Ее слова били мне в голову. Я все понимал. «Сделай это, сделай это, сделай это, наконец». Рассудок мутнел, из глаз хлестали слезы. Полина присела рядом со мной и стала вытирать мне глаза. Потом она целовала мне лоб, а я держал ее руки. Я смотрел в ее глаза, в такие серые и грустные, и не хотел отпускать. Я хотел остаться с ней, остаться с ней навсегда и быть с ней счастлив…
Только я, и только она.
Наедине.
И вдруг – неожиданные звуки сверху. Ужасные, омерзительные трели, буквально буравившие мне мозг.
Сознание возвращалось ко мне. Я должен был уходить и испуганно посмотрел на Полину.
– Не бойся, Феликс. – Сказала она. – Мы скоро встретимся с тобой снова. Мы будем счастливы с тобой, как сегодня…
Печально помахав ей напоследок, я поднимался наверх. В голове почему-то крутилась где-то услышанная фраза: «Возможно, мы попадем в ад не за те поступки, которые совершили. Возможно, мы попадем в ад за те поступки, которые не совершили». Меня крутило, ломало, а внутри крутилась и преследовала лишь одна мысль – «Сделай это, сделай сейчас!»… Когда я снова оказался наверху, послышался крик.
– ФЕЛИКС!!! ФЕЛИКС АБРАМОВИЧ!!! ФЕЛИКС!!!!
И тут я очнулся…
* * *– Где я?! – Придя в себя, я испуганно озирался по сторонам. Я был в больничной палате, надо мной нависала маска искусственного дыхания. Рядом со мной стояли мой верный охранник и врач.
– Все нормально, Феликс Абрамович. – Заверил меня доктор. – Мы привели вас в чувство. Феликс Абрамович, – сказал он с некоторым раздражением, – ну сколько раз вас предупреждали, что нельзя так пить? Если бы мы не успели, вы могли бы просто умереть и вам бы уже никто не помог.
Я ничего не понимал, внутри продолжало все плыть…
– Что случилось? – спросил я слабым голосом.
– Феликс Абрамович. – Тут вмешался охранник. – Когда я зашел проверить, все ли у вас в порядке, я увидел вас, лежащим на кровати. Вас колотило и трясло, изо рта буквально валила пена. Я испугался и подбежал проверить пульс – сердце практически не колотилось! Слава богу, скорая приехала очень быстро и вас успели откачать. Вы только что лежали под аппаратом искусственного дыхания и вам ввели лошадиную дозу всяких препаратов!
– Мда… – Сознание ко мне постепенно возвращалось. – Спасибо тебе! Ты сам все знаешь… Стоп! – И вдруг я вспомнил, что в тот день я оставался на Николиной Горе. – А как же жена? Неужели она не заметила?
Охранник заметно погрустнел.
– Я видел, как она входила к вам… Феликс Абрамович, вы меня конечно простите, но по-моему видела, что происходит и вовсе не собиралась помогать…
В ответ я лишь застонал и сжал кулаки.
– Сучка…
– Феликс Абрамович. – Сказал доктор. – Вам нужен покой. Лежите и отдыхайте.
Когда они уже удалялись к двери, я вспомнил, что прохлаждаться времени у меня нет. Застонав, я кое-как поднялся на кровати и сел. Перед глазами по-прежнему все немного плыло, руки и ноги почти не слушались.
– КУДА?! – кинулся ко мне врач. – Феликс, вам надо лежать…
– Нет!!! – Я поднял руку, что далось мне немалым усилием, и уперся ему в грудь. – Я должен идти… – Мой голос дрожал. – У меня есть слишком много незаконченных дел… Вадик, – позвал я охранника. – Дай мне одежду.
Седовласый доктор неодобрительно покачал головой, но сделать ничего не мог. При помощи охранника я быстро оделся, и уже скоро мы мчались по шоссе на такси.
Когда мы почти подъехали к дому, я вспомнил, что хотел сказать, повернулся к охраннику сказал:
– Вадик, спасибо тебе большое. С меня причитается добавка к жалованию.
