– Вы правда в порядке? – проговорил он наконец. – Что с вами на самом деле случилось?
– Это вы о чем? – Соня взглянула на него исподлобья. – Трос оборвался, меня унесло к острову, там парашют зацепился за сосну, я слезла, нашла лодку и приплыла на гулет… я все это только что рассказывала капитану!
– Вот-вот, насчет лодки… – протянул Алекс.
– А что такое с этой лодкой?
– Да вы знаете, в этих краях никто не оставляет моторную лодку без присмотра. Если вы обратили внимание, даже нашу лодку каждый вечер поднимают на палубу гулета от греха подальше. Публика здесь вороватая, знаете ли…
Он еще немного помолчал и виноватым тоном добавил:
– Впрочем, если вы не хотите говорить, не говорите, это ваше личное дело…
После такого провокационного заявления было бы вопиющим хамством промолчать, и Соня тотчас рассердилась на Алекса. Что ему от нее нужно, в конце-то концов? То есть он вроде бы объяснил Ангелининой подруге, что хочет познакомиться с молодой женщиной, чтобы создать с ней крепкую семью, и про детей…
– Чушь какая! – фыркнула Соня и одним глотком допила кофе.
На этот раз она не почувствовала никакого удовольствия. Алекс не уходил, судя по всему, он настроился на беседу.
– Что вы имеете в виду? – осторожно осведомился он. – Что значит – чушь?
Соня скосила глаза. На ее собеседнике не было осточертевшего черного костюма для плавания, сегодня он был одет в светлые джинсы и плотную рубашку с длинным рукавом. И хоть на голове его была все та же шляпа с полями, Соне удалось разглядеть полоску кожи на шее.
Нормальная кожа, никаких пятен, прыщей или коросты. И все-таки… все-таки он, несомненно, со странностями. Начать с его способа ухаживать. То есть ни о каком ухаживании не было и речи. Но как, скажите на милость, можно узнать человека, если с ним не общаться? А этот тип то плавает, как взбесившаяся акула, то сидит, уставившись в свой обожаемый компьютер. Или треплется с престарелыми двойняшками, как их зовут, Соня все время забывает.
– Кэти и Хэти, – любезно подсказал Алекс.
– Что? – Соня подскочила на месте.
– Вы пробормотали, что не помните, как зовут сестер.
Соня похолодела: неужели она разговаривала вслух? И что еще он успел расслышать?
Глаз Алекса не было видно из-за темных очков, и Соне захотелось сорвать эти очки и выбросить их за борт, а потом заодно отправить туда же шляпу.
Тут у Алекса зазвонил телефон, и он забормотал по-английски быстро-быстро, так что Соня не разобрала ни одного слова. Да не больно-то и хотелось. Под руку ей попалась английская книга, которую она не так давно нашла на палубе – книга без обложки, без начала и без названия.
Она начала читать с того места, где прервалась прошлый раз, просто чтобы отвлечься от своего раздражения, и неожиданно увлеклась.
…Утром тюремщик принес пленникам воду для питья и для умывания, хлеб и овощи. Затем он подмигнул и, вытащив из кожаного мешка жирного каплуна и флягу с вином, проговорил:
– То вам от коменданта тюрьмы, а это – от друга…
– Кто этот друг? – взволнованно осведомился Рустичано.
– Он не велел говорить! – отрезал тюремщик.
– Но я должен знать, чье вино пью…
– Успокойся, друг! – остановил его господин Марко, отрывая ножку от каплуна. – С нас довольно того, что мы не умрем с голоду. А этот друг, думаю, найдет случай представиться.
Едва закончив трапезу, Рустичано достал свои письменные принадлежности и повернулся к товарищу по несчастью:
– Продолжайте свой рассказ, господин Марко! Вчера вы закончили на том, что отправились из Бухары вместе с татарским посланником…
– Совершенно верно… Никколо, Матео и Марко покинули Бухару вместе с послом хана Хулагу и отправились на северо-восток. Много разных диковин видели они по пути, о чем я расскажу тебе в свое время. По прошествии года они пришли наконец в город Ханбалык, столицу великого хана.
Великий хан Хубилай – правитель и государь всех татар во всем мире, владыка множества царств, городов и селений, повелитель великой империи, занимающей почти всю Азию. Пришли Никколо, Матео и Марко к великому хану, и принял он их с почетом и удивлением, ибо прежде никогда не видел он латинян. В их честь устраивал он пиры и праздники и одарил их драгоценными подарками. И итальянцы тоже одарили великого хана, чем могли, и отвечали на его вопросы.
