Во всех этих ситуациях префронтальная кора (а это единственная часть мозга, которая может думать о том, как надо мыслить) теряла самоконтроль и способность оценивать, приведет ли определенное действие к решению проблемы или усугубит ее. Без сна точно настроенные механизмы мозга стали походить не на оркестр под управлением дирижера, а на толпу музыкантов, каждый из которых играет что-то свое. В отчете Шэттак предупреждала, что пренебрежение сном может привести к провалу военной операции. По ее словам, «то, как моряки рассуждают и принимают решения в изможденном состоянии, оказывает огромное влияние на их боеспособность… В таких случаях они могут отдать все для победы, но из-за человеческой психологии и в результате усталости, вызванной дефицитом сна, их действия могут оказаться недостаточно правильными. Если в ходе операции ключевые позиции занимают невыспавшиеся морские пехотинцы, то результат может быть катастрофическим».
Военные катастрофы носят различный характер. Природа войны меняется: на место эпических сражений сложно организованных армий Второй мировой войны пришли отдельные группы повстанцев в горах Афганистана. И потому последствия решения каждого солдата могут отозваться далеко за пределами поля боя.
В начале 2007 года США с трудом удерживали Багдад. Мартовским вечером группа солдат 172-й пехотной дивизии подверглась нападению, когда ехала по городу. Однако они отбили атаку и в конце концов поймали четырех мужчин, спрятавшихся на складе. Там же они нашли тайник с оружием, в котором было несколько пулеметов, гранат и снайперских винтовок. На пойманных надели наручники и под конвоем отвели в американскую походную тюрьму. Через несколько минут по радиосвязи к солдатам обратился командир. Он сказал, что нет достаточных оснований для заключения тех четверых под стражу, и приказал отпустить их.
Но приказ не был выполнен. Дело в том, что несколькими днями ранее у дороги взорвалась бомба, и двое солдат из подразделения погибли. Теперь их сослуживцы негодовали: они рисковали жизнью, чтобы задержать повстанцев, а им приказывают их отпустить. Три офицера, в том числе и врач воинской части, решили отвезти заключенных к каналу, расположенному в промышленном районе на окраине города. Там пленники с завязанными глазами и руками выстроились в одну линию напротив машины. Американцы вынули свои девятимиллиметровые пистолеты и выстрелили каждому в затылок. Они скинули тела в воду и уехали.
Через два года американцы, дежурившие в ту ночь, предстали перед судом в Германии по обвинению в убийстве. Все они признались в том, что застрелили заключенных. Тем не менее они настаивали на невиновности. Их адвокаты говорили, что перед инцидентом солдаты так долго не спали, что уже не могли принимать рациональные решения. Один из юристов назвал их действия неправильными, но отметил, что в войну такое часто случается: «Хорошие солдаты теряют самообладание в зоне боевых действий по большей части из-за тотального недосыпа и отсутствия подмены, а в результате они надолго попадают в тюрьму». Военный психолог подтвердил: дефицит сна мог сказаться на поведении пехотинцев. Но эти доводы не были услышаны. Всех обвиняемых признали виновными и приговорили к двадцати годам тюрьмы.
В какой-то степени этот инцидент действительно произошел из-за ухудшившейся работы префронтальной коры. Как и у невыспавшихся солдат, казавшихся подвыпившими во время исследования, эмоции и поступки пехотинцев больше не сдерживались никакой рациональной силой. Нормально функционирующий мозг должен был подавить желание, которое у них выбилось наружу и выразилось в ужасном поступке. Солдаты не могли смириться с тем, что предполагаемые враги выйдут на свободу, и потому без промедления убили их. Способность принимать рациональные решения, отличающая нас от диких животных, в этом случае обратилась в бешенство. В войне, где важно было завоевать расположение местных жителей, из-за нескольких невыспавшихся солдат американцев стали воспринимать как диктаторов, которые вершат самосуд прямо на улицах. Что-то нужно было срочно менять.
В один из тех жарких и влажных дней в Вашингтоне, которые напоминают жителям, что город построен на болоте, я арендовал в аэропорту маленькую красную «тойоту» и поехал по автомагистрали. Я направился в Институт исследований армии имени Уолтера Рида[21], один из важнейших объектов Министерства обороны, в котором изучаются возможности человеческого тела. Я медленно двигался по окружной дороге и вскоре выехал на небольшую улицу в Силвер-Спринг, на которой располагались маленький торговый центр и магазин кухонных принадлежностей «Интеллектуальная лавка». Вскоре на горизонте показалась красная кирпичная стена, окружающая военную базу. Из-за сверкающих небоскребов это место больше походило на головной офис какой-нибудь крупной корпорации, чем на скопление бараков.
