Я ведь знал… Знал! Ты ведь никогда этого не скрывал, а я отмахивался от тебя. Думал, со временем пройдёт. Не прошло. Как не прошла и боль, причинённая смертью матери. А ты до сих пор винишь в её смерти себя… и меня.
Не прошло… И тёмноглазая набуанская красавица прочно вошла в твою жизнь, вытеснив немногочисленных друзей, товарищей, учителей… Ты таки поделился со мной своей тайной. Ты редко бываешь разговорчив, но когда бываешь – не можешь врать, не умеешь… Твоё счастье было таким явным, что я испугался его. А ты опять скрылся за своей привычной маской насмешливой язвительности, но твои глаза не смеялись. Я знаю, ты презирал меня в тот момент. Оно сквозило в тебе всё более открыто – это презрение к бездействию, к беспомощному цеплянию за старые истины, которые ты считал тесными пелёнками, ты сражался бок о бок с нами, но уже был не с нами. Уже боялся – тебе было, что терять… Уже ненавидел – тех, кто пытался отобрать у тебя твой мир…
Не мудрено, что ты стал лёгкой добычей для старого стервятника. Добычей тем более ценной, что пришёл ты к нему добровольно, сам, по велению сердца, переполненного гневом. Сила, как мы были слепы! Как я был слеп! Если я скажу, что любил тебя – ты ведь не поверишь, ученик. Наверное, я плохой учитель – я не люблю своего ученика. Или всё же люблю? Я не знаю. И не знаю, что буду делать при встрече. Оттуда не возвращаются. После ТАКОГО проступка не возвращаются тем более. Окажи милость, избавь меня от необходимости искать оправдание твоим действиям, от необходимости первым поднять меч. Я не знаю, кто ты мне – друг или враг? И я не знаю, кто я – тебе?
«Энекин, Эни…»
Сила, пусть всё будет не так!
* * * * *
«Сила, пусть всё будет не так!» - вновь и вновь повторял про себя Оби-Ван Кеноби, глядя, как приближается зелёный в голубых разводах облаков шарик Набу, такой уютный и домашний. Когда-то он потерял здесь своего учителя. Неужели теперь пришла очередь ученика?
«За что вы взвалили на меня эту ношу, Учитель? За что?».
Подошёл Органа:
Надеюсь, не разминёмся. Маяк засёк прыжок в систему Набу и замолчал, но это уже неважно. Конечный пункт назначения – Мустафар. Переговоры с сепаратистами должны состояться точно в срок – он будет спешить. То, что его понесло на Набу – наша удача. Есть возможность взять вашего хмм… ученика без лишнего шума.
Кеноби отвлёкся от созерцания панорамы планеты, хотя у Бэйла были все основания предполагать, что джедай её в упор не видит:
Я до сих пор не поблагодарил вас, сенатор. Вы спасли мне жизнь. Почему? Я ведь не единственный джедай в этой Галактике.
Органа хмыкнул:
Да, да, конечно, дело не в бескорыстном человеколюбии. Политик по определению не может быть абсолютно бескорыстен. И вы это знаете. Не правда ли? Но вы – единственный человек, кто может хотя бы примерно знать, чего нам ждать от безумного мальчишки, Кеноби. Второй такой человек – кого он, быть может, услышит – находится там. – Органа качнул головой в сторону обзорного экрана. - В Озёрном краю… Должно быть вам известно такое название? - Оби-Ван утвердительно кивнул. - И этот человек мне отнюдь не безразличен. Так же как не безразлична мне судьба этой Галактики. Мой ответ вас удовлетворил?
Вполне…
…Выдержке Амидалы можно было позавидовать. В первый момент она выглядела немного ошеломлённой столь внезапным визитом, но на удивление быстро взяла себя в руки:
Чем обязана, учитель Кеноби? Бэйл? – она присела на краешек дивана, постаравшись поплотней запахнуть шаль на груди.
