Осторожно притворив за собой дверь и пожалев, что её нельзя закрыть изнутри, я быстро облачился в верхнюю одежду и, затянув покрепче непривычно длинные шнурки на ботинках, был готов. На стол рядом с умилительно-маленьким ноутбуком я выложил пакетик с остатками камней Трюфельного холма и взял с собой лишь пару кусочков – один, чтобы вернуть Олю, и второй для себя, чтобы её видеть. Остальные, как мне показалось, будут здесь в гораздо большей сохранности и безопасности. В крайнем случае, если со мной приключится какая-нибудь беда, Людмила, Женя и Наташа смогут попытаться использовать их под свои цели на альтернативных людях, но об этом не хотелось думать. Нажав кнопку выключения телефона, чтобы он, как обычно бывает, не зазвонил в самый неподходящий момент, я аккуратно открыл окно и перелез на черепичную крышу. Интересно, насколько громко слышны мои шаги внутри дома? Хотелось надеяться, что я двигался практически беззвучно, а вот на улице это имело мало значения – здесь задувал пронизывающий ветер, скрипели деревья, лил дождь, и всё было окружено темнотой. Зато необычайно уютно смотрелся электрический свет в окнах, который позволял ориентироваться и бросал, пусть и неверные, даже пугающие, но всё-таки указующие блики на окружающее пространство.
Пару раз чуть не поскользнувшись, я осторожно добрался до края крыши, хватаясь пальцами за неровную черепицу. Правее меня оказалась сточная труба, которая, после того как я выбирался из своей квартиры, ассоциировалась теперь с чем-то нехорошим и болезненным. Но, к счастью, она мне была не нужна. Я уселся на краю, балансируя, чтобы не упасть, и, собравшись с силами, прыгнул вперёд и вниз, через мгновение распластавшись по крыше спортивного зала. Как хорошо, что его конёк был таким широким, иначе, пожалуй, моя затея кончилась бы трагически уже сейчас. Не знаю, сколько метров падать вниз, но по такой погоде это могло бы стоить мне переломанной шеи. Что же, значит, это уже можно считать удачным стечением обстоятельств, словно предполагающим верность моих действий. Но разве не из всего при желании это можно заключить?
Не поднимаясь, я пополз на четвереньках вперёд, невольно благодаря кого-то свыше, что охрана не использует здесь мощные фонари для осмотра территории в подобных условиях. Иначе я точно стал бы весьма удачным объектом для обнаружения. И что случилось бы в этом случае? Наверное, меня блокировали бы, бережно сняли с крыши и, разумеется, никуда не позволили бы двинуться. В крайнем случае, отпустили бы на встречу под усиленной охраной, но я ни секунды не сомневался, что Борис и Вера Павловна непременно её почувствуют. А это могло стать концом всему. Поэтому – только скрытность и вера в собственные силы могли мне здесь помочь, и до сих пор всё шло достаточно удачно.
Конёк оборвался как-то внезапно, и я чуть не упал, бешено заскользив руками вниз и болезненно приложившись подбородком. Однако всё-таки удержался и, выдохнув, смотрел на стучащие рядом по крыше огромные лапы деревьев. Теперь предстоял, пожалуй, самый сложный этап всей операции – от ограды меня отделяло минимум три дерева, по которым предстояло незаметно и безопасно перебраться. Кажется, не такая уж и сложная задача, однако, несмотря на затянутые в перчатки руки, я был уверен, что не всё так просто. А вот риск рухнуть вниз возрастал по сравнению с крышей гораздо больше.
– Ну, давай. Время не ждёт, – прошептал я, подбадривая себя.
