– Что там, Хара? – спросил грубый голос.
Мне показалось, или я правда его где-то слышал?!
– Может, пальнуть? – тихо предложил другой голос, тоже знакомый.
Ну, прямо вечер встречи старых друзей.
– Не надо шума, – шипит первый, – я пойду, посмотрю.
Э нет, так мы не договаривались! Сложив губы определенным образом, издаю жалобный кошачий крик. Надеюсь, я не ошибаюсь, думая, что в этом мире, так как и во многих других, есть животные, издающие подобные звуки.
Дижанец заворачивает трехэтажное грязное ругательство, от которого даже у меня уши сворачиваются трубочками, и, свистнув собак, уходит прочь.
Мы переводим дух, и, подождав немного, осторожно шагаем следом за ними. Троица уже спустилась на пляж, и, увязая в песке под тяжестью ноши, направляется в сторону королевской яхты, пришвартованной к крытому причалу.
– Интересно, что они тащат?! – озадаченно шепчет Дариналь.
– Я думаю, ваши фамильные ценности, – хмыкает Кегелат.
Я тоже так думаю. Но, хотя сам этот факт мне совсем не нравится, смущает меня другое. Этот Пифал, или как его там, только сегодня утром объявил себя законным королем. А уже ночью, вместе с лучшим другом Сапаном вытаскивает из собственного теперь дворца ценности и переправляет их на яхту. Для начала просто нелогично. Хотя, если предположить…
Дижанцы уже добрались до причала, когда мы со всеми предосторожностями преодолели лестницу. Ступив на песок пляжа, сворачиваю в сторону, противоположную причалу, но пройдя несколько шагов, резко останавливаюсь.
– Кегелат, пройдите немного вперед и подождите меня, – шепчу я казначею, – я хочу проверить одну мысль.
Пытаясь держаться в тени скал, по плотной кромке прибитого водой песка подбираюсь как можно ближе к причалу и вхожу в воду. Время для купания выбрано явно не лучшее, вода еще не успела прогреться после зимы, но, стиснув зубы, я плыву все дальше. Вот, наконец, место, где можно, не ныряя, проплыть под причал. Здесь плавает разный мусор, принесенный зимними штормами, и пахнет прелым деревом.
Стараясь не шуметь, пробираюсь к борту яхты, покачивающейся на волнах. Несколько минут ничего не слышно, и я уже почти раскаялся в том, что так опрометчиво влез в холодные волны южного океана.
И главное ради чего?! Ради пары дюжин серебряных щипчиков, которыми едят афийцы?! Неужели мои застуженные легкие стоят так дешево?!
Продолжая материть свое неуёмное любопытство почем зря, я продвинулся еще немного вдоль борта, и вдруг услышал стук захлопнувшейся двери. А потом скрип палубы под чьими то тяжелыми шагами.
– Ты уверен, что справишься один?! – Спросил голос Пифала.
– А кого ты можешь дать в помощь? Заманая? Эти идиоты все перепились, за ними нужно следить! – отвечал Сапан, в этом я теперь был уверен.
– Ну ладно, до утра продержишься, мы оставим тебе собак, – решил самозванец.
– Чтобы они выдали меня, лая на местных зверушек?! – не соглашается Сапан. – Нет уж, лучше возьми их с собой! У меня есть оружие, и я выспался на три дня вперед.
– Как знаешь, – уступает Пифал – но, если ты снова не справишься…, я не прощаю двух промахов подряд!
– Когда я промахивался?! – вскипает бандит. – Я же сказал тебе, этот старик настоящий колдун! А больше меня никто не побеждал!
– Твой колдун сидит в подвале, и утром я его тебе отдам! – самоуверенно обещает самозванец, затем, позвав свору, тяжело топает по причалу следом за Заманаем.
