Даже без внесения необходимых поправок в отряде теперь знали, где именно …третья группа ведёт бой.
То, что спецам противостоит классный снайпер, о чём можно было бы догадаться в первые же секунды, подтвердилось ещё раз, причём самым неприятным образом – стоило старшему лейтенанту Морину чуть высунуться, чтобы хоть слегка оценить вражескую позицию, как снайперская пуля, прошив листву, казалось бы, надёжно укрывающую старлея от чужого взгляда, ударила его в голову. Застонав, Денис выронил оружие и повалился на влажную землю.
– Командира ранило! – завопил находившийся к нему ближе всех сержант Синявский. Оставив радиостанцию, он кинулся к Морину, затем, спохватившись, бросился обратно. Излишня нервозность, граничащая с паникой, на мгновение овладела им. Он потянулся к своему рюкзаку, достал идущую в комплекте к секретной приставке «сто пятьдесят девятой» двухсотграммовую тротиловую шашку, наклонился к радиостанции… «Что это я? – Мгновения душевной слабости закончились, тротиловая шашка вернулась в рюкзак. – Но командир ведь ранен! – Синявский взвалил радиостанцию на спину и снял автомат с предохранителя. – Ухалов ранен, «чехи» давят… – Он подполз к Морину, положил на землю радиостанцию, потянулся, вытащил из командирского нарукавного кармана лежавший там ИПП. – Но мы же живы… Правда, я здесь один, а раненых двое. Нужна помощь», – и снова крикнул, только на этот раз тише и спокойнее:
– Командира ранило!..
– Куда? – раздался рядом такой знакомый, такой родной голос – это Димарик, разрядив третий магазин, оттянулся назад и поспешил на крики радиста.
– В голову. Без сознания. Надо сделать промедол.
– Дурак! – в сердцах выдохнул Маркитанов. Перезарядив оружие, он быстро приподнялся, коротко выстрелил и, юркнув вниз, спрятался за спасительный горб местности. – Игорь, нельзя! Умрёт! – объяснил он, поражаясь тупости отдельных индивидуумов. – Учат их учат… Перевязать, и всё! И жди меня. Чтобы никаких промедолов! Понял? Ранение в голову, понял? В г-о-л-о-в-у…
– Да, да, – закивал Синявский, с ужасом осознавая свою едва не ставшую роковой оплошность.
Стреляющих по группе бандитов не могло быть много – это Димарик понял сразу. Три-четыре автоматчика и один-два снайпера. Долго они не продержатся – скоро спецназовская группа развернётся, и бандитов прижмут, обязательно прижмут и прикончат. Вот только скорее всего долго они держаться и не собираются. Выбьют, кого смогут, и уйдут. Бой закончится… Но командир ранен, а если вдруг умрёт? Такого прощать «чехам» Димарик не собирался. К тому же вот они, те искомые ими снайперы, совсем рядом! Если сейчас упустить их, то весь труд разведчиков, все их мучения, ранения и гибель ребят напрасны. Нет, старший сержант не собирался упускать бандитов, столь опрометчиво «схлестнувшихся» с его разведгруппой! Ни за что! Надо было действовать. Вот только сначала следовало найти Васнецова и поставить ему задачу. Димарик огляделся по сторонам, прикидывая участок местности, где сейчас должна находиться первая тройка ядра.
«Ну да, всё правильно, – наконец сориентировался он. – Пулемёт Пронькина работал совсем рядом, где-то там должен быть и нужный мне сейчас снайпер».
Сделав такой вывод, Димарик перехватил поудобнее свой «АКМС» и быстрой змеёй пополз в сторону пулемётных выстрелов.
– Валёк, – прижался он к плечу снайпера Васнецова, лежавшего в грязной, но скрывающей от пуль луже, отползи в глубину леса и наблюдай, просто наблюдай. Как хочешь, но убей мне снайпера, понял? – и заорал, стараясь перекричать грохот выстрелов: – Понял меня, понял?! Убей снайпера!!!
Васнецов зло сжал губы и только кивнул.