Великий хан спрашивал их о королях и императорах, о порядках и обычаях христианского мира, особенно о Его Святейшестве. И Никколо отвечал за всех и рассказывал великому хану о том, что знал, особенно же – о Его Святейшестве папе, и о Святом престоле, и о порядках в Риме, и передал ему грамоты Его Святейшества, и передал на словах то, что в грамоте не уместилось.
И великий хан был милостив и спрашивал еще о многом, что его занимало.
Когда же Никколо замешкался с ответом и не знал, что сказать, Марко, его юный сын, подсказал отцу правильный ответ.
Тогда великий хан обратил на него внимание и спросил Никколо, кто этот смышленый юноша.
– Это мой сын Марко! – отвечал Никколо с гордостью. – Мой сын и твой верный слуга!
– Добро пожаловать! – сказал великий хан.
Он устраивал ради своих гостей богатые пиры и многие праздники и был к ним очень милостив.
Марко же не терял времени зря и очень быстро научился татарскому языку и всем четырем азбукам, которыми пользуются в государстве великого хана. И когда великий хан увидел, какой он ловкий да смышленый, приблизил к себе Марко и наделил его своей милостью, и одарил его великими подарками, и давал ему разные важные поручения, чтобы проверить его верность и способности. И когда он убедился в его верности и смышлености, он послал его гонцом в далекую страну, до которой шесть месяцев дороги.
И Марко отправился в путь и сделал все, что велел ему великий хан, быстро и толково.
А когда Марко был при дворе великого хана, он видел, как к нему приходили посланники, и они докладывали государю о своих делах и о том, как исполнили его поручения. Но никогда не рассказывали, что видели в дороге и в иных странах, и великий хан был этим недоволен и называл своих посланников глупцами и невеждами.
Поэтому, когда Марко вернулся ко двору, он рассказал великому хану не только о том, зачем его посылали, но и о том, что видел в той стране, об обычаях и порядках, там заведенных, о жителях страны, о тех зверях, что там водятся, и о растениях, что там произрастают.
И великий хан был очень тем доволен, и хвалил Марко, и одарил его дорогими подарками, и приблизил к себе, как никого другого. И все, кто слышал его рассказ, хвалили Марко и говорили промеж себя, что он умен и смышлен не по годам и что будет он великим человеком.
И с тех пор стали его называть господином Марко Поло…
Господин Марко перевел дыхание и продолжил свою повесть.
– Надо сказать, что Марко провел при дворе великого хана целых семнадцать лет, и великий хан был им очень доволен и часто посылал его в разные страны с важными поручениями, потому что знал, что он и поручение исполнит, как подобает, и расскажет по возвращении много интересного о тех странах, где побывал.
И так полюбил господина Марко великий хан, что осыпал он его своими милостями и одаривал подарками, как мало кого из своих приближенных, и многие от такой милости стали господину Марко завидовать.
А надо сказать по правде, что в стране великого хана был такой порядок: когда кого-то посылали с поручением, то непременно давали ему дощечку, на которой татарскими письменами написано, чтобы по всей земле тому человеку не было задержек и чтобы помогали ему, чем нужно, и давали бы тому человеку ночлег, и коней, и продовольствие. Дощечка та называлась пайцза, и человек, которому она дана, носит ее на шее с великим почтением и бережет ее как зеницу ока. И если посылали с поручением простого воина, то пайцзу ему давали деревянную, если посылали сотника или тысячника, то пайцза была серебряная, если посылали темника – так в стране великого хана называют того, кто командует десятью тысячами воинов, – то пайцза у него золотая. Если же посылали начальника над большим войском, или знатного князя из рода великого хана, или другого важного государева вельможу, то пайцза была золотая с тигриною головой, и написано на ней было, чтобы все повиновались владельцу той пайцзы как самому великому хану.
И надо сказать по правде, что когда великий хан посылал господина Марко в далекие страны, то непременно давал ему золотую пайцзу, какую положено давать темнику.
В камере начало темнеть, и Рустичано с сожалением прервал свои записи…
Раздался гонг, призывающий пассажиров на ужин. Соня с сожалением оторвалась от книги.
К ужину капитан выдал из собственных запасов бутылку греческой водки под названием «узо» и лично налил Соне большую рюмку. И чокнулся с ней за удачное ее спасение: как видно, ему не давала покоя мысль, что Соня на берегу пожалуется в круизную компанию.