Сместившись ниже, я задержался согнутой в локте рукой за край конька, а второй ухватил мокрую и колючую лапу. Ствол здесь, как я видел днём, должен находиться совсем рядом, но до него ещё надо добраться, не промахнувшись в темноте и неразберихе ветвей. Поэтому я продвинулся ещё вперёд и, когда почувствовал, что относительно твёрдо стою на выпуклостях черепицы, перенёс вес тела на ноги и ухватился за ветки второй рукой. Наверное, со стороны это выглядело весьма забавно – этакая раскоряка между крышей и деревьями, образующая согнутый колышущийся мост. Что же, над этим наверняка будет весьма уместно посмеяться потом, но теперь других вариантов, кроме как двигаться дальше, у меня не было. Вряд ли удастся, если вдруг передумаю, просто сместиться назад, а раскачивающиеся лапы рано или поздно увлекут меня вниз, и я могу просто скатиться по крыше в пустоту.
Не раздумывая, из-за чего появлялись лишь новые сомнения, я сильно оттолкнулся ногами и стремительно помчался вниз, скользя пальцами по иголкам и пытаясь схватиться за мелькнувший впереди ствол. Как ни удивительно, это удалось с первого раза, хотя я явно опустился намного ниже, чем рассчитывал. Хорошо, теперь надо аккуратно приподняться и продолжить путь, благо все деревья стояли близко друг к другу. Помогая себе руками, я без особого труда вскарабкался по прочным основам веток, выбрал место, где лапы соседних деревьев сплелись, и, переместившись, прыгнул. Но на этот раз ствола я не почувствовал – точнее, он был где-то там, за водопадом иголок, но я никак не мог его ухватить и продолжал скользить по лапе вниз, своими отчаянными брыканиями, кажется, лишь способствуя тому, что скорость падения увеличивалась. Затем, когда я был уверен, что ветка сейчас кончится и мне придётся-таки рухнуть вниз, неожиданно движение прекратилось. Это была толстая ветка, торчащая поперёк, и благодаря ей я смог аккуратно переползти к стволу. Теперь, кажется, до ограды было рукой подать, но предстояло преодолеть ещё одно дерево, хотя сил на это оставалось маловато. Печально, что подобное приходилось осознавать тогда, когда основные действия и опасности даже не начались, но в любом случае дальше предстояло идти с тем, что есть.
Я поднялся по ветвям выше, и здесь меня ждал приятный сюрприз, который как-то ускользнул от моего внимания днём – одна из внушительных веток соседнего дерева так удачно вошла в ствол этого, что мне оставалось просто на руках, как по мостику, перебраться дальше. Правда, кора была скользкой, сырой, так и норовящей выскользнуть из-под пальцев, однако я всё-таки преодолел этот последний перешеек и теперь выбирал лапу поудачнее для перемещения на забор. Собственно, никакой проблемы не было, если бы он походил на конёк спортзала, но здесь стоял уголок, и перебраться на другую сторону я мог единственным способом – аккуратно опереться ногами на его середину, а дальше рассчитывать только на удачу. В самом деле, за оградой виднелось множество деревьев, сливающихся в единую тёмную массу, но явно ни одного рядом, куда можно было бы просто попытаться переместиться. Значит, прыжок в неизвестность?
В этом, пожалуй, и состояла главная опасность финала действа. Более того, несмотря на мои осторожные расспросы охраны в течение дня, я так и не смог выяснить – что же находится за оградой с той стороны. В идеале возможность просто выбраться на шоссе, но вполне могло так получиться, что речь пойдёт просто о соседнем участке, и там все мои акробатические трюки придётся проделывать заново. Конечно, если я не сверну себе шею или там не караулит огромная злая собака, которая будет совсем не прочь мной полакомиться. Однако всё это лирика – надо действовать и там уже смотреть по месту.