Как же вы оба ошибаетесь, мальчики! Но про это я расскажу вам чуть позже. Подождав, пока шаги дижанцев стихнут, выплываю из-под причала и, обогнув яхту, подплываю к ней со стороны моря. Расстегнув клапан на левом плече, вынимаю шарик прилипалу и шлепаю о борт. Прилипала начинает свой путь вверх, оставляя за собой нитку сверхпрочного тросика, прикрепленного к жилету. Перевалив за борт, он выпустит стальные коготки, намертво вцепляясь в доски, и начнет наматывать тросик, вытягивая меня наверх.
Так и произошло. Закрепившись как следует, прилипала начинает медленно, но верно поднимать на яхту мою персону. Бортик уже близко, и я поднимаю правую руку, собираясь за него схватится. В другой руке усыпитель.
И в этот момент прямо надо мной возникает огромный дижанец с вскинутым для удара ужасным топором. Изумление, отразившееся на его роже, при виде моей теперешней дижанской внешности, заставляет дрогнуть занесенную руку, но остановить летящий топор не сможет уже ничто. Мгновенно поняв всю безысходность своего положения, изо всей силы отталкиваюсь от борта в сторону, но, страшный удар, скользнув по плечу, рассекает до локтя мое предплечье. Уже теряя сознание от болевого шока, успеваю нажать кнопку направленного на Сапана излучателя и проваливаюсь в темноту.
Очнулся я от острой щиплющей боли. Застонав, открываю глаза. Это, неизвестно откуда взявшаяся соленая вода, щедро стекая по моему лицу, попала в рану.
– Слава всем богам, Эзарт, вы наконец пришли в себя! – облегченно вздыхает, непонятно как попавший на яхту Кегелат, опуская посудину с океанской водой, которой он меня поливал.
Как будто мало мне сегодня морских ванн!
– Что произошло, где Дариналь?! – приподнимаюсь я, но боль в разрубленном плече от дернувшего назад тросика заставляет меня снова застонать.
– Здесь я, здесь!- Всхлипывает Дариналь.
Только ее слез мне и не хватало!
– Как вы здесь оказались?! – Сердито перебиваю девушку, чтоб не дать ей разрыдаться.
И это действует безотказно. Дариналь смахивает слезинку и присев на корточки около моей развороченной руки, начинает сбивчивый рассказ.
– Мы ждали как вы велели, и видали, как двое бандитов ушли во дворец. А потом услышали удар и крик и решили пойти сюда. Дижанец спал у борта, а вас нигде не было. А потом я случайно взглянула за борт и увидела вашу голову. Вы висели на тонкой нитке, и мы еле втащили вас на яхту. – Осторожно промокая платочком мою рану, тараторит принцесса.
– Как вас отвязать? – дав ей выговорится, спрашивает казначей.
– Сейчас, – киваю я, и с трудом подтащив руку к губам, даю команду мику.
Ударная доза анаболика и столько же энергетика будут для меня сейчас в самый раз. Все остальное мику уже сделал и без моей команды. Прилипала, мягко шлепнувшись на плечо, вползает в свой карман, а я, опершись о протянутую руку Кегелата, осторожно поднимаюсь на ноги. Рассеченные края мокрой грубой куртки как ножом шаркают по ране, и, стиснув зубы, я сбрасываю её, надеясь найти в каютах что-нибудь посуше.
– Пойдем, посмотрим, что они там прячут, – предлагаю казначею, а принцессе наказываю внимательно следить за берегом, и, едва заметит хоть малейшее движение, пулей лететь к нам.
Ручки двери ведущей в роскошную кают компанию замотаны куском крепкого троса. Не мудрствуя Кегелат разрезает его острым кинжалом, позаимствованным, как я полагаю, у Сапана. Войдя в каюту, включаем фонарь, изъятый у него же, и почти сразу кружок света выхватывает две хрупкие фигурки, привязанные к креслам. Вот так находка! Принцессы Каринат и Ларинас! Ну и гад же этот Пифал! Мы с Кегелатом бросаемся развязывать принцесс, и только услышав дружный вскрик ужаса, я вспоминаю, что у нас физиономии дижанцев. Бедные девочки, представляю, что они подумали!
