С блеском был подготовлен и фуршет. Сверкали начищенные туфли и ботинки, штатские "гарсоны" в накрахмаленных до хруста белоснежных рубашках разливали гостям напитки. Кормили хорошо и чиновных гостей, и журналистский пул, который освещал мероприятие.
Корреспонденты делали вид, что что-то понимают, делали пометки в блокнотах и пили минералку "Перье" из пластиковых стаканчиков. Военные эксперты в гражданском многозначно переглядывались и тоже что-то помечали.
На следующий день после смотра должна была начаться оперативная часть учений, на которых Россия будет представлена силами Центрального оперативно-стратегического командования. В соответствии с вводной, подразделения уже поделились между Западными и Восточными. По плану учений Западные - это не военный блок и даже не региональная держава, а разрозненные банды исламских радикалов. Чтобы не обидеть союзников, играть роль Восточных - террористов должны были исключительно российские военные. Казахские, киргизские и таджикские новобранцы - каждая страна прислала всего по две роты - попали только в "миротворческий корпус".
Может и странно, как они решились посягнуть на рубежи ядерной державы с такими силами - но сценарий учений был разработан в соответствии с военной доктриной России. Согласно ей большие войны в будущем не должны были произойти - только локальные.
Террористов ждала незавидная судьба. Они должны были нарваться на пограничный дозор, нанести ему небольшой урон, получить жесткий отпор. Уже через три часа к месту "замеса" должны были быть переброшены части быстрого реагирования. Тогда террористы подставили бы себя под удар авиации, самоходной артиллерии и откатились бы в степь, которая помнила еще Чингисхана. Там их выбивали из нескольких глинобитных кишлаков вертолеты, танки и мотострелки. Такой видели московские стратеги войну будущего.
Но этим Бесфамильный себе тоже голову не забивал, пока его танк прокладывал себе путь через бездорожье.
Это была всего одна минута плотно спрессованных событий.
Стоп-кадр.
Расширенные глаза маршала. Недонесенная до рта вилка. Упавший на скатерть кусок отбивной.
Взрыва не было. Просто раздалось несколько хлопков в десятке мест на территории лагеря, которые если и услышали, то приняли за выхлопы. А потом все вокруг начали умирать.
Все произошло настолько быстро, что они не успели даже испугаться. Так и остались лежать в тех позах, в каких находились за секунду до смерти. Мертвы были высокие гости за накрытыми столами под тентами, защищавшими от жаркого солнца. Мертв был принимавший учения министр обороны. Мертвы были журналисты и операторы - камеры продолжали снимать, или уткнувшись в землю, или показывая огромное кладбище. Мертвы были офицеры и генералы. Как оловянные солдатики попадал рядовой и сержантский состав. Только ветер колыхал ковыль, да стрекотали степные птицы. Что бы это ни было, оно действовало только на людей.
Все это заняло от силы тридцать секунд.
Он уже не помнил, что заставило его посмотреть на наблюдательный пункт. Просто ли любопытство или желание проверить оптику. И вот, глядя в видоискатель, Бес понял, что преодоление полосы препятствий потеряло актуальность.
"Террористы могут применить оружие массового поражения", - вспомнил он.
Но те террористы были ненастоящим, да и учения еще не начались.
Снаружи громыхнуло. Бесфамильный понял, что не видит в небе силуэта вертолета, с которого шла съемка. Зато видит столб жирного чадящего дыма в той стороне, где он был.
- Твою ж мать... - проронил он.
Они ехали с системой жизнеобеспечения, включенной в "красном" режиме. Испытывали ее после аврального ремонта, когда оказалось, что некоторые узлы новых "нано-танков" не работают так, как надо. Поэтому в обитаемой зоне танка было создано избыточное давление, которое не дало бы никакому химическому агенту попасть внутрь.
Он видел, что его звено, которое шло за ним, сохраняет строй. Кроме одной машины. Та явно потеряла управление, начала рыскать и вскоре сошла с дистанции, протаранили надолбы, муляжи кирпичных стен или свалились в противотанковые рвы. Двигатель одного из них работал, из-под траков летела земля, но машина не сдвинулась с места.
Бесфамильный включил радиосвязь. Ни с кем, кроме его звена, связи не было. С наблюдательным пунктом тоже.
Потом он начал перебирать другие частоты и, наконец, среди помех нашел более-менее разборчивые переговоры. В кабину ворвалась взволнованная речь. Если бы Алексей не был стрижен под ноль, он почувствовал бы, как волосы шевелятся у него на голове.