– Давай! – подбодрил его Димарик, хлопнул по плечу, и тот, снова кивнув, начал отползать назад. – Юра, прижмите их, гадов, прижмите! – Отправив снайпера на «охоту», старший сержант вдруг понял, что в отсутствие командира отдавать приказания, кроме него, больше некому. – Давите их! – крикнул ещё раз в микрофон радиостанции и уже шёпотом повторил: – Прижмите.
Не обращая внимания на треньканье пролетающих пуль, Димарик бросился вниз по склону, через кусты ежевики и раздирающего тело шиповника, всё набирая скорость и по широкой дуге обходя оставленную «чехами» базу.
Васнецов всё сделал, как ему велели: уполз в глубину леса и, расположившись в тени какой-то коряги, принялся ждать. Бой шёл, а он словно бы и не был его участником. Все пули, все осколки от разрывающихся «ВОГов», мат, чей-то стон – всё это его словно бы и не касалось, было не его, не для него. Одна мысль, одна задача заполняла всё пространство его мозга – вражеский снайпер. То, что их два, Валентин понял уже довольно скоро, но его интересовал один, пока только один. Убить, уничтожить! То, что противник находился на высоте, к тому же, судя по всему, в хорошо оборудованных, замаскированных укрытиях, давало ему – противнику – большое преимущество. Но вражеские снайперы метили во всё, что шевелится, тем самым обнаруживая, выдавая себя, а Васнецову был нужен один, только один «чех» – вражеский снайпер. Одну из нескольких позиций своего врага Валентин уже определил и теперь только ждал. Тихая, слегка влажная погода, дистанция двести, никаких поправок. Только бы секунду времени – и мягко нажать на спусковой крючок. Мягко, любя. Валентин вздохнул, успокаивая дыхание, и как раз вовремя – на позиции противника шевельнулась ветка. В оптике наметились неясные очертания – вражеский снайпер во что-то целился или, возможно, пока ещё только выискивал жертву.
«Пора!» – И тут же раздался щелчок, мгновенно переросший, вылившийся в грохот выстрела. Ствол в этом грохоте, выплёвывающий смерть, и пуля, за четверть мгновения покрывающая разделявшее снайперов расстояние – точно в цель, в чёрный зрачок окуляра. Звона разбиваемой линзы услышать было уже некому. Ткнувшийся носом в ложе винтовки «чеховский» снайпер этого мгновения не уловил, для него наступила вечная тьма.
– Есть! – удовлетворённо выдохнул Васнецов, отполз назад, перевалился в сторону и снова пополз, только теперь вперёд, осторожно, стараясь лишний раз не колыхнуть укрывающие ветки и зыркающим взором выискивая себе новую подходящую для «охоты» позицию.
А впереди, чуть правее, длинными очередями молотил пулемёт Кудряшова. Было видно, как над его позицией то появляется, то исчезает «печенеговский» ствол, падают ветки, срубленные ответными выстрелами. Два раза в его направлении тукнула винтовка, но Кудре пока везло. А может, он просто палил куда попало, не высовываясь и не глядя в сторону предполагаемых целей? Левее изредка стучал пулемёт развернувшегося в сторону противника Костина. Чувствовалось, что тот каждый раз, прежде чем стрельнуть, менял свою позицию и тщательно (настолько, насколько это позволял противник) целился. То там, то здесь щелкали короткими очередями автоматы. Но как следует рассредоточиться и применить спецам всю мощь своего оружия засевшие выше по склону «чехи» пока не давали. И всё же это был лишь вопрос времени.
Пункт временной дислокации Н-ского отряда специального назначения
– Товарищ подполковник у …третьей группы боестолкновение, – взволнованно доложил по телефону оперативный дежурный, старший лейтенант Караваинов.
– Как я и предполагал, – буркнул себе под нос подполковник и уже в трубку спросил: – Результаты?
Комбат надеялся услышать об уничтожении боевиков, но то, что прозвучало из уст оперативного, стало для него неожиданной неприятностью.
– Командир группы ранен, радист Ухалов ранен. Других сведений нет.