Альдераанец хмыкнул, кинув на неё быстрый взгляд:
Извини, что напугали тебя, Падме, - обошёл комнату, наклонился. - Ты, кажется, что-то уронила? О, как интересно! Вопрос Оби-Вана, ты, конечно, проигнорировала, ну так я повторю – где он?
Кто?
Так это твоя рубашка?
Она вздохнула, одновременно грустно и устало:
Бэйл, может, вы вначале объяснитесь? А уже потом будете проводить обыск в моём доме? Есть вопросы, на которые леди имеет право не отвечать. По крайней мере, до тех пор, пока не узнаёт причину… Учитель Кеноби, что стряслось – на вас лица нет? И кого вы ожидали здесь найти?
Оби-Ван внимательно посмотрел на жену своего ученика. Маленькая, бледная, лёгкая синева вокруг глаз – явно почти не спала. Старается казаться спокойной и уравновешенной, но на самом деле – более чем взволнована.
Падме, Энекин здесь?
Так и есть. Стоило произнести имя вслух, как она переменилась. Уже не сенатор, а обычная женщина, напуганная предчувствием близкой беды. Нервно затеребили бахрому шали тонкие пальцы, задрожали ресницы опущенных глаз:
Нет, его здесь нет.
Кеноби уже и сам знал, что нет.
Но он здесь был. Сегодня ночью. Так?
Да, был. И что? – она выпрямилась, гневно сверкнув карими глазами
Органа с шумом отодвинул стул, сел:
Падме, не строй из себя айсберг, - она вспыхнула. – Извини, мы здесь, так сказать, в частном порядке. Учитель Кеноби, как я понимаю, давно в курсе твоих ммм… неформальных отношений со Скайуокером. Я тоже не слепой. Так что можешь не водить нас за нос. Но, в данный момент, я взываю к вашей гражданской сознательности, сенатор Амидала. Когда он улетел?
Думаю, часа полтора-два назад. Светало.
Ситх! Кеноби, мы можем опоздать!
Тут она уже вскочила, уронила шаль, кинулась к двери, преградив им путь:
Куда вы можете опоздать, Бэйл? Учитель Кеноби?
Не волнуйся, Падме, не надо… Тебе в твоём хмм… положении волнение противопоказано, - Органа мягко отстранил молодую женщину от дверей. – Да и не стоит. Мы здесь именно для того, чтобы помочь тебе и… твоему ребёнку.
Разве нам что-то угрожает? И зачем вам Эни? Что с ним?
С ним? Если бы мы знали… Падме, в его поведении были какие-то странности?
Она некоторое время смотрела на них, кусая губы. Кеноби поднял и накинул ей на плечи упавшую шаль.
Я не понимаю…
Падме, нам ДЕЙСТВИТЕЛЬНО очень важно найти Энекина до того как он встретится с лидерами сепаратистов.
Что? – она искренне удивилась. – Эни ведёт переговоры?
Он тебе разве не сказал?
Нет. Сказал, что летит по поручению канцлера. Очень важному. Я не расспрашивала – он и раньше улетал на секретные миссии. Это его работа. Но переговоры? Нет… Кто угодно, но только не Энекин, - Падме покачала головой и глубоко задумалась.
Вот видишь, Падме, ты это понимаешь. Переговоров не будет. Да и вообще – многое изменилось…
Ты о чём, Бэйл?
О странностях в поведении. Ну? Хорошо, я начну. Он прилетел вчера вечером. Так?
Да.
Сказал, что времени в обрез, что утром отправляется на… Мустафар.
Да.
Вполне возможно он нервничал, был чем-то раздражён…
Нет, нет… Был чем-то озабочен, голодный, взъерошенный, ссадина на лице, - Органа кивнул Оби-Вану, – но он всегда такой. Появился внезапно – я не ждала его так скоро… - она задумалась.
Падме? Что-то вспомнила?
Нет, - чуть более поспешно, чем следовало бы. И уже спокойней:
Нет, нет. Ничего.
Так, хорошо. Насколько я вижу, ты не в курсе последних событий в Галактике?