Я приехал туда ради встречи с Томасом Балкином, ученым из числа гражданского персонала, который последние двадцать пять лет работал на армию и теперь возглавлял департамент поведенческой биологии в Институте имени Уолтера Рида. За несколько недель до нашей встречи Балкин ездил в Европу, где рассказывал генералам НАТО о том, как надо готовить солдат к войне в XXI веке. Во время всех своих выступлений Балкин убеждал военных, что успех миссий зависит от того, насколько хорошо они умеют распознавать признаки усталости, влияющей на способность солдат принимать разумные решения. В его докладах больше всего места отводилось теме управления сном и усталостью.
«Лаборатория сна — не самое интересное место в мире», — сказал Балкин, проводив меня в комнаты, где побывали сотни участников исследований о дефиците сна. Из-за казенного голубого дивана, маленького телевизора и полки с видеоиграми возникало ощущение, что находишься в комнате студенческого общежития. Мы зашли в кабинет, который был настолько мал, что еле вмещал четырех человек. Балкин сел за свой стол, открыл на компьютере какой-то график с падающей красной линией. «Видите эту линию? — спросил он, указывая на нее. — Она отражает количество столкновений между солдатами и мирными жителями Ирака. Двадцать процентов мужчин, проспавших менее четырех часов, сообщали о стычках с иракцами. Если проследить ее до конца, то вы заметите, что подобные случаи были только у четырех процентов тех, кто спал восемь часов».
Балкин объяснил, что из-за дефицита сна возникает изматывающий и угнетающий циклический процесс. Усталые обозленные солдаты хуже контролируют свои эмоции и потому чаще ввязываются в драки с гражданскими лицами. У иракцев, в свою очередь, формируется негативное отношение к американцам и их присутствию в их стране. Они начинают нападать на военных США, из-за чего солдаты снова не высыпаются. В итоге получается замкнутый круг: обе стороны наносят себе только вред, хотя могли бы этого избежать. Из-за дефицита сна солдаты, вместо того чтобы охранять зону, ставят под угрозу всю миссию.
Недостаток сна всегда был частью войны, однако сейчас его последствия гораздо серьезнее, так как от современных военных требуется больше, чем от предыдущего поколения. На первый взгляд это кажется глупостью. При помощи современной техники многие задачи, которые раньше выполнялись человеком, стали автоматизированными. Однако для успеха дела нужно, чтобы люди, управляющие этими процессами, сидя за столами, постоянно принимали правильные решения. Теперь армия перегружает не тело солдата, а его голову. Возьмем, к примеру, новое поколение миноносцев. Для управления ими вместо трехсот моряков требуется чуть меньше сотни. То есть почти весь широкий спектр задач выполняет треть прежнего количества персонала. Вместе с развитием технологий увеличивается ответственность каждого моряка за принятые им решения. Значит, на работе целого корабля могут отразиться ошибки одного невыспавшегося человека, потому что у него практически нет поддержки. В таких местах, как Ирак или Афганистан, военным приходится принимать решения постоянно, ведь среди мирных граждан им надо выявить потенциальных террористов. «Ребята, осуществляющие патруль, все время исследуют местность в поисках признаков возможной опасности, — говорит Балкин. — Не выспавшись как следует, вы вряд ли заметите эти признаки или отреагируете на них слишком поздно».
Балкин понял, что для решения этой проблемы армии нужно придумать способ, как измерить количество сна, и соблюдать меру с той же точностью, с какой военные выполняют другие задачи. В этом и состоит сложность: об опьянении можно судить по алкоголю в крови, но в случае с усталостью нет никаких биологических показателей. Мы плохо представляем себе, сколько часов проспали прошлой ночью, и поэтому все данные, собранные у солдат, окажутся не совсем достоверными. Более того, из-за приказов и давления со стороны командования отряды, скорее всего, будут завышать показатели, увеличивая время сна и непрерывной работы, даже если их умственная деятельность при этом была крайне ограничена. «Если бы мы могли найти какой-нибудь измеримый признак усталости, то совершили бы революцию в области управления сном, — сказал он мне. — Но невозможно управлять тем, что нельзя определить».
