– Уварова Лариса.
– Уварова?! Извини, дочка, не признал. Проходи! Проходи!
Зато Катя Комарова сразу же узнала ее. Только радости никакой не проявила. Нахохлилась, как та наседка, защищающая свой выводок. Слышно, как дети по дому носятся, с криками, шумом. Но это ее дети. Хотя, может, и Егорка с ними. А Мила слишком еще маленькая, чтобы бегать. Сердце запищало в груди в предчувствии долгожданной встречи. Сильно Лариса соскучилась по своим детям, сил нет, как хочется их увидеть. Но Катя не позволяет ей зайти в комнату, откуда доносится суматошный шум. Сложила руки на груди, стоит на широко разведенных ногах, голова горделиво вскинута, взгляд жесткий, осуждающий. Она и раньше улыбалась Ларисе через зубы, а сейчас рассматривает ее с нескрываемым пренебрежением.
– Зачем пришла? – холодно спросила она.
– Не за чем, а за кем. За детьми.
– Не надо за ними приходить, не нужны они тебе.
– Нужны.
– Зачем же ты их бросила, кукушка бесстыжая?
– Я их не бросала… Меня похитили, – прибегла к своей легенде Лариса.
– Кто тебя похитил?
– Бандиты. Из Москвы. У них со мной старые счеты. Демьян, наверное, рассказывал…
– Сколько их было? – с уличающей пронзительностью смотрела на нее Катя.
– Какая разница?
– Я спрашиваю, сколько?
– Ну, двое…
– Всего двое? Почему не сбежала, если всего двое?
– Не могла, они мне укол сделали…
– Какой укол?
– Усыпляющий. Сделали укол, и я сразу заснула. Проснулась уже в багажнике…
– В багажнике?
– В багажнике.
– Через Луковку ехали?
– Через Луковку…
– Ты откуда знаешь, как ехали, если в багажнике спала? – злорадно и с презрением усмехнулась Катя.
– Не знаю… Просто слышала… Они говорили, что через Луковку ехали. Между собой разговаривали…
– Хватит врать! – повысила голос Комарова. – Через Лукову вы ехали. На «Рендж Ровере». Какой-то красавчик за рулем был, а ты рядом сидела, веселая, счастливая… Такая счастливая, что ничего вокруг не замечала. И как я вам навстречу ехала, тоже не заметила… Бандиты ее похитили! И не стыдно врать?
Лариса потрясенно смотрела на Катю. Всю дорогу от села к ее дому она сочиняла и шлифовала легенду, и вот ее уже вывели на чистую воду. Обидно. И опасно. Ведь Комарова запросто могла выставить ее за дверь в морозную ночь.
– Я не вру! – в отчаянии мотнула головой Лариса.
– Врешь!
– Нет!
– Не буду с тобой спорить. Потому что правда на моей стороне. А на твоей стороне – одна ложь!.. Не любила ты Дёму. Я же видела, что не любила. Потому и сбежала от него. И детей бросила. Сказать, кто ты после этого?
– Я любила Демьяна! И люблю! И любить буду!.. И я его жена! И у тебя мои дети! И ты их мне отдашь!
– Ты своих детей бросила. Где их бросила, там и ищи. А здесь тебе ничего не светит.
– Не любишь ты меня, Катя! – чуть ли не простонала Лариса.
– А за что тебя любить?
– Правильно, не за что. Я же за Демьяна замуж вышла, а не ты. Потому и завидуешь ты мне… Но я-то не по своей воле с ним рассталась, разлучили нас. Силой разлучили. А ты его, Катя, предала. Он в Афгане был, там стреляли, убивали, а ты замуж за Юру своего вышла. А ведь он сбежать из армии хотел, чтобы тебе в глаза посмотреть. Его же убить могли. Или в плен взять, а это хуже смерти, если ты не знаешь…
– Я не знаю? Я знаю, что Демьян искал тебя! – Катя зло уперла руки в бока. – Ты с любовничком сбежала, а он с бандитами тут из-за тебя воевал. И Юра из-за тебя под пулю попал! Этого я тебе никогда не прощу…
– Не надо меня прощать! Отдай мне моих детей, и все, больше ты меня не увидишь!
