Макар специально назвал хонорика именно так, как старушка, – чтобы ей было проще узнать его.
И тут дверь опять приоткрылась.
– Т-с-с! Нету никакого портрета, – приложила палец к губам Ольга Сергеевна. – И не говорите о нем, и глядеть на него не приходите! Эти страхи вам не нужны, ох не нужны, деточки…
Последние слова Ольга Сергеевна сказала так ласково, но дверь захлопнула так сердито, что ребята растерялись от двойственности произведенного на них впечатления. Да и какое тут может быть впечатление? Обращение ласковое, а дверь при этом захлопывается перед самым носом, да еще с такой силой! Но они растерялись не только от этого. Что значит – нет портрета? Почему так сказала старушка? Почему об этом нельзя говорить, почему нельзя приходить? И почему, наконец, Ольга Сергеевна так быстро переменилась? Прямо не старушка, а трансформер какой-то: в каждую новую встречу меняется совершенно!
Макар нерешительно поднял руку, чтобы позвонить еще раз, но Соня остановила его:
– Не надо. Во-первых, кажется, нашей соседке сейчас ничто не угрожает. В квартире все спокойно. Раз она так старательно закрывается, значит, остерегается кого-то снаружи, а не изнутри. Тем более что я заметила у нее в ушах сережки, которых вчера не было. Если женщина успела подумать о своем внешнем виде, значит, на душе у нее относительное спокойствие. А во-вторых, нельзя навязывать помощь, если ее так старательно отвергают. Подождем лучших времен.
– Или худших? Конечно, рассуждаешь ты… – с некоторой долей зависти пробормотал Макар, – круто, что и говорить! Я бы ни за что не рассмотрел эти сережки. Да и вообще все эти украшения – бусики-мусики… Ужас какой-то! Все-таки женщины ведут себя как обезьяны, а вот ты, например, Сонь, в этом смысле от них выгодно отличаешься! Никаких украшений не носишь, и правильно. Зачем они?
– Мне они и ни к чему. – Соня улыбнулась, но улыбка получилась какая-то невеселая. – Я считаю, что в человеке на первом месте должен быть ум, а не красота.
– Ну так ведь у тебя есть и то и другое, – кивнул Макар. – Вон, даже мама говорила, что у тебя какие-то волосы редкой породы. В смысле цвета. С такими волосами никакой ум и не нужен – будешь шампуни рекламировать. – И, не удержавшись от того, чтобы подколоть сестру, он добавил: – Для кошек.
Ну, а что? Какие глаза у русалок – неизвестно, а у кошек точно зеленые!
Конечно, он знал, что говорить на эту тему не стоило. Потому что такие темы – как однажды, совсем по другому поводу, объяснил папа, – называются больными темами. Хотя вообще-то Макар не понимал, что тут такого уж больного. Соня красивая? Еще какая! Умная? Поищи-ка девчонку поумнее! Он, во всяком случае, не видел. Да и мальчишек умнее, чем его сестра, Макар не видел тоже. Ну а то, что она устроила соревнование между своей красотой и умом… На это вполне можно не обращать внимания. Она же сама говорила ему, когда заметила, что он расстраивается из-за веснушек, чтобы он не обращал внимания на глупости.
К счастью, на его глупость Соня и правда не обратила внимания. Или просто сделала вид, что ей безразличны разговоры о ее внешности?
– При чем здесь шампуни, кошки и всякие там… волосы? – пожала плечами она. – Стоим здесь и смеемся, как будто нам больше делать нечего! Между прочим, что надо делать, чтобы написать контрольную? Хорошо изучить тему. Вот мы и должны побольше узнать о привидениях и всяких паранормальных вещах. Сейчас же иду ползать по Интернету.
– А какую это мы собираемся писать контрольную? – удивился Макар. – По всяким там ненормальным…
– Это я так образно сказала, – пояснила Соня, уже входя в свою квартиру. – Контрольной я назвала все, что связано с Ольгой Сергеевной, портретом, квартирой – то есть со всем этим делом. Ольга Сергеевна нас к себе не пускает. Говорит, что портрета нет и что нам надо держаться подальше от всяких страхов. Но это, конечно же, для того, чтобы мы отстали. Вот и напрашивается вывод: изучить досконально, что эти страхи из себя представляют.
– Ну, ты голова! – восхитился Макар. – С серебряными этими… мозгами. Только вот что-то подозрительно мне твое усердие!.. Ты что, оставила свою идею все рассказать родителям? Забыла? Не верится мне, не верится… Наверное, просто усыпляешь мою бдительность, а потом раз-два – и папа знает, и мама знает, что рядом с нами поселилось привидение. И никакого расследования!