Я отыскал самую удачную лапу и, оттолкнувшись от ствола, ринулся к ограде. Но, несмотря на то что выбрал позицию заведомо выше и с запасом, явно не подрассчитал скользкость и толщину лапы, поэтому стремительно полетел вниз, едва успев схватиться руками за уголок и очень болезненно приложившись об него скулой. Ветка с громким «пых» взметнулась вверх, обдав всё вокруг фонтаном ледяных брызг, а я остался висеть в весьма неудобном положении, пытаясь нащупать ногами хоть какую-то опору. К счастью, забор был сделан из камня и, несмотря на отсутствие разного рода оформительских изысков, имел отдельные выщербины. Поэтому вскоре я почувствовал себя немного увереннее, встав на нечто, хоть и скользкое, но твёрдое. Правда, скула онемела, и я практически не чувствовал, как открываю рот, но зато не сорвался, а так или иначе достиг намеченного забора. А это уже немало!
Собравшись с силами, я медленно подтянулся, чувствуя, что растопыренные и дрожащие от усталости пальцы могут в любой момент отцепиться, и, наконец, с облегчением опёрся животом об уголок. Да, пожалуй, это того стоило – теперь мне предстоит не прыгать вниз из положения стоя, как я изначально предполагал, а вися на руках, что значительно уменьшало высоту. В идеале же мне удастся удержаться и с той стороны тоже найти какую-нибудь опору, чтобы спуститься. Но об этом, видимо, приходилось только мечтать.
С усилием подтянув ноги, я перебросил их через уголок и свесил с другой стороны ограды. Да, это удалось. Более того, когда я аккуратно свесился вниз, чувствуя, что пальцы сейчас соскользнут, с огромным удивлением обнаружил, что мои стопы не просто болтаются, а упёрлись во что-то твёрдое. Это можно было назвать настоящей удачей.
Я осторожно оставил уголок и, сгибая колени, опираясь на стену, опустился вниз, обнаружив, что опорой мне стало спиленное большое дерево – так сказать, исполинский пенёк. Что же – теперь оставалось только максимально осторожно соскользнуть вниз, что я и сделал, рухнув в воду. Сначала мне показалось, что это глубокий бассейн, но, сразу же вынырнув и отплёвываясь, я обнаружил, что оказался всего лишь в большой, неприятно пахнущей затхлостью, луже с илистым дном. А вокруг были только деревья, и больше впереди не обозначалось никаких оград. Неужели всё удалось и я вырвался на свободу из этой «золотой клетки»?
Собравшись с силами, я медленно подтянулся, чувствуя, что растопыренные и дрожащие от усталости пальцы могут в любой момент отцепиться, и, наконец, с облегчением опёрся животом об уголок. Да, пожалуй, это того стоило – теперь мне предстоит не прыгать вниз из положения стоя, как я изначально предполагал, а вися на руках, что значительно уменьшало высоту. В идеале же мне удастся удержаться и с той стороны тоже найти какую-нибудь опору, чтобы спуститься. Но об этом, видимо, приходилось только мечтать.
С усилием подтянув ноги, я перебросил их через уголок и свесил с другой стороны ограды. Да, это удалось. Более того, когда я аккуратно свесился вниз, чувствуя, что пальцы сейчас соскользнут, с огромным удивлением обнаружил, что мои стопы не просто болтаются, а упёрлись во что-то твёрдое. Это можно было назвать настоящей удачей.
Я осторожно оставил уголок и, сгибая колени, опираясь на стену, опустился вниз, обнаружив, что опорой мне стало спиленное большое дерево – так сказать, исполинский пенёк. Что же – теперь оставалось только максимально осторожно соскользнуть вниз, что я и сделал, рухнув в воду. Сначала мне показалось, что это глубокий бассейн, но, сразу же вынырнув и отплёвываясь, я обнаружил, что оказался всего лишь в большой, неприятно пахнущей затхлостью, луже с илистым дном. А вокруг были только деревья, и больше впереди не обозначалось никаких оград. Неужели всё удалось и я вырвался на свободу из этой «золотой клетки»?