– Но, Феликс Абрамович! – Его лицо даже вытянулось. – Конечно, я вам очень благодарен за эту щедрость, но вы и так мне платите целых две с половиной тысячи. Это слишком много, а то что я вас спас – это моя работа, я должен заботиться о вас…
– В любом случае, – сказал я, – я ценю твою верность. – И не давая ему окончательно смутиться, попросил: – Дай мне телефон, мне нужно срочно позвонить.
– Конечно, Феликс Абрамович.
59
Съемки моего нового клипа проходили просто блестяще. Даже то, что эти чертовы англичане, которых подсунул мне Майкл, ничего не смыслили в истинном креативе, не мешало нашей плодотворной работе. Я жестко стоял на своих позициях, и несмотря на претензии сценариста, от первичного плана не отошел ни на шаг. Все должно было получиться просто идеально… Костры, горящие звезды, инквизиция…
В любом случае, даже несмотря на все мелкие нестыковки, работать с англичанами было приятно. Во-первых, все они были отменными специалистами и мастерами по технике, все пахали очень четко, ни на кого не приходилось кричать. Во-вторых, мотаться в Лондон мне нравилось – я часто встречался со своими старыми знакомыми и просто отдыхал. Петя водил меня по модным местным ресторанам, я ужинал с деятелями культуры, видел эмигрировавших бизнесменов, олигархов, кое с кем даже пил. А главное – вокруг меня не было той псевдогламурной швали, московской суеты, этих совковых звезд отечественного шоу-биза, от которых я так устал.
Наконец, Лондон утомил меня тоже. Рестораны надоели, олигархи стали неинтересны, и я вернулся в Москву ждать окончания работ по монтажу и готовиться к презентации. Я решил церемонию не делать шибко пафосной – не хотелось вновь собирать эту тусовку мудаков, и, тем более, поить ее на халяву. Я хотел ограничиться простым запуском на ТВ и небольшой пресс-конференцией для журналистов, разумеется – из самых главных изданий, только для тех, кого я хотел пригласить.
И вот, в один прекрасный день, когда я сидел в офисе, долгожданный диск с окончательной версией клипа переслали мне через почту FedEx.
– Феликс Абрамович, – вошла в мой кабинет секретарша, держа в руках конверт, – вам посылка из Лондона. Это ваш клип.
– Отлично, отлично! Просто супер! – У меня засверкали глаза. – Давай, Аня, собирай всех наших в конференц-зале, сейчас я покажу всем свой шедевр!
Радостно хмыкнув и кивнув, секретарша вышла. Проверив электронную почту, я быстренько врубил медиа-проигрыватель и прогнал у себя на ноутбуке клип. Просматривая запись, я убедился, что все получилось просто великолепно. Конечно некоторые моменты англичане до совершенства так и не довели, но даже такая версия меня полностью устраивала – такое было не грех показать по ТВ.
Взяв с собой диск, я двинулся в зал для презентаций. Там уже собирались работники моей компании. Топ-менеджмент группировался в кучке по стадному принципу, креативщики рассаживались рядом. Персонал заинтересованно гудел – все хотели обсудить мой новый клип. Полюбовавшись раболепием этой массовки, я крякнул, подошел к плазменной панели, включил DVD-проигрыватель и вставил диск.
– Итак! – торжественно оглядев зал, произнес я. – Готовьтесь узреть нечто! Такого клипа еще в России не снимали, подобных работ у нас просто не было!
В зале довольно загудели. Плебеи, бля. Я даже поморщился. Тоже мне, нашел кому показывать. Никто из этих чернорабочих в искусстве абсолютно ничего не смыслит, все просто заискивают, кивают головами, пытаются на меня произвести впечатление своими показными аплодисментами. Все думают только о зарплате, какое уж тут понимание азов клипмейкерства. Но ничего, шестерки, смотрите и восхищайтесь своим начальником, своим великолепным Феликсом.
