- Нет! Она никогда ничего не знала. О, дайте мне слово, синьоры, что вы оставите ее и не будете дальше иметь с ней никаких дел! Она известна в холмах, но она не с холмов. И ее найдут, куда бы она ни скрылась. Ее убьют!
- Мы можем дать вам слово, мадам, - проговорил Талейников. - А кроме того, ведь ее здесь нет, в этой комнате, и она не слышит нашей беседы.
- А на что вы надеялись, стремясь рассказать все это моему приятелю, которого вы называете "эрудитом"? - оросил Брэй.
- На то же, на что надеялся его друг, который перед смертью решил поведать ему свою тайну. Мне хотелось, чтобы люди заглянули поглубже, под волны, в самую толщу воды, где таится сила, которая и приводит моря в движение.
- Орден Матарезе, - медленно проговорил бывший агент КГБ, внимательно глядя в слепые глаза.
- Да... Я уже говорила вам: я часто слушаю передачи из Рима, Милана и Ниццы. Это происходит теперь везде и постоянно. Пророчества Гильома де Матарезе становятся реальностью. И не нужно быть особенно образованным, чтобы увидеть это. В течение многих лет я слушаю известия о событиях в разных странах и думаю: неужели это возможно? Как это может быть, что они выжили? Однажды ночью мне показалось, что я снова стою на том балконе и слышу слова, которые падроне произносит перед своими гостями: "Вы и ваши люди сделают то, чего я уже не в силах сделать!" - Старуха умолкла, а когда продолжила, голос ее дрожал: - Все оказалось правдой! Они выжили. Не те, которые были приглашены тогда, а те, кто входит в этот круг сегодня. "Вы и те, кто пойдет за вами!" И те, кто пошел за ними, выжили, внимая человеку, чей голос леденил душу словно жестокий ветер. - Внезапно она замолчала, медленно поднялась со стула, опершись левой рукой о спинку, правой дотянулась до своей трости, прислоненной к печке. - Список. Вы должны получить его, синьоры! Я извлекла его из пропитанного кровью платья больше семидесяти лет назад, после того как выбралась из могилы. Он всегда был со мной, чтобы я не забыла имена и титулы тех людей, и чтобы падроне мог гордиться мной.
Опираясь на трость, женщина медленно подошла к полке и достала грязный листок бумаги, пожелтевший от времени.
- Теперь он ваш. Здесь записаны имена из прошлого. Это список гостей, которые тайно посетили виллу Матарезе 4 апреля 1911 года. И если, отдавая его вам, я совершаю грех, то Господь, возможно, будет милостив к моей душе.
Скофилд и Талейников одновременно вскочили на ноги.
- Вы не делаете никакой ошибки, - воскликнул Брэй, - вы поступаете совершенно правильно.
- Единственно правильно! - добавил Талейников. Он коснулся ее руки. - Можно мне? - Она выпустила листок из руки, и русский стал внимательно изучать его. - Это и есть ключ, - проговорил он, обращаясь к Скофилду. - И это куда больше того, что мы могли ожидать.
- Почему? - спросил Брэй.
- Два имени могут испугать тебя. Это выдающиеся имена, чтобы не сказать больше. Смотри! - Талейников повернулся к Скофилду, осторожно держа листок двумя пальцами, чтобы не повредить его.
- Я не могу поверить в это, - проговорил тот, читая список. - Мне хочется отдать это на экспертизу, чтобы убедиться, что эта бумага не составлена пять дней назад.
- Нет, не составлена, - твердо сказал Василий.
- Да, я знаю. И это повергает меня в ужас.
- Что-нибудь непонятно? - спросила старуха.
- Мы узнали два из этих имен. Эти люди знамениты, - ответил ей по-итальянски Скофилд.
- Но это не они, - закричала старая женщина, стуча палкой об пол. - Ни один из них! Они только наследники! Но управляет ими другой. Он и есть тот настоящий...
- О чем это вы говорите? Кто это?
Зарычала собака. Но ни Скофилд, ни Талейников не услышали. Она зарычала еще раз и вскочила. Мужчины, поглощенные новыми мыслями, не обратили на нее никакого внимания. Старуха оказалась внимательнее всех. Она подняла руку, жестом дав понять, что надо замолчать. Когда она заговорила, ярость в ее голосе уступила место тревоге.
- Откройте дверь и позовите внучку. Быстро!
- В чем дело? - спросил русский.
- Сюда идут люди. Они прошли через чащу, и собака услышала их.
Брэй поспешил к двери.
- Как далеко они отсюда сейчас?
- Они, видимо, на другой стороне перевала. Это очень близко. Поторопитесь!
Скофилд открыл дверь и позвал:
- Антония! Идите быстрее сюда!
