– Прошу прощения, ваши превосходительства, – сказал он на фарси, – я просто говорил своим братьям, чтобы они вели себя как следует.
Месги ничего не сказал, просто снова начал разглядывать ночь вокруг них.
Роузмонт, стащив сапоги, разминал замерзшие ноги.
– Британские офицеры, которых мне доводилось видеть, со своими солдатами на дружеской ноге не держатся в отличие от вас.
– Наверное, мне повезло больше других.
Краем глаза Росс наблюдал за проводником, который поднялся на ноги и теперь стоял у входа в пещеру, прислушиваясь. За последние несколько часов старик стал вести себя заметно опасливее. Насколько я могу ему доверять? – подумал Росс. Он бросил взгляд на Гуэнга, сидевшего ближе всех. Маленький гуркха тут же понял его и ответил неуловимым кивком.
– Капитан – один из нас, сэр, – с гордостью говорил между тем Тензинг Роузмонту. – Как его отец и дед до него, а они оба были шенг-ханами.
– Кто это?
– Это гуркхский титул, – ответил Росс, пряча свою гордость. – Он означает «повелитель гор». Мало что значит за пределами полка.
– Три поколения служат в одной и той же части. Это обычное дело?
Конечно, необычное, хотелось сказать Россу; эти расспросы ему не нравились, хотя сам Вьен Роузмонт ему понравился. Лодка подошла вовремя, переход вдоль берега на север был быстрым и безопасным – всю дорогу они пролежали в лодке, прикрытые мешковиной. Без проблем высадились на берег в сумерках и прошли к месту встречи, где их ждал проводник, потом скорым шагом по холмам и дальше – в горы. Роузмонт ни разу не пожаловался на тяготы пути, упорно шел вперед и говорил мало, а не сыпал вопросами, как Росс ожидал.
Роузмонт терпеливо ждал, заметив, что Росс отвлекся. Потом он увидел, что проводник выскользнул из пещеры, постоял в нерешительности, вернулся назад и сел на корточки у входа, держа винтовку на коленях.
– Что там такое, Месги? – спросил Роузмонт.
– Ничего, ага. В долине скот пасется, козы и овцы.
– Хорошо. – Роузмонт с комфортом оперся спиной о каменную стену. Нам повезло, что мы нашли эту пещеру, подумал он, это хорошее место, чтобы спрятаться и переждать. Он поднял глаза на Росса, увидел, что тот смотрит на него. Помолчав, добавил: – Хорошо быть частью команды.
– Каков наш дальнейший план? – спросил Росс.
– Когда доберемся до входа в пещеру, я пойду первым. Вы и ваши люди останетесь сзади, пока я все не проверю, О'кей?
– Как угодно, только возьмите с собой сержанта Тензинга. Он прикроет вас сзади, а мы с Гуэнгом прикроем вас обоих.
После недолгой паузы Роузмонт кивнул:
– Конечно, хороший план. О'кей, сержант?
– Да, сахиб. Прошу сказать мне, что вы хотите, просто. Мой английский не хороший.
– Совершенно нормальный, – ответил Роузмонт, скрывая свое беспокойство. Он знал, что Росс оценивает его так же, как и он оценивает Росса – слишком много поставлено на карту.
– Нужно просто взорвать «Мекку» к чертям собачьим, – сказал ему его директор. – У нас есть команда специалистов, которые вам в этом помогут; мы не знаем, насколько они хороши, но они, черт побери, лучшие из тех, кого нам удалось раздобыть. Их командир – капитан Джон Росс, вот его фотография, с ним будет еще пара гуркхов, не знаю, говорят ли они по-английски, но рекомендуют их в самых лестных выражениях. Он профессиональный военный. Послушайте, вы раньше никогда не работали в тесном контакте с англичанами, поэтому хочу сразу предостеречь. Не спешите наладить личный контакт, дружеские отношения или перейти на ты – на всякие личные расспросы они реагируют, как кот, которому под хвост перо вставили, поэтому не форсируйте события, о'кей?
– Понятно.