– Каких детей? Нет у тебя детей! Ты их бросила! И мужа бросила! Ни детей у тебя, ни мужа!..
– Все у тебя, да? И детей моих к рукам прибрала, и мужа, да?.. Я же знаю, ты Демьяна вернуть хочешь. И с ним хочешь, и с Юрой своим…
– Пошла к черту! – разъярилась Комарова.
– Пойду! Хоть к черту пойду, хоть к лешему, только детей отдай!
– Нет!
– Ну, как знаешь!
Лариса попыталась обойти Катю, чтобы пройти к своим детям, но та вдруг схватила ее за волосы, потянула за них, наклоняя голову к полу. Руки у нее сильные, хватка крепкая… Лариса не смогла устоять на ногах, упала на колени, а Комарова потащила ее к двери.
Лариса не могла позволить себе остаться без волос, да и больно сопротивляться, поэтому Катя смогла вытолкать ее за дверь и спихнуть с крыльца, и она кубарем свалилась в сугроб.
Холодно на улице, а Комарова в одном только халате, но это ее ничуть не смущало.
– Ефимыч! – крикнула она и потребовала: – Вышвырни эту суку за ворота!
Сторож стоял неподалеку. Вышвыривать Ларису он не стал, но за ворота вывел.
– Извини, дочка, хозяйка велит! – вздохнул он и развел руками, отчего ружье соскользнуло с плеча и прикладом воткнулось в снег.
Забрать бы у него ружье, пристрелить бы Катьку… Но ведь Ефимыч мужик, он не позволит обезоружить себя, еще и ударить может. А то и убить в угоду своей подлой хозяйке. Вывезут ее труп к реке, сбросят в прорубь, и станет она русалкой…
Ефимыч вернул ружье на плечо. Не стал он стрелять в Ларису. Захлопнул за собой калитку, и это было хуже выстрела. Он отрезал ей путь к теплу, к жизни. Мороз крепчает, обратную дорогу совсем занесло, и непонятно, то ли метель в ночи завывает, то ли волк.
Обратный путь – это верная смерть. Но выбора у Ларисы нет, и она возвращается в Приволье. Ей суждено умереть на этом пути, что ж, это будет наказанием за ее грехи.
Часть вторая
Глава 18
Именем Российской Федерации… Признать гражданина Уварова виновным… Назначить наказание в виде лишения свободы сроком год и семь месяцев… Засчитать в срок время нахождения под следствием…
Демьян выслушал приговор с непроницаемым лицом. И ничто не дрогнуло в нем, когда судья постановил освободить его в зале суда. Как раз год и семь месяцев Демьян и провел под следствием, под стражей в областном изоляторе. Обвиняли его в превышении пределов необходимой обороны, в покушении на жизнь гражданина Зубова, которому он выстрелил в спину. Более чем полтора года мурыжили его под следствием, потому что на прокурорских давил преемник Жигуля, некий Султан. Бандиту не хватало авторитета и возможности расправиться с Демьяном в областном изоляторе, но на районном уровне он кое-что собой представлял, потому дело все никак не могло дойти до суда. Но весной этого года Султан сам попал за решетку вместе со всей своей мелкотравчатой бандой, давление на прокуратуру прекратилось, и Демьяну наконец-то вынесли приговор. Выяснилось, что пределы необходимой обороны он превысил незначительно, а в Зубова стрелял в состоянии аффекта. Тут и адвокаты постарались, и смерть Комарова пошла в зачет. Потому и освобождают Демьяна в зале суда.
Не смог Юра жить с оставшейся частью печени, зачах, усох. Катя возила его в Швейцарию, там ей предложили операцию по пересадке печени, она согласилась, но пока искали донора, Юра угас. Два месяца уже, как его не стало, поэтому у Кати на лбу черная траурная лента.
– Поздравляю!
Она хотела пожать Демьяну руку, но не выдержала, на миг прильнула к нему всем телом. Упругая она, сочная, душистая – Демьян поймал себя на желании прижать женщину к себе покрепче. Но нельзя: брат хоть и городской, но суть от сути деревенский. Хотя, конечно, Иван все поймет. Никто не поддерживал Демьяна в тюрьме так, как Катя. И услуги адвоката она оплачивала, и следователей умасливала, и это с его детьми на руках и с больным мужем. И еще посылки чуть ли не каждый день отправляла, хотя Иван с отцом тоже помогали провизией, в этом их не упрекнешь.