Падме нахмурилась – неужели что-то пропустила?
Я регулярно просматриваю материалы сената, Бэйл. Но сюда они доходят с опозданием дня в три, а то и больше. Сам знаешь, какая сейчас чехарда со связью, а Набу – далеко не центр Галактики. Четыре дня назад я говорила с Мон, но она щебетала что-то о предстоящей премьере в «Palace Of The Stars». Энекин должен быть в курсе – он практически постоянно находится при канцлере, но ничего особенного мне не рассказывал…
Мужчины переглянулись: «Сказать – не сказать?». Органа вздохнул:
Он точно в курсе…
Покачал головой в ответ на взгляд Кеноби: «Нет», и повернувшись, столкнулся с вошедшим СиТриПиО.
Мэм!
Увидев Кеноби и альдераанца, дроид собрался было произнести полагавшееся в таких случаях приветствие, но озабоченные лица людей поставили его в тупик:
Мэм! Могу я чем-нибудь помочь? Улетая, хозяин Эни приказал мне заботиться о вас. Мэм, вы не знаете, что это могло бы быть? – ТриПиО держал в руках… Органа выхватил из позолоченной ладони свой маячок:
Ситх побери! Откуда это у тебя?
Простите, сэр, я нашёл это в траве.
В траве?
Да-да… Должно быть это обронили. R2 долго копался с хозяйским истребителем сегодня ночью. А я ему говорил…
Я возьму это! Кеноби, нам надо спешить!
Бэйл, подожди! Я лечу с вами!
Падме, ты понимаешь, о чём говоришь?
Более чем, Бэйл! Я понимаю, что Эни влип в какую-то историю. Или вот-вот влипнет. И вам достаточно много известно об этом. Только вот я не собираюсь сидеть здесь и ждать, пока с моим мужем что-то случится! Или объясните мне, наконец, что происходит!
Органа фыркнул и пожал плечами:
Падме, не стоит так нервничать – твой драгоценный Скайуокер вполне способен поставить на уши всю Галактику. Чем он и занимается… Кеноби, объясните ей – это ваша прерогатива, и возвращайтесь на «Тантив», а я потороплю капитана, - и альдераанец стремительно покинул комнату. СиТриПиО здраво рассудил, что от чем-то расстроенной хозяйки следует держаться подальше, и уковылял в боковую дверь.
Оставшись наедине с Падме, Оби-Ван обернулся к женщине.
Сядьте, сенатор.
Она послушно опустилась на диван. Немой вопрос в наполненных слезами глазах: «Энекин?». Он сел рядом: «Видит Сила, я не хотел ей этого говорить…».
У нас мало времени, Падме. Вернее, его нет вовсе. Постарайтесь выслушать меня спокойно – поверьте, мы делаем всё, что в наших силах. Республики более не существует. Империя во главе с канцлером-императором – вот наша реальность. Армия полностью подконтрольна Палпатину. Храм Ордена разрушен. Джедаи – вне закона.
Она смотрела на него так, что Кеноби захотелось провалиться сквозь землю.
Энекин поддержал сторону канцлера… Императора… Поддержал с мечом в руках, Падме. Энекин или безумен, или… Я даже не хочу об этом думать! Подробности позже – дождитесь нас, Падме, или… или бегите. Если мы не вернёмся…
Куда?.. Зачем?..
Вы и его ребёнок – последняя ниточка, связывающая его-прошлого с ним-теперешним, но, боюсь, это ненадолго…
Дети…
Что?
У нас близнецы…
А?
Продолжайте, прошу вас!
И у меня есть все основания предполагать, что… Близнецы?
Она вдруг улыбнулась сквозь слёзы:
Да, учитель… А что вас так удивляет?
«Ну да. Конечно, близнецы. Как я раньше этого не почувствовал?!»