– Кегелат, – отступив на шаг, прошу казначея, – беги, приведи Дариналь! Нас они боятся!
Мгновенно сообразивший, в чем дело, Кегелат выскальзывает за дверь, а я тем временем бегло осматриваю роскошную кают-компанию. А вот и то, что нужно. Огромное хрустальное зеркало, заключенное в дорогую резную раму, висит в простенке между иллюминаторами. Достаю из потайного кармана плоский баллончик и распыляю его содержимое на свою рану. Через несколько секунд, высохнув, биобинт стянет края раны и надежно защитит ее от бактерий. Затем, пошарив в шкафах, обнаруживаю кучу мягких, длинных, шерстяных халатов. Безжалостно обкромсав кинжалом полы одного из них, натягиваю вместо куртки. Дверь распахивается и парнишка в синем, когда-то щеголеватом костюме бросается к девушкам. Новый крик ужаса дает нам понять, что экзамен по мастерству перевоплощения королевы Симон сдал на отлично. Жаль только, что он сам не присутствует при этом! Дариналь срывает шляпу, и, рыдая и смеясь одновременно, бросается развязывать узлы, осыпая при этом сестер слезами и поцелуями.
– Объясни им, что я не дижанец, – прошу я ее, – я разрежу веревки! Нужно побыстрее уходить отсюда!
Через несколько минут, по моему совету одев сестер в теплые халаты, гуськом покидаем яхту. Кегелат, встретивший нас на берегу, сообщает, что все тихо, и становится впереди процессии. Я замыкаю шествие, беспрестанно оглядываясь и не спуская пальца с кнопки излучателя. Вот и пригодилась еще одна привычка, приобретенная на Деллии, всегда пристегивать оружие к поясу. Иначе за усыпителем пришлось бы нырять.
До моего замка мы добираемся без приключений, и незадолго до полуночи уже стоим перед дверью. Поднеся мику ко рту, произношу пароль и,… ничего не происходит! Это еще что такое?! Произношу еще раз, дверь слегка дергается и снова ничего! Не понявший смысл моих действий Кегелат жмет на кнопку звонка, наивно полагая, что в замке должен быть кто-то, кто должен открыть дверь!
До моего замка мы добираемся без приключений, и незадолго до полуночи уже стоим перед дверью. Поднеся мику ко рту, произношу пароль и,… ничего не происходит! Это еще что такое?! Произношу еще раз, дверь слегка дергается и снова ничего! Не понявший смысл моих действий Кегелат жмет на кнопку звонка, наивно полагая, что в замке должен быть кто-то, кто должен открыть дверь!
Увы! Там никого не должно быть! Пока я лихорадочно соображаю, что же могло произойти с техникой, если она отказывается мне служить, в переговорнике вдруг что-то щелкает, и суровый мужской голос сухо спрашивает, чего нам надо?!
Да это же голос Бамета!
– Бамет, открой, это Эзарт! – Кричу я, но внезапно соображаю, кого он видит в видеофоне, и то, что это изображение вовсе не соответствует моему заявлению.
– Я тот, кого ты хотел побить около оврага, – призываю его вспомнить обстоятельства нашего знакомства.
Кегелат с тревогой поглядывает на меня, по-видимому, считая, что у меня начинается жар, и я брежу, однако дверь внезапно распахивается, и мы видим Бамета с любимым ломиком бывшего секретаря в руках. Вот оказывается, почему не сработала современная электроника! Против лома… А по лестнице, теснясь, уже спускаются Трик, Фарина и доктор.
– Интересно, почему вы меня не послушали?! – недовольно бурчу я, впуская гостей в замок, однако в глубине души коварно радуюсь, что не придется самому возится с кучей капризных принцесс.
– Мы ведь друзья, так?! – храбро глядя мне в глаза, тихо отвечает за всех Фарина. – А друзья имеют право на свое мнение!
– Сдаюсь, – киваю я головой, – вы правы! А теперь принимайте гостей, и учтите, они все голодные и хотят умыться.