После водки все пассажиры необычайно оживились, заказали еще вина, и вечер закончился танцами на палубе. Две сестрицы явились к ужину в одинаковых платьях в цветочек, только у одной цветочки были голубые, а у другой – розовые. У кого уж там были какие цветочки, у Кэти или Хэти, никому из пассажиров не приходило в голову выяснять.
Соню пригласил пару раз тот самый англичанин, бывший моряк, танцевал он несколько старомодно, но хорошо. Алекс, как обычно, отбивался от сестер, Соня смотрела на него с непонятным самой себе злорадством.
Ночью наступила разрядка. Едва Соня закрывала глаза, перед ней оказывалось лежащее на тропинке тело долговязого злодея, и кровь впитывалась в песок. Когда Соня с трудом уснула, ей приснился тот же злодей, она подкрадывалась к нему, чтобы вытащить нож и перерезать веревку, а он вдруг вскочил и схватил ее за плечо. Соня беззвучно закричала во сне и проснулась.
В каюте было темно, только из иллюминатора просачивался мертвенный свет неполной луны, отражающейся в море. И в этом свете Соня увидела странную фигуру, появившуюся в каюте. Фигура двигалась бесшумно, переходя от одного предмета мебели к другому. Вот едва слышно скрипнула дверца шкафа, и Соня, в первый момент принявшая фигуру за продолжение своего сна, уверилась, что она не спит и что в явлении нет ничего мистического, что по ее душу снова пришел кто-то, кто ищет золотую пластинку. Соня порадовалась, что на ночь убрала ее под подушку. Теперь она нащупала ее и крепко зажала в руке.
Фигура отошла от шкафа, и ее осветил неверный свет луны. Соня, ожидавшая увидеть того самого лысого коротышку, едва успела закусить губы. Это был не коротышка. Этот человек был гораздо выше и худее, подробно разглядеть его Соня не сумела, увидела только, что фигура драпируется во что-то длинное, белое и бесформенное. Привидение, что ли, к ней явилось?
Соня была девушкой здравомыслящей и не верила в привидений. Фигура выдвинула ящики подзеркального столика, потом наклонилась и пошарила под ним. Соня нашла на тумбочке бутылку с водой. Если огреть эту нечисть бутылкой… вот и посмотрим, привидение это или живой человек.
Но странная фигура неожиданно шагнула к двери и исчезла в коридоре. Соня не успела удивиться открытой двери: ведь она же точно помнит, что запирала каюту перед тем, как лечь спать! Кто это шляется ночами по чужим каютам?
Она соскочила с кровати и как была, в коротенькой пижаме и босиком, выскочила в коридор. Фигура удалялась, вот она миновала дверь соседней каюты, дошла до кухни… толкнула дверь кладовой…
Ну, уж кладовую с запасами точно запирают! Но что это? Фигура открыла дверь своим ключом, значит, это кто-то из команды? Ну и порядочки у них на яхте!
Вдруг из кладовой послышался шум, грохот и звон посуды. И тотчас в коридоре зажегся свет и появился кок, толстый немолодой грек. Он ворвался в кладовую, держа наперевес тяжелый половник.
И появился через две минуты, держа за шкирку… Соня не поверила своим глазам, но это была одна из сестер-близнецов. То ли Кэти, то ли Хэти, да какая разница? Она была в белом купальном халате и выглядела потрясенной.
Разглядев, кто перед ним, кок выпустил свою добычу и разразился длинной греческой фразой. Тут в коридоре материализовалась другая сестра (то ли Хэти, то ли Кэти, да какая разница?).
Она тоже была в белом купальном халате, при виде ее кок выпучил глаза и с перепугу перешел на английский. Он сказал, что у него никогда ничего не пропадало, но теперь… он ни в чем не уверен. Одна из сестер по-прежнему выглядела ошеломленной и подавленной, вторая долго и нудно объясняла коку, что у ее сестры бывают провалы, и тогда она не соображает, что делает. Так что она просто перепутала каюту, вот и все… И незачем так кричать на бедную женщину, в конце концов ничего же не пропало.
Кок опомнился и пробормотал извинения. Тут сестра заметила выразительный взгляд Сони: как можно перепутать каюты, если их каюта на корме, а ее – на носу?
Кок ушел, заперев дверь кладовой.
– Понимаете… – Сестра замялась… – Кэти, она…
Соня обрадовалась: теперь ясно, кто есть кто. Если эта – Кэти, то та, стало быть, Хэти. Впрочем, какая разница?