– Бой ещё идёт? – Комбат начал не на шутку волноваться. Если бой ещё шёл… и если группа старшего лейтенанта действительно вышла на базу подготовки снайперов, и сам он уже выведен из строя… Продолжать размышлять на эту тему не хотелось.
– Пару минут назад бой ещё продолжался… – вытер выступивший на лбу пот Караваинов.
– Какая группа сейчас ближе всего к группе Морина? – Беспокойство в душе полковника начало стремительно разрастаться.
– Сейчас уточню. – Старший лейтенант заглянул в журнал донесений. – Тридцать минут назад ближе всего находилась группа старшего лейтенанта Свиридова и ещё четвертая.
– Тридцать минут назад… Караваинов, как только какая-либо из этих групп выйдет на связь, отправляй её к Морину! Понял?
– Так точно!
– Хорошо. Держи меня постоянно в курсе! – потребовал подполковник и, в сердцах не опустив, а бросив трубку на рычаг, обхватил голову руками.
Группа осталась без командования, и в том, что она попала в эту заварушку, виноват он, подполковник Лунёв. «Надо было хоть намекнуть Морину, что, возможно, впереди база. Намекнуть?.. Впереди база?.. Совсем зарапортовался – «намекнуть», «предупредить»… А зачем Морин шёл на боевое задание? Разве не для того, чтобы искать эту самую базу? Вот то-то и оно! Кстати, никто ещё не доказал, что это именно искомая база, а не какая-то другая. Но, – подполковника посетила новая мысль, – если это просто база, а не лагерь по подготовке снайперов, то не совершаю ли я ошибку, выдергивая группы из своих районов и посылая на выручку …третьей группе? Ханкала и без того рвёт и мечет так, что не знаешь, каким боком повернуться, а тут останутся недосмотренными два квадрата… Как бы после этого не попасть прямым ходом в стройные ряды «поднимающих народное хозяйство». Да и хрен с ней, с армией! Переживу! А надо будет – и все группы к Морину отправлю! В конце-то концов, и из конца в конец! Это его люди или как? Кто у них там сейчас командует? Кто у Морина зам? Морзобитов? Нет, а кто? Ах да, точно! И как я мог забыть? Маркитанов… Димарик… Во, блин! Справится? Он справится! – Комбат позволил себе усмешку. – А если не справится, то выкрутится! – Придя к такому выводу, Лунёв незаметно для самого себя немного повеселел. – Что ж, буду ждать очередного доклада…»
Группа специального назначения под командой старшего лейтенанта Свиридова
Ведя поиск, Олег не слишком-то и усердствовал. В первый же день уничтожив двух «чехов», старший лейтенант посчитал свою отдельно взятую задачу выполненной и в последующие дни «почивал на лаврах», не столько прочесывая квадраты, сколько посылая в эфир соответствующие радиограммы. Часами оставаясь на месте, Свиридов лишь внимательно следил, чтобы передаваемые координаты каждый раз соответствовали предполагаемой «траектории» поиска. Когда у Морина случился подрыв, Свиридов со своей группой ещё не сдвинулся с места ночной засады. В который раз подивившись собственной прозорливости, позволяющей ему обходиться без минно-взрывных ранений, Олег вытащил из «мародёрника» банку с паштетом и, пока на огне вонючей спиртовой таблетки в жестяной кружке кипятилась вода, принялся не спеша намазывать паштет на тонкие ломтики слегка зачерствевшего, но ещё вполне употребимого хлеба. Делал он это со всей тщательностью, справедливо полагая, что чем больше времени у него уходит на всякие там завтраки, обеды и ужины, тем менее томительным становится ожидание. Намазав паштет, он достал из рюкзака припасённый тюбик высококалорийного майонеза и выдавил его остатки на часть приготовленных бутербродов, после чего снял с огня кружку с закипевшей водой и высыпал туда содержимое кофейного пакетика. Умопомрачительный запах начал растекаться по окружающему лесу, заставляя унюхавших его невольно сглатывать выступающую слюну. Старший лейтенант поднёс кружку к лицу, закрыв глаза, вдохнул горячий запах, широко улыбнулся и, взяв в левую руку заготовленный бутерброд, откусил от него крохотный кусочек, после чего шумно втянул в себя каплю обжигающего напитка. Втянул, пожевал, проглотил, улыбнулся ещё шире и снова откусил, но на этот раз откушенный кусочек был побольше. Вновь шумно втянув в себя напиток и повторив процедуру, Олег приготовился откусить третий раз, и в этот момент ветер донёс до него далёкий, едва слышимый выстрел.