Балкин понял, что для решения этой проблемы армии нужно придумать способ, как измерить количество сна, и соблюдать меру с той же точностью, с какой военные выполняют другие задачи. В этом и состоит сложность: об опьянении можно судить по алкоголю в крови, но в случае с усталостью нет никаких биологических показателей. Мы плохо представляем себе, сколько часов проспали прошлой ночью, и поэтому все данные, собранные у солдат, окажутся не совсем достоверными. Более того, из-за приказов и давления со стороны командования отряды, скорее всего, будут завышать показатели, увеличивая время сна и непрерывной работы, даже если их умственная деятельность при этом была крайне ограничена. «Если бы мы могли найти какой-нибудь измеримый признак усталости, то совершили бы революцию в области управления сном, — сказал он мне. — Но невозможно управлять тем, что нельзя определить».
Тогда Балкин придумал другое решение: использовать программу, которую изначально разработали для пилотов военно-воздушных сил (это одна из немногих военных профессий, в которой четко ограничено количество рабочих часов в неделю). Причина для создания модели отслеживания сна крайне проста: чем дольше человек не спит, тем менее компетентным он становится. Согласно исследованиям, за сутки без сна когнитивная деятельность снижается на четверть. Пилоты, не отдохнувшие положенное время, не могут осуществлять полет. Эти меры призваны предотвратить случаи, когда измотанные летчики подвергают опасности себя и военную технику. Балкин понял: можно взять инструмент планирования, которым пользуются пилоты, и наделить им всех солдат. Ведь именно невыспавшиеся солдаты провоцировали стычки с иракцами, из-за чего под угрозой оказалась важнейшая миссия. Итак, каждого солдата надо снабдить активографом (индикатором сна, похожим на наручные часы), чтобы они носили его не снимая. Каждую минуту индикатор фиксирует движения тела, и таким образом определяется, спит человек или нет.
Балкин решил проверить свою теорию о том, что от количества часов сна зависит работоспособность солдат. Он пришел в военное училище и попросил нескольких курсантов надеть индикаторы сна на несколько дней. Периодически он тестировал их, а затем сопоставил полученные баллы с количеством сна, которое определила система мониторинга. «Солдаты, спавшие подолгу, получили в целом более высокие оценки за тесты, а те, кто спал меньше, проявили себя по-разному: одни справились с экзаменом неплохо, а другие его провалили или достигли только проходного балла», — подытожил он в отчете. В училище противоречивые оценки тестирования говорят лишь о том, что нужно засесть за книги. На фронте же плохие или непоследовательные решения могут стоить человеку жизни.
К 2020 году такой индикатор должен стать частью стандартного солдатского снаряжения. Он открывает военным доступ к информации, благодаря которой можно предсказать поведение каждого солдата. Пара кликов мышкой — и командир знает, сколько проспали его подчиненные и, следовательно, какие решения они могут принять. Благодаря сну можно корректировать поведение солдат в различных ситуациях — начиная с поддержания дружеских отношений с мирными жителями Ирака и заканчивая изменением стратегии в разгар битвы. Таким образом, операции станут эффективнее, а солдаты будут совершать меньше роковых ошибок.
По плану Балкина при помощи информации, считанной с индикатора сна, командиры смогут предугадывать, что, вероятно, через несколько часов солдаты начнут принимать не самые лучшие решения. В зависимости от ситуации на поле боя они либо прикажут солдатам немного поспать перед выходом на дежурство, либо потребуют засунуть в рот кофеиновую жвачку. Вскоре регулировать и дозировать усталость (значением которой долго пренебрегали военные) будет так же просто, как пули или съестные припасы. В одном из докладов Балкин заявил, что в будущих войнах число обстрелов своих же войск сведется к нулю — и все благодаря верным решениям выспавшихся солдат.
Возможность регулировать сон позволяет армии улучшить ее главное оружие — интеллект каждого солдата. Вместо того чтобы до изнеможения преследовать врагов, военные начнут использовать сон в своих интересах и в итоге создадут организацию, участники которой принимают только разумные решения. А во время войны это может оказаться важнее технологических преимуществ. Огонь по союзникам останется в прошлом, а смятение и усталость перестанут играть на руку противнику и приводить к ненужным жертвам. «Сон всегда был оружием», — сказал мне Балкин в своем кабинете. Но по его словам, теперь армия США сможет контролировать это «оружие» так, как не удавалось пока ни одной организации в мире.