– Какой-то странный и неприятный у тебя тон, – заметила Соня, дожидаясь, пока загрузится компьютер. – И заметь, он всегда такой, когда ты сам себе не веришь. Не веришь в то, что говоришь. Тогда и получается какое-то капризничанье.
– Это… у меня капризничанье? – возмутился Макар. – Спросил просто, без всякого кривляния: собираешься обо всем рассказывать родителям или нет? А ты нот-тации мне читаешь!
Слово «нотации» Макар произнес таким тоном, чтобы уж никто не мог обвинить его в капризности. Крутым таким тоном – когда растягиваются не гласные, а согласные. Серьезность говорящего в таком случае не вызывает сомнений – только лишь опасения.
Но у Сони никаких опасений не возникло. Потому что она знала добродушный характер своего брата уже целых… одиннадцать лет. Столько же, сколько и было самому Макару.
– Не собираюсь я ничего рассказывать родителям, успокойся, – улыбнулась Соня. – И не потому, что я такая хорошая. Я, может быть, лучше поступила бы в данной ситуации правильно, а не… хорошо. То есть, наверное, все-таки сказала бы родителям… Но не скажу.
– Ничего не понимаю, – замотал головой Макар. – А вот это твое «сказала бы – не сказала бы» ты не хочешь назвать капризничаньем?
Макар передразнил Соню самым противным тоном, на какой только способны были его голосовые связки, но она только засмеялась:
– Нет, не хочу. Мне просто не хочется беспокоить маму с папой накануне неожиданной и важной командировки. Представляешь, где-то в предгорьях Сихотэ-Алиня найдено небольшое селение, из которого жители никогда никуда не выезжали, но при этом они говорят по-английски. И главное, что они на английском называют все речки, озера, селения, о которых слышали… И вот представляешь, только мама с папой могут разгадать этот феномен! Поэтому они туда улетают.
Честно говоря, Макар ничего этого не представлял. Смутно и быстро пронеслась в его мозгу зависть к неведомым людям, которые английский знают автоматически, без всякой зубрежки, пронеслось и странное название места, куда улетают родители…
– Когда они улетают? – шепнул он пересохшими от волнения губами. – И… почему ты об этом знаешь, а я нет? Мы же вместе из школы пришли! А родители с работы не звонили…
Соня вздохнула и оторвалась от монитора:
– А ты не помнишь, где шлялся два урока? Мы с папой всю школу обыскали! Я же не знала, что ты, как охотник за привидениями, домой побежал. Папа прямо в школу заехал на большой перемене, чтобы все нам объяснить. Я еле уговорила его не поднимать тревогу – сказала, что с тобой такое случается: заигрался с ребятами в каком-нибудь из классов. Они с мамой сегодня до самого вечера на работе будут готовиться к поездке. Но домой перед вылетом, конечно, заедут, не волнуйся.
– Я… не волнуюсь, – опять прошептал Макар. – Чего мне волноваться! Не ездили наши родители в командировки, что ли?
Честно говоря, Макар все-таки чувствовал себя неспокойно и даже очень неспокойно. Он понял, что за разгадку секрета таинственной квартиры Соня принялась всерьез. Ведь она за весь день даже ни разу не напомнила про уроки, а наоборот, полезла в Интернет ради того, чтобы узнать все о привидениях! И это Соня, которая раньше о привидениях и слушать бы не стала! К тому же родителей несколько дней не будет дома… Разволнуешься тут! Ведь это означает, что можно будет спокойненько, без боязни быть застуканными родителями, действовать и ночью! Именно тогда, когда действуют всякие, как выразилась Соня… полунормальные существа. Это, конечно, интересно. Но и страшно.
– Только, пожалуйста, – оглянулась на него Соня, – не мешай. Я не могу работать за компьютером в четыре глаза. А для тебя я всю интересную информацию скачаю – почитаешь с листа. Ладно? И сходи за Ладошкой.
Макар машинально кивал, соображая: «Четыре глаза – это мои и Сонины или столько глаз у компьютера?»
Спорить о том, кому идти за Ладошкой, он не стал.
– Все-таки украшения иногда приносят пользу, – вдруг сказал он. – По этим серьгам Ольги Сергеевны ты определила, что она не очень-то и боится.
Соня быстро оглянулась на Макара, внимательно посмотрела ему в глаза и почему-то погрозила пальцем:
– Ты себя хорошо чувствуешь? Почему несвязную чепуху болтаешь?
Чепуху! А Макару-то казалось, что в его словах содержится очень глубокая мысль. Наверное, он не совсем точно ее выразил. Надо взять себя в руки… Кстати, он себя действительно почувствовал точно так же, как после эффекта «говорящей копейки». И почему это тайны и неожиданности всегда такие пугающие?
