Он встал и бегло осмотрелся. Махонкин с раскроенным черепом доживал последние мгновения в этом мире. Кроха тоже не шевелился. Теперь из его головы текла уже не кровь, а мозговая жидкость. Это был славный удар.
Илья подхватил автомат, передернул затвор и завертелся, сканируя обстановку. Шик и блеск! Да здравствует уединение! На севере глухой кустарник, справа озеро, с остальных сторон участок заслоняли штабеля бетонных блоков, над которыми возвышался кран. Его кабина была пуста.
Ткач содрал с Вялого камуфляжную куртку, штаны, стащил ботинки. Процесс преображения занял не больше двух минут. Куда приятнее раздевать живую женщину, чем мертвого мужчину, но Илья справился и с этим. Форма оказалась впору, только штаны между ног неприлично свисали. В кармане обнаружился сотовый телефон.
В заключение Ткач натянул на голову форменную кепку с козырьком и пристегнул ремень с подсумками, не забыв в них заглянуть. Он обнаружил запасные магазины, моток лески и три наступательные гранаты «РГД». Видимо, это была собственная инициатива Вялого. Охране такие вещицы не выдавались.
Запалы лежали отдельно. Случайный подрыв исключался.
Илья чуть помешкал, прикрутил один запал к гранате, сунул ее в карман и уставился на мертвого Левицкого. В горле у него запершило. Не было бы счастья, как говорится…
– Ну и что мы стоим? – набросился он на Немченко, пребывающего в ступоре. – Не надо грустить, боец. Быстро переодевайся. Мы отсюда уходим.
– Ну ты и натворил, Илюха! – К впечатленному парню вернулся дар речи. – Куда мы пойдем? Нас же убьют.
– Мы сами любого убьем, – отрезал Илья. – Не бойся, приятель. Двинемся к новым вершинам, на поиски разумной цивилизации. Фортуна любит удачливых, знаешь ли. Ты идешь со мной или нет? Оглянись. Только мы с тобой остались.
Немченко озирался, кусал губы, схватился за гудящую голову, глянул на Ткача жалобными ясными глазами.
– Прости, Илюха, не могу, сил нет. Да и пожить еще хочется, нет желания сегодня умирать. Давай я как-нибудь в другой раз это сделаю, хорошо? Без меня у тебя больше шансов. Ты пойми, я не герой, никогда не служил в вашем ополчении. Я вообще безработным был, отсидел по мелкой хулиганке, блатовал, случайные бабки сшибал на стройках. Ты не волнуйся, я тебя не заложу, не побегу докладывать. Сейчас треснусь башкой обо что-нибудь твердое и буду тут лежать. Типа это ты меня отоварил. Может, поверят, ничего не сделают.
– Немченко, не тупи, пошли!
– Нет, Илюха, это ты тупишь. Далеко все равно не уйдешь. Прости, не пойду я с тобой. Удачи тебе. Вали, не тяни время. Может, свидимся еще.
Да черт бы побрал этого дохляка! Ткач мялся в нерешительности, но понимал, что нельзя торчать тут вечно. Он обнял Немченко, повернулся и зашагал прочь, пристраивая на плечо автомат.
Впервые за много дней Илья шел сам по себе, без конвоя, да еще и с оружием. Он перепрыгнул через канаву, прошел между кустами и бетонными блоками. Другой дороги с огороженной зоны не было. За озером колючка, она охраняется и наверняка под током.
Единственный способ попасть на волю – прошагать пешком через весь поселок и выйти, как все нормальные люди, через КПП. Другой дороги нет, хоть ты тресни. Илья прошел по хорошо растоптанной дорожке между кустарником и краном, выбрался на открытое пространство. Здравствуй, мир, полный радости и чудес!
Страха не было, усталость отступила, взяла тайм-аут. Ткач шел на юг по центральной улице поселка, возводимого для украинских небожителей, шагал твердо, уверенно, натянув на глаза козырек форменной кепи. Мало ли зачем и куда идет солдат. Надо ему. До КПП оставалось метров четыреста гремящего, лязгающего пространства.
