин ловко развернул протокол обратно. – Если вдруг что-то вспомните, позвоните мне вот по этому номеру.
Подполковник вырвал из блокнота листок, быстро написал на нём что-то и протянул женщине. Парамонова прочла, вопросительно посмотрела на Брагина, тот кивнул, подтверждая написанное, и Вероника молча направилась к двери.
– Слава богу, товарищ подполковник, что вы её проводили, – прошипела мать Смирнова, едва Вероника покинула кабинет. – Я эту змеюку с самого начала…
– Теперь с вами, Фаина Александровна. – Брагин нарочно сделал вид, что не расслышал адресованных ушедшей женщине оскорблений. – Насчёт третьего сентября, когда у вас трубы прорвало, я более-менее осведомлён. А вот о вашем дне рождения в октябре знаю уже не так много. Андрей был на нём?
– Да…
Смирнова кивнула и степенно поведала о праздновании, на которое был приглашён только её любимый сынок Андрюша. Это был их последний совместный праздник: они собирались обязательно повторить встречу в декабре, но судьба, увы, распорядилась иначе.
– Это всё? – на всякий случай уточнил подполковник, когда женщина замолчала.
– Да.
– В таком случае здесь и здесь распишитесь, пожалуйста. – Брагин вручил даме ручку, и та послушно поставила два автографа. – Замечательно. Спасибо. Вы тоже не помните, когда ваш сын изменился?
– Я вообще не заметила, чтобы он менялся. Андрюша всегда был милым, добрым, послушным, работящим…
На этом разговор можно было заканчивать, что Фёдор Семёнович с удовольствием и сделал, указав Смирновой на дверь.
– Позвольте на прощание ещё раз принести вам мои соболезнования, – произнёс он напоследок.
Фаина Александровна покивала и вышла, оставив Брагина наедине с невесёлыми мыслями.
Последние сомнения отпали: у Филина действительно был соратник, который сделал за Смирнова часть «работы». И это было совершенно непонятно, потому что речь шла о серийном убийце, о маньяке, но никак не о шайке душегубов. У погибших женщин ничего не брали, не грабили, их убивали ради… ради удовольствия, если можно так выразиться. И теперь получается, что удовольствие Смирнов делил с кем-то ещё?
Разве такое было?
От мыслей Брагина отвлёк мобильный телефон. Звонил Емельянов. И звонил, как выяснилось, не просто так. Василия временно отстранили от службы, и вынужденное безделье пошло молодому полицейскому на пользу, заставив вспомнить некоторые детали той проклятой ночи.
– Не отвлекаю, товарищ подполковник?
– Что у тебя?
– Я вещь одну вспомнил, наверное важную.
– Говори.
– В ту ночь… Ну, когда…
– Я понял, о какой ночи идёт речь, – не сдержал усмешки Брагин. – Итак, в ту ночь…