Учитель Кеноби, это какая-то глупая и нелепая ошибка! Я рассталась с Эни всего два часа назад… Я должна, должна лететь с вами и поговорить с ним! Даже если он что-то натворил, я уверена, что у него были на то все основания – Энекин всё сможет объяснить…
Объяснить? Нет, Падме, есть вещи которые объяснить невозможно… Оставайтесь здесь. Я прошу вас! Ради ваших малышей. Мустафар – не самое приятное место в Галактике.
Она схватила Кеноби за руку:
Обещайте мне, что выслушаете его! Оби-Ван, пожалуйста, выслушайте его... Он очень к вам привязан, поверьте мне. Несмотря на… - она замялась.
Я знаю, Падме. Вернее, я хотел бы это знать… И да пребудет с вами Сила!
Глава XIII. В костре святой простоты
Вражду твою пусть
Тот рассудит,
Кто слышит пролитую кровь…
Ф.И. Тютчев 29 января 1837 .
Они появились неожиданно: две темные фигуры на фоне ярко освещенного коридора. В последствии Энекин часто говорил себе, что должен был сразу заподозрить неладное, но в тот раз интуиция молчала, пораженная чудовищностью злодеяния. Командир Скайуокер прибыл сюда для переговоров с сепаратистами… но обнаружил лишь трупы. Кто-то уничтожил делегацию, убил десятки безоружных… людей. Эни как наяву видел, как они метались по платформе, превратившейся в огненную ловушку, но Смерть забирала людей одного за другим. Сила еще хранила их последние крики, а кровь, залившая площадку, не успела высохнуть... Кровь? Только сейчас джедай осознал, что за жидкость покрывала пол и его сапоги: алая кровь в этом мире огня приобретала черный цвет. Черный, как…
Любуешься на дело своих рук, Скайуокер? - прозвенел в тишине голос Бэйла Органы.
Возмущенный глас сенатора, привыкший обличать…
Энекин перевел взгляд на второго гостя: в глазах Кеноби застыли укор и осуждение. Только сейчас Скайуокер сообразил, в какой двусмысленном положении оказался: один, посреди площадки, заваленной трупами сепаратистов… с одеждой, вымазанной в крови. Но не может же Бен действительно думать, что… это просто невозможно!
Учитель…
Ситх твой учитель, Энекин! Как ты можешь называть подобным словом благородного Кеноби, ты, запятнавший звание Джедая предательством и массовым убийством!
Бэйл говорил кошмарные вещи, но мнение этого… СЕНАТОРА Скайуокера не интересовало, он не отрывал взгляда от Кеноби. И то, что он видел в этих ясных голубых глазах… так можно смотреть на безнадежно больного.
Почему ты это сделал, Энекин? - горечь, с которой были произнесены эти слова, заставила Скайуокера содрогнутся. Ему почему-то казалось, что, когда Бен заговорит, все снова будет хорошо… Кеноби произнес только пять слов, но каждое из них казалось булыжником, брошенным на крышку гроба.
Я…
Я не верил, когда услышал… не верил даже тогда, когда Бэйл принес записи, но сейчас… ты снова среди трупов, Энекин! Неужели на твоих руках мало крови? Или гибель детей не способна удовлетворить твою ненависть?
К-каких детей? – он окончательно перестал что-либо понимать. В голове вертелась только одна мысль: «Ошибка... Это ошибка…». Сейчас Кеноби рассмеется и сознается в розыгрыше.
Но джедай не смеялся. Более того, Энекин никогда не видел Бена столь печальным. Разве что тогда, у погребального костра Квай-Гона…
Падаванов Ордена, убитых твоими солдатами… и совсем маленьких, погибших под обломками Храма.
Чувство нереальности происходящего усиливалось: казалось, мир сошел с ума и перевернулся вверх тормашками. Орден разрушен? Дети погибли? И во всем обвиняют ЕГО? Смятенный ум Скайуокера зацепился за фразу Кеноби: «Когда Бэйл принес записи…» Он повернулся к сенатору… слишком быстро, чтобы тот успел скрыть торжествующую усмешку. Это было последней каплей: растерянность улетучилась, и разум Энекина захлестнуло багровое бешенство. Какая-то часть его личности сознавала глупость порыва и даже твердила, что это только усугубит конфликт… но джедай не желал слышать рассудок. Быстрый удар – и альдераанец отлетел, с размаху приложившись спиной о стену. Потом Скайуокер, словно во сне, поднял руку, и Бэйл забился в агонии, тщетно хватая воздух разбитыми губами...