Несколько раз Илья украдкой оборачивался. На участок, где произошло побоище, могли заглянуть сослуживцы покойных или вездесущий прораб Михалыч. Но пока все было тихо.
Ткач намеренно не стал переходить на быстрый шаг. Нельзя привлекать ненужное внимание. Тише едешь, дальше будешь.
До конца рабочего дня оставалось больше часа. Арестанты рыли котлованы под резкие окрики автоматчиков, таскали носилки с цементом и кирпичами, грузили строительный мусор в распахнутый кузов самосвала.
Конвойные следили за поднадзорными. Один солдат ковырялся в телефоне. Трое укропов курили в недостроенной беседке и травили анекдоты. На бойца, спокойно идущего по дороге, никто не обращал внимания.
Из-за остова коттеджа вывернул офицер, направился навстречу размашистой походкой. Что-то щелкнуло в голове Ильи. Он начал подволакивать ногу и закусил при этом губу. Дескать, ногу подвернул, в санчасть надо. Поравнявшись с офицером, Ткач не стал отдавать честь, потому как был при оружии. Он поступил по уставу, резко повернул голову в его сторону. Тот хотел что-то сказать, но передумал, глянул вслед и зашагал своей дорогой.
Навстречу тащился Михалыч, надутый, злой как собака. Илья опустил голову, но прораб даже не посмотрел в его сторону. Он разговаривал сам с собой и себя же усердно материл.
До КПП оставалось тридцать метров. Раздвижные ворота, калитка, будка для дежурной смены. Сколько там укропов? Не больше трех, вооружены автоматами.
«Не забывай, что ты бульдозер», – напомнил себе Илья.
Что за воротами? Он восстанавливал в голове план местности. Парковка для машин, в том числе грузовых, пустырь, какие-то сараи, на востоке лес, куда ему и надо. До него метров двести, не так уж много, хотя и не мало. Через лес от Кашлан идет дорога в Беленск.
Из будки выбрался сержант с автоматом на плече, наверняка начальник смены. Он сладко зевнул и стал озирать свои владения.
У Ильи в руках уже был телефон. Он что-то говорил в него.
По мере приближения к воротам слова становились громче и явственнее:
– Да, господин майор, я все понял. Через двадцать минут буду в лагере. Уже подхожу к КПП. Надеюсь, они выделят мне машину на пару часов. Передать, что это ваш приказ? Так точно, господин майор. – Он поравнялся с зевающим сержантом, убрал телефон в карман. – Все слышал? Распоряжение Мамута – прибыть в лагерь. Нужна машина.
– На хрена? – не понял сержант.
– Не знаю, приятель. – Илья сделал вид, что страшно волнуется. – Вроде сообщение пришло от семьи, психую что-то. Майор по телефону не стал говорить. У меня старший брат в «Айдаре» служит, командир штурмовой роты.
– Понятно. – Служивый хмыкнул. – Топай, авось все нормально будет. Там справа на парковке дежурная «буханка», ключи под козырьком. Чтобы через два часа на место поставил.
– Понятно. Ворота открой.
– Сам открывай. Няньки кончились.
Ладно, леший с вами. Илья налег на раздвижные ворота. Они затряслись, заскользили по направляющей. Он отправился дальше, отыскивая взглядом «УАЗ», помянутый сержантом. Таковой действительно имелся, но стоял далеко, за шеренгами грузовых машин. Дьявол, не могли ближе приткнуть!
– Эй, дружище, постой-ка, – окликнул его сержант.
– Чего еще? – Спина Ильи похолодела, но он спокойно, не торопясь обернулся.
– Не припомню что-то тебя, а всех в лицо знаю. Ты из какого подразделения? Чего небритый-то такой?
Чего-чего. Последний раз Ткач брился в лазарете при активном содействии Олеси, которая нашла ему бритвенный станок и кусок мыла. Если вспомнить, какой он был до этого!..
