Яковлев А. Сумерки - Автор неизвестен 19 стр.

2

Страшен был Сталин, «царь царей», хозяин красной импе­рии. На пути к всемирному владычеству — вечной мечте всех тиранов — перебил он великое множество всякого люда, но особенно соратников Ленина. Практически вся «ленинская гвардия», все борцы с «кровавым» царским режимом, ездив­шие за границу, как на дачу, убегавшие из ссылок, как школь­ники с уроков, были под корень вырублены Сталиным. Бил он их люто. Сталин добил и Россию.

Говорят, что Джугашвили-Сталин хотел рассказать «прав­ду о Ленине», его сделках с германским Генштабом, о Брест­ском мире, когда добровольно отдали такой незаглотный кусок страны, который по территории превосходил саму Германию, о махинациях с золотом и бриллиантами, об ог­раблении России, особенно православной церкви, об ис­тинной болезни вождя, да не успел. Он, конечно, знал до­кументальные данные на этот счет. Стар стал, глазомер испортился, хотя очень хотел установить, точнее, воссоздать монархию, но теперь уже красную. Прибрали «отца наро­дов» — то ли Бог, которому он на старости лет, как в семи­нарском детстве, снова стал молиться, то ли соратники. Ско­рее, соратники.

В сущности, Сталин был самым последовательным троц­кистом. Он прихлопнул НЭП, уничтожил трудовое, то есть кулацкое, крестьянство, организовал колхозы, сделав их «внутренней колонией» режима, начал проводить варвар­скую индустриализацию, создал «трудовую армию» под на­званием советский народ, страну-казарму с гигантским кар­цером по имени ГУЛАГ, а хлестаковщину и ложь сделал аль­фой и омегой советской пропаганды, да и всей политики. Ложью заправляют лично вожди.

7 ноября 1918 года, в первую годовщину октябрьского пе­реворота, Сталин писал в «Правде»: «Дни работы по практи­ческой организации восстания проходили под непосредст­венным руководством т. Троцкого».

А когда получил сообщение об убийстве Троцкого, совер­шенного по его указанию, опубликовал 24 августа 1940 года статью «Смерть международного шпиона» в той же «Прав­де». Заканчивалась статья так: «Его убили его же сторонники. С ним покончили те самые террористы, которых он учил убийству из-за угла. Троцкий, организовавший злодейские убийства Кирова, Куйбышева, М. Горького, стал жертвой своих же собственных интриг, предательств, измен, злодея­ний. Так бесславно кончил свою жизнь этот презренный че­ловек, сойдя в могилу с печатью международного шпиона и убийцы на челе».

В 1961 году убийце Троцкого, а им был советский агент, была вручена Золотая Звезда Героя Советского Союза. Это случилось в тот самый год, когда Сталина вынесли из Мавзо­лея. Уже при Хрущеве. Баланс по-большевистски.

Говоря о начале фашизации страны, необходимо просле­дить, как от партии отделялся аппарат, как шла его селекция, чтобы он постепенно, слившись с карательными службами, стал локомотивом социалистической реакции. Сталин пони­мал, что для установления личной диктатуры ему нужен но­вый аппарат, построенный по военному принципу, послуш­ный и дисциплинированный.

«В составе нашей партии, — указывал он, — если иметь в виду ее руководящие слои, имеется около 3—4 тысяч выс­ших руководителей. Это, я бы сказал, — генералитет нашей партии. Далее идут 30—40 тысяч средних руководителей.

Это — наше партийное офицерство. Дальше идут 100—

150 тысяч низшего партийного командного состава. Это, так сказать, наше партийное унтер-офицерство».

Мечта о всеобщей военизации партии настолько глубоко въелась в сознание ее руководителей, что даже после смерти Сталина партийному аппарату присваивались военные зва­ния, причем достаточно высокие. Я помню одну из этих опе­раций, сильно взволновавшую партийных чиновников. Где- то в 1968 году мне тоже предлагали присвоить звание пол­ковника, но я отказался, заявив, что звание старшего лейте­нанта мне присвоено на фронте, а это полностью удовлетво­ряет мои военные амбиции.

Надо сказать, что Сталин после смерти Ленина оказался в нелегком положении. Авторитет нулевой. Сильная оппози­ция. Ленин, кроме туманных пророчеств о построении пер­вого в мире социалистического государства, да еще опыта массового террора, оставил пустую казну, дезорганизован­ную армию, разграбленную и распятую страну с темным, деклассированным населением, поскольку в годы переворо­тов и гражданской войны школьное обучение почти прекра­тилось. Что еще? Разрушенную до основания промышлен­ность. Мертвые фабричные трубы, проржавевшие, оледене­лые паровозы, полузатонувшие корабли, легионы бродяг в лохмотьях, уголовный террор, особенно государственный.