Вначале Бесфамильный грешным делом подумал, что какая-нибудь микроволновая пушка с орбиты сожгла нейроны в мозгах. Бес слышал и про такое, но верилось с трудом. Скорее, диверсант поработал, возможно, даже среди приглашенных. Алексей до сих пор не был уверен, что это было за отравляющее вещество. Да, он слышал про такие разработки - и в России, и за бургом. Всем нормальным странам давно было начхать на конвенции. Слышал про БОВ, которое расщепляет белок, отвечающий за передачу нервных импульсов. И человек просто "выключается" - без судорог, выпученных глаз, кровавой пены, поноса, рвоты... Просто падает как подкошенный.
Он старался далеко не загадывать, делать только то, что требует ситуация.
Они съехали с полосы препятствий и поехали через обычное казахское бездорожье. Затем вышли на нормальную дорогу - не асфальтовую, а бетонку, соединявшую полигон с ближайшим поселком.
Прошло еще несколько минут, и на дороге показалась первая машина. Перевернувшийся УАЗ с мертвецами внутри. Бес выматерился. Они удалились почти на пять километров.
Когда они добрались до военного городка, стало не в пример хуже. Чтобы объезжать тела, приходилось тратить драгоценные секунды, но, отдавая последнюю дань уважения погибшим, они таранили изгороди и перепахивали чьи-то огороды.
Да и погибшим ли? А вдруг они только потеряли сознание? Впрочем, разум подсказывал, что убить человека химией гораздо проще, чем с гарантией вывести из строя, не убивая.
Те, кому полагалось быть мертвыми, неслись на север. Они ничего не могли сделать для тех, кто там остался, разве что отомстить, что и стояло на повестке дня у командира. Не прошло и часа, как лагерь накрыло. Вслед им шарахнула ударная волна, но она не могла причинить вреда танкам и их экипажам, также как и проникающая радиация. Фильтровентиляционные установки защищали их и от радиоактивных осадков в воздухе.
И все же с точки зрения сохранения своих жизней, то, что они сделали, было ошибкой. Бес понимал, что в эпоху высокоточного оружия и спутников-шпионов, их танки все равно что мишени.
Разумнее было бы взять обычные машины. Не бронеавтомобили с пулеметами, и даже не УАЗы защитного цвета, а обычные гражданские внедорожники. Например, журналистские, с логотипом телекомпаний.
Они могли бы снять форму и сойти за обычных беженцев. Но Бес скорее бы пулю себе в лоб пустил, чем поступил так. Он уже догадывался, что армия разбита, и стране капец. Но бросить технику было бы не только нарушением устава, но и человеческим блядством. Поэтому они продолжали гнать.
Далеко уйти им не дали. Уже через полчаса система обнаружения целей командирского танка засекла быстро перемещающуюся воздушную цель, а за ней еще несколько.
Беспилотники. Целых шесть штук. Крохотные. Бес таких никогда не видел. Явно разведчики и корректировщики огня, а не боевые самолеты-роботы. Но это ничего не меняло. Бес подозревал, что так и будет, но не думал, что так быстро. Откуда же они взялись, мать их?
Ближайший из них был на расстоянии пяти километров, в тридцати метрах над землей. Бес приказал мехводу не снижать скорость и задействовал систему управления огнем. Навел рамку прицела на ближайшую из целей и нажал на гашетку. Оперенные осколочно-фугасные снаряды с неконтактным взрывателем из 40-миллиметровой автоматической пушки обозначили едва заметный шлейф в небе. Они не были самонаводящимися в полном смысле слова, но могли слегка корректировать траекторию полета. Прямое попадание и не требовалось - встроенный в каждый снаряд электронный взрыватель давал возможность подрыва в любой заданной точке траектории. Против воздушных целей это было то, что нужно.
Не зря этот танк, главное 140-мм орудие которого было спарено с автоматической скорострельной пушкой, еще на заводе получил неофициальное название "Мамонт". Сетевые остряки говорили, что генеральный конструктор обыгрался в игры серии "Red Alert", где данный юнит отличается от остальных танков тем, что неплохо борется и с воздушными целями. Но Бесфамильный об этом, естественно, знать не мог.
Бес увидел серию вспышек, и на экране осталось только пять объектов. Эти были слишком далеко, и продолжали быстро удирать. Но это уже не имело значения - свое черное дело роботы-шпионы уже сделали, и те, кому надо, уже получили координаты и картинку в высоком качестве.