Собака была готова броситься на него, но Брэй оставил дверь открытой и вернулся к столу. Он увидел салат и взял два листика. Вложив между ними иссохшую страничку со списком, он спрятал драгоценность в карман.
- Я запомнил и имена и страны, - сказал Талейников. - Как, впрочем, и ты, наверное...
Девушка вбежала в комнату, на ходу застегивая жакет одной рукой. В другой было ружье. Пистолеты Брэя и Талейникова торчали у нее из карманов.
- Что случилось? - крикнула она. Скофилд повернулся от стола, где до этого возился с салатными листьями.
- Ваша бабушка говорит, что сюда идут люди. Собака услышала их.
- Они идут с другой стороны холма, - подтвердила старуха.
- Почему они идут сюда? С чего бы им приходить к нам?
- Могли они видеть тебя там, дитя мое? Или, может быть, они видели собаку?
- Они могли видеть и меня, и собаку. Но я не разговаривала с ними. И ничего не сказала никому. У них нет причин думать...
- Но они видели тебя и за день до этого, - вновь прервала ее София Пасторини.
- Да. Я покупала для тебя продукты.
- Тогда почему ты вновь вернулась? - продолжала задавать вопросы старая женщина. - Они попытались это понять, и, похоже, им удалось. Ведь это люди с холмов, не забывай об этом! Они смотрят на следы в траве и на земле и видят, что здесь прошли три человека, а не один. Ты должна уходить. Всем вам нужно уходить!
- Но я не могу этого сделать, бабушка! - закричала Антония. - Они не тронут нас. Я скажу, что за мной, наверное, шли по пятам, но не настигли и я ничего не знаю!
Старуха приказала:
- Вы получили то, синьоры, зачем пришли сюда. Забирайте это. И забирайте с собой ее. Уходите! Брэй повернулся к девушке.
- Мы должны это сделать ради нее, - согласился он. Он вырвал ружье из ее рук. Она попыталась увернуться, но Талейников успел выхватить из ее карманов оружие. - Вы видели, что произошло вчера там, внизу? - спросил Скофилд. - Поэтому делайте, как она говорит. - Он указал на старую женщину.
Собака бросилась в открытую дверь и яростно залаяла. Принесенные утренним ветром, послышались голоса перекликавшихся друг с другом людей.
- Уходите! - повторила старуха.
- Пошли.
Брэй развернул Антонию лицом к себе и сказал:
- Мы вернемся, как только они уйдут. Мы еще не закончили наш разговор.
- Минутку, синьоры! - крикнула старуха. - Я думаю, что мы все закончили с вами. Имена, которые вы узнали, могут помочь вам, но помните: это только наследники. Ищите того, чей голос леденит душу подобно жестокому ветру. Я слышала этот голос недавно! Найдите этого человека! Пастушок!.. Помните, это он!
Глава 17
Они побежали по краю пастбища к полосе леса, затем взобрались на вершину холма. От ближайшего гребня горы падала тень, укрывая их от преследователей. Пока они перебегали из полосы света в этот желанный полумрак, на что понадобилось лишь несколько секунд, их могли пристрелить, но, к счастью, этого не произошло. Людей на противоположном склоне отвлекла лаявшая собака: стрелять в нее или нет? На принятие решения и ушли те считанные секунды, за которые наши беглецы сумели перебраться в более безопасную точку.
Антония отозвала собаку свистом, и верный пес, оставив преследователей, догнал свою хозяйку. Теперь все были снова вместе, Птаха улеглась на траву рядом с девушкой, часто дыша от быстрого бега.
Их было четверо на перевале; в списке, который лежал в кармане Скофилда, тоже было четыре имени. Скофилд подумал, что хорошо бы было убрать четверых преследователей, а затем разыскать и четверых наследников Матарезе. Но четыре наследника - это только начало. Предстояло найти того, чей ледяной голос напоминал жестокий ветер. Предстояло разыскать пастушка. Но как узнать по голосу того, кому теперь, спустя десятки лет, больше семидесяти? Скофилд вспомнил, что сказала старая женщина: "Недавно я услышала слова, и время словно вернулось к истокам..." Что это были за слова? Кто их произнес? Какой старик сказал фразу, которая перенесла старую слепую женщину в прошлое? На каком языке были сказаны эти слова и когда? Скорее всего, на французском или итальянском - других языков слепая не знала. Им непременно нужно снова повидаться с ней. У них не все еще выяснено с Софией Пасторини.
Думая об этом, Скофилд увидел, как четверо преследователей, выломав дверь, ворвались в домик к слепой женщине. До его ушей донеслись крики, затем послышались звуки ударов.
Антония вскочила на ноги, но Талейников потянул ее назад за полы жакета. Она была готова закричать, и Скофилд зажал ей рот. Почти вырвавшийся крик перешел в кашель. Она чуть не задохнулась.