И только ЧК — ОГПУ как главная опора режима, делив­шая власть с партией, еще сохраняла рабочую форму, вдох­новенно выполняя завет Ленина о перманентном государст­венном терроре и его массовидности. Государство преврати­лось в неизвестно куда идущий корабль, котлы которого способны были работать только от постоянно бросаемых в топку человеческих жизней и судеб — тысяч, миллионов. Кочегары через какое-то время и сами превращались в топ­ливо для корабля.

Сталин сумел найти пути не только для укрепления и раз­вития тоталитарного государства, но и перехода его в режим личной и абсолютной диктатуры. Началось сколачивание но­вой бюрократической элиты. Если в 1924 году в картотеке ЦК числилось около 3500 должностей, замещаемых через аппарат ЦК, и около 1500 должностей, замещаемых ведомст­вами с уведомлением Учетно-распределительного отдела ЦК, то всего через год только партийных должностей стало 25 ООО. Одновременно Сталин взял под партийную крышу го­сударственную и хозяйственную номенклатуру.

Казалось, номенклатурное чиновничество начало устраи­ваться совсем недурственно. Думало, что навечно. Оно прос­то не догадывалось о действительных замыслах своего па­хана. Вознесенная системой привилегий на уровень, немыс­лимый для народа, имея над этим народом фактически неограниченную власть, новая элита после первых же реп­рессий начала понимать временность и ничтожность своего собственного положения. Ибо в любой момент каждый — от секретаря захолустного райкома до члена Политбюро, мини­стра или маршала, мог быть застрелен прямо в кабинете, за­бит сапогами в подвалах НКВД или превращен в «петуха» на каком-нибудь из бесчисленных островов ГУЛАГа.

На крови и страхе создавалась система партийно-чекист- ской селекции, породившая реальный правящий класс — класс Номенклатуры.

3

Нет большей подлости, чем война власти с детишками с ис­пользованием всей мощи карательного аппарата. Опираясь на указания Политбюро ЦК, лично Ленина и Сталина, боль­шевики создали особую систему «опального детства». Эта система имела в своем распоряжении детские концлагеря и колонии, мобильные приемно-распределительные пункты, специальные детские дома и ясли. Дети должны были за­быть, кто они, откуда родом, кто и где их родители. Это был особый — детский ГУЛАГ.

Если обратиться к самым первым именам и фамилиям в детском расстрельном реестре, то начинать надо с царской семьи, с расстрела царя Николая II и его семьи в Ипатьев­ском доме в Екатеринбурге. Теперь там построен храм. По­хоже на покаяние.

В 1919 году в Петрограде расстреляли родственников офицеров 86-го пехотного полка, перешедшего к белым, в том числе и детей. В мае 1920 года газеты сообщили о рас­стреле в Елисаветграде четырех девочек 3—7 лет и старухи, матери одного из офицеров. «Городом мертвых» называли в

1920 году Архангельск, где чекисты расстреливали детей 12—

16 лет.

Активно использовалась практика детского заложничества, особенно в борьбе против крестьян, пытавшихся оказать со­противление аграрно-крестьянской политике режима. С осе­ни 1918 года, еще до официального решения Политбюро по этому поводу, началось создание концентрационных лаге­рей, большинство узников которых составляли члены семей «бунтовщиков», взятых в качестве заложников, включая женщин с грудными детьми.

Тамбовские каратели в 1921 году докладывают: «В качест­ве заложников берутся ближайшие родственники лиц, участ­вующих в бандитских шайках, причем берутся они целиком, семьями, без различия пола и возраста. В лагеря поступает большое количество детей, начиная с самого раннего возрас­та, даже грудные».

«Мы содрогаемся, — писал Патриарх Тихон, — что воз­можны такие явления, когда при военных действиях один лагерь защищает свои ряды заложниками из жен и детей противного лагеря. Мы содрогаемся варварству нашего вре­мени...»

За детьми Николая II (поистине возмездие судьбы!) после­довали в разные годы два сына Рютина, сын Зиновьева, два сына Каменева, убиты сыновья Троцкого, бесследно исчезли два сына Пятакова. Отцы расстрелянных были подельниками Ленина по преступлениям и впоследствии пожинали то, что посеяли.