– Ну, вот видишь, сынок, все хорошо!
Отец очень сдал после смерти матери. Даже когда горькую пил, не выглядел так плохо, как сейчас. У Ивана одно время жил, затем в деревню перебрался, хозяйство держит, огородом занимается, но на полевые просторы больше не замахивается: не по силам ему большое дело. Да Демьян его в том и не упрекает…
Демьян обнялся с отцом, затем с братом, поцеловал в щеку его жену.
– К нам поедем, – радостно улыбнулся Иван. – Стол по такому случаю накроем, отдохнем…
– Да нет, лучше вы к нам!
Катя по-хозяйски взяла Демьяна под руку, плотно прижавшись к нему крупным тугим бедром. Стильная гладкая прическа у нее, деловой костюм кремового цвета – декольте скромное, но воображение угадывает пышные округлости груди. Шутка ли, полтора года без женщины.
– Демьяну домой надо, дети его ждут.
Было бы гораздо лучше, если бы его еще и Лариса ждала, но чего нет, того не будет.
– Домой надо, – кивнул Демьян.
– А ты, Иван, к нам давай, – сказала Катя. – Вместе со всей семьей. И можно насовсем. С работой у тебя, я знаю, туго, а нам рабочие руки нужны.
Брат занимался продажами автомобилей, но после дефолта торговля резко пошла на спад, бизнес ушел в минус. Но не поедет Иван в деревню, не хочет он. Мог бы Демьяна поддержать, место его в артели занять, но он не сделал этого, потому что городская жизнь его засосала.
– Я подумаю, – вежливо улыбнулся Иван.
– Ну, думай, думай…
Кате рабочие руки от него нужны. Всего лишь рабочие руки. А ведь раньше она ему начальником быть предлагала, чтобы он семейный бизнес на плаву смог удержать. Но не согласился Иван, поэтому Катя взвалила все на собственные плечи. Честь и хвала ей за это…
– Демьян Савельевич, вы с нами? – спросила Катя.
Но отец покачал головой, с какой-то лукавой хитрецой глянув на нее. К врачу он на завтра записан, осмотрится в больнице, а там видно будет. Сердце у него барахлит, как бы снова в стационар не отправили… А может, и нет никакого врача. Может, он просто не хочет мешать им с Катей. Ведь если он здесь останется, они в Приволье вдвоем в одной машине поедут, может, о чем-то важном и сговорятся. Нравилась отцу Лариса, но Катя для него с недавних пор стала чуть ли не богиней. И мужа она по врачам возила, и Демьяну помогла, заботу о его детях на себя взвалила. И если бы только это. Не мог Юра заниматься своим огромным хозяйством, но Катя сумела удержать бразды правления в своих не по-женски сильных руках. Мало того, еще и артель под свою опеку взяла, мужиков работать заставила, и не хуже, чем у Демьяна это у нее получалось. Сейчас все село на ней, большая она там начальница, все у нее по струнке ходят, потому что сильно уважают. И Демьян очень ей благодарен, что помогла она сохранить нажитое. И за детей перед ней в большом долгу.
Джип у нее, тот самый, на котором когда-то ездил ее муж. Чисто в салоне, а кондиционер быстро выгнал тепло из нагретого июньским солнцем салона. А за рулем Демьян, он сам так захотел, а она угадала его желание и предложила водительское место.
– А если бы мне десять лет влепили? – спросил он.
– Ничего, я бы тебя ждала, – как о чем-то само собой разумеющемся сказала женщина.
– Да я не о том, – смутился Демьян. – Ехал бы я сейчас в автозаке, отправили бы меня в камеру для осужденных, потом этап и зона…
– А я о том… – отрезала Катя. – О том, что я бы тебя в беде не бросила.
– Спасибо тебе, конечно…
– На этот раз я бы тебя точно дождалась… А тогда молодая была, глупая, не знала, чего хочу… Эх, вернуть бы те времена! – Она забросила руку за голову, и мечтательным взглядом уставилась в потолок.