– Ничего, ничего! – вздохнул он. – Ты сейчас о такой чепухе начитаешься, что даже жалко тебя одну оставлять.
Соня только рукой махнула – ясно было, что о страхе она даже и не думает.
Выйдя из квартиры, Макар покосился на соседскую дверь. Почему так изменилась Ольга Сергеевна? Не хочет впутывать в это дело детей? Надо обязательно придумать способ, как завоевать ее доверие… Опять использовать Нюка?
Ладошка, судя по его обычному виду и поведению, ничего не знал об отъезде родителей.
«Ну и ладно, – решил Макар. – Ничего не буду говорить. Пока ответишь на все его вопросы, сто раз себя идиотом почувствуешь».
Дома Макара ждала стопка отпечатанных на принтере листов бумаги.
– Почитай пока это, – сказала Соня. – Признаться, я ожидала внятного объяснения паранормальных явлений… А здесь сплошные примеры. Придется еще поискать.
Ладошку оставили на Нюка. Или, наоборот, Нюка на Ладошку – все равно. Игра с хонориком входила в распорядок дня Веселова-младшего. Соня осталась у компьютера, а Макар уселся с листами за стол. Пусть это и не объяснение привидений, но чтение о них – тоже наверняка интересное занятие! Особенно под плакатом, на котором изображена Москва с высоты птичьего полета: читаешь – и сразу же следишь, как по карте, где очередного шустрого привида встречали.
Оказывается, Москва просто переполнена привидениями! Если верить сведениям, почерпнутым из Интернета, их можно встретить на каждом шагу.
«Это просто так кажется из-за того, что вся информация о них собрана вместе», – сделал точное наблюдение Макар, не прекращая чтения.
Самое частое место их появления – конечно же, Кремль. Иван Грозный разгуливает ночами по кремлевским палатам, казненные после бунта стрельцы стонут под стенами, другие неопознанные фигуры, не найдя успокоения за сотни лет, пугают ночами припозднившихся гуляющих в Александровском саду. И как все это происходит? Примерно одинаково – с разницей только в красноречивости испуганных свидетелей.
Часовой солдат еще в позапрошлом веке заметил у Боровицких ворот тень, которая скользила вдоль стены, оставляя на ней темные пятна. Он окликнул тень, догнал, протянул руку, чтобы схватить… Рука провалилась в пустоту. Ужас охватил солдата. Он почему-то стал ощупывать стену с пятнами, уверенный, что это стекающая кровь. Тоже пустота – только под рукой такой холод, будто среди летней ночи он схватил кусок льда, исходящего холодной слизью…
В Александровском саду мерцающая фигура в черном подплывала к гуляющим и заглядывала им в лица – вместо собственного же лица у фигуры было пятно с блуждающими по нему мертвецкими бельмами… И опять холод исходил от фигуры, и онемевающий ужас охватывал ночных прохожих.
Именно этот ужас и был абсолютно одинаковым во всех случаях. Люди ощущали необъяснимый, животный страх перед самой встречей с привидениями, ну а потом, во время встречи, – ясное дело… Этот страх парализовывал человеческую волю и не давал возможности осмыслить происходящее. Поэтому многие свидетельства оказывались такими сбивчивыми…
Китай-город, район Пречистенки, и Чистых прудов, и Патриарших… Эти места почти не уступали Кремлю по частоте появления привидений. Стоп! Макар посмотрел на плакат. Патриаршие пруды – вон они, совсем рядом с Малой Бронной! Он вчитался в текст: что там конкретно про них пишут?
Страшноватенько стало с первых же строк. Потому что на Патриарших прудах орудовало… что-то очень даже знакомое! Макар читал: «С какого-нибудь дня, а точнее, с какой-нибудь ночи, некоторые жители прилегающих к Патриаршим прудам улиц начинали замечать некую странную фигуру в какой-то несуразной шляпе и длинном плаще».
Макар перевел дух от такого предложения. Ну и стиль, как сказала бы их классная Елена Анатольевна! Сплошные неопределенные местоимения. Но что-то уж больно много определенности в этих неопределенных. Ведь это… их привидение! Которое они с Соней видели в собственном подъезде…
Дальше следовало самое поразительное: «Нестрашная на первый взгляд фигура пугала тем, что, приблизившись к ночному прохожему, распахивала плащ, расставляла руки и оказывалась самым настоящим светящимся скелетом. Многие лишались чувств от неожиданности зрелища. Некоторые свидетели утверждали, что кости скелета при этом издавали мерзкий стук частей друг о друга и неприятный запах. Однажды фигура, видимо, по ошибке предстала перед дьяконом Крестовоздвиженским, служащим при Страстном монастыре. Дьякон, не испугавшись, не выставил вперед свой огромный наперсный крест, но снял его через голову и метнул в исчадие ада. Когда дьякон через мгновение взглянул окрест себя, то обнаружил, что скелет растворился! Надо отметить, что впоследствии дьякон не обнаружил нигде поблизости и креста. Но после этого скелет в плаще являлся прохожим лишь спустя пять лет и вовсе исчез после революции и гражданской войны».