Выбравшись из лужи, тряся головой и ощущая во рту острый затхлый привкус, я, прихрамывая, побрёл вперёд, стараясь сориентироваться. Этот коттеджный посёлок я несколько раз видел издали, проезжая на автобусе, и знал, что где-то должно находиться живописное озеро с изогнутыми каменными мостами, от которого, хотя расстояние и было значительным, вполне можно добраться до шоссе и поймать машину. Однако компаса или ещё каких-то ориентиров у меня не было, и оставалось рассчитывать только на удачу. Ведь вполне так могло оказаться, что я брёл в противоположную нужной мне сторону. А что там, если так? Запомнился только лес и какие-то производственные строения, которые никак не могли помочь мне решить проблему с транспортом. Что же – посмотрим.
В какой-то момент я почувствовал, хотя увидеть этого не мог, что на оставленном мной участке начинает разрастаться паника. Мне мерещились неясные звуки, вроде бы что-то хлопало и даже стало ярче светить, однако я не останавливался, а упорно шёл вперёд, понимая, что охране понадобится некоторое время, чтобы убедиться в моём отсутствии на участке, а он вон какой огромный. Да ещё и погода явно затруднит поиски, не говоря уже о том, что способ, с помощью которого я выбрался, нельзя назвать таким уж очевидным. Но, в любом случае, времени не только у меня, но и у Жени с Наташей оставалось всё меньше, хотя я и не думал, что прямо сейчас окажусь схваченным. Надо двигаться и выигрывать!
Я шёл среди мокрых кустов, цеплялся за что-то ногами, один раз упал, но всё-таки вскоре выбрался на открытое пространство и увидел справа крохотные огоньки шоссе. Какими милыми, хоть и далёкими они мне показались. Словно дружески подмигивающие люди, которые манили, с нетерпением ждали и подбадривали – иди, осталось совсем немного.
Взяв правее, я пошёл туда, где бурлила обычная жизнь, чувствуя нарастающую головную боль и нестерпимое желание упасть прямо здесь, чтобы немного передохнуть. Вот будет забавно, если, голосуя, я обнаружу, что передо мной остановилась машина с охранниками, которые поехали меня разыскивать, и тогда всё окажется зря. Но нет – такого просто не может быть.
Через сорок минут, если верить наручным часам, я стоял и голосовал на шоссе, глядя на проезжающие мимо машины, даже не пытающиеся притормозить. Бесспорно, мой внешний вид, особенно после вынужденного купания в грязной луже, оставлял желать лучшего, однако по такой погоде вряд ли было возможно быстро оценить это по достоинству со стороны. Скорее людей смущало, что под ливнем, даже без зонта, стоит человек, который в таком виде усядется к ним в салон. И, тем не менее, нашлись старенькие «Жигули», которые не удержались от соблазна подхалтурить – тем более, наверное, с человека в подобных обстоятельствах можно было попросить и побольше.
Едва машина остановилась, я без обиняков выпалил:
– В сторону Жуковского, там покажу. О цене договоримся.
И тут же, распахнув скрипнувшую дверцу, я торопливо уселся в восхитительно тёплый и сухой салон.
– Эй, не так быстро! – воскликнул водитель, испуганно отпрянув. – Ты куда влез?
– К тебе. Разве не затем ты остановился? Вот десятка, получишь столько же на месте. Я очень спешу!
С этими словами я вытащил из кармана две рыжие купюры и положил возле рычага переключения передач. Если учесть, что проезд на такси по Тиндо стоил двести рублей от силы, а в столь близко находящийся Жуковский – ну, пятьсот, то я предложил более чем внушительную сумму.
– Ладно, так бы сразу и сказал, что срочно… – сбивчиво забормотал водитель, и я неприязненно увидел, как его глаза с трудом отрываются от денег. – Что я, не человек? Не понимаю? Надо – так надо.
Машина дёрнулась, и мы быстро смешались с потоком снующих туда-сюда автомобилей, что необыкновенно убаюкивало и умиротворяло. Кажется, всё, что происходило, – лишь дурной сон, который постепенно тает, окунаясь в привычный банальный ритм жизни. Пару раз громко чихнув, я понял, что успел простыть. Но это как-то плавно наложилось на ноющее от усталости тело и скорее что-то приятно компенсировало, чем вызывало беспокойство.