– Если бы ты не вышла замуж за Юрку, я бы не остался на сверхсрочную. И домой бы вернулся. Жили бы мы вместе, детей бы кучу имели…
И Ларисы бы у него никогда не было. И не знал бы он того счастья, которое познал с ней… Спору нет, Катя очень хороша собой, но Лариса все-таки лучше: чувства с ней ярче и ощущения острей…
– У нас и так с тобой куча детей. Моих трое, твоих двое. Еще двоих, и семеро по лавкам будет…
– Твоих, моих… Мои дети не только мои, – вздохнул он.
– И мои тоже. Поверь, они для меня уже родные. Не скажу, что я их больше чем своих люблю, но и не меньше, это уж точно…
– Спасибо тебе.
– О чем ты думаешь? – подозрительно спросила Катя. – Или о ком?
– Да нет, не думаю. На дорогу смотрю…
– Смотри, смотри, только Ларису там не увидишь.
– Не увижу.
– Я знаю, ты в Москву собирался, ее найти хотел.
– Да надо бы съездить…
Блатным Демьян в тюрьме не стал: не захотел, но авторитет себе заработал. Сам смотрящий по тюрьме назначил его старшим в камеру, он же помог ему связаться с Лешим через воровскую почту. Только ничего Демьян о Ларисе не узнал. Когда она исчезла, Леший уже находился под следствием в Бутырке, связи с волей не имел, а потому прояснить ситуацию не смог. Но в Москву он все равно съездит, побывает в той сауне, откуда ушел с Ларисой, пробьет информацию о поставщиках живого товара, глядишь, и получится выйти на Бабуина.
– Ты думаешь, ее похитили? – не без сарказма спросила Катя.
– А разве нет? – настороженно глянул на нее Демьян.
– Не знаю. Но ее в Москве видели.
– Когда?
– Этой зимой. Олег Маслов ее видел. В белой норковой шубке, в белый «Мерседес» садилась… Хорошо живет, и не скажешь, что похитили.
– Маслов, говоришь, видел?.. Может, обознался?..
– Я тоже так подумала. А он сказал, что ее трудно с кем-то перепутать. Да и она его узнала. Увидела, говорит, занервничала, быстро села в машину и уехала…
– Номера он запомнил?
– Ты знаешь, я не спрашивала…
– Где он сейчас?
– Там же, где и раньше, в Москве, на овощной базе.
Катя пошла даже дальше, чем он. У него в Москве точки на рынках были, а она овощную базу арендовала – склады там, техника. И свой картофель она через эту базу реализует и еще у фермеров местных товар скупает. Хорошо у нее дела идут, если, конечно, информация соответствует действительности.
– В белой шубе, говоришь?
– Да, и на белом коне… На белом олене, как та Снежная королева…
– Его увидела и уехала? Даже разговаривать не стала?
– Не стала… Не похищал ее никто. Может, выкрали, но как невесту. Как согласившуюся на похищение невесту… Может, был у нее кто-то в Москве? Ты подумай, вспомни?
– Ну, был у нее жених…
Может, она с Аликом своим сошлась?.. Демьян озадаченно поскреб затылок.
Был однажды случай в Москве, Лариса жильцов дома обходила, а к машине вернулась сама не своя. Вроде бы мент ее какой-то напугал, потому и страшно ей стало, обратно в деревню ее потянуло. И с тех пор в Москву ни шагу… А если не было тогда никакого мента? Если Алика она там встретила? Если от него убежала?..
– Красавчик, наверное, – предположила Катя. – Какой-нибудь брюнет с голубыми глазами.
– Почему красавчик? Почему брюнет?
– Я же тебе, кажется, говорила, что на «Рендж Ровере» красавчик ехал. Брюнет. Насчет глаз не знаю, не разглядела, потому врать не буду…
– А в чем соврала?
– Я соврала? – Катя обиженно глянула на Демьяна. – Ну, спасибо тебе…
– Извини, – буркнул он.
– Не надо со мной так, я этого не заслужила.
– Не буду.
– Тогда прощаю… – мило улыбнулась женщина. И нежно коснулась руки Демьяна.