Нет прощения тому, что запечатлено в оперативном при­казе Ежова № 00486 от 15 августа 1937 года «Об операции по репрессированию жен и детей изменников Родины». Приве­ду некоторые положения этого чудовищного документа (с соблюдением его стилистики):

«Подготовка операции. Она начинается с тщательной проверки каждой семьи, намеченной к репрессированию. Со­бираются дополнительные компрометирующие материалы. Затем на их основании составляются а) общая справка на семью...; б) отдельная краткая справка на социально опас­ных и способных к антисоветским действиям детей стар­ше 15-летнего возраста; в) именные списки детей до 15 лет отдельно дошкольного и школьного возраста.

Справки рассматриваются наркомами внутренних дел республик и начальниками управлений НКВД краев и облас­тей. Последние: а) дают санкции на арест и обыск жен из­менников родины; б) определяют мероприятия в отношении детей арестуемой.

Производство арестов и обысков. Аресту подлежат же­ны, состоящие в юридическом или фактическом браке с осужденным в момент его ареста. Аресту подлежат также и жены, хотя и состоявшие с осужденным к моменту его ареста в разводе, но причастные к контрреволюционной де­ятельности осужденного, укрывавшие его, знавшие о контр­революционной деятельности, но не сообщившие об этом органам власти. После производства ареста и обыска арес­тованные жены осужденных конвоируются в тюрьму. Одно­временно, порядком указанным ниже, вывозятся дети.

Порядок оформления дел. На каждую арестованную и на каждого социально опасного ребенка старше 15-летнего воз­раста заводится следственное дело. Они направляются на рассмотрение Особого совещания НКВД СССР.

Рассмотрение дел и меры наказания. Особое совещание рассматривает дела на жен изменников родины и тех их де­тей, старше 15-летнего возраста, которые являются соци­ально опасными и способными к совершению антисоветских действий. Социально опасные дети осужденных, в зависимос­ти от их возраста, степени опасности и возможности исп­равления, подлежат заключению в лагеря или исправитель­но-трудовые колонии НКВД, или выдворению в детские дома особого режима Наркомпросов республик.

Порядок приведения приговоров в исполнение. Осужден­ные социально опасные дети направляются в лагеря, испра­вительно-трудовые колонии НКВД или в дома особого режи­ма Наркомпросов республик по персональным нарядам ГУЛАГа НКВД для первой и второй групп и АХУ НКВД СССР — для третьей группы.

Размещение детей осужденных. Всех оставшихся после осуждения детей-сирот размещать: а) детей в возрасте от

1— 1,5 лет до 3-х полных лет в детских домах и яслях Нар- комздравов республик в пунктах жительства осужденных; б) детей в возрасте от 3-х полных лет и до 15 лет — в дет­ских домах Наркомпросов других республик, краев и областей (согласно установленной дислокации) и вне Москвы, Ленин­града, Киева, Тбилиси, Минска, приморских и пограничных го­родов. В отношении детей старше 15 лет вопрос решать индивидуально.

Грудные дети направляются вместе с их осужденными ма­терями в лагеря, откуда по достижению возраста 1—1,5 лет передаются в детские дома и ясли Наркомздравов республик. В том случае, если сирот пожелают взять родственники (не репрессируемые) на свое полное иждивение — этому не пре­пятствовать.

Подготовка к приему и распределению детей. В каждом городе, в котором производится операция, специально обору­дуются приемно-распределительные пункты, в которые бу­дут доставляться дети тотчас же после ареста их матерей и откуда дети будут направляться затем по детским до­мам».

В который раз я перечитываю этот приказ и каждый раз впадаю в смятение: не подделка ли все это? Увы, не поддел­ка, так оно и было. По состоянию на 4 августа 1938 года у репрессированных родителей было изъято 17 355 детей и на­мечалось к изъятию еще 5000 детей. 21 марта 1939 года Бе­рия сообщал Молотову о том, что в исправительно-трудо­вых лагерях у заключенных матерей находится 4500 детей ясельного возраста, которых предлагал изъять у матерей и впредь придерживаться подобной практики. Детям начали присваивать новые имена и фамилии.