Только сверхъестественные возможности форсъюзера, помноженные на многолетние тренировки позволили Эни избежать этого удара. Форс-грип стал последней каплей: Оби-Ван получил все необходимые доказательства… и, похоже, не считал зазорным нападать на ситхов со спины. Скайуокер увернулся и активировал собственный меч. Голубые клинки скрестились… и Бэйл оказался единственным свидетелем этой удручающей схватки, смертельной борьбы учителя и ученика, джедая и ситха. Поединка, состоявшегося благодаря взаимному недоверию, битвы, корни которой уходили в ложь и предательство… убийства, подготовленного его умелыми руками… Единственным? Нет! Люди планируют, интригуют, строят козни… но тут вмешивается Его Величество Случай и – все идет наперекосяк.
- Энекин! - крик был столь громким, что достиг даже сознания дуэлянтов, затуманенного горячкой боя.
Скайуокер обернулся… а Кеноби слишком удивился приходу Падме… впрочем, как любит говорить Йода, случайностей не бывает. Лайтсейбер – хитрое оружие, ничто не способно задержать его полет: ни воздух, ни металл, ни человеческое тело. Только другой лайтсейбер… но этот клинок не встретил пары. Леди Скайуокер с ужасом увидела голубой луч, торчащий из спины Энекина. Лицо юного джедая стало абсолютно белым и каким-то по-детски обиженным… а потом он упал. Пальцы Кеноби схватили лишь пустоту. Падме с горестным воплем бросилась к огненной пропасти, поглотившей любимого мужа… но чьи-то руки перехватили ее на полпути, мешая повторить судьбу Энекина. Ослепленная горем, она бешено сопротивлялась, но силы были не равны.
Черные стены пещеры внезапно показались женщине стенками темного колодца, стремительно уходящими вверх. Падме падала, падала, падала… Потом наступила темнота.
- Энекин, нет!
Крик Оби-Вана рассыпался эхом, отразившись от стен ущелья. Кеноби выглянул за обрыв, но тотчас же отпрянул назад – настолько ужасное зрелище представляли клокочущие раскаленные волны. Ядовитый и невыносимо жаркий дым наполнял ущелье. И всё же джедай успел различить маленький серебряный цилиндр, и, вытянув руку, призвал Силой меч своего бывшего ученика.
Оби-Ван долго не мог придти в себя. Еще минут десять назад он был свято уверен в том, что уничтожить ситха – правое дело и вопрос доблести любого настоящего джедая. Теперь, когда Энекин исчез из Силы, и вместе с ним точно канули в лету все тринадцать лет, проведенные бок о бок, Кеноби уже не был в этом так уверен. Мысль о том, что он потерял близкого человека, ученика, а, следовательно, и право называться учителем, зажгла его ум мучительным костром лихорадки.
Джедай отвел взгляд от огненного ада… только для того, чтобы увидеть зрелище, утроившее его душевную боль. Потерявшая сознание Падме безвольно висела на руках альдераанца, и кровь, капающая из его рассеченной губы покрывала белоснежное платье леди Скайуокер алыми разводами. Даже отсюда виднелась трогательная выпуклость ее живота…
Кеноби еще раз глянул в жерло зияющей пустоты. Никакой надежды. Никто не сможет выжить в аду…
Я отдам этот меч твоему сыну, как ты хотел. Мне жаль, что я потерял тебя, Энекин.
Медленно, сгорбившись, джедай пошел по направлению к узкой тропинке, соединяющей обрыв с построенными руками горнодобытчиков платформами. Казалось, что за эти мгновения он постарел на двадцать лет.