Проигрыватель плавно проурчал, съев диск. В комнате воцарилась полная тишина.
На экране появились первые кадры. Костры, инквизиция, пытки, куклы-вуду, плачущие женщины, мрачные тона. Половина клипа – ужасное бурчание, замогильные вопли, все именно так, как я хотел. Каждый из этих костров олицетворял для меня место будущей казни, каждая кукла-вуду – будущий потенциальный труп. А на фоне всего этого стоял я, снятый на белом фоне, и улыбался, словно Фрэдди Меркьюри в своем самом известном клипе, а ниже фраза «Show must be stop».
Толпу зрителей охватило полное недоумение. Топ-менеджмент и креативщики непонимающе пялились на экран. Что это – никому не нравилась моя работа! Все прятали глаза и не произносили ни звука. Когда клип закончился, в зале воцарилась могильная тишина.
– Ну? – стараясь вести себя как можно спокойнее, я пристально посмотрел на собравшихся. – Что вы думаете?
Ответом было испуганное молчание. Собравшиеся смотрели на меня с недоумением.
– Я не понял, я с кем разговариваю?!! – повысил я голос. – Я жду ваших впечатлений от клипа.
Наконец подал голос Макс, бородатый креативщик, сидящий слева..
– Ммм… – Он силился подобрать слова. – Все это очень… ммм… нестандартно, конечно. Не совсем типично для клипа… но возможно… мм… – И тут он посмотрел на мое гневное, раскрасневшееся лицо. – Возможно это прорыв!
– Да-да! – покорно закивал Сергей, коммерческий директор. – Очень нетипично и странно. Но потрясающе!
– О да! – поддакнул ему Митя, директор «Звездопада». – Очень нестандартно… Но Феликс, ты уверен, что это в формате Мьюзик ТВ?
Я ничего не ответил, лишь смотрел на публику, которая откровенно врала и явно ничего не понимала. И тут меня понесло.
– Сволочи… суки!!! – Мой голос захрипел. – Вы… вы ничего не понимаете! Вы все уволены, блядь! Тупые ослы, вы ничего не смыслите в искусстве… Это же гениально, это настоящий шедевр!!! Это великолепно!!! Это просто фантастика!!! А дальше будет еще лучше, когда Я… Яя… Яяяя… – Мой голос почти пропал, как будто пленку с его записью зажевало в магнитофоне, в горле словно образовался комок. Бросившись к проигрывателю, я выхватил диск и в гробовой тишине выбежал из зала.
60
Настроение стремительно портилось. Забросив ноги на стол, я сидел в кабинете и пялился в одну точку в стене.
Полный провал. ПОЛНЫЙ.
Мне было стыдно. Стыдно за тот провал, который я потерпел перед подчиненными. Стыдно за то, что не умею держать себя в руках. Опозорился перед плебеями, психанул. Теперь восстанавливай репутацию благодушного начальника, оправдывайся…
Мда, события этого дня основательно меня подкосили.
Руки тряслись, горло ссохлось. Хотя доктор и запретил, я машинально потянулся к выпивке. Открыв нижний ящик стола, я достал оттуда бутылку виски. Она хранилась там еще с незапамятных времен, по-моему, ее льстиво всучили после концерта в развлекательном комплексе «Gala Stars», когда я закатил жуткий скандал из-за отсутствия минералки в гримерке. Откупорив крышку, я жадно присосался к горлышку. Стало легче.
И действительно, чего я переживаю из-за каких-то лохов. Они – мои подчиненные, я – их хозяин. Хочу – уволю, хочу – нет. Хочу – повышу зарплату, хочу – наоборот. Они мои рабы. И разумеется, они не поняли моего гениального посыла. Это слишком концептуально для мозга плебеев.
Закинув ногу на ногу, я несколько секунд глядел в пространство. Ладно. Поеду на ТВ, поговорю с ребятами. Пристрою сейчас клип и будет все красиво. Полина будет довольна, а все эти Леоновы и прочие элементарно отсосут.