В апреле 1941 года начальник ГУЛАГа Наседкин сообщает о том, что в исправительно-трудовых лагерях и колониях НКВД содержится вместе с осужденными матерями 9400 де­тей в возрасте до 4-х лет, из них из-за отсутствия мест только 8000 детей помещены в детские учреждения в лагерях и ко­лониях. В тюрьмах НКВД также содержится 2500 женщин с малолетними детьми. Кроме того, в лагерях, колониях и тюрьмах имеется 8500 беременных женщин, из них 3000 че­ловек на 9-м месяце беременности.

Общее число репрессированных по всей стране в 30—40-е годы крестьян превысило пять миллионов. С учетом того, что крестьянские семьи состояли в среднем из 4—7 человек, сре­ди которых минимум половина были дети, можно предста­вить себе масштабы преступлений режима против детей.

Отношение к крестьянским семьям, изгоняемым из род­ных мест, было в полном смысле варварским. Вот одно из ты­сяч писем о высылке семей из Украины в 1930 году: «Отправ­ляли их в ужасные морозы — грудных детей и беременных женщин, которые ехали в телячьих вагонах друг на друге, и тут же женщины рожали своих детей...; потом выкидывали их из вагонов, как собак, а затем разместили в церквах и грязных, холодных сараях... во вшах, холоде и голоде, и здесь находятся тысячи брошенных на произвол судьбы, как соба­ки, на которых никто не хочет обращать внимания... Еже­дневно умирает по 50 и больше детей».

Одним из поводов к очередному ужесточению уголовного законодательства в отношении детей стало письмо Вороши­лова от 19 марта 1935 года, направленное на имя Сталина, Молотова и Калинина. Девятилетний подросток напал с но­жом на сына заместителя прокурора Москвы Кобленца. Во­рошилов недоумевал: почему бы «подобных мерзавцев» не расстреливать? Откликаясь на просьбу о расстреле «подоб­ных мерзавцев», ЦИК и СНК СССР 7 апреля 1935 года изда­ют постановление «О мерах борьбы с преступностью среди несовершеннолетних». В нем сказано: «...несовершеннолет­них, начиная с 12-летнего возраста, привлекать к уголовному суду с применением всех мер уголовного наказания». На мес­тах возник вопрос о возможности применения к детям выс­шей меры наказания. Разъяснение Политбюро от 20 апреля 1935 года подтверждало, что к числу мер уголовного наказа­ния относится также и высшая мера (расстрел).

20 мая 1938 года издается новый приказ НКВД «Об устра­нении ненормальностей в содержании детей репрессиро­ванных родителей». В приказе говорится, что «Среди детей репрессированных родителей имеют место антисоветские, террористические проявления. Воспитанники Горбатовско- го детдома Горьковской области Вайскопф, Келлерман и Збиневич арестованы за проявления террористических и диверсионных намерений, как актов мести за репрессиро­ванных родителей. Воспитанники Нижне-Исетского детдо­ма Свердловской области Тухачевская, Гамарник, Уборевич и Штейнбрюк высказывают контрреволюционные, поражен­ческие и террористические настроения. Для прикрытия своей контрреволюционной деятельности вступили в ком­сомол. Указанная группа детей проявляет террористиче­ские намерения против вождей партии и правительства в виде акта мести за своих родителей. Воспитанники Черем- ховского детдома Иркутской области Степанов, Грундэ, Ка­заков и Осипенко за антисоветские выступления арестова­ны органами НКВД».

Поэтому народный комиссариат указует:

«Первое — немедленно обеспечить оперативное, агентур­ное обслуживание детских домов, в которых содержатся де­ти репрессированных родителей.

Второе — своевременно вскрывать и пресекать всякие антисоветские, террористические намерения и действия, в соответствии с приказом НКВД № 00486.

Третье — устранить привилегированное положение, со­зданное в некоторых домах для детей репрессированных ро­дителей в сравнении с остальными детьми.

Четвертое — проверить руководящий состав и кадры воспитателей детдомов, очистив их от непригодных работ­ников».

Ярким примером фальсификации обвинений против не­совершеннолетних является дело 16-летнего Юрия Камене­ва, расстрелянного по приговору Военной коллегии от 30 ян­варя 1938 года. Не имея никаких доказательств его виновнос­ти, Военная коллегия в своем приговоре указала: «Каменев, находившийся под идейным влиянием своего отца — врага народа Каменева Л. Б., усвоил террористические установки антисоветской, троцкистской организации; будучи озлоблен репрессией, примененной к его отцу как к врагу народа, Ка­менев Юрий в 1937 году в г. Горьком высказывал среди уча­щихся террористические намерения в отношении руководи­телей ВКП(б) и Советской власти».