Не зря этот танк, главное 140-мм орудие которого было спарено с автоматической скорострельной пушкой, еще на заводе получил неофициальное название "Мамонт". Сетевые остряки говорили, что генеральный конструктор обыгрался в игры серии "Red Alert", где данный юнит отличается от остальных танков тем, что неплохо борется и с воздушными целями. Но Бесфамильный об этом, естественно, знать не мог.
Бес увидел серию вспышек, и на экране осталось только пять объектов. Эти были слишком далеко, и продолжали быстро удирать. Но это уже не имело значения - свое черное дело роботы-шпионы уже сделали, и те, кому надо, уже получили координаты и картинку в высоком качестве.
Финита ля комедия.
Они заглушили мотор и открыли люк. В кабину ворвался сухой пыльный воздух.
У них оставались минуты, прежде чем те, кто устроил бойню на полигоне, довершат начатое. Бежать было некуда. В голой степи - ни оврага, ни деревца - танки не спрячешь. Но сами они могли надеяться, что им удастся затаиться в траве.
Время шло, а удара не последовало. И примерно через два часа Бес разрешил своим бойцам подняться.
- Поехали, - сказал он. - Похоже, о нас забыли.
И в ответ на молчание, в котором читался вопрос "Куда теперь?", добавил:
- В Россию.
Они вернулись в машины и продолжили путь.
*****
Неделей спустя он смотрел в бинокль, как догорает Астана. Вроде одним из вариантов перевода на русский язык ее прежнего названия Акмола - было "Белая могила".
Он не был уверен точно, в какой день они пересекли границу двух бывших советских республик, где-то возле Усть-Каменогорска - в чистом поле не было и намека на разделительную полосу. А в то время Бес еще старался держаться подальше от городов. Тогда он еще не понимал, что враги тоже огребли по самые помидоры, и не будет ни десанта, ни бомбово-штурмовых ударов.
Когда они приближались, все живое пряталось. Ночевали солдаты и офицеры в заброшенных кемпингах, кафе для дальнобойщиков или просто в палатках в поле. Населенные пункты старались проезжать быстро, а крупные и вовсе обходить. Но ни разу им не заступили дорогу местные. Оно и понятно. Даже без главных калибров, одними пулеметами они могли наделать шуму.
Несколько раз они становились свидетелями крупных разборок, но не вмешивались, хотя скорострельность 40-мм. пушек позволяла им сказать и свое веское слово. Единственный раз они отступили от этого правила на третий день, когда без боя заняли оптовый склад, вокруг которого коршунами вились похожие на бандитов личности, и загрузились продовольствием. Тогда же они присоединили к колонне два грузовика и наливник. С этим "обозом" они и шли.
Когда термометр начал быть рекорды Гиннеса, Бес понял, что пора сушить весла. Они выбрали подходящую деревню - а когда оказалась, что она не совсем заброшенная, они сделали ее заброшенной.
Вся зима от начала октября до конца мая прошла без особых трудностей. За это время два один сержант напился и заснул в снегу, один рядовой, застрелился. Больше потерь в живой силе не было. Они были достаточно умны, чтоб проверять радиометром воду и соблюдать правила РХБЗ.
Вначале еще в Казахстане они даже не думали об охоте, хотя в степной зоне водились не только суслики. Теперь, после долгой зимы, за время которой запас растаял, их так прижало, что они не брезговали и собаками.
Бес понимал, что и танки, и люди нуждались в новом доме.
Часть 3. Город на холме
Белый снег, серый лед,
На растрескавшейся земле
Одеялом лоскутным на ней,
Город в дорожной петле.
Кино, "Звезда по имени Солнце"
Глава 1. Робинзон
Они поднимались по пологому склону.
Он не протестовал, как будто догадывался, что это бессмысленно, и больше не пытался задавать вопросов. Четверо сопровождающих - или конвоиров, как про себя называл их Саша - двигались быстро, задавая темп, и он не смог как следует познакомиться с окрестностями города.
А виды тут были потрясающие. Насколько хватало глаз, тянулась холмистая местность, где не было даже намека на присутствие человека, ни прежнее, ни нынешнее. Снег уже сошел, но трава еще не проклюнулась, поэтому склоны были бурыми и голыми. В таких местах конца света словно бы и не было. Наверно, когда весна вступит в свои права окончательно, здесь будет совсем как раньше, подумал Данилов.