– Насколько нам известно, «Мекку» вы найдете пустой. Наши другие станции ближе к турецкой границе еще работают. Мы рассчитываем пробыть здесь как можно дольше – к тому времени главные вояки договорятся с новыми шутами, будь то Бахтияр или Хомейни. Но «Мекка»… черт бы подрал тех мерзавцев, которые навлекли на нас такую опасность.
– Насколько она велика?
– Мы полагаем, они просто удрали в спешке, ничего не уничтожив. Вы же там сами были, черт возьми! «Мекка» под завязку набита таким количеством сверхсекретных штуковин, приборов для прослушивания, наблюдения, радаров дальнего действия, фиксированных шифров и кодов доступа к орбитальным спутникам, а также компьютеров, что наш недружелюбный начальник КГБ Андропов будет выбран «Человеком года» – если их заполучит. Эти ублюдки просто дали деру, можете себе представить?!
– Государственная измена?
– Сомневаюсь. Просто чистой воды глупость, идиотизм. Черт подери, для Сабалана даже не был разработан план в экстренной ситуации. Да и для других точек тоже. Наверное, нельзя сказать, что они одни во всем виноваты. Никто из нас и не предполагал, что шах спасует так быстро, дьявол его возьми, или что Хомейни так быстро ухватит Бахтияра за яйца. Нас никто не предупредил – даже САВАК…
А теперь мы должны собрать все по кусочкам, думал Вьен, вернее, разнести все на куски. Он посмотрел на часы, чувствуя огромную усталость. Прикинул ночную темноту и состояние луны. Лучше подождать еще полчасика. Ноги ломило, болела голова. Он увидел, что Росс наблюдает за ним, и улыбнулся про себя: я-то не подведу, англичанин. А вот ты как?
– Еще час, потом выходим, – сказал Вьен.
– Зачем ждать?
– Луна нам больше поможет. Здесь безопасно, и время у нас есть. Вам ясно, что мы должны сделать?
– Заминировать в «Мекке» все, на что вы укажете, взорвать ее и вход в пещеру одновременно и драпать сколько сил есть, до самого дома.
Роузмонт улыбнулся и почувствовал себя лучше.
– А где для вас дом?
– Даже и не знаю толком, – произнес Росс, захваченный врасплох. Сам он себе никогда не задавал этого вопроса. Помолчав мгновение, больше для себя, чем для американца, он добавил: – Может быть, Шотландия, а может быть, Непал. Отец с матерью у меня в Катманду, они шотландцы, как и я, но живут там, с перерывами, с пятьдесят первого года, когда он вышел в отставку. Я даже родился там, хотя почти все годы учебы провел в Шотландии. – Для меня дом – обе эти страны, подумал он. – А для вас?
– Вашингтон, округ Колумбия. Вернее даже Фоллс-Чёрч, штат Виргиния, который почти является частью Вашингтона. Я там родился. – Роузмонту очень хотелось выкурить сигарету, но он знал, что это было бы опасно. – Па работал в ЦРУ. Сейчас он умер, но последние несколько лет проработал в Лэнгли, а это рядом совсем… в Лэнгли штаб-квартира ЦРУ. – Он был рад поговорить. – Ма до сих пор в Фоллс-Чёрче, я там уже пару лет как не был. Вы когда-нибудь бывали в Штатах?
– Нет, еще нет.
Ветер немного усилился, и оба они несколько секунд всматривались в ночь.
– После полуночи он стихнет, – уверенно сообщил Роузмонт.
Росс увидел, что проводник опять поменял положение тела. Уж не собирается ли он отсюда улизнуть?
– Вы раньше работали с этим проводником?
– Конечно. Все горы в округе исходил с ним в прошлом году, провел тут целый месяц. Обычная работа. Много оппозиционеров проникают в страну через эти места, и мы пытаемся за ними приглядывать. Как и они за нами. – Роузмонт посмотрел на проводника. – Месги хороший парень. Курды не любят иранцев, как не любят и иракцев, и наших друзей по ту сторону границы. Но вы правильно делаете, что спрашиваете.