– И имейте в виду, – снимая с головы маску, предупреждает Кегелат, – что у Эзарта разрублена рука, и ему нужна помощь.
– Как разрублена?! – охает Фарина, побледнев, – Доктор, вы слышите?!
– Слышу, слышу, – ворчит доктор, – Садитесь сюда, Эзарт, я посмотрю.
– Не стоит, доктор, я уже предпринял необходимые меры, мне нужно только умыться и переодеться. Не обижайтесь, я скоро вернусь!
С этими словами я спешно ретируюсь в свою спальню. Пока крошка робот, имеющий по совместительству специализацию хирурга, зашивает мне рану и забрызгивает ее новой порцией биогерметика, я успеваю отправить отчет и прослушать полученные от других агентов сведения.
Затем, сбросив наконец маску дижанца, отправляюсь на пару минут в душевую кабинку. Великий космос, какое счастье надеть одежду, не благоухающую дижанцем!
Однако после душа голод с новой силой напоминает о себе и я, натянув запасную внешность Эзарта, несусь на кухню.
Еще спускаясь по лестнице, улавливаю бесподобный запах чего-то жарящегося. Влетев на кухню ухватываю сочный кусочек мяса, выкладываемого Триком с огромной сковороды на блюдо, и засовываю его в рот. С наслаждением жую, и неожиданно понимаю, по наступившей напряженной тишине, что мое внезапное вторжение прервало важный разговор двух друзей.
– О чем спорим? – проглотив мясо, беспечно спрашиваю у них, высматривая, что бы еще съесть.
Трик, закусив губу и побледнев, делает вид, что весь ушел в кулинарные заботы. Бамет, поглядывая на него, неодобрительно качает головой и вдруг прямо, как это умеет делать только он, спрашивает:
– Это ведь принцессу вы привели?!
– Трёх! – поправляю я, утаскивая с блюда еще кусок.
– Ну что я тебе говорил?! – бурчит Трик.
– А можно узнать, почему она разгуливает по ночам в таком виде?! – снова напрямик осведомляется охранник.
Интересно, отчего никто не интересуется, почему я разгуливаю ночью в таком виде?!
– КТО ИМЕННО она?! – прикидываюсь бестолочью.
– Она, это Дариналь, – терпеливо уточняет Бамет, и даже слегка понимающе улыбается моей шутке.
Однако, глядя на побелевшее лицо Трика, понимаю, что мой секретарь всерьез расстроился. Хуже нет невыясненных деталей в делах такого рода, по себе знаю, оттого, махнув Бамету, чтоб стал у двери, быстро глотаю непрожеванное мясо и серьезно объясняю:
– В таком виде она, потому, что бежала со мной и Кегелатом из тюрьмы!
И, предупреждая расспросы открывшего уже было рот Бамета, быстро продолжаю:
– А посадил ее туда Пифал, чтоб не удрала до свадьбы.
– Но ведь было объявлено о помолвке?! – не унимается Бамет.
Похоже, он больше всех считает злосчастную помолвку Дариналь предательством памяти друга.
– На помолвке настоял Маннейг, – с тоской глядя на остывающее мясо, объясняю ему, – иначе он грозил казнить ее друзей, попавших в тюрьму за смуту. А вообще-то, она больше не принцесса. У меня есть подписанное королем и заверенное свидетелями отречение в ее пользу. При этом она больше не должна выходить замуж за дижанца, которого, кстати, жутко ненавидит. Пододвинь мне вон ту тарелку! И постарайтесь не говорить при ней об этом, девочка и так натерпелась!
Выслушав все это, Трик, наконец, поднимает на меня полные муки глаза.
– Что же мне теперь делать?! – бормочет он.
– Вести себя как мужчина, – брякаю я, не придумав ничего лучше.
– Как это?! – не понимает он.
Как, как! Откуда мне знать как! Я сам, влюбившись, молчал как партизан до тех пор, пока Тези первая не объявила во всеуслышание о своих чувствах!