Линия горизонта казалась очень близкой и словно подрагивала на ветру. Что за массаракш? То ли просто туман, то ли взвесь пепла по-прежнему висела в нижних слоях атмосферы.
Наконец, миновав узкую лесополосу, маленький отряд и его пленник вышли к шоссе. Хотя до города, судя по попавшемуся знаку, оставалось еще три километра, дорога была расчищена от брошенных машин - видимо, грейдером. Теперь они сгрудились на обочинах, где через сотню лет от них останутся только поросшие травой холмики.
Не меньше Сашу поразило то, что ямы и колдобины были засыпаны гравием, так что проехать можно было не только на внедорожнике.
Данилов поймал себя на мысли, что почти удивлен, что не видит дорожного движения, когда мимо них прогрохотали два самосвала "КамАЗ", груженые песком.
Наверно, он так и не научился контролировать выражение лица, потому что все патрульные заржали.
- Не ожидал? - усмехнулся Антон. Имя Данилов узнал по обращению к нему другого бойца. - Все как раньше.
Его улыбка показалось Саше открытой и беззлобной, но он по опыту знал, что с такой же лыбой можно заставлять обреченных на смерть своим ходом шагать к траншее. И все же его немного радовало, что у этих людей нет к нему личной неприязни. Убивают по долгу службы обычно легко и без мучений.
На горизонте между тем замаячили силуэты пятиэтажных домов на фоне поросших голыми деревьями каменистых склонов.
Имя не врало. Действительно, подгорный.
Наконец, они достигли черты города. От самого въезда, обозначенного подновленным плакатом на щите, развеявшим последние Сашины сомнения, дорожное покрытие было тщательно восстановлено - на асфальте чернели свежие заплаты.
"Так вот ты какой, город солнца. Наверно, я тебя не таким себе представлял. Но могло быть и хуже".
И все же его ждало разочарование - эта часть была явно необитаема. Несколько ближайших трехэтажных домов были нежилыми и привычно смотрели на них пустыми окнами. И все же, при ближайшем рассмотрении, они выглядели скорее как дома, подготовленные к сносу. Рядом на асфальте не было обломков, а у ближайшего здания была натянута веревка с красными флажками - предупреждая людей об опасности схода снега или падении шифера.
Того, что Александр увидел, хватило, чтоб понять: здесь была организация.
Старший патруля достал рацию.
- Эй, на вахте... Поднимайте карантинщиков. Гость пожаловал... Да, один. Не знаю. Не мои проблемы... Все, отбой.
Миновав еще несколько таких же многоэтажек - Данилов понял, что это поселок городского типа - они внезапно оказались на большом пустыре. Когда-то здесь были дома частного сектора, теперь о них напоминали только бетонные оголовки колодцев и остатки деревянных тротуаров. Ему оставалось только гадать, выгорели ли эти они после пожара или их намеренно снесли.
На другом конце пустыря, на небольшом всхолмье начинался настоящий жилой массив - рядов пятиэтажек, а за ними них масса домов поменьше.
"И будем мы как город на холме", - не понятно к чему вспомнилось Александру.
Кажется, говорил кто-то из первых английских колонистов-пуритан в Новом Свете, цитируя Нагорную проповедь. Дело было в Америке, и имел он, естественно, в виду общество, на которое должен будет равняться весь остальной мир.
Ну, посмотрим, насколько здесь приблизились к идеалу.
Опоясывала подножье холма самая настоящая стена. Данилов заметил ее издалека и присвистнул: она не уступала берлинскому аналогу времен "холодной войны".
Через пару минут они остановились перед двухметровым бетонным забором, протянувшимся через бывшие дворы и огороды, поверх которого была натянута "егоза". Ограждение показалось Данилову слабоватым; судя по книжкам, постапокалиптический город должен быть окружен крепостной стеной с башнями и галереей для стрелков. А тут просто забор, как на какой-нибудь швейной фабрике.
Но, пораскинув мозгами, Александр сообразил, что забор предназначен не для обороны, а, скорее, против одиночных воров и диких животных, да еще для обозначения границы. Для сплачивания тех, кто внутри нее. Если высота стены, сложенной из разнотипных бетонных плит, воображенья не поражала, то протяженность вполне могла. Влево сооружение тянулось метров на сто, пока не поворачивало под прямым углом на север, к реке; а с правой стороны ее оконечность уходила еще дальше. При этом она была как по линейке вычерченной: Похоже, тут еще и геодезические работы проводили. Если принять форму поселения за квадрат, периметр получался солидным.