– Слушай, мне некогда, – отмахнулся Илья. – Рота «Карпаты», откуда еще?
– Да подожди ты, не спеши. – Сержант заметно напрягся, как бы ненароком приподнял автомат за антабку и решительно направился к Илье. – Покажи солдатскую книжку.
Таковая у Ткача, разумеется, была. Найдите десять отличий, называется.
С сержантом он справился бы без шума, но тут из будки выбрался еще один караульный. Он услышал болтовню, высунулся за ворота и зевнул.
Да пошло оно к той-то маме! Илья скинул с плеча автомат, хлестнул очередью. Сержант переломился как ветка, завертелся на земле с перебитыми ногами. Перепуганный караульный, которого миновали пули, отпрянул от ворот.
«Вот я и создал проблемы на свою дурную голову! А что еще оставалось делать?» – подумал Ткач.
Слава богу, на парковке в этот час никого не было. Илья выхватил гранату из кармана, вырвал чеку и бросил в проем между воротами и столбом. Пусть не лезут раньше времени. Громыхнуло с металлическим лязгом. Град осколков ударил по воротам.
А старший лейтенант уже несся прочь, к лесу. Он понимал, что бежать к «буханке» поздно, ее не удастся вывести с парковки. Илья летел, перепрыгивая через кочки, по кратчайшему расстоянию, обернулся, выдал по воротам длинную очередь и помчался дальше.
Люди с автоматами уже лезли в ворота, беспорядочно стреляли по петляющему беглецу. Но он летел как на пожар и не хотел падать на землю.
Дорога втекала в лес. Ткач повернул туда, поднажал и вдруг понял, что это не та грунтовка, которая вела в Беленск. Колея заросла чертополохом, была покрыта ямами и ухабами. Но выбора у Ильи уже не было. Лучше по такой дороге, чем по лесу. Она тоже вела на восток.
Беглец влетел за деревья и повалился в изнеможении в двух шагах от обочины. Голова его кружилась как разогнавшаяся карусель. Над головой шумели березы, которые все понимали.
Илья с усилием взгромоздился на колени и увидел, что у КПП царила суета. Туда-сюда носились автоматчики, кто-то истошно орал в рацию. В погоню никто не бросился. Правильно, это не спецназ, а просто охрана. Много о себе мнят, а ни черта не умеют. Но они, конечно же, видели, в каком месте Ткач вбежал в лес.
Он отполз от опушки, поднялся и, качаясь как стебелек, побрел по дороге в глубину леса. Илья должен был это выдержать, не сломаться, уйти подальше.
Все же он упал, несколько минут лежал посреди дороги, потом встал и кое-как поволокся дальше. Дорога петляла, лес, заваленный буреломом и корягами, не кончался. Здесь запросто можно было поломать ноги.
Илья уходил все дальше. За спиной у него было подозрительно тихо, но он знал, что это ненадолго. Скоро сюда примчатся специально подготовленные люди.
Лес уплотнялся. Дорога превращалась в какую-то заброшенную просеку. Свернуть с нее было некуда.
Через несколько минут Ткач остановился, глянул себе под ноги и отшатнулся. Так называемую проезжую часть пересекал метровый разлом. Теперь Илье стало понятно, почему дорога была заброшена. Это плывун или оползень.
Он перепрыгнул через трещину и вынужден был сместиться за обочину, чтобы протиснуться дальше. Комья глины и задубевшей земли перегораживали проход. Возвращаться было поздно.
Илья потащился дальше, продрался через кустарник и встал как вкопанный. Замечательно! Он уперся в двухметровый обрыв, из которого торчали корни, а наверху грудились мрачные, абсолютно недосягаемые осины. Влево и вправо тоже дороги не было. Если куда-то и можно пробиться, то не в его теперешнем состоянии.
Ткач в изнеможении рухнул на колени, нервно засмеялся.