Мы ехали молча, и, лишь завидев съезд на грунтовую дорогу, по которой недавно ехала вереница машин во главе с Виталием Александровичем, я вытянул руку и сказал:
– Теперь направо.
– Но там поле.
– Провези меня, пожалуйста, немного туда.
– Не уверен, что мы далеко там продвинемся – всё размокло, а я не собираюсь по такой погоде выковыривать машину из какой-нибудь лужи.
– Хорошо, тогда немного сверни и останови, – кивнул я, доставая ещё пару рыжих купюр и держа их в скрещенных пальцах. – Вот вторая часть. Бывай!
Машина, заскрипев, затормозила, и я тяжело выбрался в непогоду.
Водитель развернулся, и «Жигули» вскоре снова оказались на трассе, быстро смешавшись с другими огоньками машин. Вздохнув, я повернулся в сторону угрожающей темноты, завывающей отчаянными воплями ветра, и двинулся вперёд. Теперь оставалось совсем недалеко, и я уже начинал различать вдали неровные очертания старой церкви. Впрочем, вряд ли это было на самом деле, просто придавало уверенности, а видимость цели, кажется, превращала весь мой поход в гораздо более осмысленную затею. Вскоре дождь снова вымочил меня насквозь, я начал мелко дрожать и подумал, что вполне может так оказаться, что никого на старом кладбище и не застану вовсе. У Бориса и Веры Павловны могли измениться планы или произойти что-то ещё, а у меня даже отключен телефон. И что тогда? Всё было зря?
Достав аппарат, я терпеливо дождался красочной загрузки на экране, увидел две «палки» уровня приёма и через секунду получил сразу четырнадцать сообщений о пропущенных звонках. Это была Люда, вперемежку с Виталием Александровичем и каким-то незнакомым номером. Что же, значит, то, что я почувствовал в лесу, перебравшись через ограду, не было лишено смысла – меня ищут и, скорее всего, не замедлят обнаружить по тому же сигналу телефона. Кроме того, как я прекрасно знал, сейчас всем звонящим пришли сообщения о том, что я снова в сети, а значит, мне снова будут звонить. Конечно, проще всего было бы зашвырнуть телефон куда-нибудь подальше в ночь, но этого явно делать не стоило. Если меня запеленговали, то это уже не имеет абсолютно никакого значения, обнаруженный в небольшом радиусе аппарат всё равно подскажет заинтересованным людям, куда я направляюсь. Кроме того, по нему могли в любой момент позвонить Борис с Верой Павловной, и, наконец, мне вполне может понадобиться помощь и неразумно избавляться от того единственного, что связывало меня с теми, кто могут понять и реально выручить.
Телефон запиликал, и я увидел на экране номер Людмилы. Взять трубку? Пожалуй, не стоит. Что я ей скажу? Нет, пока с Борисом и Верой Павловной ситуация так или иначе не прояснится, лучше мне оставаться молчаливым Кириллом. Да, такое решение будет самым разумным, а потом всё можно легко объяснить, конечно, если со мной всё будет в порядке.
Я поскальзывался, хлюпал водой в носках и был уверен, что после этого похода большая часть вещей придёт в негодность, но упорно шёл вперёд в настойчивом музыкальном сопровождении трелей телефона. Как бы такими темпами у аппарата не села батарейка или он не вымок настолько, что перестанет работать. Впрочем, это «Моторола», поэтому оставалось положиться на надёжность проверенной фирмы, в которой я убеждался уже много лет. Конечно, под такие экстремальные условия гораздо лучше подошёл бы какой-нибудь специализированный аппарат для путешествий, но за неимением такого «Моторола» была просто идеальным вариантом. Как раз хороший повод убедиться в этом снова.