Приятно ему стало, и даже на душе немного полегчало. С Аликом Лариса от него сбежала. И повод для этого нашла. Он же как бы в неверности ее обвинил, вот она этим и воспользовалась. Каким-то образом связалась с Аликом, он приехал за ней и увез через Луковку…
– Детей береги… – вслух подумал Демьян.
– Что? – непонимающе глянула на него Катя.
– Это она мне так сказала. В тот день, когда мы с Жигулем разбирались. Я домой тогда вернулся, опасность, говорю, нам грозит. А она мне: «Детей береги». Я ей сказал, что ее беречь буду, а она уже за детьми пусть смотрит. А она тогда мыслями где-то далеко была. Бандиты ее уже не пугали… Теперь я понимаю, о чем она думала. Она в тот момент уйти от меня собиралась…
– Ты плохо у людей спрашивал, потому ничего и не узнал. А я хорошо спрашивала. Емельяниха черный джип видела, он от твоего дома отъезжал…
– Емельяниха видела?
– Да. Сказала, что черная машина была. Про джип – это я сама додумала. Легковая, сказала, машина, но большая, как «четыреста шестьдесят девятый» «УАЗ»…
– И когда она его видела?
– А как раз перед тем, как Жигуль объявился… И еще эту машину возле речки видели. В тот же день…
– Кто видел?
– Да ребята рыбачили, мимо проходили. Лешка и Сашка Зыковы… Только Лариску они не видели… У мамы бы твоей спросить, куда Лариска в тот день ходила.
– Черт!
Демьян до хруста сжал кулаки. Нет больше мамы! Из-за Ларисы все!.. Сон маме снился, потому и боялась она, что Лариса сбежит. Знала она, что это большой бедой грозит, потому и переживала очень, когда это случилось. И действительно пришла беда, Демьян в тюрьму сел, а ее удар хватил…
Но ведь и Катя тоже виновата во многом. Надо было ей сразу сказать, что Ларису черный джип увез… Но как можно в чем-то обвинить Катю после всего, что сделала она для Демьяна?
Все ближе они к дому, вот уже и райцентр проехали. Дохлые поля окрест города, так, еле теплится жизнь, но чем ближе к Приволью, тем радостней на душе. Картофельные поля потянулись, зеленые рядки ровные, как линейка, расстояние между ними соблюдено точно под лемеха окучника, поэтому механизированная обработка вреда посевам не наносит. Четко все было здесь организовано, и работа на трезвую голову шла. И все это заслуга Кати. Большие поля, трактора вдали виднеются, не останавливается работа, и селяне при деле. Памятник ей за это надо при жизни ставить.
– К тебе поедем или ко мне? – спросила женщина, когда вдали показалось родное село.
– Ну, дети же у тебя. Заберу детей, тогда и к себе поеду.
– Сразу поедешь?
– А чего тянуть? Отец в городе, кому за хозяйством смотреть?
– Анютка присматривает. Я ей приплачиваю за это. Так что за домашнее хозяйство не беспокойся. Ты же председатель артели, у тебя другие масштабы…
– Какой же я председатель, если полтора года здесь не был?
– Я за тебя была. Я за тебя за всем смотрела…
– Цены тебе нет.
Демьян знал, что на бумаге он до сих пор числится председателем артели, в реальности же всем здесь заправляла Катя. Причем с полным на то правом, поскольку вошла в артель всем своим хозяйством, увеличив ее капитализацию в два раза. Говорят, мужики снова в бутылку заглядывать стали после того, как Демьян сел, но Катя быстро втолковала им политику своей партии. Не позволила она селу зачахнуть, потому и новая позолота на церковных куполах видна, свежее железо на избах, трава вдоль улиц выкошена, никакого хлама у заборов не видать, как это было сплошь и рядом. Некогда заброшенные дома ожили, покраска свежая на них, чистые окна на солнце блестят. Значит, возвращается народ в село. Ну да, в городах сейчас кризис после дефолта, а здесь артель богатая и рабочим рукам всегда рады. Доллар сильно взлетел, импортные овощи в разы подорожали, да и отечественная картошечка за ними потянулась, но все-таки покупать ее выгодней, чем заморскую. В общем, новый урожай влет уйдет, и за хорошие деньги. Это не может не радовать.