- Тихо! - прошептал он. - Если они услышат тебя, они используют бабушку как заложницу и заставят тебя спуститься вниз.
- Что будет еще хуже для нее, ибо она не выдержит, когда они начнут пытать тебя. Или наоборот, при виде ее страданий не выдержишь ты, - добавил Талейников.
Она согласилась, но зашептала в ужасе:
- Они бьют ее! Они бьют старую слепую женщину!
- Они напуганы, - проговорил Талейников. - Куда больше, чем ты можешь вообразить. Без этой земли они не смогут жить!
- Что вы имеете в виду? - Она удивленно посмотрела на русского.
- Не сейчас! - отрезал Скофилд. - Мне кажется, там что-то не так. Они находятся там слишком долго.
- Возможно, они нашли что-нибудь, - предположил бывший агент КГБ.
- А может, она что-то рассказывает им? Но нет, она не могла этого сделать!
- О чем ты подумал? - спросил его русский.
- Она сказала, что мы закончили нашу беседу. Но ведь это не так... Они наверняка увидели следы наших ног на полу, ведь мы пришли в дом по влажной земле. И она не сможет отрицать, что мы там были! С ее слухом она могла догадаться, в какую сторону мы ушли, и теперь определенно хочет послать их по ложному следу.
- Это было бы неплохо, - заметил Талейников.
- Но, черт возьми, они убьют ее! Василий вслушивался.
- Да, ты прав, - сказал он через некоторое время. - Если они поверят ей, - а они должны поверить, - то не оставят ее в живых. Она расскажет им все, лишь бы оттянуть время и убедить их. Она пожертвует собой ради того, чтобы мы нашли пастушка.
- Но мы еще не все знаем. - Скофилд решительно встал, намереваясь вернуться в домик старухи.
Талейников запротестовал. И вовремя! Как раз в эту секунду один за другим прогремели три выстрела. Антония закричала. Брэй кинулся к ней. Он заметил, как русский достал откуда-то нож.
- Не надо! Все идет так, как должно было идти! Талейников убрал нож и не сводил глаз с домика.
- Вот они вышли, - сообщил Василий. - Ты был прав, они побежали в другую сторону.
- Убейте их! - раздался приглушенный вопль девушки - Скофилд все еще зажимал ей рот рукой.
- Теперь это уже не имеет значения, - сказал русский. - Для чего мы будем убивать их сейчас? Она сделала то, что хотела. Поступила так, как диктовали ей чувства...
Собака рванула с места и побежала в дом. Антония звала ее, но она не выходила.
- Прощай, Птаха! Я вернусь, клянусь Богом, я еще вернусь сюда! - сквозь слезы повторяла девушка, с трудом поднимаясь с земли.
Они вышли из горного массива, стараясь держать на северо-запад, чтобы уклониться от холмов Порто-Веккьо, а затем свернули к югу, желая добраться до того места, где Брэй зарыл в землю свой багаж. Они передвигались молча, с величайшей осторожностью, прячась в лесочках, иногда разделяясь и идя порознь или следуя гуськом на небольшом отдалении друг за другом. Молчание и наличие некоторой дистанции - хорошая штука, подумал Скофилд, глядя на Антонию.
Она едва шла, слезы душили ее. Говорить она, конечно, не хотела и не могла. Ей необходимо было уединение, чтобы справиться с мыслью о кончине бабушки. Никто не мог бы ей помочь. Скофилд понял, что, несмотря на умение обращаться с обрезом, Антония не агрессивна, не жестока. Ее не назовешь "дитя зла". Во-первых, она далеко не дитя, подумал он. И мало похожа на ярую коммунистку, больше на студентку с классическим образованием. Вряд ли она будет чувствовать себя как рыба в воде на баррикадах, если придется.
В какой-то момент девушка вдруг заявила, что хочет вернуться в Порто-Веккьо.
- Все! Я не пойду дальше! Вы можете делать, что хотите, но я возвращаюсь. Я хочу видеть, как повесят этих негодяев!
- Но у нас есть важное дело, о котором ты не знаешь, - заговорил Талейников.
- Они убили ее! И больше я ничего не хочу знать!
- Все не так просто, - попытался убедить ее Брэй. - На самом деле бабушка сделала это сама, то есть она сама выбрала смерть.
- Попытайся нас понять, - продолжал Талейников, - она вынудила их сделать это, и мы не можем отпустить тебя назад, мы обещали твоей бабушке. Теперь люди на холмах пребывают в панике. То, что произошло за последние сорок восемь часов, вынуждает нас убраться отсюда подобру-поздорову. Иначе они убьют нас. Но если через несколько недель ничего нового не произойдет, они успокоятся. Это единственное, что им остается. Они останутся при своих страхах, но утихомирятся. И твоя бабушка это поняла. Она все взвесила, рассчитывая на это.
- Но почему?