Порой сон превращает ваше тело в орудие для поступков, которые вы и не собирались совершать. Во всяком случае, именно это произошло с человеком по имени Кен Паркс. Однажды ночью в пригороде Торонто он случайно перевернул наши представления о глубоком сне и работе мозга. Как оказалось, последний может находиться в таких фазах сознания, о которых мы раньше и не догадывались. Из-за этого суд столкнулся с самым сложным вопросом за всю историю человечества: если убийство совершено во время приступа лунатизма, то кем вас считать — убийцей или жертвой ужасной ошибки, которую вы никак не могли предотвратить?
8. Ночное убийство
* * *Вту ночь никто не пожелал бы оказаться на месте Кена Паркса. Когда этот почти двухметровый мужчина пытался улечься поудобнее на диване в гостиной, он даже не подозревал, что совсем скоро изменит наши представления о возможностях человеческого мозга. В то время он думал только о том, что ужасно устал. У него не было ни гроша, его освободили под залог, и понадобилась бы машина времени, чтобы исправить то, что он натворил за последний год. Даже жена не пустила его в спальню.
Раньше все было по-другому. Хоть в юности у него и проявлялись дурные наклонности, ему удалось убедить Карен, дочь инженера, выйти за него замуж. Они стали образцовой семьей, имели дом в пригороде Торонто и пятимесячную дочку. Но затем Кен увлекся скачками. Стоило ему один раз поставить пять долларов и выиграть сорок пять — и он уже не мог остановиться. Паркс был уверен в своих суперспособностях — угадывать победителей — и не замечал, что реальность говорила об обратном.
Паркса с его огромным ростом невозможно было не заметить на ипподроме, где он раз за разом просаживал весь семейный бюджет. Когда деньги закончились, он рассудил, что вернуть их можно, только удвоив ставки. После того как кредиторы перестали давать ему взаймы, он сфабриковал на работе заказы на поставки и перевел деньги на собственный счет. Прежде чем его поймали, он успел растратить тридцать тысяч долларов. Оказавшись в тюрьме по обвинению в мошенничестве, Паркс позвонил Карен и рассказал, что потерял работу и оставил семью без копейки. Теперь он мог предложить ей лишь груду квитанций со скачек.
Узнав, что муж готов отдать кредитору домашний холодильник, лишь бы сделать ставку, любая женщина без промедления подала бы на развод. Но не такова была Карен. Она сказала, что она не уйдет от него, если он пообещает бросить азартные игры, и предложила обратиться за помощью к ее родителям. Паркс не был близок со своей семьей и потому боготворил тестя с тещей. Но теперь им предстояло узнать, что он неудачник. Кен отложил неприятный разговор до следующего дня и лег спать в доме, который больше ему не принадлежал. Он включил шоу Saturday Night Live, чтобы расслабиться и уснуть после двух бессонных ночей.
Это были последние спокойные минуты в жизни Кена Паркса. Посреди ночи он встал с дивана, вышел из дома и сел в машину. Проехал двадцать два километра по загруженной трассе и, остановившись у дома родителей жены, припарковался, вытащил из багажника монтировку и открыл дверь своим ключом.
За пару часов до этого тесть Кена, Денис, как обычно, уснул рядом с женой Барбарой. Внезапно он с ужасом проснулся от того, что очень сильный мужчина схватил его за горло. «Бобби, помоги! Кто-то пытается задушить меня!» — с трудом выдавил он. В панике он ногами оттолкнул нападавшего и потерял сознание. Очнувшись, он не мог понять, сколько времени, почему он лежит на кровати лицом в луже крови и почему в его спальне находится офицер полиции. В нескольких метрах от него в ванной лежало тело его жены. Ее несколько раз пронзили монтировкой, а затем ударили по голове.
Примерно в это же время в полицейский участок, расположенный в нескольких кварталах от этого дома, пришел ошарашенный высокий блондин, весь испачканный кровью. Сержант патрульной службы, увидев его, тут же вызвал подмогу. Мужчина не замечал, что на его руках были глубокие порезы, из которых сочилась кровь. «Я только что убил двух человек. Боже мой, я только что убил двух человек», — сказал он. Взглянув вниз и словно только теперь заметив свои раны, человек закричал: «Мои руки!»