«Загнал себя в ловушку, товарищ старший лейтенант? – подумал он. – И что теперь делать? Не сдаваться же, почувствовав свободу. Устрой такую же ловушку тем, кто за тобой придет! – Илья со вздохом поднял голову. – Хорошо, я всего минутку передохну, а потом займусь неотложными делами».
Группа спецназа при полной выкладке прибыла в Кашланы через двадцать минут после получения сигнала. Ее сопровождал старший лейтенант Вальтер. Тревога была поднята в половине шестого вечера. Заключенный убил охранников и сбежал! Он вооружен и очень опасен. Его фамилия Ткач, черт возьми!
Майор Мамут в ярости топал ногами и вопил:
– Поймать! Убить! Хватит уже либеральничать с этим москалем! Вальтер, лично выехать и проконтролировать!
Начальник охраны не возражал. У него тоже накопились счеты к неугомонному зэку.
Группа из четырех человек уже ждала на окраине Беленска, когда его «Ниссан» затормозил у обочины.
– Живо грузиться! Беглец не должен уйти! – выкрикнул старший лейтенант.
Пятнадцать километров машина пролетела за считаные минуты. Вальтер связался по рации с КПП, выяснил, что произошло. Ротозеи! Слава богу, что дорога, на которую кинулся беглец, заброшена, упирается в тупик. Этот доходяга завязнет в лесу. Никуда он не денется.
Старший лейтенант украдкой посматривал на молчаливых спецназовцев. Все как на подбор, молодые, здоровые, накачанные до упора, экипированы и вооружены до зубов, натасканы как служебные псы, имеют боевой опыт.
На КПП толпились люди, несколько человек мерцали в поле. Эти трусы боялись зайти в лес!
«Ниссан» с разгона вонзился в чащу, проехал по дороге метров семьдесят. Грунтовка была не очень-то хороша даже для мощного джипа.
– К машине! – распорядился Вальтер, вынимая пистолет из кобуры. – Полищук, Синявин – осмотреться. Радзюкевич, Чуб – искать следы.
Спецназ действовал четко, как и учили кураторы из НАТО. Двое без лишних движений сканировали местность. Третий рыскал взглядом по дороге, четвертый его прикрывал.
– Здесь очень четкие следы, – доложил Чуб. – Трава, под ней мягкий грунт. Отпечатки совсем свежие. Это точно он, никто другой в лес не заходил.
– Вперед, хлопцы, – скомандовал Вальтер. – Мы его сделаем. Только осторожно. Он вооружен, и терять ему нечего.
Спецназ оперативно зачищал местность. Пара шла, другая прикрывала. Потом наоборот.
Вальтер шагал последним, опасливо поглядывая по сторонам. Он не был трусом, но какой интерес погибать в расцвете лет, имея громадье планов?
Дистанцию до обрыва они одолели за несколько минут. Следы не прекращались, вели дальше. По ним было ясно, что арестант зверски устал, его качало, вело из стороны в сторону. Автомат он волок за собой, не имея сил его поднять. В окрестностях все было тихо.
Бойцы по одному перескакивали через разлом, рассредоточивались в залежах бурелома. Беглец упорно лез через комья глины. Потом он кинулся в небольшой лесок. Тамошние осины не поражали высотой, но были раскидисты и криворуки. Бойцы перебегали от дерева к дереву, застывали, вслушивались в звуки леса.
Следы тянулись дальше, к густому кустарнику, за которым просвечивала стена обрыва. Судя по отпечаткам, колорад уже совсем изнемог. Он то и дело опускался на колени, кое-как двигался на четвереньках.
Вальтер усмехнулся.
«Почему бы вам не покончить с собой, старший лейтенант Ткач? – подумал он. – Хотя лучше не надо. Не стоит лишать других людей такого удовольствия».
Спецназовцы втягивались в кустарник. Первым, пригнувшись, шел Синявин. Он сделал знак товарищам. Мол, задержитесь, я осмотрюсь. Они сели, навострили уши. Синявин двинулся вперед, раздвигая ветки.