Росс перешел на непальский.
– Тензинг, осмотри все и приглядывай за следопытом, поешь потом. – Тензинг тут же выскользнул из рюкзака и растворился в темноте. – Я послал его покараулить.
– Хорошо, – сказал Роузмонт. – Он очень внимательно наблюдал за всей троицей во время подъема, и на него произвело впечатление то, как они работали одной командой: сменяли друг друга впереди, один – обязательно на фланге, каждый всегда знает, что нужно сделать, никаких приказов, предохранители всегда сняты. «Это же вроде бы опасно, нет?» – поинтересовался он в самом начале.
«Да, мистер Роузмонт. Если не знаешь, что делаешь», – ответил ему британец, и Роузмонт не уловил в ответе никакого высокомерия. Но когда за каждым деревом, углом или камнем может прятаться противник, разница между снятым и поставленным предохранителем может означать, кто кого убьет, ты или тебя.
Вьен Роузмонт вспомнил, как британец тогда бесхитростно добавил: «Мы сделаем все, что в наших силах, чтобы помочь вам, а потом вытащить вас оттуда», – и в который раз спросил себя, удастся ли им проникнуть внутрь, не говоря уже о том, чтобы выбраться. Прошла почти целая неделя с тех пор, как «Мекка» была оставлена. Никто не знал, чего им ждать, когда они до нее доберутся. Она может оказаться нетронутой, уже разграбленной или даже занятой противником.
– Вы знаете, что вся эта операция – чистое сумасшествие?
– Наше дело – не гадать.
– Делать или умирать? Я думаю, эта присказка – дерьмо собачье.
– Я тоже думаю, что она – дерьмо собачье, если вам от этого легче.
– Вы знаете, что вся эта операция – чистое сумасшествие?
– Наше дело – не гадать.
– Делать или умирать? Я думаю, эта присказка – дерьмо собачье.
– Я тоже думаю, что она – дерьмо собачье, если вам от этого легче.
Это был первый раз, когда они вместе рассмеялись. Роузмонт почувствовал себя гораздо лучше.
– Послушайте, раньше я этого не говорил, но я очень рад, что вы трое с нами.
– Мы… э-э… тоже рады быть здесь. – Росс скрыл свое смущение, выслушав этот откровенный комплимент. – Ага, – обратился он к проводнику, – пожалуйста, покушайте с нами.
– Спасибо, ara, но я не голоден, – ответил старик, не двинувшись от входа в пещеру.
Роузмонт опять обулся.
– У вас много специальных подразделений в Иране?
– Нет. С полдюжины – мы здесь занимаемся подготовкой иранцев. Думаете, Бахтияр пересидит эту непогоду? – Росс открыл рюкзак и раздал банки с говяжьей тушенкой.
– Нет. В горах племена говорят, что он слетит – вероятно, его пристрелят, – в течение недели.
Росс присвистнул:
– Настолько все хреново?
– Хуже. Говорят, что Восточный Азербайджан станет советским протекторатом не позже, чем через год.
– Черт меня подери!
– Вот-вот. Хотя, кто может знать наверняка. – Вьен улыбнулся. – Именно это и делает жизнь интересной.
Росс небрежно протянул ему фляжку.
– Лучший иранский горлодер, какой можно купить за деньги.
Роузмонт скривился и сделал осторожный глоточек, потом просиял:
– Да это же настоящий скотч!
Он уже приготовился приложиться к фляжке по-настоящему, но Росс был наготове и выхватил ее у него из рук:
– Полегче… полегче. Это все, что у нас осталось, ага.
Роузмонт ухмыльнулся. Они быстро поели. В пещере было уютно и безопасно.
– Вы когда-нибудь были во Вьетнаме? – спросил Роузмонт. Ему хотелось поговорить. Он чувствовал, что момент подходящий.
– Нет, не довелось. Один раз едва не попал туда, когда мы с отцом направлялись в Гонконг, но нас вместо Сайгона завернули в Бангкок.
– Вместе с гуркхами?