На этой совершенно резонной мысли я вызвал секретаршу.
– Вызови мне такси. – Сказал я, когда она вошла. – Да, и еще. – Тут я слегка замялся. – То что сегодня случилось в конференцзале… – я подбирал слова… – это всего лишь нервы. Никого я увольнять, естественно, не собираюсь, работать продолжают все. Это была мимолетная… ммм… – я поймал ее непонимающий взгляд… – глупость, нервный срыв. У меня просто плохое настроение. Надеюсь, ты меня понимаешь? – Я посмотрел на секретаршу исподлобья. Она стояла передо мной, словно бездушный робот. – Ты понимаешь, о чем я говорю?
– Да, Феликс Абрамович. – Ответила секретарша, опустив глаза.
– Ну и отлично. – Произнес я. – А теперь вызови мне такси, пожалуйста.
Секретарша вышла, кивнув, а я сидел как пыльным мешком пристукнутый. Потом я подумал, «пожалуйста» – это я только что сказал ей «пожалуйста»? Теряю форму…
Такси подъехало быстро. Уже через двадцать минут я мчался по московским улицам к ВДНХ. Машина погружалась в бурлящую суету мегаполиса, в кипящее варево, которое я так любил. На фоне тысяч снующих автомобилей и маленьких спешащих человечков я представлял себя кем-то вроде одинокого гения, фанатичного демиурга. «Да, я обязательно наведу здесь порядок», – подумал я.
Наконец мы приехали. Вполне довольный, я дал таксисту щедрую чаевые и вышел. Передо мной простирался огромный телецентр.
Здание МУЗ-1 было выстроено по всем канонам современной архитектуры. Идеально белый корпус, чистые окна, огромная парковка, роскошный вход и охрана. Неподалеку я заметил припаркованный «Кайен» Киносяна. Я помнил эту машину очень хорошо: как-то в 2005-м я мчался на ней на скорости 160 километров в час, унюхавшись в говно и упившись почти до бессознательного состояния. Непонятно, как я не попал тогда в аварию. Бросив взгляд на литые сверкающие диски, я довольно крякнул и направился к двери, где увидевший меня охранник, вытянулся и даже непроизвольно отдал честь.
– И вам того же, полковник. – Усмехнулся я. Настроение улучшалось: я предвкушал хороший куш.
– О, Феликс Абрамович! – затараторила сидящая на ресепшене симпатичная блондинка с акриловыми ногтями. – Рады вас видеть! Вы к кому?
– К Диме. – Небрежно бросил я. – К Пантелеймонову.
– О да, конечно. Сейчас я доложу.
Я кивнул. Бодро пробежав пальчиками по кнопкам, блондинка набрала номер Димы. Сказав буквально пару слов и услышав ответ, она заулыбалась:
– Дима вас уже ждет, Феликс Абрамович.
– Молодец. Скажу Диме, что ты хорошо работаешь. – Отечески посмотрел я на нее.
– Ой, ну что вы… – Девушка засмущалась. – Может, вас проводить?
– Нет, не стоит. – Сказал я. – Я знаю дорогу.
Блондинка определенно меня клеила, но после Полины все остальные женщины лишь навевали на меня тоску. Поднявшись по лестнице на третий этаж, нашел дверь с надписью «программный директор», постучался и тут же вошел. Дима сидел в большом кожаном кресле директора. Увидев меня, он тут же залебезил:
– Феликс Абрамович! – Какими судьбами? Очень рад вас видеть. – Он так страстно пожимал мне руку на американский манер, что чуть не сломал.
– Привет, Дима. – Я плюхнулся на диван для гостей. – Привез для тебя новый клип. Сейчас просто охуеешь. Это пиздец. Такого в России еще не снимали.
– О! Да-да! Наслышаны, как-никак! – Программный директор уже взял у меня диск и вставлял его в DVD-вход на компьютере. – Все газеты об этом пишут! Неужели, – он хищно посмотрел на меня, – я увижу это творение первым?
– Почти первым. – Улыбнулся я.