Можно сколько угодно смотреть под ноги, но если леска натянута на уровне груди среди ветвей, то ее не заметит даже бывалый специалист. Взрыв прогремел в метре от бойца. Его швырнуло на землю. Осколок гранаты пробил шею и застрял в горле. Проворонили!
– Огонь! – истошно завопил Вальтер. – Он там, впереди!
Спецназ открыл кинжальный огонь, в котором вряд ли могло уцелеть что-то живое. Град пуль стряс листву с кустарника, наломал веток, в нескольких местах обрушил обрыв.
Спецназ пошел вперед. Бойцы продирались сквозь оголенные ветки, выбегали к обрыву, продолжая стрелять. Вальтер держался последним, ожесточенно, но наугад палил из пистолета.
У обрыва и наверху никого не было. Радзюкевич и Полищук открыли шквальный огонь по кругу, извели по магазину и стали перезаряжать оружие. В этот момент они и обнаружили, что в их компании отсутствует Чуб. Он только что был рядом! Бойцы принялись растерянно озираться.
– Он сзади, перехитрил нас! – выкрикнул Полищук.
Все бросились обратно и тут же нашли Чуба. Он лежал перед кустами, уткнувшись в лужу собственной крови. В выбритом затылке чернело пулевое отверстие. Выстрела злоумышленника бойцы не слышали, грохот мешал. Беглец определенно находился в тылу поредевшего спецназа.
Вальтера пробил холодный пот. Он шмыгнул за ближайшее дерево, прижался к стволу, завизжал с надрывом:
– Убейте его, кретины!
Бойцы начинали терять самообладание. Они вертелись, палили, одновременно водя хоровод по какому-то неровному кругу. В его центре находился Вальтер, охваченный страхом.
Беглец не стал усиливать саспенс и морочить врагам головы. Выстрел прогремел непонятно откуда. Эхо разлетелось по всей округе. Радзюкевич повалился как полено, с пулей в непутевой башке.
У Полищука сдали нервы. Он выпустил в пространство остатки магазина и кинулся бежать к обрыву. Стукнула еще одна короткая очередь. Боец споткнулся, кувыркнулся через голову и остался лежать, разбросав руки.
Вальтер от страха чуть не лишился чувств. Вдруг до него дошло, что выстрелы гремели где-то рядом. Ткач вел огонь откуда-то сверху.
Но упорядочить эти мысли было некогда. Зашуршала листва, стали ломаться ветки, и на голову офицера повалилось что-то страшное, остро воняющее потом! У этого демона плотоядно горели глаза.
– Добрый вечер, обер-лейтенант. Как дела? Все нормально? – прохрипел Илья, хватая противника за горло.
Тот задергался, пистолет выпал из его руки. Хватка была железная, не вырваться. Мир распух вместе с лицом, сделался искаженным, черно-белым и вдруг потух. Ткач резко повернул голову Вальтера вокруг «оси», сломал связки между позвонками.
– Уж простите, что вот так, варварски, а не пулей. Костюмчик не хотелось портить, – проурчал Илья, укладывая тело на землю.
«Что я сегодня вытворяю? Бог дал мне сил взаймы? Но что произойдет, когда Всевышний попросит вернуть должок?» – подумал Ткач.
Война закончилась.
Он вновь свалился с ног, пытался подняться, хрипел:
– Ну и какие вы, на хрен, киборги? Это не вас, а меня надо бы так называть.
Он не должен был спать. Душа обязана трудиться!
Илья с трудом выбрался из объятий Морфея и снова принялся переоблачаться, на этот раз в офицерскую форму. Он не забыл про удостоверение, часы, кобуру с пистолетом. Отдельного внимания заслуживали ключи от машины, невольно наводящие на размышления. Телефон Вальтера Ткач брать не стал, раздавил его ногой. Ему достаточно было аппарата, изъятого у рядового Вялого.