– Нет, это было много лет назад, хотя сейчас там у нас есть один батальон. Мне было, – Росс помолчал секунду, – мне было лет семь-восемь, у отца в Гонконге есть какие-то дальние родственники, Данроссы, да, именно так их и звали, и намечалось что-то вроде собрания всего клана. От Гонконга в памяти мало что осталось, разве что прокаженный, который лежал в грязи у морвокзала, с которого паром отходил. Мне пришлось проходить мимо него каждый день… ну, почти каждый день.
– Мой отец был в Гонконге в шестьдесят третьем, – с гордостью сказал Вьен. – Он был замдиректора местного офиса ЦРУ. – Вьен поднял с земли камешек, начал подбрасывать его на ладони. – Вы знаете, что я наполовину вьетнамец?
– Да, мне сказали.
– А что еще вам сказали?
– Только то, что я могу доверить вам свою жизнь.
Роузмонт криво усмехнулся:
– Будем надеяться, что они не ошиблись. – Он задумчиво начал проверять, исправно ли работает его М16. – Мне всегда хотелось побывать во Вьетнаме. Мой отец, настоящий отец, был вьетнамцем, фермером, но его убили до того, как я родился. Это было, когда французы владели Индокитаем. Вьетконговцы забили его насмерть совсем рядом с Дьенбьенфу… – Печаль спала с него, и он улыбнулся. – Матушка у меня американка до мозга костей, такая же, как бигмак, и, когда во второй раз вышла замуж, выбрала себе одного из самых великих. Никакой настоящий отец не мог бы любить меня больше…
Внезапно Гуэнг передернул затвор карабина.
– Сахиб! – Росс и Роузмонт схватились за оружие, но тут ветер донес тонкий вой, и Росс с Гуэнгом расслабились.
– Это Тензинг.
Сержант возник из темноты так же бесшумно, как и исчез в ней. Но теперь лицо у него было мрачным.
– Сахиб, внизу на дороге много грузовиков…
– По-английски, Тензинг.
– Да, сахиб. Много грузовиков, я сосчитал одиннадцать, колонной идут, по дороге на дне долины…
Роузмонт выругался:
– Эта дорога ведет в «Мекку». Как далеко они были?
Маленький гуркха пожал плечами. – На дне долины. Я перешел на другую сторону гребня, там есть… – Он произнес слово на непальском, и Росс подсказал ему английский перевод. – Выступ. Дорога в долине петляет, потом змеей поднимается в горы. Если хвост змеи в долине, а голова там, где дорога кончается, то четыре грузовика уже совсем миновали хвост.
Роузмонт чертыхнулся:
– Час, в лучшем случае. Нам ну…
В этот момент раздался легкий шорох, и их взгляды метнулись к выходу из пещеры. Они едва успели заметить убегающего проводника и бросившегося следом за ним Гуэнга.
– Что, черт подери, про…
– По какой-то причине он решил покинуть корабль, – сказал Росс. – Забудьте про него. Час времени дает нам какие-нибудь шансы?
– Конечно. Полно. – Они быстро надели рюкзаки, и Роузмонт передернул затвор своей автоматической винтовки. – А как быть с Гуэнгом?
– Он нас догонит.
– Мы идем прямиком туда. Я войду первым. Если у меня возникнут проблемы, вы уходите. О'кей?
Холод казался почти что физическим препятствием, которое им приходилось ежесекундно преодолевать, но Роузмонт уверенно вел их вперед, снега на петляющей тропе было немного, луна освещала путь, горные ботинки не скользили. Они быстро перевалили через гребень и двинулись вниз по противоположному склону горы. Здесь тропа стала более скользкой, их окружали голые камни с редкими пучками сорной травы и каких-то растений, пытавшихся пробиться сквозь снег. Впереди виднелась разинутая пасть пещеры, дорога вела внутрь, на снегу отпечатались многочисленные следы автомобильных шин.
– Их могли оставить наши грузовики, – заметил Роузмонт, пряча тревогу. – Снегопада здесь не было пару недель.