В душе, конечно, я был уверен, что Диму куда больше волнует не клип великого Феликса Серебрянникова, а тот конвертик с денежками, который Феликс Серебрянников сегодня принес ему, как и в прошлые разы. Не показывая своих истинных чувств, я сидел на диване, пока Дима возился с проигрывателем.
Пока программный директор настраивал оборудование, я вспоминал историю нашего знакомства. Да, Дима должен быть мне очень благодарен. Еще в 2004 году, когда он был всего лишь пешкой в отделе вещания, он здорово помог мне в одной сделке. Тогда я проплатил телеканалу 120 штук за бессменную ротацию трех моих клипов на песни из альбома «Изумрудная страна» в течение полугода. Дима же, благодаря которому, я сэкономил почти 30 тысяч, был представлен руководству как «очень талантливый и перспективный работник» – я лично хлопотал за него перед Костей. После этого карьера Димы резко пошла вверх – он стал получать больше денег, вырос в должности, женился, купил себе квартиру на Ленинском, машину и даже завел молодую красивую любовницу из ансамбля «Русский Бродвей». Глядя на его сытое загорелое лицо, я усмехался, наслаждаясь тем, как умею лепить из грязи успешных и деятельных людей.
– Ну, вот. – Дима, наконец, разобрался с настройкой декодера. – Давайте смотреть.
Я встал с дивана, взял стул и подсел к монитору.
На экране забрезжила картинка. Пошли первые кадры. Костры, инквизиция, пытки.
– Ммм… – Дима непонимающе смотрел на монитор, пытаясь подобрать слова. – Очень… интересно… Мертвые люди, пытки, хоррор.
– Не совсем. – Поправил я. – Это оболочка ужастика. Тут особый подтекст. Попрошу не путать.
– Да, подтекст. Хм… – Дима продолжал просматривать. – Кадр с повешенными собаками. Пробирает. Сжигаемая беременная женщина. Страшно. Знаешь, Феликс, что я хочу сказать. – Тут он откинулся в кресле и посмотрел мне в глаза. – Все очень хорошо, но не совсем в нашем формате.
– Как не в вашем формате???!!! – удивился я. – Это же модное творение! Ты сам сказал, что актуально! Шедевр же!
– Ммм… ммм… – Дима явно старался подбирать слова. – Да, конечно, не спорю. Но больно мрачно, Феликс Абрамович. Боюсь, что зрительская аудитория может не оценить. Тем более, что понадобятся возрастные ограничения.
– Какие возрастные ограничения?!!! – недоумевал я. – Тут что, рубят людей или члены двадцать пять сантиметров крупным планом показывают?! Киносян же свою «Африку» с куклами вуду ставил и ничего. А это творение намного круче.
– Ммм… – Склонился Дима над компьютером. Он прокручивал последние кадры, пристально всматриваясь в монитор. – Тут слишком много страшных моментов. Вот, Феликс Абрамович, эти мертвые собаки на деревьях. Как это объяснить?
– Это аллюзия на то, как Феликс Серебрянников очистит мир шоу-бизнеса от скверны. – Довольным голосом произнес я.
– Чего?! – Лицо Димы непроизвольно вытянулось.
– Ничего. – Ответил я. – Это тонкий метафорический намек, показывающий иллюзорность надежд пешек, желающих стать ферзями, а также их последующую судьбу.
– Мммм… А, да… – Мой собеседник непонимающе смотрел на монитор. – А вот кадр с беременной женщиной? В чем его смысл?
– И это тоже метафора. Аллюзия на то, что решение любой проблемы надо начинать не с последствий, а с того, что непосредственно породило ее.
Я объяснял Диме другие кадры, которые, на его взгляд, были не вполне понятны. Все это время программный директор кивал, хотя, по-моему, он тупо не врубался и просто ждал момента, когда я предложу ему деньги. Наконец, устав от ведения философских бесед с этой скользкой и тугомыслящей амебой, я не удержался и поставил вопрос прямо.