– Дать ей время присмотреться к тебе! – придумываю в конце концов совет. – Ведь любит же она тебя за какие – то душевные качества, а не за форму подбородка! Вот и пусть рассмотрит их в тебе снова!
Я, наверное, долго бы еще нес подобную чушь, чтобы успокоить Трика, но Бамет шикнул от двери, и мы метнулись в разные стороны. Я шлепнулся в мягкое кресло, доставшееся мне по наследству от вороватого повара, а Трик кинулся к плите, передвигать кастрюльки, совершенно в том не нуждавшиеся.
Однако оказалось, что напрасно мы так переполошились. Открыв двери, Фарина официально осведомилась, можно ли приглашать гостей в столовую.
– Да, да, разумеется! – поспешно закивал я, вспоминая, что особ королевской крови как-то не положено кормить на кухне. Даже если ты перед этим сидел с ними в одной камере.
Пришлось перебираться в столовую и мне. Я никогда не обедаю в этом просторном зале, подходящем по-моему больше для спортивных состязаний, и потому совершенно подзабыл про его существование. Принцессы уже устроились на стульях с высокими спинками за одним из двух длинных столов, стоящих в разных концах зала. Кегелат уныло бродил вдоль стен, разглядывая потемневшие панно, украшающие зал с незапамятных времен.
Ах, этот королевский этикет, запрещающий простолюдинам сидеть с принцессами за одним столом! Судя по свидетельствам историков, мудрый король Вартор никогда не позволял себе такого снобизма. Видимо, те из его потомков, которые изобрели этикет, такими мудрыми уже не были.
Ну, что-ж, наступают новые времена, и это наступление не грех немножко ускорить.
Решительно подхватив казначея под руку, веду его к облюбованному королевской семьей столу и, любезно улыбаясь, приглашаю сесть.
И усаживаюсь сам.
– Устраивайся поудобнее, Кегелат, – подбадриваю нерешительно присевшего на край стула парня. – Пора поближе познакомиться с этими милыми девушками, ради спасения которых мы с тобой рисковали жизнями. Хорошо еще, что мы решили проверить, какие ценности таскают в мешках по ночам дижанцы!
Принцессы дружно краснеют, услышав мой язвительный монолог. Умытые, причесанные и немного приведшие в порядок свою одежду они сейчас совсем не похожи на тех заплаканных девчушек, которых мы вывели с яхты.
– Извините нас, Эзарт, – тихо произносит Дариналь, переодетая в праздничное платье кухарки – мы еще не совсем пришли в себя.
– Охотно верю, ваше величество, – киваю я, – иначе меня уже вели бы в тюрьму.
Она вспыхивает и гневно взглянув на меня открывает было рот, чтобы ответить колкостью на колкость, но двери распахиваются и катя перед собой тележку уставленную блюдами и вазами, входит Фарина. Дариналь, закусив губы, делает непроницаемое лицо, а Ларинас, возмущенно уставившись мне в глаза, сердито шипит:
– Зачем вы дразните Дари? Она не выйдет замуж за дижанского принца!
– Я ее вовсе не дразню, – устало вздыхаю я, перетаскивая на свою тарелку кусок побольше. – Фарина, а где все наши? Позовите их, пожалуйста, и приходите сами, я хочу вам кое – что рассказать.
Молча кивнув, кухарка уходит, и несколько минут мы дружно уничтожаем ее бесподобные котлеты и пирожки. Кегелат демонстрирует отличное воспитание, успевая ухаживать за всеми сестрами сразу, передавая им блюда и подливая в бокалы. Наконец вернулась Фарина, в сопровождении секретаря и Бамета.
– А где доктор?! – спрашиваю я Трика, жестом предлагая всем занять места за столом.
– Он с пациенткой, сейчас подойдет. – Отвечает за сына Фарина, скромно садясь подальше от принцесс.
А у нас тут есть еще кто-то?! Или это Руиз стал женщиной?! Вопросительно оглянувшись на Рикена, вижу, как он виновато опускает глаза.