Он знаком приказал остальным ждать, прошел вперед, вышел на дорогу и побежал ко входу. Тензинг так же быстро двинулся следом, используя неровности местности как прикрытие.
Росс видел, как Роузмонт исчез в черном проеме. Потом Тензинг. Чувство тревоги внутри нарастало. С того места, где он находился, дорога далеко не просматривалась, исчезая за выступом и круто уходя вниз. Яркий лунный свет придавал скалам и широкой долине зловещий вид, и он чувствовал себя голым и одиноким, ненавидя долгие минуты бездействия. Но уверенность не покидала его. «Если с тобой гуркхи, сынок, у тебя всегда есть шанс выбраться, – говорил ему отец. – Береги их. Они всегда будут беречь тебя. И все время помни, что, если повезет, однажды ты станешь шенг-ханом». Росс улыбнулся про себя, наполненный гордостью, титул этот присваивался очень редко и только тому, кто принес честь полку, в одиночку поднялся на достойный пик в горах Непала, использовал свой кукри в бою и спас жизнь гуркхе на службе великого раджи. Его дед, капитан Керк Росс, кавалер Военного креста[39], погибший в 1915 году в битве на Сомме, получил его посмертно; его отец, подполковник Гэвин Росс, кавалер ордена «За боевые заслуги», получил его в Бирме в 1943-м. А я? Ну, я поднялся на достойный пик – К4, – и пока что это все, но времени у меня впереди много…
Его отточенные органы чувств просигнализировали об опасности, и он выхватил кукри из ножен, но это был всего лишь Гуэнг. Маленький человечек стоял над ним, тяжело дыша.
– Недостаточно быстро, сахиб, – радостно прошептал он на непальском. – Я мог бы снять вас секунду назад. – Он поднял отрезанную голову и улыбнулся. – Я принес вам подарок.
Росс видел это в первый раз. Глаза были открыты. Лицо старика еще искажал животный ужас. Его убил Гуэнг, но приказ отдал я, подумал он, чувствуя дурноту. Был он просто стариком, который просто перепугался насмерть и попытался удрать, пока еще было можно? Или он был шпионом и предателем, который торопился, чтобы сдать нас противнику?
– В чем дело, сахиб? – прошептал Гуэнг в недоумении.
– Так, ничего. Положи голову куда-нибудь.
Гуэнг отбросил ее в сторону. Голова немного скатилась по склону и остановилась.
– Я обыскал его, сахиб, и нашел вот это. – Гуркха протянул ему амулет. – Он висел у него на шее. И вот это, – он протянул ему маленький кожаный мешочек, – это висело у него между ног.
Амулет представлял собой всего лишь дешевый голубой камешек, который носили от дурного глаза. Внутри кожаного мешочка оказалась небольшая карточка, запаянная в пластик. Росс прищурился, рассматривая ее, и его сердце на миг остановилось. В эту секунду к шуму ветра снова примешался тонкий воющий звук, на этот раз другого тона. Они тут же подхватили оружие и побежали ко входу в пещеру: Тезинг сообщил им, что все чисто и нужно торопиться. Внутри прохода в пещеру темнота казалась более глубокой, потом, когда глаза немного привыкли, они увидели проблеск света. Это был фонарик с частично прикрытой линзой.
– Я здесь, капитан. – Хотя Роузмонт говорил тихо, его голос прокатился по пещере громким эхом. – Сюда. – Он повел их в глубь пещеры, и когда решил, что это безопасно, осветил фонарем каменные стены вокруг, чтобы сориентироваться. – Можно пользоваться фонарями. – Пещера была огромной, множество тоннелей и проходов вели в разные стороны, некоторые были природными, другие были пробиты людьми; свод пещеры смыкался у них над головами на высоте пятнадцати метров. – Это разгрузочная площадка, – сообщил Роузмонт. Найдя нужный ему тоннель, он посветил туда фонариком. В конце тускло блеснула металлическая дверь. Она была приоткрыта. – Дверь должна быть закрытой, – хрипло прошептал он. – Не знаю, оставили ее так, просто забыв запереть, или что, но нам с вами надо именно туда.