«Сколько же лет этому скелету? – подумал Макар. – Сто точно. А еще надо было истлеть до этого – тоже времечка будь здоров сколько понадобилось!»
Эта глупая собственная мысль немного развеселила Макара. Хотя что уж тут веселого, если все приметы привидений совпали! У «своего» Макар с Соней успели тогда заметить только суставы пальцев, но ведь скелет не распахивал перед ними плащ. Б-р-р! Макар даже вздрогнул, представив себе это зрелище.
Точный портретик! Хоть фоторобот составляй и вывешивай в витринах магазинов. Правда, мало кто порадуется такому фотороботу…
Странно, что Соня не отреагировала на такой пример! Все ей объяснения подавай… А какое тут объяснение, если привидение уже поселилось под боком? Подкараулить его надо, потом стукнуть, как тот дьякон, крестом по башке – и до свидания! До встречи в следующем веке, не раньше. В квартире у Ольги Сергеевны столько всяких старинных вещей, что какой-нибудь крест потяжельше найдется!
Макар машинально взял следующий лист. И удивленно уставился на него. Герои его любимого мультсериала были изображены в виде… привидений! «Последний писк увлечения привидениями! – было подписано под рисунком. – Школьники мечтают встретиться с любимыми героями не только на экранах телевизоров и компьютеров, но и в реальной жизни – как с привидениями!»
Жалко, что о Симпсонах-привидениях в Интернете оказалось так мало информации. Даже непонятно было: то ли это реклама новой серии, то ли просто новых игрушек. Макар представил, как будет выглядеть толстый Гомер Симпсон, плавающий по воздуху в виде облачка, – какое у него будет смешное выражение лица и живота. Он не удержался и фыркнул от смеха. Из соседней комнаты тут же донесся голос Сони:
– Очень смешно? Ты бы лучше придумал, как мы проникнем в квартиру Ольги Сергеевны, чтобы встретиться со скелетом.
Макар как открыл рот, так с открытым ртом и застыл. Сейчас он, наверное, очень напоминал Гомера Симпсона в лучших его эпизодах. Оказывается, Соня не пропустила информацию о скелете! И оказывается, у нее даже есть план, очень похожий на план Макара.
Вот только как его осуществить?
Глава IX ДЕВИЗ
Если осуществление плана оставалось под вопросом, то с тем, когда это делать, никаких вопросов не было. Конечно же, после отъезда родителей в командировку.
Макару от такой мысли становилось… немного неловко. Да что там, просто стыдно становилось: ведь ради расследования он забыл свои сыновние чувства! Раньше он всегда жалел о том, что мама с папой улетают, а теперь не мог дождаться, когда это случится. Такое с Макаром было впервые в жизни. Конечно, он искал оправдания и находил их, но это не спасало его от внутреннего горючего стыда.
Макар был уверен: таких родителей, как у них, больше просто нет на белом свете. Конечно, каждому свои родные люди кажутся самыми лучшими, но даже если посмотреть, как говорила Соня, объективно… Родители у них были очень веселые, добрые и совсем не вредные, какими чаще всего бывают взрослые. Макар ни разу не слышал от них нудных нотаций, необъяснимых запретов, не говоря уже о криках или скандалах. Мама вот и хонорика купила, притом сама, а у других мам обыкновенной кошки не допросишься!
Может быть, родители были такими потому, что у них была интересная профессия, связанная со всякими поездками и открытиями. А может, наоборот: профессию они выбрали потому, что у них были легкие и веселые характеры.
– Макушка, что это с тобой? – спросила мама, когда они всей семьей в большой спешке приканчивали прощальный торт.
– Да… так, – промямлил Макар. – Жалко расставаться…
И чуть не расплакался, как маленький. Оттого, что и обманывает, и говорит самую настоящую правду одновременно. Он совершенно запутался в своих чувствах.
– Ничего, – сказала мама. – Надо уметь ждать!
Это был ее любимый девиз, который она повторяла чаще всего, особенно перед командировками. И как его забыл Макар? Если бы он полчаса назад произнес про себя эти слова, не было бы никаких внутренних слез и жгучего стыда… Потому что девиз был не только о расставании. Мама однажды объяснила его смысл: уметь ждать – это значит уметь верить, что завтрашний день будет лучше вчерашнего. Уметь терпеть неприятности, преодолевать трудности. Макар еще тогда удивился: надо же, три слова, а мама столько про них объясняет!