«Бах»! – пронеслось где-то в вышине деревьев. «Бах» – почти сливаясь с предыдущим. «Бах, бах, тра-та-та-та, та». Бутерброд застыл на полпути ко рту – сквозь шелест листьев доносились звуки разгорающегося боя. В горле стало сухо. Не удержавшись, Олег отхлебнул ещё раз, после чего отставил кружку в сторону и, не спеша что-либо предпринимать, представил себе карту местности.
«Я здесь, Мухаммедыч здесь, а там Денис; значит, зарубился именно он», – безошибочно вычислил Свиридов, вслушиваясь в непрекращающиеся звуки перестрелки.
– Один! – громко, совершенно не таясь (чтобы знали, кто в лесу хозяин) крикнул Олег, подзывая к себе старшего радиста. – Связь мне!
– С кем? – включая стоявшую в готовности радиостанцию, уточнил радист «номер один»; второго своего радиста Свиридов звал тоже по номеру – Второй.
– На приём. – Уточнив задачу, старший лейтенант вновь взялся за бутерброды. Правда, теперь он ел гораздо быстрее и даже обжигался, глотая ещё слишком горячий кофе. А перестук выстрелов не утихал. Продолжая жевать, Свиридов достал карту, разложил её на коленях, всмотрелся, затем, подняв взгляд на Первого, потребовал: – Дайка мне свой блокнот!
Радист безропотно подчинился. Олег взял, вгляделся в цифры крайних, переданных Центру, координат местонахождения собственной группы и невольно почесал макушку – если верить им, то до квадрата Морина, в котором сейчас шел бой, было не так-то и далеко; вот только от места, где они находились в реальности, до тех самых «переданных координат» надо было ещё чесать наискосок через весь квадрат.
– Второй! – мысленно матюгаясь, принял решение Свиридов: – Общий подъем! Через десять минут начало движения. И не чешет, кто не успеет, – минус два боевых. Давай, вперёд!
– Есть, товарищ старший лейтенант! – ответил Второй, исчезая в кустах и думая как бы всех предупредить и успеть собрать собственные вещи, – когда Свиридов требовал что-то всерьёз, лучше было поторопиться.
Уже в движении старший радист услышал сообщение Беркута о понесённых потерях.
– Командир, командир! – нагнав группника, начал докладывать он о полученных данных. – Командир Беркута тяжело ранен… – Радист хотел продолжить, но Свиридов, останавливая его, махнул рукой. Для него и этого уже было достаточно, чтобы решить, как действовать дальше.
– Группа, ускорить движение! – громко, чтобы слышали и впереди и сзади, крикнул он, и ещё громче: – Бегом, марш!
Командир группы ранен, а значит, группе требуется срочная поддержка.
– Командир, командир! – За спиной снова нарисовался радист номер Первый. – Центр приказал выдвигаться на помощь Беркуту, – тяжело дыша, сообщил он.
– А мы что делаем? – огрызнулся Свиридов. – Идиот! – И, больше не обращая внимания на радиста, погрузился в свои мысли.
Вскоре на их пути появилось вытянувшееся в узкую линию минное поле, и Олегу предстояло решить, каким образом обойти, преодолеть это опасное препятствие. Вынув GPS, но не доставая карты, он мысленно представил себе его очертания, выругался, поняв, что придется делать значительный крюк, и включил прибор, чтобы определить координаты своего местонахождения. Выскочить прямо на мины и подорваться по глупости совсем не хотелось.
– По цепочке, – продолжая бежать и не особо таясь, скомандовал он. – Головняку – азимут девяносто пять градусов.