- Потому что у нас есть другие дела, - ответил Талейников. - И она это тоже понимала. Поэтому она послала тебя разыскать нас на холмах.
- А что это за дела? - спросила Антония, но тут же сама ответила на вопрос: - Бабушка сказала, что вам известны какие-то имена, и еще она что-то говорила про пастушка.
- Но ты никому ни о чем не должна говорить, - приказал Талейников. - Тем более если не хочешь, чтобы гибель твоей бабушки оказалась бессмысленной. Мы не можем допустить, чтобы тебя втянули в эти дела.
Скофилд вдруг уловил что-то в голосе русского, точнее в тоне, каким была произнесена последняя фраза, и чуть было не выхватил пистолет. В мгновение ока память перенесла его в Берлин, на десять лет назад, и он понял, что насторожило его: русский уже принял решение. Если у него появится хоть малейшее сомнение относительно Антонии, он убьет ее, сообразил Скофилд.
- Она не будет вмешиваться в наши дела! - сказал Брэй, абсолютно не понимая при этом, откуда взялась у него такая уверенность и почему он ручается за Антонию. - Пошли. Мы сделаем привал. Я повидаюсь с одним человеком в Мурато и, если мы сумеем добраться до Бастии, выведу вас с острова.
- Интересно, куда это, синьор? - спросила Антония. - Вы не можете распоряжаться мною!
- Уймись! - приказал Брэй. - Не искушай судьбу.
- Действительно не стоит, - поддержал его Василий. - Давайте лучше обсудим график, план действий и места встреч. Перед тем как расстаться, мы должны кое-что обговорить.
- По моим соображениям, до Бастии еще сорок пять километров. Успеется! - Скофилд начал выкапывать свои веши. Девушка стояла в стороне, готовая покинуть их.
- Я предлагаю переговорить с глазу на глаз, - предложил Талейников и, кивнув в сторону Антонии, добавил: - Она не слишком ценное приобретение...
- Ты огорчаешь и разочаровываешь меня. Неужели тебя не учили превращать потери в приобретения?.. - с насмешкой отреагировал Скофилд.
Через полчаса Антонии представился случай доказать, что она им нужна, и внести свой вклад в общее дело. Она жила в Весковато в детстве и прекрасно знала эти места. Нужно было только заставить девушку помогать им, против ее собственной воли. Скофилд и Талейников решили воспользоваться тем, что она из этих мест, и убедили в необходимости продвигаться дальше к Бастии, что находилась к северу от прежнего дома Антонии. Она ловко, без труда и быстро ориентировалась и довольно скоро привела их куда нужно.
- Монахини водили нас в эти места на пикник. Мы жгли костры, ели сосиски и по очереди бегали в рощицу курить тайком. Холмы здесь прекрасны на рассвете, - вспоминала она. - Отец делал нам чудесных змеев, и мы запускали их по воскресеньям.
- Мы? У тебя что, есть братья и сестры? - спросил Скофилд.
- И брат и сестра. Они старше меня и все еще живут в Весковато. У них семьи, и мы не часто видимся. Нам не о чем особенно говорить.
- Они не учились ни в средних школах, ни в колледжах, да? - предположил Талейников.
- Да, они считали, что все это глупости. Они хорошие люди, но выбрали простую жизнь. Если нам потребуется помощь, они предоставят ее.
- Лучше было бы не искать помощи... а также не разыскивать их, - вставил Василий.
- Но они - члены моей семьи, синьор. С чего мне избегать их?
- Так нужно, - отрезал Талейников.
- Но это не ответ, синьор! Вы не отпустили меня в Порто-Веккьо, и этого довольно. Вы не должны больше приказывать мне.
Брэй напрягся. Он думал, что русский выхватит пистолет. Но Василий не сделал этого. Человек победил в нем профессионала. А возможно, он хотел узнать, как обращать потери во благо. Скофилд перехватил инициативу:
- Да успокойся ты! Никто не собирается учить тебя, что делать, кроме тех случаев, когда это касается твоей безопасности. Мы уже говорили тебе об этом, а сейчас это особенно важно.
- А я думаю, что вы хотите, чтобы я молчала, оставалась нема, несмотря на то, что убили бабушку.
- Именно потому что ее убили, и ты не в безопасности! Она-то все понимала...
- Но она уже мертва!
- Зато ты хочешь жить! А люди с холмов не допустят этого, если найдут тебя. А если они узнают, что ты хоть что-то рассказала другим, то и тех других не пожалеют. Понимаешь?
- Ну и что же мне делать в таком случае?
- То же, что и нам. Раствориться, исчезнуть. Улетучиться с Корсики... И поверь нам, пожалуйста, доверяй нам! Бабушка твоя доверяла нам. И она кое-что сделала, чтобы мы могли жить и найти тех людей, которые причастны к страшным делам, происходящим за пределами Корсики.