– Она… алкоголичка, – вздохнула сестра. – Она лечилась, и все было в порядке, но если выпьет хоть немного, то все возвращается. Она не помнит себя и ищет спиртное, где только можно… Очень неудобно… Очевидно, она украла универсальный ключ у одного из матросов.
– Наверно… – согласилась Соня, – весьма сожалею, но вы все-таки присматривайте за ней. Я чуть заикой не стала, когда ее ночью увидела в своей каюте.
Хэти скорбно поджала губы.
На следующее утро гулет пересек открытый залив и вошел в круглую бухту, окруженную скалистыми берегами. У входа в эту бухту, словно часовые, возвышались две высоких отвесных скалы. Яхта проскользнула между ними и оказалась будто в заколдованном царстве.
Вода в бухте была неподвижна, как темно-бирюзовое зеркало, окруженное оправой темных скал, даже ветер стих, и гулет в полной тишине скользил вдоль крутого обрыва.
В глубине бухты чернел огромный грот, уходящий в глубину горы.
Соня смотрела на приближающийся грот как зачарованная. Ей казалось, что перед ней вход в обитель сказочных существ, гномов и драконов.
Чем ближе гулет подходил к этому гроту, тем больше он становился, и вскоре стало ясно, что гулет может войти туда целиком.
Впрочем, гулет остановился, не доходя примерно двухсот метров до входа в грот, и Соня тут же поняла почему: впереди в воде виднелся угловатый каменный выступ. В строго геометрической форме этого выступа угадывалось его рукотворное происхождение.
Пассажиры столпились на носовой палубе. К ним вышел помощник капитана и рассказал, что в том удивительном месте, где находится гулет, расположен вход в огромную пещеру. Во время Второй мировой войны здесь была база немецких подводных лодок. Лодки прятались в огромном гроте от английских кораблей и неожиданно выходили оттуда, чтобы нападать на караваны союзников.
После окончания войны американцы переоборудовали грот под свою военную базу, и на смену немецким субмаринам пришли американские. Но потом, в пятидесятые годы прошлого века, случилось большое землетрясение, часть бетонных сооружений обвалилась, из-за упавших в воду бетонных и каменных глыб бухта перед гротом стала несудоходной, и базу закрыли.
Но позднее, лет тридцать назад, бывшая база подводных лодок пережила еще один недолгий период активного использования: ею воспользовались кинематографисты для съемок одного из фильмов о Джеймсе Бонде.
– Так что желающие могут осмотреть то, что осталось от немецкой и американской военной базы, а также от декораций фильма об агенте 007. К сожалению, из-за обломков гулет не может подойти ближе, но мы перевезем тех, кто захочет побывать в гроте, на моторной лодке.
Соня огляделась. Алекса не было среди пассажиров на палубе: должно быть, он, как всегда, прятался в тени на корме гулета. Соня ощутила мимолетное чувство досады и тут же рассердилась на себя: вот еще новости! Не хватало еще, чтобы она бегала за этим типом, как те две сестрицы. Впрочем, с ними-то как раз неприятностей больше не будет: Кэти сидит в каюте под присмотром Хэти (или наоборот, кто их там разберет). Так что Алекс теперь от них обеих освободился, хотя бы на время. Только где же он? Впрочем, Соне до этого нет никакого дела. И если он не поедет на экскурсию, то Соня обязательно поедет, чтобы он ничего такого не подумал.
Когда она переодевалась в каюте, то решила, что пластинку нужно взять с собой. Кто их знает, этих на яхте, порядки у них, прямо скажем, нестрогие: вот украла же одна из сестричек у матроса универсальный ключ…
На самом деле Соня просто не могла расстаться с этой странной вещью. Она надела шорты и майку, не слишком открытую, чтобы видна была только цепочка.
Лодка была небольшая, в нее помещались только четыре человека.
Помощник капитана разбил желающих осмотреть пещеру на три группы, чтобы перевезти их по очереди. Соня оказалась в последней четверке.
Она спустилась по трапу, ловкий матрос помог ей перебраться в лодку, запустил мотор. Лодка в мгновение ока пронеслась двести метров, отделявшие гулет от входа в пещеру, вошла под мрачные своды грота. Шум мотора, отражаясь от каменных стен, стал громким и зловещим. Вода внутри грота была удивительного темно-голубого цвета, оттенка старинного сапфира.