– Азимут девяносто пять, азимут девяносто пять, – понеслось по людской цепи передаваемое приказание. Бегущий первым рядовой Головачёв вытащил компас, не останавливаясь, выставил его перед собой, определил направление и, сунув компас обратно в карман, резко повернул налево.
– Один, за мной! – скомандовал Свиридов и, прибавив скорость, начал обгонять своих бойцов.
Теперь, когда они двигались практически совершенно открыто и запросто могли напороться на какую-нибудь неприятность, Олег решил, что его место в головняке группы. Решение это было подсказано эмоциями, а потому неправильное. Но по-другому поступить он не то чтобы не мог – не хотел. В конце концов, в том, что сейчас его бойцы вынуждены бежать, виноват именно командир. Любое действие рождает противодействие, и за лишние часы отдыха теперь приходилось расплачиваться.
Старший сержант Маркитанов
«Три автоматчика и один или два снайпера… нет, всё же два, – на ходу прислушиваясь к звукам боя, рассуждал бегущий в обход Димарик. – На флангах… есть ли у них кто на флангах? Скорее всего нет, не должно быть. Они не собираются держать нас здесь вечно, скоро начнут отходить. Так показалось или… или действительно на одного автоматчика стало меньше? И снайперы стали стрелять реже… Молодец, Васёк!».
Под ногой спешащего Маркитанова треснула ветка. Ругнувшись на самого себя за невнимательность, Димарик побежал дальше. Сделав по лесу широкий полукруг, он начал подниматься по скату хребта с тем непременным условием, чтобы оказаться сбоку и чуть позади позиций противника. Он спешил и, даже двигаясь вверх, продолжал бежать. Только быстрота могла помочь осуществлению его планов. Бежать, бежать, бежать, чтобы застать «чехов» врасплох, и никак иначе. Всё, теперь на шаг – где-то уже совсем рядом должны были находиться «чеховские» позиции. Димарик на мгновение остановился, чтобы хоть чуть-чуть успокоить излишне шумное дыхание. Вытирая на лбу пот, вспомнил об утерянной по дороге панаме, огорчённо качнул головой и, пригнувшись, поспешил дальше.
Лежавшего в неподвижности автоматчика – молодого, лет двадцати, рыжеволосого паренька – старший сержант обнаружил под вывернутым корнем дерева, трава вокруг того была забрызгана кровью и каплями серого вещества. В затылке виднелась приличная дыра выходного отверстия.
«Значит, этот здесь». Димарик упал рядом, прислушался. Чуть левее продолжал стрелять вражеский автомат, чуть дальше – ещё один, а ближе к той стороне склона изредка разряжалась снайперская винтовка. Второго снайпера слышно не было. Старший сержант смахнул с лица обильно выступивший на нём пот, сложил, чтобы было удобнее ползти, приклад, и на полусогнутых двинулся вперёд. Но свистнувшие над головой пули заставили его упасть на живот и осуществлять дальнейшее перемещение строго по-пластунски.
Второй автоматчик находился в небольшой траншейке с тремя амбразурами, смотрящими в направлении залегших за территорией базы разведчиков. Хаотично перебегая от одной к другой, бандит короткими очередями разряжал магазин и хватал следующий из лежавших на бруствере снаряжённых магазинов. Срезать его одной очередью для старшего сержанта не составляло никакого труда. Предполагать, что кто-то в запарке боя сумеет отличить выстрелы одного «АКМСа» от другого, было бы слишком фантастично. Без всякой жалости глядя, как корчится, оседая на дно окопа, агонизирующий «чех», Димарик сплюнул и пополз дальше. Время поджимало. И без того ему сильно повезло: по всем раскладам, обстреливающие группу бандиты должны были уже давно сняться и, быстро отступая, раствориться в лесу; но они всё стреляли, стреляли, стреляли, видимо, в азарте рассчитывая на собственную везучесть. Быстро работая локтями, Димарик переполз через труп первого снайпера и, стараясь не попасть под выстрелы своих же товарищей, откатился за небольшой взгорок. Там он привстал и короткими перебежками двинулся дальше.